Затупившиеся мечи воздушных самураев

Александр Котлобовский/ Киев, Игорь Сейдов/ Майкоп Фото предоставили авторы

Продолжение. Начало в «АиВ», N°N° 1,2’2012.

Редкие воздушные бои

В ходе войны с Японией в августе 1945 г. советская истребительная авиация трех воздушных армий выполнила 4523 самолето-вылета, в то время как вся японская авиация, располагавшаяся в Маньчжурии, Корее и на Курилах и действовавшая против советских войск, – порядка 350 (по нашим подсчетам). Преимущество оказалось подавляющим, тем не менее, иногда случалось так, что в нужное время и в нужном месте советских истребителей не было.

Первый воздушный бой кампании произошел в ночь на 9 августа при налете восемнадцати ДБ-3 из 52-го минно-торпедного полка на объекты города и порта Сейсин в Северной Корее. Японский ночной истребитель пытался атаковать один из советских самолетов, но успеха не добился.

В тот же день в зоне ответственности Приморской армии ПВО были отмечены 9 пролетов самолетов противника. На перехват поднимались истребители 147-й ИАД ПВО. Они провели 3 воздушных боя и сбили 2 японских самолета-разведчика. Отличились летчики 404-го ИАП, которым командовал подп-к М.И. Мухин.

Вот как развивались события. В 12.32 с аэродрома Михайловка по тревоге было поднято звено истребителей Як-9М, ведомое к-ном Е.К. Драчко-Ермоленко. В 5 км юго-восточнее н.п. Гродеково (ныне Пограничный) ведущий второй пары мл. л-т Н.И. Беклемешев обнаружил идущий навстречу и ниже, на высоте 3500 м, вражеский самолет, который опознал как Р-100 «Дина-3» (т.е. Ки-46). Хотя летчик занял выгодную позицию, три его атаки оказались безрезультатными. Тогда Беклемешев решил подойти вплотную и ударить наверняка. Сблизившись с «Диной» до 50-100 м, он дал длинную очередь, корректируя огонь по трассе. Это наконец-то принесло плоды. У японского самолета загорелся правый двигатель, он стал резко снижаться, с высоты 1500 м перешел в падение и врезался в землю в районе н.п. Сарбакван. Всего Беклемешев израсходовал 120 снарядов пушки ШВАК и 130 патронов пулеметов БС. Его ведомый в бою не участвовал, т.к. отстал от своего командира.

В это время к-н Драчко-Ермоленко со своим ведомым л-том Ф.Д. Карповым на высоте 4000 м обнаружил на удалении 7 км еще один самолет противника, который при сближении также был опознан как «Дина-3». Советские летчики разделились и атаковали противника с разных сторон. Драчко-Ермоленко с дистанции 400 м снизу-сзади дал очередь по правому мотору. Стрелок противника открыл огонь в ответ. В это время л-т Карпов зашел с левой стороны и с дистанции 300 м ударил из пулеметов. Он еще трижды заходил со своего фланга и вел огонь по левому двигателю и кабине стрелка, пока японец не прекратил стрельбу. В то же время Драчко-Ермоленко провел две атаки по правому двигателю, в результате чего тот стал дымить. Подбитый Ки-46 развернулся и начал уходить со снижением на свою территорию. Советские истребители стали преследовать его, провели еще по две атаки, после которых правый двигатель японского самолета задымил еще сильнее, а из-под его капота показалось пламя. Внезапно ведущий прекратил атаку, приказав по радио Карпову продолжать преследование, а сам вступил в бой с двумя появившимися истребителями противника, которых он опознал как И-00 (однозначно это были не «Зеро», а скорее всего Ки-43). Карпов пошел за разведчиком, причем не прекратил преследование, даже когда тот скрылся в облаках. Когда самолеты выскочили из них, оказалось, что Ки-46 снижается с сильно дымящим двигателем и горящей плоскостью. Карпов дважды сближался с ним на расстояние 100-200 м, ведя огонь из всех точек по кабине и правому мотору. В результате самолет противника окутали густые клубы дыма, из которых вылетали языки пламени, и он упал в горах примерно в районе Тунгоу. Все «Яки» благополучно вернулись на свой аэродром, причем Драчко-Ермоленко довелось выдержать 7-минутный бой с неприятельскими истребителями.

Утром следующего дня отличился летчик 50-го отдельного дальнего разведывательного полка ВВС Тихоокеанского флота мл. л-т Коршунов. Выполняя на Як-9 прикрытие самолетов-разведчиков, он заявил о сбитии в районе северокорейского порта Расин японской четырехмоторной летающей лодки Kawanishi Н6К (союзное обозначение Mavis, советское – ЛЛ-97). По всей видимости, подтверждения этой победы не поступило, т.к. она не фигурирует в официальной отчетности.

Через несколько часов авиация флота нанесла массированный удар по Расину, в котором приняла участие и шестерка Ил-2 из 37-го ШАП, ведомая к-ном И.Ф. Ворониным. С Гензанского аэроузла наперехват взлетели лишь 4 японских истребителя. Один из них атаковал ведущий штурмовик, когда тот выходил из атаки по неприятельскому кораблю. Японец зашел справа- сверху, но воздушный стрелок А. Иванов был начеку и своевременно открыл огонь. «Выпустив очередь по вражескому самолету, – вспоминал он, – я увидел, как густой черный дым повалил из его мотора. Самолет, оставляя за собой дымный след, упал в море. Приготовился к отражению другой атаки, но увидел, как остальные самолеты… резко повернули назад и стали на полном газу удирать восвояси».

Зато японские истребители добились успеха в другом районе. У мыса Поворотный они атаковали летающую лодку PBN-1 «Каталина» к-на И.В. Фролова из 16-го ОДРАП, возвращавшуюся после выполнения воздушной разведки. Советский самолет получил значительные повреждения и совершил вынужденную посадку в открытом море. Изрешеченная «Каталина» быстро ушла на дно и унесла весь экипаж из шести человек. По всей видимости, это был единственный самолет ВВС ТОФ, потерянный в той кампании.

11 августа японские истребители попытались сбить еще один советский самолет-разведчик – на сей раз Пе-2 из 55-го БАП ВВС ТОФ, который выполнял задание над Южным Сахалином. Экипаж ст. л-та М.Г. Додонова опознал вражеские самолеты как Ки-44 «Секи» и смог уйти от преследователей.

Достаточно жарко было в дальневосточном небе 12 августа, когда японская авиация решила по-настоящему «показать зубы» и предприняла первый налет на советскую территорию, пытаясь разбомбить стратегически важные мосты через реки Онон и Аргунь. Для отражения налета с аэродрома 111-й разъезд, расположенного возле железнодорожного узла Борзя, взлетели 12 Ла-7 из 401-го ИАП во главе с комэском к-ном Л.И. Бондаревым. Примерно за 20 км до мостов «лавочкины» перехватили группу японских самолетов, состоявшую из 9 бомбардировщиков и 6 истребителей прикрытия. Скорее всего, это были Ки-21 из учебной части Хане Ринзей хикотай и Ки-43 из 101-й учебной авиабригады. Одна шестерка Ла-7 атаковала и сковала самолеты эскорта, опознанные советскими летчиками как И-97 (т.е. Ки-27), а вторая, ведомая самим Бондаревым, ударила по бомбардировщикам. Бой выдался скоротечным. С первых атак были сбиты 4 «бомбовоза». Отличились ст. л-т Н.И. Чурсин, л-ты И.Ф. Губанов и В.И. Давидок, а также к-н Бондарев. Уцелевшие бомбардировщики сбросили свой груз в безлюдной степи и развернулись вспять. Японские истребители также поспешили покинуть поле боя.

В течение следующих двух дней в районе Лубэй и Туцюань японская авиация предприняла ряд налетов на колонны танков и мотопехоты 5-го гвардейского танкового корпуса, о чем более подробно будет сказано несколько позже. Сейчас лишь отметим, что были сбиты 5 японских самолетов, из них 3 на счету истребителей. Победы (видимо, одну групповую) записали на счет летчиков Микулина, вогнавшего в землю двух японцев, а также Бирко и Кронина, сбивших по одному самолету противника. Из какой они части, авторам установить не удалось.

15 августа около 13.30 пара истребителей Mitsubishi J2M Raiden (союзное обозначение Jack) попыталась атаковать большую группу Пе-2 во время налета на железнодорожную станцию в порту Ранан (район Сейсина, ныне – Чхонджин, Корея). Добиться успеха им не позволили десять Як-9 из 19-го ИАП ВВС ТОФ, прикрывавшие бомбардировщики. При этом ст. л-т В. Желвотовский (в ряде публикаций его фамилия дается как Животовский) быстро зашел в хвост одному японскому истребителю и меткой очередью поджег его. Самолет, ошибочно опознанный как «Зеро», рухнул на окраине города Ванан. Другой японец скрылся, преследуемый истребителями прикрытия.

Неудачей для японцев завершился и вечерний бой, когда пара «Райденов» попыталась отразить налет Пе-2 на станцию Фуней. В 17.18, отражая атаку на прикрываемые пикировщики, летчик того же 19-го ИАП л-т Гриб сбил один из неприятельских самолетов.

В воздушном бою 9 августа 1945 г. советские истребители встретились с японскими самолетами Ки-46 (вверху) и Ки-43

Схема воздушного боя, в котором участвовали к-н Е.К. Драчко-Ермоленко и л-т Ф.Д. Карпов

По официальной статистике, в целом летчикам ТОФ записали 6 встреч с воздушным противником, 4 воздушных боя и 3 официально подтвержденные победы.

В тот же день отличились и летчики 32-й ИАД 9-й воздушной армии. Сначала пилотировавший Ла-7 мл. л-т А.И. Черепнин из 304-го ИАП перехватил одиночный двухмоторный самолет, опознанный как СБ-100 (т.е. Накадзима Ки-49 «Донрю», Helen у союзников). Эту машину можно отнести к самым опасным изо всех типов японских «бомбовозов», действовавших в Маньчжурии. В отличие от большинства своих «собратьев», Ки-49 имел хорошую бронезащиту экипажа и протестированные топливные баки, а также весьма мощное оборонительное вооружение. Вероятно, молодой советский летчик недооценил противника. Он действовал весьма опрометчиво, нарвался на жесткий отпор, и его самолет получил серьезные повреждения от огня стрелков. Расстреляв боекомплект, Черепнин прибегнул к крайнему средству. Он срезал крылом своего Ла-7 часть хвостового оперения Ки-49, после чего покинул самолет с парашютом. Оставшись без киля, «Донрю» рухнул на землю.

В 13.40 на «свободную охоту» отправилась пара Як-9 из 776-го ИАП в составе командира 2-й эскадрильи ст. л-та И.Ф. Гайдая и мл. л-та Н.С. Рассохина. Вскоре на высоте 1200 м летчики обнаружили одиночный японский самолет, идущий на бреющем с запада в направлении н.п. Боли. Его опознали как Р-98, т.е. Ки-36 (не исключено, что это мог быть чем-то похожий на него Ки-51, известный в СССР как Л Б-99, а у союзников – Sonia). Гайдай произвел две атаки сзади- сверху, но противник умело маневрировал, избегая попаданий. Только третья атака, входе которой Гайдай вел огонь с дистанции менее 100 м, принесла результат, и неприятельский самолет врезался в землю в районе аэродрома Синыиу.

После 18 часов в районе станции Борзя произошел еще один бой, в котором с японской стороны участвовали 10 бомбардировщиков и 6 Ки-43, а с советской – «Лавочкины» 3-й эскадрильи 401-го ИАП, которую возглавлял к-н К.В. Морозов. Советские истребители разделились на шесть пар, одна половина из которых атаковала вражеское прикрытие, а другая – бомбардировщики (вероятнее всего, Ки-49 из 24-го учебного отряда (Кийоки Хикотай). 1* В результате ст. л-ту А.Г. Тихонову, л-там В.А. Мягченкову и А.Т. Сучеку были засчитаны по одной победе: 2 бомбардировщика и 1 истребитель.

1* Эпизоды с отражением налетов японской авиации на мосты через р. Онон в доступной авторам документации о боевой деятельности 401-го ИАП не отражены, но приведены в воспоминаниях техников этого полка. Кроме того, в тех местах на протяжении многих лет местные жители и геологи находили обломки японских самолетов.

В Маньчжурии и Корее японцы использовали незначительное количество истребителей Ки-84 (вверху) и J2M

10 августа 1945 г. мл. л-т Коршунов заявил о сбитии в районе северокорейского порта Расин японской четырехмоторной летающей лодки Н6К

Стоит отметить, что 32-й ИАД в ходе той воны понесла весьма ощутимые утраты – 9 летчиков и 14 самолетов. 2 Як-9 и 1 Ла-7 составили небоевые потери, 1 Ла-7 потерян в воздушном бою, 2 Ла-7 и 8 Як-9, с большей доли вероятности, потеряны от огня ЗА противника.

В ходе августовских боев японские истребители несколько раз пытались атаковать советские транспортные самолеты. Так, 15 августа заходивший на посадку на аэродром Ванемяо одиночный С-47 с грузом топлива для 6-й гв. танковой армии подвергся атаке неприятельской пары. Командир советского экипажа л-т Смульский вовремя заметил опасность, начал маневрировать и запросил по радио помощь. Немедленно взлетела пара Р-63С Kingcobra в составе Героя Советского Союза к-на В.Ф. Сиротина и мл. л-та И.Ф. Мирошниченко из 17-го ИАП (190-я ИАД, 12-я ВА). В отчете комполка п-ка Николаенко отмечено: «Мл. лейтенант Мирошниченко, сделав смелый маневр, пулеметно-пушечной очередью зажег одного истребителя противника, который, объятый пламенем, упал в сопки в районе аэродрома. Второй японский истребитель, не приняв боя, ушел на свою территорию». Относительно вражеских машин в донесении говорится, что это были истребители «типа «ТОДЗИО» (И-97)». Похоже, что комполка ошибся. «Тодзио», они же Ки-44, в августе 1945 г. не состояли на вооружении истребительных частей Квантунской армии, равно как и И-97 (Ки-27). Скорее всего, речь идет о Ки-43. Пожалуй, это была первая и единственная победа, достигнутая советскими летчиками на «Кингкобрах» в годы Второй мировой войны. Противная сторона, не отрицая потерю своего истребителя, утверждает, что ее летчики атаковали группу «Бостонов», один из которых смогли повредить.

19 августа в Чаньчунь вылетел советский С-47, управляемый экипажем инспектора 21-й гвардейской авиадивизии к-на Н.Д. Барышева. На его борту находилась группа парламентеров во главе с особоуполномоченным Военного совета Забайкальского фронта п-ком И.Т. Артеменко, которой предстояло принимать капитуляцию Квантунской армии. В районе г. Сыпингай самолет был атакован японскими истребителями. Вспоминает Артеменко: «Летим на большой высоте… Что за чертовщина? В небе японские истребители! Неужели атакуют нас? Ведь на наших самолетах парламентские опознавательные знаки! Барышев доложил: «Наши истребители ведут бой с японскими». Далеко слева мы увидели горящий самолет – японский! Но был подбит и наш истребитель, он пошел на посадку в районе Сыпингая». Прикрытие «Дугласа» с парламентерами осуществляло звено Як-9 мл. л-та А.Д. Стригункова из 942-го ИАП. В отличие от воспоминаний Артеменко, в документах полка ничего не говорится ни о бое, ни о потерях.

В целом можно сказать, что в августе 1945 г. японские летчики в борьбе с советской авиацией проявили себя более чем слабо, хотя среди них были и признанные асы.

Цель – советские танки. Последние камикадзе

Согласно японским данным, 10 и 11 августа авиация Квантунской армии занималась перебазированием на аэродромы, располагавшиеся как можно ближе к быстро изменявшейся линии фронта. Боевые вылеты совершали лишь самолеты-разведчики, снабжавшие свое командование достаточно точной информацией. Однако в японских штабах из полученных сведений сделали неверные выводы, за что вскоре и поплатились.

По воспоминаниям советских участников боев, еще ранним утром 9 августа пара японских самолетов пыталась атаковать походные порядки 20-й гвардейской танковой бригады (Гв.Тбр), но была перехвачена и отогнана советскими истребителями.

Вечером 10 августа бригаду атаковали 3 самолета, пилотируемые смертниками. Поначалу они ринулись на главные силы, но были встречены сильным огнем танковых десантов и решили изменить объект атаки, нацелившись на авангард походной колонны. Десантники сбили два из них, но третий камикадзе сумел поразить один танк.

Интенсивные налеты начались 12 августа. Самолеты 15-й авиабригады нанесли удары по целям в районе н.п. Линьси, а 101-й учебной – по советским войскам, находившимся в 50 км западнее от н.п. Ляочань. Всего было совершено 184 самолетовылета: 25 на Ки-84, 17 на Ки-45 и 142 на Ки-43. Кроме того, летали вооруженные учебно-тренировочные машины (в первую очередь Ки-55 и Ки-79), боевая работа которых не вошла в приведенную статистику. Было заявлено об уничтожении 27 артиллерийских орудий, 42 грузовиков, а также порядка полутысячи солдат и лошадей.

На следующий день активность японской авиации была минимальной из-за неблагоприятных метеоусловий. Тем не менее, 101-я бригада совершила 7 вылетов: 3 на легких бомбардировщиках Ки-51 и 4 на Ки-43. Ни много ни мало, но японцы заявили об уничтожении восьми советских танков в 30 км к западу от г. Таоань. Согласно данным командования 39-й армии Забайкальского фронта, в тот день ее войска первый и последний раз за всю кампанию подвергались налетам самолетов противника, которые дважды бомбили передовые части 61-й танковой дивизии. О потерях в документах нет ни одного упоминания. В ответ авиация 12-й ВА отработала по ближайшим японским аэродромам, после чего всякая воздушная активность «соколов микадо» против войск «тридцать девятой» сошла на нет.

Во время боевых вылетов в Маньчжурии японцы потеряли несколько бомбардировщиков Ки-48, обломки которых находят до сих пор

Бомбардировщик Ки-49 был сложным противником

Кроме того, в советских документах зафиксировано, что 12 и 13 августа на части 5-го гвардейского танкового корпуса, располагавшиеся в районах Лубей и Туцуань, камикадзе выполнили 14 самолето-налетов. Смертники пикировали на отдельные танки, но особого вреда им не причинили. При отражении налетов 2 самолета сбили зенитчики, 3 – истребители (как уже отмечено выше), а 9 сами врезались в землю. Нанесенный ущерб был минимальным. Согласно данным 104-го сентай, среди погибших японских летчиков – к-н Мицуо Томия и сержант Тецуо Катаока, которые стали жертвами огня зениток.

14 августа японская авиация несколько активизировала действия. 15-я бригада наносила удары по войскам у н.п. Линси, а 101-я на рассвете в течение часа работала по передовому отряду 7-го гвардейского мехкорпуса 6-й Гв.ТА. Отмечены 29 боевых вылетов: 5 на Ки-84, 13 на Ки-43, 7 на Ки-45 и 4 на Ки-51. Японцы заявили об уничтожении 43 единиц бронетехники. Неясно, насколько эти данные соответствуют действительности, но в тот же день советские мотоциклисты захватили Таоань и располагавшийся в его окрестностях аэродром с тремя десятками самолетов.

В тот же день 20 боевых вылетов выполнили бомбардировщики Ки-48 из 90-го сентай. По всей видимости, под их удар попали войска советско-монгольской конно-механизированной группы (КМГ) Забайкальского фронта.

Утром 15 августа четверка японских самолетов, используя бомбы и пулеметы, совершила несколько заходов по войскам КМГ, наступавшим на г. Чжанбэй. Урон был нанесен минимальный, однако удалось несколько сбить темп наступления.

Японцы не могли смириться с потерей Таоаня, особенно аэродрома, и 15 августа выполнили по нему, как минимум, 39 самолето-вылетов, в т.ч. и камикадзе. Опять-таки последовали заявления о впечатляющих успехах: уничтожении двадцати трех самолетов на земле, 135 единиц автотехники, двух казарм и пяти артпозиций. Согласно советским отчетам, а также воспоминаниям участников боев, в сумерках японская авиация совершила 3 налета на данный аэродром. О потерях ничего не говорится, и если они были, то весьма незначительные.

Ориентировочно в тот же день на Мукденском направлении японская авиация вывела из строя несколько советских Т-34 и разбомбила мост, игравший ключевую роль в снабжении 20-й Гв.Тбр.

К исходу дня 17 августа командование Квантунской армии вынуждено было объявить о прекращении сопротивления. Однако в силу нарушенной системы управления и связи данный приказ не смог дойти своевременно до командиров различных уровней. Кроме того, несмотря на знаменитую японскую дисциплину (как говорили ветераны, ранее воевавшие против вермахта, здесь немцы отдыхают), некоторые фанатично настроенные воины микадо решили игнорировать приказ о капитуляции, а погибнуть с честью, забрав с собой как можно больше жизней врагов. И нет ничего удивительного в том, что на следующий день последовал ряд атак авиации противника, пытавшейся нанести максимальный вред наступавшим войскам. Например, на части 5-го гвардейского танкового корпуса 18 и 19 августа было совершено 12 налетов. При этом следует отметить, что, если раньше против наступавших действовали как обычные летчики, так и камикадзе, то после 17 августа в атаки шли исключительно «воины божественного ветра».

Вот как описывает один из налетов начальник политотдела 20-й Гв.Тбр. Т. Шашло: «На горизонте, с юга, … показались четыре японских самолета. Минуту спустя они уже на бреющем полете гнались за колонной советских машин. Моторы бомбардировщиков злобно проревели над самой головой, дали несколько пулеметных очередей и ураганом пронеслись мимо…

Самолеты, выполнив новый заход, ринулись в атаку. Они начали засыпать «тридцатьчетверки» бомбами, которые выли, взрываясь почти рядом. Осколки сыпались на броню беспрерывным градом». Командир взвода мл. л-т Леонид Строев решил уводить свои танки из-под удара, приказав увеличить интервалы между машинами, «и при пикировании самолетов маневрировать. Как только от бомбардировщика отрывалась бомба, молодой танкист давал команду «Вперед!». Бомба взрывалась позади. Так делал весь взвод… «Тридцатьчетверки», будто конькобежцы на ледяном поле, то выполняли прыжки вперед, то двигались в сторону, то назад…

Убедившись, что с воздуха им не справиться с колонной советских танков, экипаж одного самолета решил идти на таран. «Стой! – скомандовал Строев, заметив, что один из бомбардировщиков идет прямо на его танк. – Теперь вперед». Гэловная «тридцатьчетверка» послушно проскочила вперед. Прозвучал оглушительный взрыв. Танк заволокло дымом…

– Грохнулся? – спросил командир взвода у экипажа шедшей за ним машины.

– Гэрит, – прозвучало в шлемофоне.

– Еще бы! А как вы там, не пострадали?

– Нисколечко, товарищ младший лейтенант. Мы успели своевременно подать назад.

Оставшиеся бомбардировщики убрались прочь…».

18 августа колонны 20-й и 21-й Гв.Тбр, которые из-за тотального бездорожья шли по железнодорожному полотну, атаковали камикадзе группами по 4-6 самолетов. По ним был открыт огонь из всех видов оружия. На передовой отряд 21-й бригады спикировали 6 самолетов, управляемых смертниками. Прогремели 6 взрывов, загорелись танк и грузовик. Другим камикадзе удалось поджечь еще пару-тройку автомашин. Вот и весь результат.

В тот же день в районе Таоаня одиночный камикадзе врезался в центр колонны «Студебеккеров», перевозивших боезапас для «Катюш». Последовал сильный взрыв, и несколько грузовиков разнесло на куски. Но обошлось без жертв среди личного состава, поскольку противника заметили вовремя, прозвучала команда «Воздух!», и люди успели укрыться в складках местности.

Отдельные налеты были зафиксированы 19 августа. Например, 9 самолетов вновь атаковали танки 21-й бригады. Танкисты открыли сильный заградительный огонь, сбив 7 камикадзе. Пара оставшихся прорвалась к «тридцатьчетверкам» и таранила их. Один танк был уничтожен, другой поврежден. Как вспоминали очевидцы, японцы атаковали на «устаревших бипланах». Вероятно, это были учебно-тренировочные Ки-9 либо Ки-86 (лицензионные Bucker Bu-133 Jungmann), способные нести 100-кг бомбовую нагрузку.

В тот же день, около 17.00, на полустанке Бахута камикадзе обрушились на 1-й батальон 46-й Гв.Тбр. Вспоминает Герой Советского Союза Д.Ф. Лоза: «На горизонте появились шесть стремительно приближающихся истребителей-бомбардировщиков. «Западники» хорошо усвоили тактику немецких летчиков, которые, прежде чем сбросить бомбы на цель, делали круг над нею, выбирая точку прицеливания, и только после этого ведущий переводил свой самолет в пике. Здесь же атака развивалась настолько стремительно, что экипажам даже не хватило времени на подготовку пулеметов к стрельбе. Первый самолет на малой высоте помчался к головному танку батальона и с полного ходу врезался в его лобовую часть. Куски фюзеляжа разлетелись в разные стороны. Искореженный мотор упал прямо под гусеницы. Языки пламени заплясали на корпусе «Шермана». Ударом был контужен механик-водитель гвардии сержант Николай Зуев (также на танке заклинило башню. – Авт.). Десантники с первых трех танков кинулись к кирпичному зданию, чтобы укрыться в нем. Второй японский летчик направил свою машину в это строение, но, пробив крышу, она застряла на чердаке. Никто из наших бойцов не пострадал… Третий пилот не стал повторять ошибку сотоварища. Он резко снизился и направил самолет в окна здания, но достичь цели ему не удалось. Задев крылом телеграфный столб, истребитель-бомбардировщик рухнул на землю и запылал костром. Четвертый самолет, спикировав на колонну, врезался в автомашину медицинского пункта батальона, которая загорелась. Два последних «смертника» нацелили удар по хвостовым танкам, но, встреченные плотным зенитным огнем, оба самолета рухнули недалеко от полотна железной дороги». Как видим, ущерб оказался незначительным, хотя японцам в полной мере удалось использовать фактор внезапности. Будь они оснащены бомбами, потери могли оказаться большими. Среди обломков двух машин, кроме погибших летчиков, нашли тела двух девушек – очевидно, это были их невесты, решившие разделить судьбу своих суженых.

Среди используемых камикадзе самолетов было немало устаревших Ки-79 (вверху) и Ки-51

Бойцы Красной Армии на захваченном японском аэродроме

Оставленные японцами самолеты на аэродроме Мукден. На переднем плане – учебно-тренировочный Ки-79, оснащенный бомбодержателями

По всей видимости, японцы провели атаку на невооруженных учебно-тренировочных самолетах Ки-79 либо Ки-55. Не исключено, что это могли быть и полноценные боевые машины (например, Ки-36), однако подвесить на них бомбы не удалось, т.к. уже вступил в силу приказ командования Квантунской армии о прекращении сопротивления, и сами же японцы взяли под охрану склады боеприпасов. Вполне вероятно, что этот вылет был выполнен вопреки приказу командования. Надо сказать, что в самой Японии на большинстве аэродромов во избежание эксцессов со стороны «диких» камикадзе с 18 августа со всех самолетов сняли воздушные винты.

20 августа еще несколько «диких» атаковали танки 21 -й бригады, нанеся «некоторый ущерб». Эти атаки стали последними акциями камикадзе во Второй мировой войне.

В целом, несмотря на отчаянные усилия и самопожертвование, японским летчикам не удалось сколько-нибудь серьезно воспрепятствовать продвижению советских и монгольских войск. Оказалось, что императорская армия не готова к борьбе станковыми и механизированными соединениями противника. За время августовской кампании безвозвратные потери советских бронетанковых войск от воздействий всех видов оружия (артиллерия, мины, танки, солдаты-смертники, авиация) составили всего 58 боевых машин, при этом на Забайкальском фронте, против войск которого японская авиация действовала наиболее активно, всего 3 танка. Как вспоминали многие танкисты, «врагом номер раз» для них были отнюдь не японские самолеты и даже не солдаты-смертники, а тяжелые условия, в которых пришлось совершать марш.

Сами японцы признали, что в ходе налетов 12-15 августа, они потеряли от воздействия противника 10 самолетов, по «иным причинам» – еще 50. Очевидно, эти самые «иные причины» и есть самоубийственные атаки.

Окончание следует

Ки-36, брошенный японцами на аэродроме Тайпелин 10 августа 1945 г.

Ки-43-ll из 3-й АЭ 54-го сентай Императорской Армии Японии. Остров Парамушир, Касивабара(Северо- Курильск), август 1945 г.

Ки-27-ll из 2-й АЭ Императорских ВВС Маньчжоу-Го. Мукден, сентябрь 1945 г.

Ки-43-ll из состава Императорских ВВС Маньчжоу-Го. Полевой аэродром близ Цицикара, сентябрь 1945 г.

Ла-7 мл. л-та А.И. Черепнина из 1-й АЭ 304-го ИАП на котором он 10 августа 1945 г. таранил Ки-49

Як-9 командира 2-й АЭ 776-го ИАП ст. л-та И.Ф. Гайдая, сбившего 15 августа 1945 г. самолет противника