ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ Среда, 30 июля

ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ

Среда, 30 июля

В час ночи войска оперативной группы, в задачу которых входило освобождение Ельни, в основном были готовы к наступлению. Начало атаки командарм назначил на три часа. Созданные в пяти дивизиях диверсионно-разведывательные отряды вступили в дело несколько раньше: под прикрытием темноты они обходили противника с тыла и готовились нанести удар по его позициям одновременно с основной частью войск, наступающих по фронту. Задумка Ракутина в значительной степени удалась.

В 103-й моторизованной дивизии, наносившей с приданными частями главный удар, взвод младшего лейтенанта Казмагомеда Кцоева бесшумно обошел позиции противника у деревни Семешино. Пулеметчики и стрелки, вооруженные самозарядными винтовками, заняли оборону и стали ждать условного сигнала.

Наступавший по фронту батальон капитана Дударева приблизился к передним окопам противника так же незаметно, как и взвод Кцоева. И вот взлетели в черное небо две белые ракеты. Кцоев подал команду «Огонь!», а минут через десять поднял взвод в атаку. Осторожно передвигаясь, бойцы пошли на сближение с врагом. И тут же открыл огонь батальон Дударева. Фашисты, сообразив, что их окружают, заняли круговую оборону. Однако ликвидировать их или взять в плен не хватило духу.

На рассвете окруженным захватчикам подошла подмога, теперь уже Кцоев со своим взводом оказался в окружении. Но младший лейтенант не растерялся. Четкими командами он перегруппировал свои силы, бойцы приготовились встретить атакующего противника с любого направления.

Плечом к плечу сражались герои-кцоевцы. Упорство взвода было столь крепким, а ведение огня столь умелым, что немцы прекратили атаку и, обессилев, залегли.

В восемь часов утра в бой вступили артиллеристы. Их разведчики, наступавшие вместе с пехотой, четко корректировали огонь своих батарей. Ими было установлено, что в Семешине оборудованы артиллерийско-минометные позиции, действует большая радиостанция и имеется значительное скопление живой силы противника. Гаубичная батарея, которой командовал сам командир 103-го артиллерийского полка майор Асатуров, метко и беспощадно подавляла огневые точки противника. Смертоносный огонь гаубиц, корректировавшийся из цепей наступающей пехоты, был чрезвычайно эффективен. Десять первых снарядов превратили в кашу неприятельские позиции: в воздух взлетели орудия, радиостанция вместе с мачтами, тяжелые минометы, автомашины. За полтора километра слышался дикий вой и рев охваченных паникой фашистов. Снаряды же продолжали ложиться точно по целям.

Батальоны 583-го стрелкового полка майора Дудкова в этом бою проявили исключительное упорство и отвагу. Бесстрашные бойцы капитана Дударева, двигаясь под ураганным огнем противника, вплотную подошли к деревне Семешино и открыли огонь по фашистам, цеплявшимся за ельнинскую землю. Тем временем батальон капитана Рыбинского ворвался в деревню Лаврово. Под шквальным минометным огнем оказался батальон капитана Нодия. Однако залегшие бойцы спокойно выждали удобного момента и снова пошли в наступление.

На правом фланге ударной группы наступал 355-й стрелковый полк Шварева с приданным ему одним батальоном 688-го стрелкового полка подполковника Пяри. Из района деревень Кузнецы и Никифорове они наносили удар на высоту 221,4 и деревню Ушаково, находившуюся в руках противника. Шваревцев поддерживала танковая группа лейтенанта И.А. Савченко из 102-й танковой дивизии. Шесть экипажей, которым была поставлена задача атаковать противника, окопавшегося в Ушакове, действовали смело и решительно.

Командир лейтенант Савченко, механик-водитель Кухтарский и башенный стрелок Павлов, все комсомольского возраста, огнем своей машины уничтожили пушку, два станковых пулемета и один наблюдательный пункт в деревне. В бою был ранен стрелок Павлов и контужен водитель Кухтарский, на сборный пункт экипаж возвратился на своем танке, который имел небольшие повреждения.

Экипаж в составе командира старшего сержанта Кашенкова, механика-водителя Шишелева, башенного стрелка Лапшенкова и радиста Сарадинского уничтожил группу пехоты противника, станковый пулемет и наблюдательный пункт. Но танк был подбит на поле боя и вышел из строя. Танкисты покинули свою машину и вступили в перестрелку с фашистами. Радист Сарадинский был убит, водитель Шишелев контужен, его вынес к своим стрелок Лапшенков, а старший сержант Кашенков пропал без вести.

Молодые воины-танкисты старший сержант Кравченко, младший сержант Лещук, красноармейцы Лазько и Захаров в бою уничтожили одну пушку, один наблюдательный пункт и один станковый пулемет противника и привели свою машину на сборный пункт в полной исправности.

В жестоком переплете оказался экипаж, который вел в бой заместитель политрука Терезников. Под его командованием механик-водитель и башенный стрелок Дьяченко смело атаковали противника, уничтожая его пехоту и расчищая путь красноармейцам. Но экипаж оторвался от своей пехоты и, увлекшись боем, прорвался в глубь немецкой обороны. На танк градом посыпались пули и снаряды, разорвали гусеницу и повредили башню. Боевая тройка вынуждена была оставить машину, но прежде, чем выйти из нее, Терезников снял пулемет и приказал своим товарищам забрать боеприпасы к нему и ручные гранаты. Экипаж ползком пробирался к своим, расчищая себе путь огнем. И выбрался из окружения.

Пятый раз участвовал в атаке экипаж танка в составе младшего политрука Гречко, механика-водителя Кузнецова и командира орудия Балшинова. Бесстрашные танкисты уничтожили несколько пулеметных гнезд и орудий, группу пехоты, но, прорвавшись в немецкий тыл, из боя не возвратились. Судьба их оказалась неизвестной.

В целом танковая группа лейтенанта Савченко поставленную задачу выполнила полностью. Противник был отброшен, пехота 355-го полка продвинулась вперед и заняла Ушаково. Но стрелковые подразделения, упорно продвигаясь вперед, встретили сильное сопротивление противника со стороны деревень Макаринки, Быково, Картою, и командование полка не смогло своевременно подтянуть второй эшелон в Ушаково, а противник своим контрударом заставил нашу пехоту отойти на прежние позиции.

355-й полк за день боев понес большие потери: убиты были 17 человек и ранены 149 человек. Пропавших без вести не было.

На участке 19-й стрелковой дивизии противник крепко удерживал свою оборону за счет большого количества огневых средств, в том числе закопанных в землю танков и применения ранцевых огнеметов. Однако наша пехота неоднократно переходила в наступление, в конце дня ходила в штыковую атаку и имела значительный успех.

Хорошо поддерживала пехоту артиллерийским огнем третья батарея 103-го ГАП под командованием лейтенанта Будко. Умело помогал ему вести стрельбу политрук батареи Муртазаев. Благодаря их согласованным действиям была уничтожена колонна фашистских автомашин с пехотой, спешившей на помощь своим. Но во время боя все же чувствовался недостаток боеприпасов, главным образом артиллерийских снарядов калибра 122 миллиметра. И тогда во второй половине дня дивизия получила подкрепление за счет 880-го зенитного полка, который быстро занял огневые позиции и до наступления темноты вел прицельный огонь.

В первых рядах атакующих шли коммунисты. Член партбюро 315-го стрелкового полка, командир третьей стрелковой роты Глазков, имея под своим командованием всего лишь двадцать человек, вооруженных одним станковым пулеметом и двумя ручными пулеметами, решительно бросился на наступающего врага и, заняв новый рубеж, продолжал удерживать его.

Комиссар 88-го разведывательного батальона Елисеев командовал в бою сводной ротой из разведчиков и связистов. Он смело вел вперед бойцов, воодушевлял своими храбрыми поступками, четкими командами. Елисеев был тяжело ранен и умер на поле боя.

Тяжелое ранение получил в бою комиссар 132-го отдельного дивизиона противотанковых орудий политрук Кузнецов. Он лично сам водил бойцов в атаки, показывая пример мужества и храбрости. Следуя его примеру, красноармейцы стойко дрались с врагом.

Мужественно сражались с ночи до позднего вечера воины частей и соединений, действовавших на левом фланге, по обе стороны железной дороги Спас-Деменск — Ельня. К исходу дня 105-я моторизованная дивизия вышла на рубеж Портки — Погарное. Имели успех 106-я и 120-я дивизии.

Военный совет армии дал событиям текущего дня следующую оценку: «Противник после успешных атак наших войск с утра 30.7.41 г. на всем фронте ельнинского направления отходит с большими потерями для него людьми и материальной частью непосредственно к Ельне, стремясь удержать оборону и противодействовать его окружению и уничтожению нашими частями» (ЦАМО РФ. Ф. 1087. Оп. 1. Д. 4. Л. 155).

Гитлеровцам действительно хорошо досталось. Гудериан подтвердил это в «Воспоминаниях солдата», утверждая, что 30 июля под Ельней было отражено тринадцать атак. И все же отступать немцы не намеревались.

30 июля гитлеровское командование приняло директиву № 34, которая временно откладывала выполнение директивы № 33 и дополнения к ней, т. е. войскам группы армий «Центр» рекомендовалось прекратить наступление и перейти к обороне. Сделать такой непопулярный шаг фашистское командование, по его же признанию, вынудило «развитие обстановки в последние дни, появление крупных сил противника перед фронтом и на флангах группы армий “Центр», положение со снабжением и необходимость предоставить 2-й и 3-й танковым группам около десяти дней для отдыха и пополнения их соединений» (Проэктор Д.М. Агрессия и катастрофа. С. 248).

Разумеется, ни командарму Ракутину, ни штабу армии планы фашистского командования не были известны. Они действовали исходя из своей оценки поведения противника и в соответствии с требованиями своего вышестоящего командования. А оно не собиралось давать спокойного отдыха завоевателям. Напротив, в полдень на командный пункт Ракутина, находившийся в деревне Волочек, поступило сообщение о реорганизации Фронта резервных армий. По решению Ставки Верховного командования войска Фронта резервных армий и Можайской линии обороны, за исключением 29-й и 30-й армий, уже действовавших в составе Западного фронта, были объединены в один Резервный фронт, командующим которого назначен генерал армии Георгий Константинович Жуков, занимавший до этого пост начальника Генерального штаба Красной Армии. А во второй половине дня Ракутину стало известно, что новый командующий прибыл в штаб фронта, который находился в районе Гжатска (ныне г. Гагарин). Бывший командующий фронтом генерал-лейтенант Богданов в связи с реорганизацией назначался первым заместителем. Он, проинформировав Ракутина о происшедших переменах, сообщил дополнительно о том, что Ставкой принято решение о проведении контрудара под Ельней.

Командарм Ракутин принял решение: используя полученный успех, 31 июля продолжить наступление с прежней задачей: окружить и уничтожить группировку фашистских войск в районе Ельни. Приказ о продолжении наступления для всех дивизий был размножен на красной ленте, чем подчеркивалась его особенная важность. Ночью необходимо было обеспечить действующие части боеприпасами, питанием, эвакуировать с поля боя раненых и убитых.

Командный пункт опергруппы Ракутина по-прежнему оставался в деревне Волочек.

В штаб 19-й стрелковой дивизии боевой приказ на очередной день поступил около полуночи, когда комдив Котельников, комиссар Дружинин и начальник штаба Данилович подводили итоги минувшего дня и планировали завтрашнее наступление. Суть приказа им уже была известна. Еще часа два назад Ракутин позвонил Котельникову и сказал:

— Завтра — решающий день. Сопротивление противника должно быть сломлено и Ельня занята.

Котельников напомнил командарму о нехватке снарядов и попросил танковой поддержки. Ракутин пообещал к утру прислать пять-шесть танков и ускорить доставку боеприпасов. Но то, что приказ выделялся среди документов красным машинописным текстом, не осталось незамеченным.

— Такого еще не было, — сказал майор Данилович.

— Командарм на завтрашний день возлагает большие надежды, — ответил ему Котельников, — надо собраться со всеми силами и выиграть эту битву.

— Да, дело чести нашей дивизии полностью выполнить поставленную задачу, — поддержал его комиссар Дружинин. — Вы посмотрите, какое внимание оказывает нашим воинам армейская газета. Вчера напечатана статья «Выход из окружения», сегодня — «Тыл одной части».

Котельников взял газету со статьей «Выход из окружения» и стал читать.

— Любопытно… — воскликнул комдив. — Корреспондент Мильман описывает, как майор Шитов оказался в окружении в первом бою и как он вывел группу бойцов и командиров. Мне казалось, что никто и никогда не вспомнит о нашем первом боевом дне.

— Еще нет двух недель, как это случилось, — сказал Данилович, — а кажется, что прошла целая вечность.

— Да, целая вечность, — согласился комиссар Дружинин, — а первый бой никогда не забудется. Вот и газета вспомнила, засвидетельствовала для истории. И еще обратите внимание…

Дружинин развернул другой номер газеты. В нем была напечатана корреспонденция «Тыл одной части». Котельников взял газету и стал читать. Вдруг он улыбнулся и не то с осуждением, не то с чувством некоторого удовлетворения произнес:

— Ишь как этот Величко меня разрисовал.

Вслух читать не стал, чтобы не показаться нескромным. Ведь автор корреспонденции с восхищением описывал организацию тыла дивизии: «Связисты, повара, санитары и множество других служб расположено здесь. Каждый занят своим делом. Но здесь так же тихо, как и над ржаными полями. Никакой суетни! Порядок железный. Твердая властная рука командира Котельникова чувствуется во всей жизни этой линии.

Когда приходишь в тыл и попадаешь в зону огня, становится понятным, почему часть двигается только вперед».