На службе России

В конце июля 1988 года я окончил Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил СССР им. К. Е. Ворошилова и приказом министра обороны был назначен в Одесский военный округ на должность первого заместителя командующего 14-й гвардейской армии. Когда я прочитал выпускную аттестацию, то обратил внимание на слова заключительной части:

«Вывод: достоин назначения на должность первого заместителя командующего армией или заместителя командующего ВДВ по боевой подготовке».

В 1987 году командующим ВДВ стал генерал Н. В. Калинин. Дмитрий Сергеевич Сухорукое был назначен заместителем министра обороны СССР по кадрам. Я не стану строить догадки по поводу того, как решалось мое назначение, однако с Воздушно-десантными войсками пришлось расстаться и, как оказалось, надолго.

…Много лет подряд слышу из уст всякого рода «менеджеров-киндерсюрпризов», столичных журналистов и просто недоверчивых граждан тезис о том, что военный не сможет управлять гражданским объектом. Всегда лишь усмехался по поводу этого распространенного, надо сказать, заблуждения, но в полемику не вступал. Незачем было. А вот теперь с этой ошибочной точкой зрения пришлось столкнуться и самому. Мои оппоненты по предвыборной кампании на пост рязанского губернатора пытались активно говорить о том, что управленцы из генералов «никакие». Да полноте, господа! Попробую доказать обратное на собственном примере. Итак, окончив Академию Генштаба, я получил назначение первым заместителем командующего знаменитой 14-й Тираспольской армии.

В апреле 1989-го меня вызвал командующий Одесским военным округом и отдал приказ, согласно которому я назначался начальником группы от округа, которая направлялась на уборку урожая. Она состояла из десяти тысяч человек и пяти тысяч машин. Мы убыли эшелонами в Саратовскую область. Штаб находился в Саратове.

Я распределил батальоны по колхозам, совхозам. Мне были даны вертолет и две легковые машины. Начал руководить этой огромной группировкой по уборке урожая. Убирали рожь, пшеницу, ячмень, просо, сахарную свеклу.

Это была обычная практика, когда без военных уборка урожая не обходилась. Штаб работал сплоченно, организованно. Мы постоянно входили в тройку лучших групп по всей России, а таких групп было около тридцати. За работу нам, помнится, начислялись премиальные. По тем временем огромные. Оклад у меня был, например, 300 рублей, а премии давали по аж по 500 рублей в месяц. Больше генеральского оклада в полтора-два раза. Мы старались и работали на совесть до августа.

В августе нас перебросили под Курск и Орел. В этих двух областях мы убирали сахарную свеклу. Там находились до октября.

В октябре меня срочно вызвали в Москву и сказали: «Георгий Иванович, ты показал себя хорошо первым заместителем командующего. Великолепно справился с задачей по уборке урожая. Поедешь командовать армией в Петрозаводск».

АТТЕСТАЦИЯ

За период с мая 1988 г. по март 1989 г.

На генерал-майора ШПАКА Георгия Ивановича, первого заместителя командующего 14 гвардейской армией Одесского военного округа

Год рождения: 1943 г. Партийность и стаж: член КПСС с 1964 г. Национальность: белорус. С какого года в ВС СССР: с 1962 г. Стаж в должности: 25.6.1988 г. Дата присвоения воинского звания: 17.2.1986 г.

Образование: а) гражданское: 10 классов в 1962 г.; б) военное (военно-специальное): Основной факультет Военной академии Генерального штаба ВС СССР имени К. Е. Ворошилова в 1988 г.

Вывод по последней аттестации за 1988 г.: Достоин назначения на должность первого заместителя командующего армией или зам. командующего ВДВ.

За время прохождения службы зарекомендовал себя грамотным, исполнительным, энергичным и дисциплинированным.

Активно проводит в жизнь политику КПСС, хорошо владеет марксистско-ленинской теорией и применяет ее на практике, регулярно выступает с докладами, лекциями, проводит беседы с личным составом. В работе партийной организации и общественной жизни принимает активное участие, высказывает свое мнение убежденно и спокойно.

Обладает хорошими организаторскими способностями, быстро ориентируется и умело действует в сложной обстановке, обладает твердой волей, проявляет разумную инициативу. Настойчив в выполнении поставленных задач, смелый и решительный.

Профессионально подготовлен отлично, способен самостоятельно решать задачи в оперативно-тактическом звене при приведении войск в более высокие степени боевой готовности, подготовке и ведении операций организации взаимодействия, управления и всестороннего обеспечения.

Требования общевойсковых и боевых уставов, руководящих документов знает твердо и умело применяет их в практической деятельности. Квалифицированный методист, эффективно обучает подчиненных, постоянно работает над совершенствованием своих знаний, глубоко изучает вопросы теории и практики военного дела. Развито чувство нового, постоянно следит за передовым опытом работы, что способствует более высокой степени боевой и мобилизационной готовности соединений и частей, выучке личного состава, умению выполнять боевые задачи в любых условиях обстановки.

Добросовестно выполняет свой служебный долг, имея развитое чувство ответственности за порученное дело. В работе с людьми сочетает высокую требовательность с чуткостью и заботой о них, всегда учитывает в работе мнения и предложения подчиненных. Мыслит творчески, способен к поиску смелых решений, свои планы излагает четко. Имеет достаточный опыт службы в войсках. Общая оценка в системе командирской подготовки «отлично». В строевом отношении подтянут, аккуратен. Военную и государственную тайну хранит. Честен, порядочен, примерный семьянин. В обращении вежлив, держится корректно. Ведет трезвый образ жизни. Нетерпим к недостаткам. Имеет высокий авторитет и уважение, скромен, прост и доступен в общении. Исключительно работоспособен, легко переносит интенсивные нагрузки. Физически подготовлен. Здоров.

ВЫВОД: Занимаемой должности соответствует. Достоин назначения на должность командующего армией.

Командующий 14 гвардейской армией

гв. генерал-майор Г. Яковлев

10 марта 1989 г.

Приказом МО – 01104 от 9.10.1989 г. назначен командующим б армией.

Зам. начальника I Управления ГУК

генерал-майор Мазаев

13 апреля 1990 г.

Части 6-й общевойсковой армии были разбросаны по всему Кольскому полуострову. Это большое армейское соединение: ракетная и зенитно-ракетная бригады находились на постоянном боевом дежурстве. Должность очень ответственная, тяжелая физически и морально. Беспрерывные командировки, организация взаимосвязи с Северным флотом, с двумя погранотрядами (100-ым и 101-ым), постоянное пребывание на погранзаставах, выяснение обстановки на «сопредельной» стороне. Я бывал дома один-два дня в месяц.

Протяженность территории, контролируемой армией, составляла с севера на юг более 1300 километров, с востока на запад – от 350 до 500. И самое главное, что две трети состава армии располагались за Полярным кругом. Все это создавало колоссальные трудности. Только гарнизонов насчитывалось около ста. Вокруг многих из них, что называется, ни одной живой души на сотни километров. Взять, например, гарнизон в Печенге численностью более 50 тысяч человек. Сама Печенга находится на берегу Северного Ледовитого океана. Здесь, кроме солдат и офицеров, проживали их семьи. Работали строительные комплексы, ремонтные мастерские, котельные, фабрики. Был даже свой хлебозавод. Большое, хлопотное хозяйство. Это только один гарнизон. И здесь, как и везде, в мои обязанности входило прежде всего обеспечение нормальной человеческой жизни в этих населенных пунктах. Не забывая при этом о боеготовности расположенных там воинских подразделений.

Поставка продовольствия, боеприпасов, учеба личного состава, вывоз больных на побережье, где находился крупнейший в тех краях госпиталь, – все это помимо боевой подготовки.

В тот период я был, по сути, в большей степени гражданским хозяйственником, нежели военачальником.

Север не терпит пренебрежительного к себе отношения. Как только заканчивалась зима (это в середине мая), мы немедленно приступали к подготовке к следующей зиме, и она должна была быть закончена к 15 сентября. Хотя по средней полосе официальные данные собираются лишь к 15 октября. Все лето мы готовились к зиме. Это и ремонт теплотрасс, снабжение водой, ремонт котельных, это добыча запасных частей, это и обеспечение солью, которую добавляли в воду для ее смягчения. Очистка, ремонт котлов, обеспечение всем необходимым городков, ремонт школ, библиотек, больниц, госпиталей. Все заботы ложились на плечи командного состава армии. Напряженная хозяйственная работа отнимала две трети моего служебного времени.

Таким образом я прослужил в Карелии более трех лет. Кстати, именно здесь и именно в те годы я впервые столкнулся с тем, что ныне принято называть избирательной кампанией. Через полгода командования армией меня вызвали в Главное политическое управление округа и член Военного совета поставил задачу баллотироваться в парламент Карелии. Я пытался отнекиваться, сказал, что мне и без того есть чем заняться, что большое хозяйство требует постоянного внимания. До выборов ли тут? Работать надо! «Нет, – ответили мне, – партия приказала быть военным представителем в парламенте Карелии». И я, как и всякое дело, порученное мне, взялся исполнять со всей ответственностью. Времени оставалось очень мало, месяца два. Тогда еще и в помине не было всяких там «пиар-компаний», но до меня дошло, что для победы необходим мозговой центр, мозговая атака. Собрал несколько умных, толковых ребят. Они обсуждали, спорили, в результате выдавали «нагора» дельные идеи. Мы сразу претворяли их в жизнь по всей Карелии. Я спал по 4 часа, все остальное время в разъездах: встречи с рабочими, доярками, фермерами, студентами, интеллигенцией. У меня была программа, которую раздавали каждому желающему. Выпускали рукописные листовки, тогда это не запрещалось, которые несколько человек писали от руки. Множительной аппаратуры у нас не было.

И вот что интересно. Надо мной пытались подсмеиваться. Почти все, кто тогда баллотировался, были так называемые «демократы». А тех хлебом не корми – дай сказать гадость об армии и государстве. Мол, военный, генерал пошел в парламент, да он не пройдет и т. д. Однако наша предвыборная работа была настолько хорошо организована, что мы чувствовали – побеждаем. В парламент надо было набрать 118 депутатов. В первом туре победило только 18 человек. Среди них я. А по количеству набранных голосов избирателей получил третий результат среди всех ста восемнадцати народных избранников…

Мой «роман» с хозяйственной деятельностью между тем только набирал обороты, когда я получил приказ назначении начальником штаба Туркестанского военного округа.

На сборы мне, жене и дочери дали три дня, а у нас проблема – Лена (ей исполнилось 17 лет) только что поступила в Петрозаводский университет на медицинский факультет. Взять ее с собой не можем, так как в Ташкенте медицину на русском языке не преподают. Делать нечего, оставили учиться одну. Сын Олег в то время учился в Рязанском десантном. Это было в конце октября 1991 года.

Это были годы горбачевской перестройки, которую в народе называли «катастройкой», когда мощная и единая держава стала трещать по швам. Были проигнорированы результаты всенародного референдума, на котором советские люди в большинстве своем проголосовали за то, чтобы мирно жить и трудиться на благо общегосударственного дома, называемого Советский Союз.

И наконец, словно гром среди ясного неба, 19 августа 1991 года грянул пресловутый ГКЧП, Государственный комитет, объявивший о чрезвычайном положении в стране и отстранении от власти генсека и первого Президента СССР М. С. Горбачева.

Далее события развивались будто в гигантском калейдоскопе, и на сцене появился Б. Н. Ельцин. Под истошные демократические вопли об отмене шестой статьи Конституции СССР, где была зафиксирована руководящая и направляющая роль КПСС, шел демонтаж всего государственного устройства. Развал СССР был предрешен, армия была брошена на произвол судьбы.

Вот в такой обстановке генералу Г. И. Шпаку пришлось принимать должность начальника штаба Туркестанского военного округа.

В аэропорту встретил меня мой заместитель, генерал-майор, таджик по национальности. С ним мы учились в академии Генштаба. Позже он станет министром обороны Таджикистана. Дали нам какую-то квартиру временно. Штаб, конечно, произвел на меня сильное впечатление. С «фабрикой воздуха», с огромными кабинетами. Фабрика воздуха – это специальное здание, построенное внутри двора, которое подавало зимой теплый воздух, летом – холодный. Уникальное сооружение – тогда я и в Москве такого не видел. Батарей не было, были воздуховоды: подошел к прибору, установил 18° С – и будет обеспечен «климат-контроль». Окна закрыл, зашторил, за окном жара +50°, а в кабинете +18°.

Командующий войсками округа генерал-полковник Фуженко И. В. – опытный, зрелый, серьезный генерал армии. «Добротный» такой мужик, учил меня, рассказывал, показывал, иногда и с матерком. Через полгода его назначили заместителем министра обороны. Командующим стал генерал-полковник Кондратьев Георгий Григорьевич, который был до этого первым замом. Через полгода и его назначают заместителем министра обороны. Таким образом, в начале июля я остался за командующего.

В это время в стране начались известные события – распад СССР. Соответственно и округ «рассыпался» на глазах. В Узбекистане образовалось свое министерство, пошла самостоятельная работа. Стали узбеки нам предъявлять претензии. Какого рода? «Давайте все убирайтесь!» Министром обороны был тогда Павел Грачев, мой бывший подчиненный, десантник. Нередко приходилось мне просить его о помощи. Грачев был в хороших отношениях с министром обороны Узбекистана Ахмедовым. Я пытался во чтобы бы то ни стало сохранить для армии, для России военное имущество, документы, все, что можно было спасти. Мы даже снимали тайком оборудование, компьютеры и вывозили в Россию. Все аэропорты, железнодорожные вокзалы, дороги были закрыты. Контроль был жесткий. Честно говоря, приходилось обманывать «узбекских товарищей». Вывезли сотни компьютеров, ценное оборудование. Командный пункту нас был хорошо оборудован, вывезли из него практически все, кое-что вывезли из штаба. Притом что за нами пристально наблюдали, ибо в штабе работало много узбеков. Но самое ценное, повторюсь, вывести удалось.

Например, несмотря на сопротивление узбеков, удалось полностью вывезти архив 40-й армии, той, что была в Афгане. Архив – огромное пятиэтажное здание с двумя подвалами. В общем два эшелона документов. Были в той войне не только белые, но и черные страницы. Если бы мы не вывезли архив, был бы колоссальный удар по России. Во всяком случае, негоже кому бы то ни было совать свой нос в дела и секреты нашей Армии.

Пришла пора и нам уезжать из Узбекистана, еще вчера нашей республики. Правда, некоторым офицерам пришлось остаться в узбекской армии, поскольку им с семьями некуда было ехать в России. Позже, будучи командующим ВДВ, в составе нашей десантной делегации, приглашенной Министерством обороны Узбекистана, я еще раз побывал в Ташкенте, одном из красивейших городов. Напомню, после землетрясения городу помогала вся наша страна.

Незадолго до распада СССР, в 1990 году, Министерством обороны было принято решение о воссоздании 105-й воздушно-десантной дивизии и к середине 1991 года соединение было боеготовно, укомплектовано личным составом, техникой и вооружением. В 1992 году эйфория суверенитетов захлестнула бывшие республики Советского Союза и Узбекистан в этом отношении не составлял исключения. Судьба гвардейцев-десантников была решена прямолинейно и безапелляционно. Всем им было предложено принять присягу на верность вновь образованному государству. Не станем упрекать тех, кто в силу житейских обстоятельств совершил этот поступок. Так во второй раз Воздушно-десантные войска лишились славной Ферганской дивизии, которая вошла в состав Вооруженных Сил Узбекистана.

В декабре 1991 года, после прилюдного отречения Президента СССР М. С. Горбачева от властных полномочий, наступили «лихие девяностые», в горниле которых исчезла символика великой державы и на смену ей пришел триколор. КПСС лишился ореола непогрешимого «созидателя и творца всех побед советского народа», силовые ведомства – КГБ, МВД, армия – подвергались массированным нападкам, государство Российская Федерация, преемник СССР, становилось на ноги мучительно и болезненно.

Вот в такой обстановке генерал Г. И. Шпак оказался на берегах великой русской реки Волги.

В июле 1992 года я получил новое назначение – начальником штаба Приволжско-Уралъского военного округа. Самолет приземлился в Самаре, где нас ждали офицеры округа. Теперь, спустя годы, характеризуя то воинское соединение, могу сказать так: я имел честь быть начальником штаба этого округа, одной из самых значимых составных частей Вооруженных Сил России. Одна только граница Приволжско-Уралъского округа протянулась на 2000 километров. Если летишь из одного его конца в другой на самолете, то это занимает четыре с половиной часа.

Только для того, чтобы познакомиться с командирами, главами областей и республик, вникнуть в ситуацию, ушло у меня больше месяца непрерывных перелетов. Округ включал в себя 7 областей и 7 республик, пять миллионов человек только «призывного контингента» на случай войны. Словом, работы у начальника штаба, отвечающего не только за войска, но и за мобилизационную готовность этой огромной территории было, что называется, непочатый край. По количеству людских ресурсов, по энергоемкости округ занимает по праву первое место в России. 50 миллионов жителей на территории округа. Области: Самарская, Оренбургская, Пензенская, Пермская, республики Башкортостан, Татарстан, Удмуртия… Сотни продовольственных складов российского значения, которые должны были обеспечить всю страну на 8 лет во время войны. Десятки военных заводов. Сотни заводов по производству военного обмундирования, снаряжения и техники. Сотни военных городков, гарнизонов. Заводы, и фабрики, колхозы военные и совхозы, котельные, теплотрассы, госпитали для военных и ветеранов. Вот такое хозяйство.

В этой ситуации необходимо было проявить максимум организаторских способностей, твердо знать обстановку, владеть полной информацией обо всех сторонах жизнеобеспечения. Пригодился прошлый опыт. Командующий округа – хозяин, он политическая фигура. Во времена партийного руководства его приглашали в райком, в обком, ныне – к губернатору, в Москву на совещания. А начальник штаба – это чистый управленец.

В мои обязанности входило буквально все. А тут еще началась массовая передислокация в округ частей из ближнего и дальнего зарубежья. Утрясая эти вопросы с главами областей и республик, приходилось быть дипломатом.

Когда накалялись вопросы «отделения», «суверенитета» национальных российских республик, я немедленно выезжал на переговоры с их руководителями. Сколько было сложностей! Улыбаются, жмут руку при встрече, а затем делают все по-другому. Совсем не то, что только что тебе пообещали. Приходилось опять возвращаться, доказывать. Изо всех сил мы пытались воспрепятствовать уходу республик из состава России. Ведь если бы кто-то отсоединился – начались бы большие проблемы. На территории республик расположено более двухсот военных складов российского значения. Боеприпасы, вооружение, техника. Нервное было время. За всем надо было уследить.

И так везде и всюду. Постоянно приходилось решать проблемы военных заводов, работающих на территории округа. В Ижевске часто встречался с Михаилом Тимофеевичем Калашниковым, легендарным нашим конструктором стрелкового оружия, изобретателем незаменимого «Калаша».

Пермские артиллерийские заводы славились на весь мир. В это сложное время надо было сохранить уникальные кадры, которые делали оружие, создавали военную технику. И мы с директорами заводов придумывали различные схемы, выискивали любую возможность, чтобы удержать специалистов, профессионалов оборонной отрасли. В целом с этой задачей справились. Такой работой пришлось мне заниматься много лет.

Чечня

«Войсковая операция на территории Чеченской Республики по разоружению незаконных вооруженных формирований» выходила за рамки обычных вооруженных конфликтов. К началу 90-х годов на территории Чечни были созданы предпосылки для превращения этой территории в своеобразный лагерь международного терроризма. Вместо государственного образования, входящего в состав России и признающего ее Конституцию, наша страна получила гнездо экстремизма. Конечно, подлила масла в огонь и фраза Президента Ельцина, обращенная к главам национальных республик: «Берите суверенитета, сколько проглотите!»

Созданные Дудаевым вооруженные формирования, призванные поддерживать порядок в Чеченской Республике, на поверку оказались мощной армией, предназначенной для вооруженного противостояния России. В 1991 году дудаевскими формированиями было захвачено порядка 50 танков, 80 единиц бронетехники, 200 орудий и минометов, до 50 тысяч единиц стрелкового оружия, около 200 самолетов различных модификаций. Было выпущено на свободу более 250 преступников, в том числе около двухсот опасных рецидивистов, им было роздано оружие. К этому времени Дудаев завербовал до шести тысяч наемников из многих стран мира. В бандформированиях нашли укрытие от российского правосудия более тысячи двухсот особо опасных преступников.

…Поздней осенью 1994 года мне довелось выступать перед коллективом одного из военных заводов. Когда наступил черед вопросов из зала люди в большинстве своем спрашивали только о Чечне. Пресса, политические наши «деятели» широко обсуждали вопрос: «Что России делать с Чечней?». Было такое ощущение, что истерия нагнетается искусственно. Кому-то очень хотелось этой войны. И в основе всей этой, как впоследствии показала жизнь, российской трагедии многих лет лежали совсем простые, и чаще мелочные, устремления, амбиции и желания. Задали мне тогда прямой вопрос: «Ждать ли войны в Чечне?» Ответил: «Я думаю, что до этого дело не дойдет». Все-таки верилось, что здравые люди в руководстве страны войны не допустят. А спустя всего несколько дней страна узнала о новогоднем штурме чеченской столицы.

…Дудаев хотел уговорить Ельцина, чтобы его приняли в круг приближенных, как-никак он и сам законно избранный президент Ичкерии. А Ельцин уперся: «Нет! Дудаева не принимать! Заставить его подчиниться нашим законам». Вот такое легковесное, шапкозакидательское отношение к Дудаеву и обернулось затем тяжкими последствиями. Для начала решили Дудаева наказать. Собрали роту танков, наняли добровольцев и эту роту ввели в Грозный. Роте чеченцы дали зайти внутрь города и всех на площади перед президентским дворцом пожгли. Превратили танки в факелы. Погибли десятки людей. Авантюра провалилась. Ельцин говорит: «Давайте, вызывайте Дудаева, поговорим с ним». Но теперь уже тот: «Нет! Не поеду! Будем воевать!»

Главнокомандующий дал приказ готовить операцию. Генеральный штаб принялся «рисовать схемы», а командующего будущей военной операции найти не могут. Предлагали людям, имеющим опыт такого рода, прежде всего афганский, но все они отказались. Пригласили генерал-полковника Воробьева, но он сразу подал в отставку, заявив во всеуслышание, что это авантюра. Обратились к генералу Кондратьеву – категорически отказался. Начали предлагать другим, все отказываются. И когда министр обороны П. С. Грачев увидел, что назначить некого, он сам вынужден был возглавить операцию. В это время ее разработку уже вели «операторы», офицеры оперативного управления Генштаба. Одним из «отцов» плана боевых действий в Чечне был будущий начальник Генерального штаба Анатолий Квашнин. Разработать-то они разработали, но воевать по их схемам пришлось другим…

Мы с Квашниным друг друга знали, потому что вместе учились в Академии Генерального штаба. Я на втором курсе, он на первом. Играли в волейбол. Я его на «ты» называл. Он младше меня, и потом Квашнин в войсках дослужился лишь до заместителя командующего армии, а я уже много лет был начштаба округа. И я говорю: «Анатолий Васильевич, я слышал, будут Грозный брать, каким образом?» А он мне рассказывает: «Операция «Лом». Двумя ударами-клиньями рассечем Грозный и уничтожим по частям». Я говорю: «Анатолий Васильевич, авантюра высшей пробы! Города брали армиями, фронтами, почему бы тебе не пригласить специалистов, теоретиков, по крайней мере, из Академии имени Фрунзе, Академии Генштаба, просчитать боевые возможности, оценить обстановку?» Ответ был обескураживающим. Результатом этого «умения» и стала операция «Лом». Чем она закончилась в Грозном – всем хорошо известно…

Итак, начали собирать войска «со всего света», в том числе и из нашего Приволжского округа. От нас взяли мотострелковый полк и некоторые спецчасти. Что представлял из себя на тот момент 81-й мотострелковый полк? Во-первых, полк изначально был «полуразвернутым», проще говоря, не до конца укомплектованным. Плюс приказали не брать молодых солдат. Первогодков убрали – полк вообще «голый». Для того, чтобы заполнить эти пробелы, начали собирать людей со всего округа, «с бору по сосенке». Боевого опыта ни у кого нет. Сразу грузили людей и технику в эшелоны и отправляли в Чечню. Куда торопились? Непонятно! Орудия не пристрелянные. Солдаты не умеют толком стрелять, механики – водить. И вот такой наспех сколоченный полк в спешном порядке отправили на войну. Люди оказались там уже в середине декабря, всего за пару недель до злосчастного кровавого грозненского штурма.

Ко мне сразу стали поступать сведения, что полк совершенно не готов к боевым действиям. Стоял он под Моздоком, прямо на аэродроме. Мы с командующим взяли нескольких генералов, офицеров и поехали готовить полк к боевым действиям.

Приехали, я сам закатал рукава, залезал в боевые машины, танки. Показывал, как заряжать пушку, как заряжать пулеметы, как метать гранату. На это время мы превратились в командиров отделений, надо было попытаться за короткий срок подготовить людей к бою. Разница между уровнем подготовки тех солдат, с кем мне довелось брать Кабул, и нынешних была огромной. Но мы уже почувствовали: обратной дороги не будет – впереди война. Мы, офицеры округа, в Моздоке сделали все, что смогли. А 27 декабря нам, командирам, пришлось вернуться в Самару. К этому времени я уже понял – в Чечне готовится явная авантюра.

Встречая дома Новый 1995 год, я уже знал, что войсковая операция под названием «Наведение конституционного порядка в Чеченской республике» вот-вот начнется. Звонят куранты, наливаем шампанское. Проходит всего полчаса наступившего года, раздается телефонный звонок: «Началось!» И только утром 1 января, когда стала поступать первая информация о результатах штурма Грозного, я понял, что веемой страшные прогнозы сбылись. Атаковав город лишь силами 81-го полка и 131-ой майкопской бригады, руководители операции, по сути, обрекли их на верную гибель. Войдя в город походными колоннами, войска угодили в кровавую мясорубку. С болью подумалось: «Что же это такое? Кто и почему допустил это? Ведь это же азбука войны: к взятию города надо было как следует подготовиться, провести разведку, артподготовку, наступать единым фронтом от дома к дому, а не двумя сиротливыми колоннами техники и двумя полками сквозь напичканный вооруженными боевиками Грозный».

Единственное, что вселяло надежду на благополучный окончательный исход для армии – это информация о героическом и, что очень важно, грамотном ведении боевых действий подразделениями Воздушно-десантных войск.

Вот как выглядела оперативная сводка тех дней.

«…Сводный полк 104-ой дивизии ВДВ совершил маневр глубиной 160 километров в обход Грозного, выдвинулся в район западнее Аргуна, где ночью завязал бои с силами незаконных вооруженных формирований Дудаева, оборонявшихся в хорошо подготовленном опорном пункте.

Грамотные действия, проявленные командиром головной парашютно-десантной роты старшим лейтенантом В. Хохалевым, сковавшие огнем опорный пункт противника, обеспечили маневр и вступление в бой главных сил полка. К исходу дня полк овладел важным рубежом. Дудаев бросил крупные силы на подразделения десантников, резервы из Грозного и Аргуна, в составе которых были группы боевиков, усиленные танками, бронетранспортерами, ствольной и реактивной артиллерией. Но к этому времени полк был уже готов к отражению атак. Подготовленная система огня, минирование доступных для атаки участков местности, а также удары авиацией и артиллерией по колоннам и боевым порядкам боевиков вынудили их отойти.

Тяжелые бои развернулись с 31 декабря по 1 января в районе железнодорожного вокзала. Двум батальонам десантников из 106-й и 76-й воздушно-десантной дивизии 1 января была поставлена задача: прорваться в район железнодорожного вокзала и деблокировать подразделения 131-й бригады и 81-го полка. Десантники не только успешно выполнили поставленную задачу, но скрытно, без техники вышли к вокзалу, захватили его и организовали оборону. С этого часа вокзал уже постоянно находился под контролем наших войск.

В ходе боевых действий в начале января 1995 года десантники сводного полка 76-й дивизии ВДВ блокировали Грозный с западного направления, частью сил удерживали захваченный железнодорожный вокзал, депо и прилегающие здания. Сводный полк 104-й воздушно-десантной дивизии главными силами блокировал город с востока, частью сил контролировал дорожный узел и переправы западнее Аргуна. Сводный полк 106-й дивизии блокировал Грозный на направлении Грозный – Долинский, обороняя занимаемый район. Сводный батальон 98-й дивизии находился в готовности к действиям. Батальон 6 января 1995 года овладел аэродромом Ханкала и перешел к его обороне.

В течение 13-14 января во взаимодействии с мотострелками батальон 98-й дивизии ВДВ вел ожесточенные бои по овладению зданием Совета министров Чеченской республики. 15 января батальон овладел зданием и перешел к его удержанию.

Особенно ожесточенные бои проходили в районе президентского дворца, железнодорожного вокзала и ряда административных зданий в центре города. В этих сложных условиях, несмотря на ожесточенное сопротивление дудаевцев и потери личного состава федеральных войск, совместными усилиями десантников, мотострелков и морских пехотинцев к 19 января был взят президентский дворец, а через некоторое время западная часть Грозного была полностью очищена от незаконных вооруженных формирований. В течение последующих дней десантники продолжали ведение боевых действий по расширению зоны контроля и осуществляли перегруппировку сил и средств, а к 6 февраля организованное сопротивление дудаевских боевиков в Грозном было сломлено. Наши войска овладели основными крупными объектами города, взяли инициативу и контроль над городом в свои руки…»

Я не зря так подробно перечислил героические действия десантников. Несмотря на то, что к тому времени почти десятилетие я проходил службу вне ВДВ, в сухопутных войсках (таковы суровые законы военной службы, включающие в себя беспрекословное исполнение приказов), Воздушно-десантные войска и в те годы продолжали оставаться для меня родными. Тем более что в ВДВ уже служил гвардии лейтенант Олег Шпак. Мой сын.