Глава вторая ИНФОРМАЦИЯ ПО ЛЕНД-ЛИЗУ

В марте 1941 года американский конгресс принял закон о ленд-лизе. Официально он назывался «Акт содействия обороне США»[200]. Действие этого закона распространялось на Англию и другие государства, против которых Германия развязала войну.

Закон о ленд-лизе предоставлял американскому президенту полномочия передавать, обменивать, сдавать в аренду, отдавать взаймы или поставлять иным способом военную технику, оружие, боеприпасы, снаряжение, стратегическое сырье, продовольствие, предоставлять различные товары и услуги, а также информацию правительству любой страны, «оборону которой президент посчитает жизненно важной для обороны Соединенных Штатов»[201].

После нападения фашистской Германии на СССР правительство США заявило, что оно намерено оказать помощь Советскому Союзу. Однако, прежде чем это сделать, вопрос о возможной помощи несколько месяцев обсуждался в американских коридорах власти, где политики и эксперты оценивали способность России к сопротивлению[202].

Американцы пытались заглянуть в будущее и найти ответ на один-единственный вопрос. Он был сформулирован 25 июня 1941 года на страницах газеты «Уол стрит джорнэл». Вопрос этот звучал приблизительно так: «Предположим, что мы окажем помощь России и она победит Гитлера, кто будет доминировать в Европе?»

После тщательной калькуляции возможных прибылей и потерь, которые длились около трех месяцев в высших эшелонах американской власти, политики пришли к заключению, что выиграть войну в Европе против фашистской Германии без Советского Союза будет невозможно. Это был убедительный аргумент. Поэтому американцы согласились оказать помощь СССР в борьбе против Германии. 1 октября 1941 года в Москве был подписан первый протокол о поставках по ленд-лизу американских товаров в Советский Союз. Стоимость американских экспортных поставок определялась в 1 миллиард долларов. Для оплаты этих поставок, рассчитанных на девять месяцев, советскому правительству выделялся беспроцентный кредит. Предусматривалось, что этот кредит подлежал погашению через пять лет после окончания войны.

7 ноября 1941 года американский президент на основании принятого конгрессом разрешения подписал документ о распространении закона о ленд-лизе на Советский Союз.

И. В. Сталин в личном послании президенту Ф. Рузвельту сообщал: «Ваше решение, г-н Президент, о том, чтобы предоставить Советскому Союзу беспроцентный заем на сумму в 1 миллиард долларов на оплату поставок вооружения и сырьевых материалов Советскому Союзу, Советское правительство принимает с искренней благодарностью, как исключительно серьезную поддержку Советского Союза в его громадной и трудной борьбе с нашим общим врагом, с кровавым гитлеризмом…»[203].

В дальнейшей переписке между Сталиным и Рузвельтом обсуждались вопросы поставок оружия, техники, медицинских материалов. Обмен разведывательными сведениями о противнике между военными ведомствами по неизвестным причинам не упоминался.

11 июня 1942 года в Вашингтоне был подписано соглашение о ленд-лизе[204]. В первой статье этого соглашения, под которым поставили свои подписи от имени американского правительства государственный секретарь К. Хелл и посол СССР в США М. Литвинов, отмечалось, что «правительство Соединенных Штатов будет продолжать поставлять правительству Союза Советских Социалистических Республик оборонные материалы, обеспечивать их обслуживание и передавать военную информацию…»[205].

О том, как, какими путями, в каких объемах американцы поставляли в Советский Союз материалы, необходимые для страны, которая вела напряженную войну против союза фашистских государств, проведено большое количество исследований. Главной особенностью этих поставок было то, что они производились по законам рыночных отношений. За все товары надо было рано или поздно заплатить.

Война принесла американцам значительные прибыли. Национальный доход США к концу войны в полтора раза превысил довоенный. Общая мощность промышленного производства увеличилась на 40 процентов. Военные расходы США составили примерно 330 млрд, долларов. Потери Советского Союза оценивались в 485 млрд. долларов[206].

Глава американской военной миссии в Москве генерал Дин так оценивал продажу американских материалов Советскому Союзу: «Наши поставки, может, и не выиграли войну, но они должны были поддержать русских»[207].

После войны США и СССР длительное время вели переговоры об урегулировании расчетов по ленд-лизу. Американское правительство стремилось получить максимальную выгоду в виде платежей или возмещения стоимости поставленных товаров натурой. В октябре 1972 года было достигнуто соглашение об урегулировании вопроса о ленд-лизе. После серии встреч президента США Р. Рейгана и М. С. Горбачева, в бытность его еще генеральным секретарем, в советско-американских отношениях произошли значительные изменения. Они затронули и проблему ленд-лиза, в которой была сфокусирована суть советско-американских отношений в годы Второй мировой войны. Суть этих отношений достаточно четко и недвусмысленно охарактеризовал в 1990 году Джон И. Хазард, который в период 1941–1946 годов был заместителем директора советского отделения управления по ленд-лизу и секретарем советского протокольного отдела. В статье под названием «…На защиту американских интересов», опубликованной в Военно-историческом журнале, Хазард писал: «Дух недоверия к СССР периодически проявлялся в течение всей войны и сыграл немаловажную роль при принятии решения о прекращении поставок по ленд-лизу вскоре после окончания боевых действий. Американский посол в Москве Гарриман и преемник Рузвельта Гарри Трумэн оценивали ход событий, происходившш после Ялтинской конференции, как следствие принятого Сталиным решения об экспансии в Восточную Европу. И, безусловно, ни один из американских политических деятелей не осмелился бы сделать шаг, который мог быть расценен как у гроза безопасности США, опирающейся в свою очередь на безопасность Западной Европы»[208].

В статье Джона И. Хазарда есть одна любопытная оценка, на которую в 1990 году навряд ли кто-либо из читателей бывшего Советского Союза, обратил внимание. Эта оценка касается отношений США и Великобритании в годы Второй мировой войны. Хазард твердо и убежденно писал: «Для тех, кто знает Америку и ее историю, безусловно, попятно, что вопрос о взаимоотношениях США с Англией с колониальное времен занимает особое место. Безусловно, на такие чувства со стороны американцев русский народ вряд ли мог рассчитывать. Учитывая родственный характер взаимоотношений между двумя странами, легко попять, почему американский президент считал нормальным явлением обсуждение с англичанами любых проблем…»[209]

Антигитлеровская коалиция, главными силами которой были СССР, США и Великобритания, действительно была «странным союзом». В этом союзе были две силы. Одна — «близкие родственники» — англичане и американцы. Вторая — Советский Союз. Члены антигитлеровской коалиции не доверяли друг другу и даже опасались друг друга. Возможно, именно поэтому одно из важнейших положений договора о ленд-лизе между США и СССР, положение об обмене военной информацией о противнике, выполнилось крайне нерегулярно. Порой, в периоды похолодания в отношениях между СССР и США, об этом полезном обмене вообще ни в Москве, ни в Вашингтоне не вспоминали. На практике оказалось так, что в едином фронте союзников по антигитлеровской коалиции наиболее слабым звеном оказалось взаимодействие в области обмена сведениями о противнике.

Известно, что разведывательная информация о противнике является наиболее ценным продуктом, который необходим для работы штабов любого уровня. Особую ценность разведывательная информация представляет для генеральных штабов, где разрабатываются планы стратегических оборонительных или наступательных oneраций. Цену сведениям о противнике хорошо представляли себе и в Москве, и в Лондоне, и в Вашингтоне. Советско-британское взаимодействие в области обмена сведениями о противнике активизировалось после нападения фашистской Германии на СССР. На протяжении всей войны это взаимодействие, в развитии которого был заинтересован в первую очередь советский Генеральный штаб, осуществлялось если не стабильно, то по крайней мере эпизодически через представителей военных миссий двух стран в Лондоне и Москве.

Опыт, который накапливался в этой области в Лондоне, позволял надеяться на то, что и с американскими военными возможен обмен с разведсведениями о противнике с соблюдением определенных и известных специальным службам ограничений. Но этого не произошло.

На практике в 1941 году такого взаимодействия не получилось. В ноябре 1942 года по указанию из Москвы советский военный атташе в Вашингтоне полковник Илья Михайлович Сараев попытался выяснить в министерстве обороны США взаимоприемлемые основы для возможного сотрудничества двух военных ведомств в области обмена разведывательными сведениями о фашистской Германии.

После официальной беседы, проведенной с представителем американского военного ведомства, Сараев доложил в Москву: «Военный департамент обещает давать нам всю доступную им информацию, если их атташе в Москве сможет встречаться с компетентными представителями Генерального штаба раза два в неделю для получения информации об армиях оси и был бы допущен к просмотру документов с производством необходимых ему записей относительно упомянутого. Прошу указаний. Сараев. 13 ноября 1941 года»[210].

Начальник Разведывательного управления дал указание подготовить на основе донесения полковника Сараева докладную записку на имя министра иностранных дел В. М. Молотова. Указание начальника военной разведки было выполнено. 24 ноября 1942 года в Министерство иностранных дел было направлено письмо за подписью начальника военной разведки, в котором выдвигалось предложение о поиске формы взаимодействия с военным ведомством США в области обмена разведданными о противнике. Требования американцев, находившихся на значительном удалении от европейского театра войны, пожелание военного ведомства иметь два раза в неделю допуск к секретной информации Генерального штаба, касающейся вооруженных сил стран оси, видимо, показались и в Генштабе, и в Министерстве иностранных дел чрезмерными и недостаточно адекватными. В 1942 году вопрос о цивилизованном обмене разведывательными сведениями о противнике решен не был. В это время советский Генеральный штаб разрабатывал планы крупных операций, проводившихся на всем протяжении советско-германского фронта. Спрос на разведсведения о противнике был велик. Советской военной разведке пришлось резко повысить активность своих резидентур, что неизбежно вело к нарушению ими требований безопасности и создавало предпосылки к провалам.

В декабре 1943 года, когда после разгрома немецких танковых армий на Курской дуге американцы убедились в способности Советского Союза одержать победу над фашистской Германией, в военном ведомстве США активно приступили к разработке плана открытия второго фронта. Для того чтобы иметь более полное представление о возможностях Германии и ее сателлитов, американцы решили реанимировать статью об обмене военной информацией, прописанную в законе о ленд-лизе. Именно с этой целью в Москву прибыл в декабре 1943 года руководитель американской разведки генерал-майор У. Донован.

В переговорах с руководителем американского Управления стратегических служб представители советской военной разведки участия не принимали. Возможно, таким было решение Верховного Главнокомандующего, который знал о деятельности советского военного разведчика Л. А. Сергеева в американской столице и был вполне удовлетворен его работой.

В переговорах с Донованом принимали участие представители внешней разведки НКГБ: начальник Первого главного управления ?. М. Фитин и его заместитель Г. Б. Овакимян[211].

27 декабря 1943 года во время встречи с представителями разведки НКГБ Донован изложил свое видение сотрудничества американской и советской разведок. По замыслу руководителя Управления стратегических служб основными направлениями сотрудничества могли быть:

обмен разведывательной информацией о противнике;

консультации по вопросам проведения диверсионной работы на территории врага;

содействие в заброске агентуры в тыл противника;

обмен материалами по диверсионной технике и радиоаппаратуре и их образцами.

Визит Донована в Москву завершился конкретными договоренностями о взаимодействии между американскими и советскими разведывательными службами. В начале 1944 года эти договоренности по указанию американского президента были отменены. Тем не менее, как свидетельствуют специалисты из Службы внешней разведки РФ, в течение апреля — мая 1944 года Донован через руководителя американской военной миссии в Москве генерала Дина передал Фитину информационные материалы по различным вопросам положения в Германии и оккупированных ею странах общим объемом свыше двух тысяч листов[212]. В основном это был справочный материал по Германии, составленный научно-исследовательским отделом Управления стратегических служб для военной администрации и полиции вооруженных сил США. По оценке информационного отдела ПГУ НКГБ, сведения представляли «значительный интерес и ценны как богатый справочный материал».

87 листов из всех материалов, переданных Дином, представляли разведывательные сводки по отдельным конкретным вопросам: военная экономика, общее экономическое, а также внутриполитическое положение Германии и оккупированных ею стран, состояние вооруженных сил и военного потенциала Германии. Среди сводок были материалы о реактивных истребителях «хейнкель», о месте хранения румынской нефти, о посылке немцами подкреплений в Италию, об отводе германских войск из Южной Греции и т. п. Некоторые сводки касались вопросов, связанных с Финляндией, Австрией, Грецией, Норвегией, Францией и Японией. По распоряжению Фитина все эти материалы, представлявшие интерес для советской военной разведки, были переданы в Главное разведывательное управление.

В конце сентября 1944 года генерал Донован сообщил Фитину, что оперативная группа УСС в Румынии добыла много разведывательных материалов, которые американцы намерены передать внешней разведке НКГБ. Эти материалы общим объемом около 1500 страниц были переданы сотрудникам управления Фитина в октябре и декабре 1944 года. Документы касались главным образом вопросов нефтяной промышленности Румынии и снабжения нефтью и горючим вооруженных сил Германии, а также освещали некоторые вопросы сотрудничества Германии с Румынией в области производства и ремонта военных самолетов. Материалы для внешней разведки НКГБ интереса не представляли и поэтому были переданы в ГРУ.

Дин по поручению или просьбе Донована в декабре 1944-го и в январе 1945 года передавал в управление Фитина и другие материалы.

Сотрудничество между американским Управлением стратегических служб и внешней разведкой НКГБ продолжалось около полутора лет. Были реализованы далеко не все замыслы, которые обсуждались на первой встрече между Фитиным и Донованом 27 декабря 1943 года. В ходе сотрудничества от американской разведки, по оценке современных специалистов СВР РФ, была «получена политическая и военная информация, представлявшая в годы войны особую практическую ценность»[213].

У американцев это сотрудничество тоже оставило положительные воспоминания. В одном из писем Фитину глава американского Управления стратегических служб писал: «Я уверен, что наш успех, который мы до сих пор имели в нашем общем деле, показывает, на что способны союзники в совместных действиях, по крайней мере в области разведки»[214]. Сотрудничество между СССР и США в области разведки Донован преувеличивал.

О сведениях, переданных Дином в феврале 1945 года в советский Генеральный штаб и посвященных переброске 6-й танковой армии СС, руководитель американской разведки тоже знал. Однако по неизвестным причинам шеф Управления стратегических служб не упомянул в своем послании этот факт, который в значительной степени снижал значимость сотрудничества американской и советской разведок в годы войны.

…После окончания Крымской конференции Ф. Рузвельт возвратился в Вашингтон. В одном из своих заявлений американский президент заявил, что в Ялте было принято решение об «обмене информацией между армиями, находившимися под командованием генерала Эйзенхауэра, советских маршалов на Восточном фронте и нашими армиями в Италии»[215]. Между решением, принятым на самом высоком уровне, и его практической реализацией оказалась дистанция огромного размера. В какой мере ее удалось преодолеть?