Ода Поля Клоделя генералу де Голлю Сентябрь 1944
Ода Поля Клоделя генералу де Голлю
Сентябрь 1944
И все же, — Франция говорит, — я спасена!
И все же, вы, прочие! — говорит Франция, — вы видите, что я не сдалась и я спасена!
И все же, ко всему, что вы мне говорили все четыре года, мой генерал, я не осталась глуха! Вы видите, что я все слышу, что я откликнулась.
И все же, сейчас поднялся кто-то, олицетворяющий меня, во весь рост! И я слышу, как этот кто-то говорит моим голосом!
Да здравствует Франция! Есть кому крикнуть «Да здравствует Франция!», и этот кто-то — это я!
Кто-то, переполненный рыданиями, переполненный гневом, переполненный слезами, слезами, которые я глотаю уже четыре года, и вот они на солнце, эти слезы! Крупные кровавые слезы!
Кто-то с рвущимся криком и с клинком в руке! И этот меч в руке, мой генерал, я вырвала из чрева своего!
Пусть думают другие обо мне, что будет им угодно! Они говорят, что сражались, да, это правда…
А я, уже четыре года, во глубине земли совсем одна, и если говорят, что я не сопротивлялась, то что же делала я тогда?
Вкус сражений сопровождал их все это время, а у меня во рту вкус смерти, что могут знать они об этом?
И все же есть что-то, неизвестное им, я знаю того, кто был со мною все четыре года против смерти!
Есть сердце, что не ослабеет, и рука, что ищет медленно в ночи оружие, чтоб взяться за него!
Есть враг, что задыхается в ночи, и нужно вырвать его из тела моего ногтями!
И вдруг я снова на свету, поднявшись во весь рост, и чрево на руках, как женщина при родах!
Вот утро! И я вижу, как огромная Триумфальная арка, вся белоснежная, поднимается в чистейшем свете!
Теперь мне безразлично, что думают другие обо мне!
И что хотят они творить со мной, мне все равно! И место, что, как говорят они, хотят мне предоставить, как будто это зависело от них, мне безразлично!
Но место есть у меня для вас, и к вам я обращаюсь, мой генерал!
Я говорю вам, мой генерал, вы, кто со мной единой крови! И вы, месье солдат, и вы, месье мой сын, дошедшие со мною до конца!
Взгляните мне в глаза, месье мой сын, скажите мне, меня вы узнаете?
Ах! Это правда, им удалось убить меня, тому назад четыре года, и как же постарались, как постарались они растоптать мне сердце!
Но мир, он был создан не для того, чтобы прожить без Франции, а Франция не создана, чтоб обойтись без чести!
Так посмотрите мне в глаза те, кто не боится, смотрите хорошенько на меня, подумайте, скажите, боюсь ли ваших глаз, глаз сына и солдата!
Скажите вы, достаточно ли с нас того, что ищете в глазах моих, того, что скоро я обрету в объятьях ваших!
В конце концов настал тот день! Тот день, что должен был настать, — начало мира, пришел он наконец!
Освободи меня наконец, мой сын, от того, о чем просить меня ты послан Богом!
— И что же должен я просить? — ответил генерал.
— Веры!
Хочу, чтоб ты не сомневался в матери своей и не боялся бы меня! Нет мне дела до других!
Но скажи мне, что не иссякнет пониманье, что установилось между нами наконец!
Все остальное безразлично мне! Но ты проси меня о том, что есть не что иное, как суть вещей!
Они считали, что смеялись надо мной, коль женщиной назвали! Какая это женщина, они увидят, как узнают, что значит, если в теле есть душа!
Довольно просить им тела моего, а ты проси моей души!
И генерал ответил:
— О, женщина, молчи! И не проси иного, чем то, что сам могу я принести тебе!
Что же можешь ты принести, о, сын мой? И генерал, поднявши руку, отвечает:
— Волю!