3 сентября
3 сентября
На 3 сентября 8-я армия имела задачу вести силами 6-го гвардейского стрелкового корпуса наступательные действия. По нашим данным, 128-я стрелковая дивизия продолжала атаковать у отметки 18,4. По документам противника, его позиции на болотном участке подвергались артиллерийскому обстрелу, но атак не было.
К утру 3 сентября часть Архангельского тракта все еще была занята гвардейцами. Но потом группа Штендебаха все же смогла пробиться к Венглеру.
В документах 6-го гвардейского корпуса и 8-й армии это представлено так:
«5 гв сп был контратакован двумя группами, с 12 ч 30 мин, из рощи и от РП № 7 и оттеснен от дороги на юг на 200–300 метров…»;
«…3 гв сд отбила в 7 ч 40 мин контратаку с северной опушки рощи Круглая, в 12 ч 30 мин с направления РП № 7 противник силой до 100 человек пытался контратаковать подразделения 5 гв сп».
Всего в течение дня было доложено о трех контратаках противника, в результате этого 5-й гвардейский полк отошел на юг с дороги роща «Круглая» – Синявино на 200–250 метров.
Этот успех противника был не случаен, боевая численность всех трех батальонов 85-го полка составляла более 2 тыс. человек. Хотя в бою 3 сентября участвовала только часть его сил, все равно они превосходили сильно ослабленные части дивизии Мартынчука. После того, как гвардейцы были сбиты с дороги к Венглеру пошли машины со снабжением. В этот день, всякая надежда на успех у рощи «Круглой» просто испарилась.
19-я гвардейская дивизия безуспешно пыталась овладеть рубежом Синявино – совхоз Торфяник. Одним батальоном 56го гвардейского стрелкового полка дивизия наступала на совхоз «Торфяник», этот батальон вел бой на южной окраине совхоза. 61-й гвардейский полк своим левым флангом седлает высоту 50,1 (чего в действительно не могло быть), на его левом фланге находится 56-й гвардейский полк. За день было убито 84 и ранено 417 человека.
Южнее Синявино противник, с привлечением частей снабжения 227-й пехотной дивизии, пытался остановить продвижение гвардейского корпуса. В течение дня на северном участке «Бальцервега» части снабжения 366-го полка вели бой с красноармейцами. Бой окончился в пользу противника. Перехватить «Бальцервег» до конца не удалось.
На участке 28-й егерской дивизии для противника складывалась весьма сложная ситуация. Снова противник попытался начать продвижение от Синявино на юг. Однако прежде чем 83-й егерский полк вновь начал атаку, гвардейцы успели ударить сами. Наступавшие юго-восточнее Синявино 33 и 137-я стрелковые бригады прорвали оборону 3-го батальона 100-го полка и 2-го батальона 401-го полка.
Немецкие танки у Большой Высоковольтной линии
Штаб Зиннубера уже утром, в 11 ч 15 мин по берлинскому времени так представил ситуацию для командования 26-го корпуса:
«…силы противника с танками просочились в район западнее отсечных позиций, созданных 1, 2-м батальонами 49-го егерского полка и 1-м батальоном 100-го горно-стрелкового полка. Дивизия считает, что с имеющимися на данный момент в наличие силами, она не сможет закрыть эту брешь…»[125].
В ходе утреннего боя через позиции 3-го батальона 49-го егерского полка (на северном участке дороги «Бальцервег») прорвались три танка Т-34 из 98-й бригады. Однако, вскоре появившиеся там из Келколово (sic!) немецкие танки из 12-танковой дивизии подбили и эти машины. Как сказано в истории 83-го полка, 3-й батальон 49-го егерского полка остановил наступающих бойцов 137-й стрелковой бригады прямо на дороге «Бальцервег»[126].
Подбитый танк КВ, под которым немцы разместили свой наблюдательный пункт
Сам командир 28-й дивизии Зиннубер в разговоре с самим Кюхлером так описал происходившие утром на его участке события.
«… противник, в основном, двигается через лес, и наше тяжелое вооружение было трудно или в целом невозможно сосредоточить. Наши слабые части пехоты легко обходятся [противником] и только затем вступают в бой. Также противник повсеместно использует в лесу танки. Нашей артиллерии хватает. Не хватает пехоты. Противник достаточно силен севернее озера Синявинское. Он пытается прорваться в тыл дивизии, на Синявино. Резервный батальон, переданный корпусом, уже почти сосредоточился перед болотом, и таким образом, пытается закрыть брешь севернее озера Синявинское. Во время посещения начальника штаба Группы Армий, приходили последующие донесения о продвижении противника в северо-западном направлении. Наши части окружены, разбиты или отброшены. Становится все яснее, что враг после этого имеет цель – перерезать дорогу западнее Синявино и захватить село с двух сторон»[127]. Ниже мы узнаем, кого имел ввиду Зиннубер, когда говорил об окруженных.
В 13 ч 10 мин командир 28-й дивизии снова докладывал в штаб корпуса:
«. противник значительными силами продвигается на созданные 1-м, 2-м батальонами 49-го егерского полка и 1-м батальоном 100-го горно-пехотного полка отсечные позиции южнее Синявино и на запад. Поэтому 3-й батальон атаковал с задачей, отбросить противника на восток через болото, находящееся юго-западнее Синявино, и снова закрыть отсечные позиции. В настоящий момент оба батальона – 1-й и 2-й батальоны 49-го егерского полка – атакуются силами численностью минимум в батальон»[128].
Для создания нового рубежа обороны западнее дороги «Бальцервег» перебрасывались силы 24-й пехотной дивизии. Сформированная из ее истребительно-противотанкового дивизиона и отдельных частей боевая группа должна была обороняться вдоль дороги. На саму дорогу с севера выдвигались орудия штабной батареи 227-го артполка, в т. ч. одно сохранившееся самоходное орудие 15-й батареи.
Прорвавшиеся подразделения 140-й стрелковой бригады Б.В. Владимирова окружили у отметки 38,3 два батальона 28-й дивизии. Это были 3-й батальон 83-го полка и 2-й батальон 49-го егерского полка[129].
Командир 140-й бригады Б.В. Владимиров так описывал этот день:
«На следующий день я ввел в бой второй эшелон бригады – 3-й отдельный стрелковый батальон – для более решительного нажима на противника. Вражеские самолеты продолжали непрерывно бомбить и обстреливать наши части. Вскоре, видимо, подошли свежие силы противника, и огонь его артиллерии, особенно минометов, значительно усилился. С Синявинских высот прекрасно наблюдались наши боевые порядки, и противник имел возможность вести прицельный артиллерийско-минометный огонь, который выводил из строя бойцов и сковывал наши действия. Невозможно было не только продвигаться, но и головы поднять. Над нами с ревом носились осколки снарядов и бомб. Кругом стоял кромешный ад.
Кровопролитные бои в Любанской операции теперь казались не столь тяжелыми: тогда у нас был численный перевес и мы диктовали противнику свою волю. Теперь же он превосходил нас по численности в живой силе и артиллерии, а его авиация полностью господствовала в воздухе. Наша артиллерия, как корпусная, так и армейская, почему-то молчала. Частей корпуса не было ни справа, ни слева бригады. Где они дрались, нельзя было понять. Время от времени в воздухе появлялись наши самолеты, но тут же истребители «мессершмитты» завязывали воздушный бой, который часто заканчивался не в нашу пользу.
С большими трудностями, под грохот разрывов, удалось, наконец связаться по рации с командиром корпуса генералом Н.А. Гагеном. Нам нужно было ориентироваться в обстановке в полосе корпуса, требовалось знать, где дерутся соединения корпуса, что делает артиллерия корпуса и армии и почему она не ведет огонь на подавление минометов и артиллерии противника, каким образом можно связаться с нашей артиллерией, чтобы поставить ей задачу на уничтожение хотя бы вражеской пехоты.
Из разговора с командиром корпуса я узнал, что и на соседних участках фронта противник активизируется и обстановка осложняется. Из-за грохота боя и разрывов авиабомб и снарядов я больше ничего толком не мог разобрать. По отрывочным ответам генерала Гагена мне стало ясно, что и ему нелегко и что надо решать вопросы боя самостоятельно, надеясь только на свои силы. Это единственное, что я понял из нашего разговора с командиром корпуса. Ничего утешительного и никакой нужной информации я не получил»[130].
Б.В. Владимиров также подготовил доклад о действиях 140-й бригады. В этом докладе он указывал, что его 3-й стрелковый батальон встретил сильное сопротивление на рубеже дороги совхоз Торфяник – Келколово. Далее был введен в бой 2-й батальон, который также был остановлен огнем противника[131]. Получается, что части 140-й бригады тоже смогли выйти к дороге «Бальцервег». Но перехватить ее до конца не смогли.
В конце концов, часть 2-го батальона 49-го полка вырвалась из окружения, пробившись на север. К вечеру немецкое командование практически утратило контроль над ситуацией южнее Синявино.
Что касается южной группы то, судя по журналу боевых действий 26-го корпуса, ее положение к вечеру было следующим: «1-й батальон 49-го егерского полка с частями 2-го батальона 100-го горно-пехотного полка находится в оборонительной позиции северо-восточнее Синявинского озера, с примкнутым левым флангом к ручью Озерный и фронтом на северо-запад»[132].
Можно также добавить, что в отчете 28-й дивизии сказано, что части южной группы (1-й батальон 49-го полка, 2-й батальон 100-го горнострелкового, и 1-я рота сапёров 28-й дивизии) днем отбивали сильные атаки с севера и северо-запад[133] (sic!). Получается, что части прорвавшейся 259-й дивизии развернулись фронтом на юг, и. обойдя врага, начали атаковать его во фланг. К концу дня эту группу подчинили 170-й пехотной дивизии.
Врагу удалось спасти штаб 227-й дивизии от разгрома. С левого фланга 170-й дивизии была выделена т. н. боевая группа Карстенса, которая состояла из истребителей танков и разведывательного батальона 170-й дивизии. Она остановила продвижение батальонов 259-й стрелковой дивизии. Судя по всему, уже 3 сентября, эта группа частично отрезала прорвавшихся у южного участка дороги «Бальцервег». Тем самым, противнику удалось к вечеру 3 сентября частично выйти из очень сложного положения. У него появлялось все больше шансов на успех.
Теперь все зависело, от того, кто сможет сохранить управление своими частями и от умелых действий командования. Для обороны Синявино, в дополнение к понесшим большие потери батальонам, создавалась боевая группа из саперов и истребителей танков 28-й дивизии.
Так как переброска соединений 11-й армии велась непрерывно, то противник получил еще одну дивизию. Это была 24-я пехотная дивизия (31, 32 и 102-й пехотные полки), пока ее тоже кидали в бой по частям. К 3-му батальону 49-го полка отправили ее истребительно-противотанковый дивизион.
Итог боевых действий 4-го гвардейского корпуса в донесении штаба Волховского фронта был определен следующим образом:
«137-я стрелковая бригада и батальон 33-й стрелковой бригады вели бой на территории совхоза Торфяник. Подразделения 140-й стрелковой бригады перехватили железную дорогу Мга – Синявино в 3 км сев. Келколово). 259-я стрелковая дивизия вышла на вост. берег р. Мойка в район 2–3 км сев. Келколово».
Эта цитата скорее говорит о незнании обстановки. Ведь по уже упоминавшемуся докладу Владимирова его часто находились все же у «Бальцервега». Тут скорее несколько поражает положение 259-й стрелковой дивизии. Уже упоминалось, что она смогла продвинуться довольно далеко. Тогда действительно получается – шанс на то, что она сможет полностью перевернуть ход операции, был очень велик. Был ли он использован – будет сказано ниже.
Вслед за 4-м гвардейским стрелковым корпусом в бой вводилась 294-я стрелковая дивизия. Действия войск Волховского фронта поставили противника в критическое положение. Все попытки наступать на поселок Михайловский были отбиты противником. Господство в воздухе и превосходство в артиллерии делали свое дело.
В то же время и Ленинградский фронт не смог ничем помочь своим товарищам по оружию 55-я армия частью сил продолжала вести наступательные бои на колпинском направлении, но, встретив сильное огневое сопротивление противника, существенных результатов не добилась, имея небольшое продвижение лишь на участке 43-й стрелковой дивизии. Вновь повторилась ситуация с недостаточным взаимодействием и планированием, что в итоге привело к распылению сил.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.