Павел Шубин На северной реке

Туда, где перешел откос

В обрыв береговой,

Где полк немецкий в мерзлый лёсс

Зарылся с головой,

По руслу ледяной реки,

Глубокому, как ров,

Повел бойцов своих в штыки

Полковник Комаров[1].

На их пути любой вершок

Открытый, словно ток,

Прошил крест-накрест и прожег

Свинцовый кипяток.

Мои друзья легли на лед,

На снеговой покров;

И шел с героями вперед

Полковник Комаров.

Бойцы, встречая смерть в упор,

Не дрогнув, шли за ним,

И выбили врага из нор

Ударом штыковым.

Но на войне как на войне, —

Померкло солнце днем:

Сто новых дзотов в глубине

Закашляло огнем.

И гибель встала на пути,

И все вокруг зажглось.

И стало некуда идти,

И залегать пришлось.

И тут, сраженный наповал,

По-воински суров,

Упал на снег, на черный пал

Полковник Комаров.

И замолчали все на миг,

До боли зубы сжав…

Тогда Агеев напрямик

Пополз из блиндажа

Опять на лед,

В разрывы мин,

Под бешеный свинец.

Как друг полковника,

Как сын

И как его боец.

Пусть не дойдет он до конца,

Весь полк — одна семья,

Не отдадут врагу отца

Другие сыновья…

Но он — дошел.

Слепой от слез,

Средь вихрей огневых,

Он дорогое тело нес

До блиндажей своих.

А рядом, в снеговой пыли,

Прямой дороги сбочь,

Зиновьев с Лариным ползли,

Готовые помочь.

А мы стреляли, как могли.

И орудийный шквал,

Стеной восстав из-под земли,

Героев прикрывал.

И пушки выкатив вперед,

В порядки первых рот,

Врагов мы грели в свой черед,

Гася за дзотом дзот.

Взлетали в небо глыбы льда,

Фашисты вслед за ним.

Они не встанут никогда —

Огня хватило им!

…И так простились мы тогда

С полковником своим.

«Фронтовая правда», 28.03,42 г.