Генерал от инфантерии Милорадович Михаил Андреевич (1771–1825)
Генерал от инфантерии Милорадович Михаил Андреевич
(1771–1825)
Потомок выходцев из Герцеговины, родом из сербской знати. Сын генерал-поручика. Младенцем записан в армию, в 9 лет переведен в лейб-гвардии Измайловский полк подпрапорщиком. Получил отпуск для получения образования в Европе. Изучал гуманитарные науки в Кёнигсбергском университете, артиллерийское дело и фортификацию – в Страсбурге и Меце.
Вернувшийся в Россию измайловец (еще не достигший полных 16 лет) производится в прапорщики. Боевое крещение получил в войне со Швецией 1788–1790 годов. В 25 лет – полковник, через год генерал-майор и шеф Апшеронского мушкетерского полка. Император Павел I благоволил к нему.
Со своим полком принял участие в суворовских Итальянском и Швейцарском походах 1799 года. Был «высоко ценим Суворовым» за мужество и умелое командование подчиненными. Участвовал во многих победных для русского оружия делах.
В сражении на реке Треббия, командуя двумя батальонами, решительно атаковал французскую пехоту, «опрокинул ее и гнал за реку Треббию, поражая штыками». За это дело был награжден алмазными знаками к ордену Святой Анны 1-й степени, который получил за отличие в сражении при Лекко.
М.А. Милорадович. Художник Дж. Доу
После поражения союзников в сражении под Ульмом в октябре 1805 года генерал-майор Милорадович командовал арьергардом русских войск. В ходе ожесточенных боев арьергард сдержал натиск преследователей и не позволил французам развить успех Ульмской баталии. Арьергард не дал себя ни обойти, ни связать боем в невыгодных условиях.
Командуя бригадой при отступлении армии М.И. Голенищева-Кутузова от Браунау, Милорадович отличился в сражении при Амштеттене. Именно он оказал большую поддержку князю П.И. Багратиону в неравном по соотношению сил бою с кавалерией маршала империи Мюратом и гренадерами еще одного наполеоновского полководца Удино.
В столкновении при Кремсе, в том же октябре месяце 1805 года, Милорадович руководил фронтальными атаками против французов, тем самым гася их наступательный пыл. Однако командовавший противной стороной маршал Мортье упорствовал: он задействовал в деле все три пехотные дивизии своего корпуса – генералов Газана, Дюпона и Дюмонсо.
По дороге на Штейн французы затеяли схватку за селение Унтер-Лойбен, который несколько раз переходил из рук в руки. В конце концов, Милорадовичу пришлось, «огрызаясь» ударами в штыки, отступить. Тем самым он заманивал увлекшегося Мортье под удар с флангов. И это ему вполне удалось.
Под такой удар попала атаковавшая в первой линии пехотная дивизия генерала Газана. Она была сбита полками Милорадовича в «собственный тыл», потеряв при этом пять орудий и полторы тысячи человек пленными. Маршалу Мортье с остатками дивизии пришлось пробиваться через русские ряды, что ему и удалось сделать. У берега Дуная разбитых французов ожидали суда. Погрузка на них всех, кто это мог сделать, шла под огнем русских батарей, поставленных у самой воды.
Император Наполеон I воспринял известие о поражении французского корпуса под Кремсом и редкой неудаче маршала Мортье с нескрываемым огорчением. Молча выслушав донесение, Бонапарт произнес одно-единственное слово: «Побоище».
За дело при Кремсе Михаил Андреевич был пожалован Военным орденом Святого великомученика и победоносца Георгия 3-й степени и получил производство в чин генерал-лейтенанта. В сражении при Аустерлице Милорадович командовал одной из колонн союзных армий, при которой находились со своими свитами монархи России и Австрии. Колонна (4-я) оказалась в эпицентре битвы, приняв на себя всю мощь атакующего удара французской армии.
…После аустерлицких событий генерал-лейтенанту М.А. Милорадовичу уже вскоре довелось участвовать в Русско-турецкой войне 1806–1812 годов. Его корпус вступил на театр войны, переправившись через Днестр. Оказавшись на территории Придунайских княжеств – Молдовы и Валахии, русские войска в декабре 1806 года нанесли поражение туркам близ города Бухареста, тогда валахской столицы. Бухарест «занимается стремительными действиями».
Затем состоялось сражение 14 июня 1807 года у селения Обилешти. В нем наголову оказалась разбитой армия великого визиря, так надеявшегося вступить «хозяином положения» в столицу Валахского княжества.
Обрадованный такой «знатной победой», император Александр I по-царски наградил удачливого полководца, пожаловав ему Золотое оружие – шпагу, украшенную алмазами и надписью «За спасение Бухареста». С этим клинком Михаил Андреевич старался не расставаться до конца своих дней.
16 сентября 1809 года Милорадович отличился в большом сражении при Рассевате. Здесь значительные силы турок были разгромлены наголову и обращены в бегство «с рассеиванием по местности». Рассеватская виктория принесла Михаилу Андреевичу долгожданные и заслуженные личной доблестью и редким умением водить в войска в бой эполеты генерала от инфантерии.
…После возвращения с берегов Дуная Милорадовича ждало назначение генерал-губернатором в Киев. С началом Отечественной войны формировал в Калуге резервы. Он привел свои полки в стан Главной русской армии у города Гжатска 17 августа в числе 15 589 человек (14 587 пехоты и 1002 конницы).
Подкрепление, приведенное Милорадовичем на усиление 1-й и 2-й Западных армий, состояло из полков, «одетых и вооруженных», состоявших только из обученных рекрут с большим недокомплектом офицерского состава и унтер-офицеров. Поэтому М.И. Голенищев-Кутузов принял решение всех рядовых «обратить к укомплектованию старых полков, потерпевших в сражениях». А офицеров, унтер-офицеров и барабанщиков отправить назад в Калугу «к новому формированию».
Таким образом, Милорадович лишился командования своим Калужским резервным корпусом. Но не у дел опытный в боевых делах Михаил Андреевич не остался. Голенищев-Кутузов, «отняв» у него один корпус, вверил в его командование два корпуса 1-й Западной армии – 2-й и 4-й, то есть треть пехоты армии Барклая-де-Толли.
…В Бородинском сражении генералу от инфантерии М.А. Милорадовичу, учитывая его опыт и способности, сперва поручили командование войсками правого крыла русской позиции, то есть немалой частью сил 1-й Западной армии. Здесь по кутузовской диспозиции расположились 4-й и 2-й пехотные корпуса генерал-лейтенантов графа А.И. Остермана-Толстого и К.Ф. Багговута. В подчинении Михаила Андреевича находились и два кавалерийских корпуса, стоявших во второй боевой линии, – 1-й и 2-й генерал-адъютантов Ф.П. Уварова и барона Ф.К. Корфа.
То есть войсковая группировка, отданная на поле Бородина под командование Милорадовича, была достаточно мощной, чтобы отразить удар Наполеона по правому флангу русской позиции. Но события в сражении развивались так, что расположенные здесь войска оказались не у дел на своем месте. Зато они стали резервом («подпорой») для багратионовской армии и тех сил, которые сражались в позиционном центре.
…Ход сражения с самого утра стал «изменять» расположение русских войск на поле Бородина. Коснулось это и правофланговой группировки Милорадовича. Сперва ему было приказано отрядить на помощь Багратиону 2-й пехотный корпус Багговута. Затем он и сам с 4-м пехотным корпусом перешел на усиление центра позиции Главной армии. Когда началась борьба за Курганную высоту, то в ней принял участие 2-й кавалерийский корпус генерала К.Ф. Корфа.
После смертельного ранения П.И. Багратиона по приказу главнокомандующего Милорадович оказался в самом центре позиции русских войск. В кутузовском донесении о состоявшейся битве при Бородине императору Александру I о событиях на исходе дня говорилось следующее:
«Войска, в центре находящиеся под командою генерала от инфантерии Милорадовича, заняли высоту близ кургана (Батареи Раевского. – А.Ш.) лежащую, где, поставя сильные батареи, открыли ужасный огонь на неприятеля. Жесткая канонада с обеих сторон продолжалась до глубокой ночи.
Артиллерия наша, нанося ужасный вред неприятелю цельными выстрелами своими, принудила неприятельские батареи замолчать, после чего вся неприятельская пехота и кавалерия отступила…
Таким образом, войска наши, удержав почти все свои места, оставались на оных…»
…Когда русская армия по Можайской дороге уходила с поля Бородина, именно генералу от инфантерии М.А. Милорадовичу было поручено Голенищевым-Кутузовым командование арьергардом. Одновременно ему приказывалось исполнять обязанности командующего поредевшей, но не утратившей готовности сражаться 2-й Западной армией.
Состав арьергарда значительно усилился, чем это было перед Можайском. В него вошли: казачий корпус атамана М.И. Платова, 1, 2, 3 и 4-й кавалерийские корпуса, 4 полка пехоты, 6 егерских полков, 4 артиллерийские роты. То есть это была маленькая конная армия, усиленная артиллерией и десятью пехотными полками (почти двумя дивизиями).
Свой первый бой арьергард Главной русской армии под командованием Милорадовича провел на Можайской дороге 29 августа у села Крымского. Бой закончился только глубокой ночью. Атаки преследователей, прежде всего многочисленной кавалерии, оказались успешно отраженными. Им не удалось прорвать линию русского заслона и устремиться в погоню за главными силами кутузовской армии. А.П. Ермолов от имени главнокомандующего писал после боя у Крымского Милорадовичу:
«Неприятель не с такой уже живостью преследовал. Храбрость войск арьергарда под искусным Вашим командованием отделяет от армии беспокойство».
На следующий день авангард Великой армии атаковал отступавших русских при селе Кубинском. Маршал Мюрат успеха вновь не имел: он не сумел кавалерией ни охватить фланги противника, ни зайти ему в тыл, чтобы отрезать от основных сил хотя бы часть кутузовских войск.
После ожесточенных столкновений у села Крымского и при селе Кубинке наполеоновский авангард до самой Москвы следовал на «почтительном» удалении, исключавшем возможность безнаказанного артиллерийского обстрела арьергардных войск. Напрасно император французов требовал от маршала Мюрата отрезать от главных сил хотя бы часть русских войск и взять их в кольцо. Это оказалось невыполнимой задачей.
Когда Главная армия расположилась на позиции перед Москвой у Драгомиловской заставы, арьергард Милорадовича находился у деревни Сетунь, готовый к бою. После совета в Филях кутузовская армия прошла через Москву и вышла на Рязанскую дорогу у села Панки.
Милорадович прикрывал отход. Когда французский авангард вступил в почти полностью опустевший город, маршалу империи Мюрату пришлось задуматься над тем, принимать ему на улицах Москвы бой с русским арьергардом или нет. Этим и воспользовался Михаил Андреевич. Он, проявив немалое искусство дипломата на войне, заключил с Мюратом перемирие на одни сутки (на несколько часов) для свободного выхода из города армейских обозов и своих полков.
Кутузовские войска беспрепятственно расположились в Тарутинском лагере, и в войне наступило некоторое затишье, «сохраняемое» арьергардом Главной русской армии и авангардом наполеоновской Великой армии. Но только на самое малое время.
…Выход наполеоновской армии из Москвы превратил арьергард русской Главной армии в ее авангард. С получением известия о движении французов к Боровску Милорадович повел свои полки к Малоярославцу. Туда же двигались главные силы кутузовской армии. В итоге кровопролитных боев за город он оказался в руках неприятеля. А.И. Михайловский-Данилевский отмечал:
«Генерал Милорадович, сделав в этот день с кавалериею 50 верст, не (позволил) отрезать себя неприятелю и поспешил к самому тому времени, когда сражение пылало и присутствие его с войсками было необходимо. Фельдмаршал (М.И. Голенищев-Кутузов. – А.Ш.), удивленный такою быстротою, обнимал его и называл крылатым. В глазах наших сгорел и разрушился Малый Ярославец …»
Когда Наполеон принял решение оставить выгоревший Малоярославец, русский авангард тут же занял его. 18 сентября Великая армия императора французов, тая каждый день, стала отступать по Старой Смоленской дороге. По ее следам неотступно последовали казачья конница атамана М.И. Платова и полки генерала от инфантерии М.А. Милорадовича. Основные же войска полководец М.И. Голенищев-Кутузов вел южнее этой дороги, отрезая Наполеону путь в южные хлебородные губернии.
Полководец, «строя» преследование Наполеона, «усилил отряд генерала Милорадовича так, что составлял половину армии». Ему было приказано «следовать по большой дороге за неприятелем и теснить его, сколько можно более». Эта задача была исполнена более чем успешно.
За 1812 год император Александр I удостоил его двух редких наград. Михаил Андреевич первым удостоился права носить на эполетах императорский вензель (без назначения генерал-адъютантом) и был возведен в графское достоинство. Получил и два ордена – Святого Владимира 1-й степени и Святого Георгия 2-й степени, а также алмазные знаки к ордену Святого Александра Невского.
Заграничные походы дали Милорадовичу новую славу. За Кульмскую викторию он награждается шпагой «За храбрость», за Лейпцигскую «Битву народов» жалуется высшей наградой Российской империи – орденом Святого Андрея Первозванного.
В кампании 1814 года командует всей (сводной) гвардией союзных монархов, а в ноябре ставится во главе русского Гвардейского корпуса. В 1818 году назначается столичным военным генерал-губернатором.
От государя он не раз получал «личные» поручения, которые становились достоянием отечественной истории. В 1820 году допрашивал А.С. Пушкина по поводу его «противуправительственных стихов», получивших широкую известность в обществе. Поэт был спасен от ссылки в Соловецкий монастырь или в Сибирь.
Милорадович был человеком, лично популярным среди современников, особенно в рядах русской армии. Его храбрость и мужество граничили с бравадой. Будучи страстным театралом, возглавлял Комитет для составления нового проекта для управления театрами.
Герой Отечественной войны получил смертельное ранение от пули отставного офицера П.Г. Каховского в день выступления членов тайных обществ на Сенатской площади, когда уговаривал мятежных солдат вернуться в казармы. Примечательно, что ранее ни в одном из многочисленных сражений, в которых он участвовал, Милорадович даже не был ранен. Был похоронен в Александро-Невской лавре, неподалеку от могилы генералиссимуса А.В. Суворова-Рымникского.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.