Искушение Пилата[135]

Искушение Пилата[135]

Франсуа Мориак

…Стоит ли прикидываться невидящим? Собрание[136] обсуждало вопрос об отстранении человека, тень которого затмевает сидящих в зале и затрудняет им дыхание. Отдадим должное г-ну Андре Филипу, первому из первых сподвижников: пока еще он рук не умывает, петух для него еще не прокукарекал. Он еще не отвернулся от своего босса, но уже дает ему императивный мандат. При этих словах — «императивный мандат» — я чуть было не лишился последней надежды.

Когда-нибудь станет ясно, что сегодня Собрание приняло далеко идущие предосторожности. Неважно, что в зале нет окон и нет доступа свежему воздуху с улицы. Депутаты, вчерашние простые французы, совсем недавно покинули провинцию, и с их одежд еще не выветрился запах возбужденной толпы, для которой де Голль воплощал лучший для Родины шанс. Депутаты знают, какая волна недоумения захлестнет страну, уставшую от бед и горя, если этот человек уйдет… Но главное для них — сказать: «Он решил уйти; мы его не прогоняли».

И тогда наступил бы час Пилата. Тогда мы бы оказались среди своих, среди людей одного сорта. Тогда бы перед нами не маячил на своей сторожевой вышке этот странный долговязый тип, которому нет равных и который всех утомил своим «величием»…

А если бы произошло именно так (но, может быть, я предаюсь слишком мрачным мыслям?), мы были бы вынуждены утешаться мыслью о том, что нельзя требовать от судьбы слишком многого: все равно у нас никто не отнимет тех пятнадцати месяцев, в течение которых, после рек пролитой крови, моря слез, после неслыханного позора, мы имели возможность взирать на де Голля — ведь ему Франция обязана тем, что осталась Францией, и именно он говорил с миром от нашего имени — и подняли позорно опущенные головы…