Начало возвышения Московского княжества. Складывание великорусского государства и освобождение его от ордынского ига

Процесс объединения русских земель начался вскоре после монгольского завоевания. Первоначально было несколько соперничавших между собой политических центров – Владимир (утрачивает значение после смерти Александра Невского в 1263 году), Городец, Тверь и прибиравшая к рукам западнорусские земли Литва. Но постепенно ведущую роль приобретает Москва. Сказалось несколько факторов, благодаря которым именно московские князья получили преимущество в деле собирания русских земель. На территории этого первоначально очень небольшого княжества сосредотачивается значительная военная сила – следствие переселения на эти земли ряда черниговских, киевских и ростовских бояр (Федора Акинфовича Бяконта, Нестера Рябца с сыном Родионом Нестеровичем, ростовского боярина Кирилла, отца Сергия Радонежского) со своими «дворами». Наличие чрезмерного для небольшого Московского княжества войска позволило его правителям вести активную и успешную политику, направленную на присоединение сопредельных территорий. Как уже было сказано выше, в 1301 году Данила Александрович отвоевывал у Рязани Коломну. Потом он присоединил выморочное Переяславское княжество, где княжил бездетный Иван Дмитриевич, завещавший свою отчину московскому дяде. Сын Данилы, Юрий, окончательно закрепил за Москвой принадлежавший ранее смоленским князьям Можайск.

В дальнейшем свою роль сыграла и оказанная Москве помощь со стороны митрополита Петра и его приемников, а также благожелательное отношение к ней ряда ордынских ханов, прежде всего – Узбека. Симпатии к Москве митрополит приобрел из-за нападок на него, организованных тверским князем Михаилом Ярославичем и тверским епископом Андреем.

После кончины 6 декабря 1305 году митрополита Максима его преемником константинопольский патриарх Афанасий определил Петра, игумена Спасо-Преображенского (Новодворского) монастыря на реке Рате недалеко от Львова. Этим выбором остался недоволен тверской князь Михаил Ярославич, владевший тогда ярлыком на Великое княжение Владимирское. Он хотел видеть главой Русской Церкви близкого ему игумена Геронтия. Поставление в святительский сан Петра Михаил Ярославич воспринял как личную обиду и вскоре, угождая своему князю, тверской епископ Андрей (принявший православие сын или другой родственник литовского князя Герденя) и новгородский протоиерей Вавила обвинили нового митрополита в симонии (мздоимстве), осудив практику ставленных пошлин в Русской митрополии, собираемых при рукоположении в дьяконы и священники. Чтобы разобраться в этом непростом деле, в 1311 (или в 1310) году по велению константинопольского патриарха Афанасия в Переяславле-Залесском состоялся церковный собор, в котором участвовали не только иерархи, но и многие князья. Великий князь Михаил Ярославич был в то время в Орде и его интересы представляли на соборе сыновья Дмитрий и Александр.

Отстоять свое доброе имя помогли Петру не только заступничество надзиравшего за ходом собора патриаршего клирика, но и поддержка московских князей, соперничавших тогда с тверскими в борьбе за главенство над Русью. Дальнейшая жизнь и служение митрополита оказались тесно связанной с Москвой, а в 1325 году он окончательно переехал в этот город. Так Москва стала духовной столицей Руси, получив важнейшее преимущество перед другими княжескими городами. По просьбе митрополита Иван Калита, бывший тогда московским князем, на самом высоком месте Боровицкого холма заложил первый каменный храм – Успенский собор. Произошло это 4 августа 1325 года. В нем Петр и был погребен после своей кончины 21 декабря 1326 года.

Не менее значимой стала для московских князей и поддержка ордынского хана Узбека. В 1313 году, после гибели хана Токты во время кораблекрушения на Волге, он убил его сына Иксара (Ильбасара) и стал правителем Улуса Джучи. Именно Узбек, ставший мусульманином и принявший имя Мухаммед, заставил своих татар принять ислам. Многие эмиры и беки, приверженцы старой религии монголов тенгризма (вариант шаманизма), были казнены. В их числе оказались и 120 чингизидов. Переменами в Орде воспользовался московский князь, который женился на сестре Узбека Кончаке (в крещении Агафье) и в 1317 году получил ярлык на великое княжение в качестве свадебного дара.

В конце лета 1317 года с татарским отрядом «сильного» посла Кавгадыя Юрий Данилович вернулся на Русь. Михаил Ярославич проявил покорность воле хана и, встретив Кавгадыя и московского князя у Костромы, отказался от своих прав на владимирский великокняжеский стол. При этом он предостерег Юрия от намерения вторгнуться в его земли.

Однако именно это и должно было неминуемо случиться, так как укрепить за собой великое княжение Юрий мог, лишь разорив богатую Тверскую землю и принудив Михаила Ярославича заключить с ним мирный договор на своих условиях. Такова была обычная практика того времени. В 1304 году, опередив Москву в споре за великокняжеский ярлык, Михаил Тверской действовал в таком ключе. Дважды, в 1305 и 1308 годах, он ходил ратью на Москву. Теперь точно так же собирался действовать Юрий Данилович. Союзниками Юрия в войне против Твери выступили новгородцы и суздальские князья. Понимал неизбежность нападения и тверской князь. Обе стороны начали готовиться к неминуемой схватке.

Но с новгородским войском еще нужно было соединиться. Поэтому с самого начала кампании обе рати (московско-суздальская и нижегородская) действовали разрозненно, медленно продвигаясь навстречу друг другу. Битвы они не искали, занимаясь разорением тверской округи. Пали крепости Клин и Микулин, но устояли Новый Городок (Старица) и Зубцов. Для разорения сельских мест высылались отдельные отряды, что не могло не ослабить главное войско. Этим не преминул воспользоваться Михаил Ярославич. Правда, атаковал он поначалу не московскую рать, а главного союзника Юрия. Внезапным ударом тверичи разбили новгородское войско, преследовали его до Торжка и заключили с новгородцами мир. Однако во владениях Михаила Ярославича оставался гораздо более опасный противник – рати московского и суздальских князей, усиленные татарским отрядом. Вернувшись в Тверь, князь стал готовиться к новой битве. Собрав все свои лучшие войска, он вывел полки из города и двинул их навстречу москвичам и суздальцам. Решающее сражение произошло 22 декабря 1317 года. К тому времени Юрий и Кавгадый, разорив тверские земли на правобережье Волги, решили переправиться на левый берег. Трудности это не представляло и, перейдя замерзшую Волгу в районе Старицы, они стали лагерем у села Бортенево. Там московские и татарские полки и были атакованы тверичами и в жестокой сече, закончившейся уже в темноте, потерпели полное поражение. С небольшим отрядом из боя удалось вырваться лишь самому Юрию, лесными дорогами ушедшему в Новгород. В плен попали жена Юрия, Агафья, и его брат, Борис Данилович Нижегородский, многие суздальские князья. Весь тверской полон был освобожден и распущен по домам.

Союзник Юрия Даниловича, мурза Кавгадый, увидев в самом начале Бортеневского сражения, что оно проиграно, приказал своим татарам свернуть знамена и начал переговоры с Михаилом Ярославичем. Он отправился в Тверь и присягнул победителю на том, что поход Юрий Данилович начал без царева слова и повеления. Одарив татар, тверской князь отпустил их восвояси. Трудно сказать, как повернулось бы дальше это дело, возможно, выплата дополнительной дани решила бы возникшую проблему. Но, на беду Михаила Ярославича, в Твери умерла пленная московская княгиня Агафья. В ярости Юрий собственноручно убил сообщившего ему об этом тверского посла боярина Александра Марковича и немедленно отправился в Орду. Там он обвинил Михаила Ярославича в сопротивлении воле хана Узбека и отравлении его сестры. Эти обвинения поддержал и возненавидевший тверского князя за свою неудачу мурза Кавгадый. Нет сомнения, что Михаил Ярославич знал о собиравшихся над его головой тучах, но, понимая, что отказ от поездки в Орду вызовет карательный поход на Тверь, отправился к хану.

Узбек приказал своим князьям и мурзам судить прибывшего князя. Как и следовало ожидать, главными его обвинителями в ставке хана выступили Юрий Московский и Кавгадый. Михаил Ярославич был признан виновным по всем пунктам обвинения и приговорен к смертной казни. Второй суд подтвердил приговор. 26 дней тверского князя держали в закованным в деревянной колодке и везли за кочующим по степи ханом. 22 ноября 1318 года он был казнен, когда ставка хана находилась «под великими горами Ясьскими и Черкасками, у града Тетякова, на реце Севенче»[86].

Юрий Данилович вновь получил от Узбека ярлык на Великое Владимирское княжение. Вернувшись в 1319 году из Орды, он посадил своего брата Афанасия княжить в Новгороде. Новым тверским князем стал Дмитрий Михайлович Грозные Очи, старший сын казненного Михаила Ярославича. В обмен на возвращение останков отца он признал власть Юрия Даниловича и в 1221 году передал ему «цареву дань» собранную в Тверском княжестве. Но московский князь, вместо того, чтобы отвезти полученный «выход» в Орду, отвез тверскую дань к брату в Новгород и через купцов-посредников пустил ее в оборот, желая получить проценты. Узнав о махинациях соперника, Дмитрий Грозные Очи сообщил Узбеку о произошедшем. Действия Юрия с ордынской данью разгневали хана. В 1322 году он лишил бывшего родича ярлыка на великое княжение, передав его Дмитрию Михайловичу.

В 1225 году Юрий Данилович направился к Узбеку, чтобы оправдаться перед ним, но был убит в Орде находившимся там тверским князем. Эта трагедия произошла 21 ноября, в канун седьмой годовщины казни Михаила Ярославича. За самоуправство Дмитрия Грозные Очи также казнили[87], но ярлык на великое княжение хан передал его младшему брату, Александру Михайловичу. Как оказалось, ненадолго – меньше, чем через год, в Твери произошло событие, изменившее судьбу этого города и всего Тверского княжества. В конце лета 1327 года в Тверь с большим отрядом прибыл ордынский посол Чолхан (Шевкал Дудентьевич), двоюродный брат Узбека. В городе распространился слух о том, что Шевкал хочет погубить князя Александра Михайловича и править Русской землей, обратив православных в мусульманскую («бесерменскую») веру. Произойти это должно на праздник Успения Пресвятой Богородицы (15 августа по юлианскому календарю). Несмотря на абсурдность такого утверждения, обстановка в городе накалялась. Не могло не повлиять на нее и творимое людьми Чол-хана насилие над тверичами. Один из таких инцидентов и перерос в восстание. Произошел он именно 15 августа, когда весь город замер в ожидании действий ордынцев. Татары попытались отнять кобылу у ведшего ее на водопой дьякона Дудко, который призвал находившихся поблизости людей на помощь. Тверичи вступились за дьякона, перебив его обидчиков. «И удариша в вся колоколы и сташа вечем… и начаша избивати татар, где которого застропив». Чол-хан с охраной укрылся в княжеском тереме и стал отстреливаться из луков. Тогда восставшие сожгли дворец вместе с татарами. В тот день в Твери были перебиты не только слуги и воины Чол-хана, но и все «бесермены» – ордынские купцы. Уцелели лишь коноводы, находившиеся с табунами на пригородных лугах. Они поскакали в Орду и сообщили о восстании и гибели ханского посла и его людей.

Княживший в Москве младший брат Юрия Даниловича, Иван Калита, поспешил воспользоваться произошедшими в Твери событиями. Он отправился к Узбеку и присоединился к собирающемуся в карательный поход войску. На Тверь выступили 5 туменов (50 тыс. воинов), которые вел темник Федорчук (имя этого ордынского военачальника в летописи явно исковеркано на русский лад). К ним присоединились полки Ивана Калиты и суздальского князя Александра Васильевича. Карательное войско сожгло Тверь и второй по величине город княжества Кашин, разорению подверглись также новоторжские волости. Татары собирались идти по следам бежавшего Александра Тверского в новгородские земли, но тот не был принят городом Святой Софии и отправился дальше в Псков. Новгородцы немедленно сообщили об этом Федорчуку и Ивану Калите, откупившись от них дарами и деньгами.

Покарав мятежную Тверь, Узбек летом 1328 года вызвал к себе князей и объявил им о принятом решении разделить Русский улус на два великих княжения. Новгородская и Костромская земли и половина Ростовского княжества были даны Ивану Даниловичу Калите, Владимирская, Нижегородская земли и Городец – суздальскому князю Александру Васильевичу. Московскому княжеству передавались города Галич, Углич и Белоозеро. Видимо, за плату, так как позднее Дмитрий Донской назовет эти города «куплями деда своего». Благодаря ханским милостям Москва заметно усилилась, тогда как прежний ее соперник, Тверское княжество, было настолько разорено во время «Федорчуковой рати», что не могло уже соперничать с отчиной Калиты и его потомков.

В 1331 году умер Александр Васильевич Суздальский. Ивану Калите удалось добиться передачи ему и той части великого княжения, которое принадлежала покойному. На Руси наступила, если так можно сказать, эпоха признаваемой всеми московской гегемонии. Длилась она 19 лет, на протяжении последних лет жизни Ивана Калиты и княжения двух его сыновей – Семена Ивановича Гордого (1340–1353) и Ивана Ивановича Красного (1353–1359). Попытки других русских князей выпросить ярлык в Орде оказались безрезультатными, хотя после смерти Ивана Калиты все они отправились к Узбеку, умоляя его дать выдать ярлык на Великое княжение Владимирское Константину Васильевичу, считавшемуся тогда старейшим в роду. Хан, которому оставалось жить меньше года, не прислушался к княжеским мольбам, оставив владимирский стол за Семеном. После его кончины претендовать на освободившийся великокняжеский ярлык попытался тот же суздальско-нижегородский князь Константин Васильевич. Но, несмотря на поддержку, оказанную ему новгородцами, правивший тогда в Орде хан Джанибек дал Владимирское княжение младшему брату покойного московского князя, Ивану Красному.

Рассматривая этот период, нельзя не упомянуть и о накрывшей тогда русские земли эпидемии «Черной Смерти». Так назвали пандемию бубонной чумы, разразившейся в середине XIV века в Азии, Европе и Северной Африке. В общей сложности от Черной смерти за два десятилетия погибло не менее 60 миллионов человек (во многих странах – от трети до половины населения). Повторные вспышки заболевания произошли в 1361 году («Вторая чума») и в 1369 году («Третья чума»). Началась пандемия в Монголии около 1320 года. Среди монголов мясо сурков тарбаганов, ставших разносчиками болезни, считалось лакомством. С монгольскими купцами и войсками болезнь распространялась все дальше и дальше, от Китая и Индии на запад. На Руси первым очагом заражения стал в 1352 году Псков. В следующем году чума была уже в Москве, где в числе заразившихся и умерших оказался 36-летний великий князь Семен Гордый, а перед этим – оба его малолетних сына, Иван и Семен. Эпидемией были опустошены Смоленск, Киев, Чернигов, Суздаль, другие города. Полностью вымерло население Глухова.

От чумы умер и митрополит Феогност. Его преемником станет знаменитый Алексий, в миру Елевферий, сын черниговского боярина Федора Бяконта, перешедшего на службу к первому московскому князю Даниле Александровичу и верно служившего ему и его сыновьям.

Перед смертью Семен Гордый оставил братьям Ивану и Андрею[88] знаменитое завещание, наказав им «жити заодин, «чтобы не престала память родителей наших и наша, и свеча бы не угасла». Эта не гаснувшая «свеча» дела московского стала впоследствии образным выражением, чрезвычайно востребованным в исторической публицистике и литературе.

Правление Ивана Красного пришлось на последние годы могущества Орды. В 1257 году хан Джанибек был убит своим братом Бердибеком, взошедшим на престол. Новый хан уничтожил 12 ближайших родственников, оставшись последним из прямых потомков Батыя. В числе его приближенных оказался и эмир Мамай, гурген (зять)[89] хана Бердибека, вскоре ставший беклярибеком. Впрочем, правление этого хана оказалось недолгим. Он процарствовал всего два года. В 1359 году Бердибек скоропостижно скончался – «то ли умер от распутной жизни, то ли был убит своими недоброжелателями» (Р. Ю. Почекаев). Ханом на 5 месяцев становится Кульна (Кульпа), происхождение которого так и осталось невыясненным. Вскоре против него складывается заговор, во главе которого встала престарелая ханша Тайдула, вдова Узбека и мать Джанибека, предложившая трон и свою руку царевичу Наврусу (Наурузбеку). Кульна был убит, а Наврус стал ханом и женился на Тайдуле. Потом свергнут и убьют и их – подобно многим другим пожелавшим ханской власти чингизидам. Со смерти Бердибека в Улусе Джучи начинается 20-летняя междоусобица, в русских летописях названая «Великой замятней». В ходе нее ордынское владычество над русскими землями значительно ослабло, продолжилось быстрое, уже почти не контролируемое ханами, возвышение Московского княжества.

К середине XIV века кроме Великого князя Московского и владельца Великого княжества Тверского правители еще двух русских земель – Рязанской и Суздальско-Нижегородской – стали титуловаться великими князьями. Они оказались готовы бросить вызов соперникам и округлить свои владения за их счет, а при случае сразиться и за ярлык на Великое княжение Владимирское. Когда умер московский князь Иван Иванович Красный (13 ноября 1359 года), малолетством его сына Дмитрия попытался воспользоваться суздальский князь Дмитрий Константинович, считавший свой род старшим по сравнению с московской ветвью Рюриковичей. Правивший тогда в Орде Наврус дал ему ярлык на Великое княжение Владимирское, но не успел Дмитрий Константинович прибыть на Русь, как Наврус был свергнут эмирами и убит призванным ими Хизром (в русских летописях именовался Кидырем, Хыдырем).

Только в 1362 году московскими послами в Орде был получен вожделенный ярлык для своего князя. Но Дмитрий Суздальский отказался уступать владимирское княжение, зная, что из-за замятни военной помощи его юному сопернику оказано не будет. Но Москве хватило и собственных сил. Большое войско двинулось на Владимир, где находился Дмитрий Константинович. Номинально войском командовал 11-летний Дмитрий Московский. В реальности вели эту рать, конечно, опытные воеводы. У суздальского князя сил оказалось меньше, чем у московского, и ему пришлось бежать в свою вотчину. Впоследствии Дмитрий Константинович примирился с Дмитрием Ивановиче и даже выдал за него свою дочь Евдокию. Свадьба была сыграна в 1366 году в Коломне.

В следующем, 1367 году, на Москве произошло событие огромной важности – был построен новый белокаменный Кремль (старый, дубовый, возведенный еще при Иване Калите, сильно пострадал от пожаров, в особенности «Всесвятского пожара» 1365 года).

Тогда же возобновляется старое соперничество Москвы с Тверью. Начал его новый тверской владетель Михаил Александрович. Он явно рассчитывал на помощь великого князя литовского Ольгерда Гедиминовича, прибиравшего к рукам русские земли. Вторым браком Ольгерд был женат на родной сестре Михаила, Ульяне (лит. Иулиания).

Следует разобраться, из-за чего возобновилась старинная вражда. В Великом княжестве Тверском шла в те годы своя междоусобица. Перед смертью, в 1364 году, князь Семен Константинович завещал великокняжеский стол двоюродному брату, микулинскому князю Михаилу Александровичу. Этим решением покойного остались недовольны другие его родственники – кашинский князь Василий Михайлович (их дядя) и родной брат умершего Семена, Еремей Константинович. Не по нраву им пришелся и переход к Михаилу всех вотчин покойного без выделения хотя бы части им. Обиженные князья обратились за помощью к московскому князю (Василий Кашинский приходился Дмитрию Московскому свояком[90]). Жаловались они и митрополиту Алексию, так как тверской епископ Василий благословил завещание Семена Константиновича и решение нового князя взять на себя его вотчины. В 1368 году Михаил Александрович был вызван в Москву на митрополичий суд (епископа Василия вытребовали туда еще раньше и были ему «истома и протор велик». Туда же прибыли и его недовольные родственники. По обычаям того времени всем им выдали грамоты «по целованию любовию», гарантирующие неприкосновенность получившего такую грамоту человека. На суде Михаил был признан неправым и, поскольку отказался признать такое решение, был взят под стражу на Гавшине дворе.

Освобожден он был лишь по требованию Орды и сразу же, не медля, отправился в Литву, поднимать своего родственника Ольгерда в поход на Москву. Литовский князь охотно откликнулся на зов своего тверского зятя, рассчитывая на быструю победу. Собрав литовские и смоленские полки, Ольгерд «подвижася в силе тяжце и поиде к Москве ратию». Московская разведка была уверена, что литвины придут со стороны Ржева, между тем Ольгерд внезапно появился с юго-запада и застал великого князя московского Дмитрия врасплох. Это нашествие получило в народе название «Первой Литовщины». Сломив сопротивление союзных Москве князей Семена Дмитриевича Стародубского-Крапивы и Константина Юрьевича Оболенского (погибшего в сражении на р. Хохле, притоке Протвы), войска Ольгерда вступили на территорию Московского княжества. Не успев собрать всех своих сил, Дмитрий Иванович стал готовить только-только построенный Кремль к осаде, а навстречу врагу выслал немногочисленный Сторожевой полк. Он был составлен из части московских, коломенских и дмитровских ратей. В битве на р. Тросне[91] 21 ноября 1368 года это войско было разбито, в сражении погибли оба московских воеводы Дмитрий Минин и Акинф Шуба. Множество простых ратников утонуло в реке во время бегства. Победа в злополучной Тросненской битве открыла войску литовского князя путь на Москву.

Подойдя к городу, полки Ольгерда и его зятя-союзника Михаила Тверского три дня стояли под стенами нового белокаменного Кремля, но он оказался неприступной твердыней. На третий день Ольгерд узнал о нападении на свои земли немецких рыцарей и, разорив все окрестные места, поспешил уйти назад.

Два года Дмитрий Иванович собирал силы для ответного удара. В августе 1370 года он начал войну с Тверью и разорил многие тверские города, волости и села. И вновь Михаил Александрович зовет на помощь Ольгерда. Началась «Вторая Литовщина» («Другая Литовщина»)

В декабре 1370 года литовцы второй раз осаждали Москву, на этот раз – восемь дней. И снова они вынуждены были отступить от ее прочных стен. В этот раз Дмитрия Ивановича выручил его двоюродный брат, Владимир Андреевич Серпуховской. В декабре 1370 года он встал с полками в Перемышле. На помощь к нему шли союзные рязанские и пронские рати. Узнав об этом, Ольгерд предпочел отступить, опасаясь внезапной атаки собираемых серпуховским князем полков.

После отступления своего главного союзника Михаил Тверской уходит в Орду. В это время на правобережье Волги власть находится в руках Мамая, правившего от имени ханов-марионеток – Абдаллаха (до его кончины в 1369 году), а затем Мухаммед-Бюлека. Встревоженный усилением Московского княжества, Мамай принял Михаила Александровича и выдал ему великокняжеский ярлык. Вместе с ним на Русь был отправлен ордынский посол Сарыхожа.

Но жители Владимира, давшие Дмитрию Ивановичу обещание не пускать тверского князя и татар в свой город, сдержали свое слово. Они рассчитывали на скорую помощь из Переяславля, где встал со своими полками московский князь.

Тогда Сарыхожа послал к Дмитрию гонца с требованием, чтобы тот приехал во Владимир и дал свершиться ханской воле. Получив это послание, московский князь ответил: «К ярлыку не еду. Михаила на княжение не пущу, а тебе послу цареву – путь чист». Вместе с таким дерзким ответом, Дмитрий Иванович послал дары Сарыхоже. Сарыхожа оставил Михаила и отправился в Москву. Его приняли там с таким почетом и так щедро одарили, что он совершенно перешел на сторону московского князя, уговорил его ехать к Мамаю и обещал там ходатайствовать за него. Дмитрий последовал этому совету, и 15 июня 1371 года отправился в Орду. Прибыв туда, он щедро одарил и Мамая, и хана, и их приближенных, получив ярлык на великое княжение. Тщетно пытался соперничать с Дмитрием тверской княжич Иван Михайлович, отстаивавший перед Мамаем интересы своего отца. Он лишь попусту растратил взятые в долг 10 тысяч рублей – огромную по тем временам сумму. Как злостный неплатильщик, Иван был взят ростовщиками под арест. Но затем его выкупил московский князь. Дмитрий Иванович увез тверского княжича с собой и держал его в заключении до тех пор, пока Михаил Александрович не выплатил ему всю потраченную на выкуп сына сумму.

А Мамай послал сказать тверскому князю следующее: «Мы тебе дали великое княжение, давали и войско, чтобы посадить тебя на нем; но ты войска нашего не взял, говорил, что сядешь одною своею силою, так сиди теперь с кем хочешь, а от нас помощи не жди».

В 1371 году обострились московско-рязанские отношения, сопровождавшиеся военными действиями на рубеже. Именно тогда впервые упоминается поступивший на московскую службу знаменитый воевода Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский. Чтобы заполучить его себе, московский князь выдал за Дмитрия Михайловича свою сестру Анну и явно не прогадал. По мнению В. А. Кучкина, он реорганизовал военную службу в Московском княжестве, благодаря чему произошло усиление «военного значения “двора” великого князя, состоящего из бояр и слуг вольных». 14 декабря 1371 года Дмитрий Боброк разбил рязанцев в сражении у Скорнищево, а в следующем году, во время Третьей Литовщины, в возросшем военном потенциале Москвы смог убедиться сам Ольгерд.

В 1372 году он снова выступил в поход против Дмитрия Ивановича, но дошел только до Любутска, города-крепости у впадения р. Дубны в Оку (ныне – с. Троицкое Калужской обл.). Здесь он надеялся соединиться с войсками союзного тверского князя, который в это время разорял новгородские владения. Однако первым к Любутску успел со своими ратями великий московский князь Дмитрий Иванович. Он разбил сторожевой полк Ольгерда, после чего литовцы вынуждены были укрыться за глубоким оврагом. Противники стояли по две стороны оврага «много дней», а потом заключили перемирие на три месяца. Любутский договор примечателен признанием Ольгердом Великого княжения Владимирского отчиной, наследственным владением московского князя, а не пожалованием ордынских ханов. Михаил Тверской должен был возвратить Дмитрию все занятые им московские города, при этом Ольгерд не должен за него вступаться: все жалобы на тверского князя должны быть решены ханским судом.

Оставленный своим главным союзником, тверской князь продолжил свою теперь уже явно неравную борьбу с Москвой. В 1375 году он снова выхлопотал себе в Орде великокняжеский ярлык. Тогда, собрав под свои стяги войска почти всех русских земель (среди них была и новгородская рать и даже полки некоторых литовских князей), Дмитрий Иванович пошел на Тверь и осадил ее.

Увидев, что против него поднялась вся Русская земля, Михаил вынужден был смириться и признать себя младшим братом московского князя. Он обязался без его ведома не вступать в переговоры с Литвой и Ордой и помогать Москве в борьбе с ее врагами. Такие же договоры Дмитрий Иванович заключил и с другими русскими князьями.

За год до этого, в 1374 году, воспользовавшись «розмирьем» с Мамаем[92], московский князь разрывает вассальные и даннические отношения с Ордой, а в марте 1376 года направил свои войска в поход на ордынский город Булгар. Командовал походом Дмитрий Боброк-Волынский. 16 марта русские полки нанесли поражение правителям Булгара, эмиру Хасанхану и ордынскому наместнику Мухаммад-Султану. В результате победителям был выплачен выкуп в 5000 руб. и выданы пушки, установленные на стенах Кремля.

Таким образом, в сер. 1370-х годов московский князь Дмитрий Иванович смог объединить вокруг себя почти всех русских князей и начать открытую борьбу с Ордой.