13. Красавчик «Франческо»
13. Красавчик «Франческо»
Форин офис умеет хранить секреты. Некоторые документы 30-х годов, касающиеся переговоров английских руководителей с высшим руководством фашистской Германии, в том числе непосредственно с Гитлером, до сих пор хранятся в секретных архивах британского Министерства иностранных дел. Англичане не хотят, чтобы нескромные взоры проникли в свидетельства их политики сговора с Гитлером и подталкивания Германии к походу на Восток. А между тем многие из этих документов можно найти в делах архива СВР России. Уже через несколько дней после секретной встречи британского министра иностранных дел Саймона с Гитлером в 1935 году Сталин читал полную стенограмму записи переговоров. И пусть не удивляется читатель — этот секретный документ советская разведка получила… в английском посольстве в Риме. У англичан существовала практика рассылки всех важных документов по вопросам внешней политики в свои посольства.
Документы из английского посольства передавал римской резидентуре «Франческо», сотрудничавший с советской внешней разведкой 13 лет. Таким образом, еще до появления знаменитой «кембриджской пятерки» осведомленность советского руководства о внешней политике Англии была весьма высокой.
А началось все в 1924 году. С Италией были установлены дипломатические отношения, и в Рим прибыло советское посольство, в составе которого была резидентура внешней разведки. Центр поставил перед ней сложную задачу — сосредоточить внимание на приобретении агентов, способных добывать документы в дипломатических представительствах основных капиталистических стран. Резидент Н.И. Каминский решил начать с изучения возможностей уже известных разведке лиц. Он обратил внимание на Альфредо Алегретто, который поступил на должность канцеляриста в российское посольство в 1904 году, где и прослужил до его преобразования в советское представительство. Итальянский служащий доброжелательно относился к России и ее новому режиму. В 1921 году он помогал членам экономической делегации В.В. Воровского. Алегретти хорошо знал местных служащих иностранных посольств в Риме. Через него резидентура приобрела несколько полезных источников документальной информации в иностранных посольствах. Самым ценным среди них был итальянский служащий канцелярии британского посольства в Риме, которого мы будем называть просто «Франческо». Это был мужчина среднего возраста с лицом древнего римлянина. Он нравился женщинам, и они называли его красавчиком.
В характеристике «Франческо» от 15 января 1925 г. резидент указывал: «Раз в неделю дает документальные материалы английского МИД. В среднем 150 листов. С первого дня знает, на кого работает. Сотрудничает с нами исключительно из-за денег и не скрывает это. Он поставил себе целью стать богатым человеком, к чему и стремится. Прост и откровенен. Очень ценит дружеское к нему отношение и доверие. Честен в работе. Старается оправдать получаемое вознаграждение. Очень осторожен и точен в работе. В общем, надежный источник, который не причиняет много хлопот».
В директиве Центра, направленной в резидентуру в начале 1925 года, говорилось: «Англия сейчас является организующей силой вероятного в недалеком будущем нападения на СССР. С Запада против нас создается сплошной враждебный кордон. На Востоке — в Персии, Афганистане и Китае — мы наблюдаем аналогичную картину. Признание СССР де-юре, по мысли Чемберлена, должно быть использовано для дипломатического давления единым фронтом. Ваша задача (считайте ее ударной) — дать документальные и агентурные материалы, вскрывающие в деталях планы Англии в указанном направлении. М.А. Трилиссер (в то время начальник внешней разведки) подчеркивал необходимость особенно внимательного отношения к источнику, дающему нам документальные материалы. Сейчас этот источник дорог нам больше, чем когда-либо».
«Франческо» с тех пор стал одним из наиболее оберегаемых источников резидентуры. До конца 1937 года от него поступала секретная переписка английского посольства с Форин офис, многие телеграфные сообщения, а также некоторые действующие дипломатические и консульские шифры и коды.
В 1927 году из полученных резидентурой и направленных в Центр 1406 материалов 634 были получены от «Франческо». В это время резидентуру в Риме возглавил А.А. Ригин — опытный разведчик, который, использовав благоприятную для «Франческо» обстановку в посольстве, добился еще большего в его информационной отдаче. Однако в связи с клеветническим доносом в конце 1928 года Ригина отозвали из страны. Разбирательство, которое тщательно провел член коллегии ОГПУ Г.И. Бокий, закончилось полным оправданием Риги-на, но в страну его не вернули. Жена Ригина — Зинаида Александровна Летавет (также кадровая сотрудница ИНО) продолжала работать в Риме. В апреле 1929 года она добилась разрешения Центра на возобновление работы с «Франческо». Добытые «Франческо» только в 1929 году документы составили несколько архивных томов. Среди них большой интерес представляют письма Чемберлена о встрече с Муссолини во Флоренции, куда он выезжал с частным визитом 2 апреля 1929 г. «Я получил возможность еще раз убедиться. — писал Чемберлен, — что Муссолини хочет мира и что, какими бы ни были последние события в итальянской политике, нет оснований бояться, что она примет агрессивную форму в обозримый период времени». В ходе беседы Чемберлен выразил удовлетворение улучшением отношений Англии с Германией. «Только будущее, — заметил Чемберлен дуче, — покажет, смирится ли Германия с нынешней ролью или еще раз прибегнет к оружию и все поставит на удачу в новой войне. Если беда придет, то именно оттуда. Германия еще опасна, продолжал Чемберлен, — и она готова только предложить, чтобы ее хорошее поведение постоянно покупалось новыми уступками. Германия может начать с территориальных притязаний к Польше, затем совершит аншлюс Австрии и поставит вопрос об итальянском Тироле».
В 1929–1932 годах резидентом в Риме был Эрдман.
Требования Центра к информации «Франческо», особенно к телеграфной, возрастали. 20 января 1930 г. Центр запрашивает телеграммы о Германии, конференции в Гааге, Лиге Наций. 20 мая 1930 г. Центр просит выслать документы по Центральной и Восточной Европе, СССР, Франции, Лиге Наций и др.
С начала 1933 года римскую резидентуру возглавил П.М. Журавлев. Работу с «Франческо» вел его заместитель И.А. Марков. В подготовленной ими в конце 1933 года справке о «Франческо» было сказано, что он дает «всю входящую и исходящую переписку посольства, включая шифртелеграммы. Безусловно может быть использован нелегальным аппаратом, что необходимо сделать в условиях нормальных дипломатических отношений между СССР и Италией».
Только в 1934 году были добыты и направлены в Центр такие важные материалы, как шифртелеграммы Форин офис о поездках Идена, в то время заместителя министра иностранных дел Великобритании, в Париж, Берлин и Рим, где он провел переговоры об отношении к перевооружению Германии. Были получены документы с оценками британским посольством перспектив новой внешней политики Германии; документы о польско-германских соглашениях и перспективах отношений между ними; о японо-германских отношениях. В апреле 1934 года из Рима поступила очень важная и настораживающая информация о сближении Германии и Японии, а также их подготовке к войне против СССР.
В получаемой из британского посольства информации важное место занимали вопросы возрождения германской военной машины и подготовки Гитлером захватнических планов при явном попустительстве Англии, которая стремилась удовлетворить территориальные притязания Гитлера за счет интересов стран Восточной Европы, и прежде всего СССР.
Канал получения столь важной информации следовало во что бы то ни стало сохранить и надежно законспирировать. Поэтому Журавлев продолжал настаивать на передаче «Фрайческо» нелегалам. Он докладывал в Центр: «В ближайшее время мы подберем материал касательно техники появления сюда нашего нелегала. Необходимо уже сейчас наметить конкретную кандидатуру и сообщить нам, чтобы в соответствии с этой кандидатурой подбирать для нее характер прикрытия».
Весной 1934 года он напомнил Центру: «Организовать нелегальную группу необходимо в течение этого лета. Наплыв иностранцев очень велик, одних немцев приехало сюда до 100 тысяч. Мы предлагаем скромное прикрытие — учебу».
Наконец Центр принял решение. Выбор пал на имевшего уже опыт нелегальной работы М.М. Аксельрода.
Моисей Маркович Аксельрод родился в Смоленске 26 декабря 1898 г. С 1916 года жил в Москве, учился в МГУ. В 1918–1921 годах служил в Красной Армии. Затем, окончив Институт востоковедения, выехал в Саудовскую Аравию. Аксельрод владел немецким, французским, итальянским и арабским языками, читал на английском. По возвращении в 1928–1929 годах работал в ИНО. В конце 1928 года принимал участие в переговорах по заключению советско-йеменского договора в Сане.
В конце 1929 года Аксельрод был направлен на нелегальную работу в Каир. С австрийским паспортом он прибыл в Стамбул, где в это время работал Журавлев. Там, в Стамбуле, и состоялось личное знакомство разведчиков. Вот почему, возглавляя римскую резидентуру, Журавлев рекомендовал Аксельрода в качестве руководителя нелегальной резидентуры для работы с «Франческо».
Решение о передаче «Франческо» на связь нелегалу тщательно прорабатывалось в Центре и резидентуре, уточнялись моменты его биографии и деятельности. В характеристике источника Журавлев отмечал: «Служит в английском посольстве 18 лет. Крайне осторожен. Боится провала со стороны англичан. Не проявляет опасений в отношении итальянцев. Вполне вероятно, что он является их осведомителем. Верит в наше крайне бережное отношение к его работе и к источнику в частности».
В 1927 году итальянская полиция арестовала Альфредо Алегрет-ти по обвинению в попытке вербовки сотрудника французского посольства. Он был приговорен к пяти годам тюремного заключения за шпионаж. Следствие не сумело, однако, установить, на кого он работал. В какой степени этот арест ставил под удар «Франческо», с которым Алегретти был знаком?
Были также серьезные основания считать, что «Франческо» работает не в одиночку и у него в посольстве есть помощник. Все эти вопросы предстояло выяснить Аксельроду.
25 сентября 1934 г. Аксельрод пересек швейцарскую границу, воспользовавшись австрийским паспортом на другое имя. В Риме он разыскал ведущего специалиста по арабской истории и договорился об организации совместной научной работы. «Приняли меня очень хорошо, — писал Аксельрод. — Им льстит, что иностранец приехал к ним заниматься таким предметом, для которого они не могут найти достаточно людей у себя. А так как я в этом кое-что смыслю и так как я в самом деле буду заниматься (иначе нельзя: нас слишком мало, чтобы можно было манкировать), скоро для меня создастся совершенно легальное положение, которое при любой проверке даст положительный результат».
8 октября состоялась первая встреча Журавлева с Аксельродом на смотровой площадке парка Боргезе. Они подробно обсудили положение Аксельрода, вопросы прикрытия и будущей работы с «Франческо».
25 ноября Аксельрод сообщал: «Веду переговоры с академиком Ноллино о написании диссертационной работы под его руководством. Резюмирую: положение считаю более или менее установившимся и думаю, что в середине следующего месяца, во всяком случае не позже возвращения Журавлева, можно приступить к работе. Легенда у меня не безусловно арийская. В свидетельстве об окончании гимназии указано «вероисповедания иудейского». Вопросы о религии здесь довольно часты. Отвечаю: “свободомыслящий”».
В декабре 1934 года в помощь М.М. Аксельроду была направлена агент-нелегал Ли, ранее работавшая связисткой резидента-нелегала в Швейцарии И. Порецкого (Рейсса). Как потом оказалось, это была единственная, но роковая ошибка Центра в столь тщательной подготовке резидентуры Аксельрода. Последовавший через несколько лет провал Порецкого через Ли привел к провалу Аксельрода. Такова уж суровая специфика организации работы разведчиков, тем более нелегалов. Ли была членом коммунистической партии, эмигрировала из Германии, связь с организацией порвала по рекомендации разведки и считалась ренегаткой. Порецкий знал ее с 1920 года по Лейпцигу.
Центр предложил снять для Ли небольшую квартиру, оборудовать там фотолабораторию и научить ее хорошо фотографировать.
«Считаясь с худшим вариантом провала, — говорилось в директиве Центра М.М. Аксельроду, — лучше рисковать квартирой Ли, чем Вашей. При встречах с Ли соблюдайте максимум конспирации».
28 января 1935 г. «Франческо» был передан на связь Аксельроду. Последний представился как коммерсант, который будет приезжать два раза в неделю из Милана по торговым делам и поддерживать связь.
Спустя месяц Журавлев сообщал: «Аксельрод с «Франческо» работает почти 3 недели. Они имели 4 или 5 свиданий. Мы личные встречи с Аксельродом 10 февраля прекратили. Связь поддерживается через Ли. Фотографирование также производится у нее на квартире».
Аксельрод начал с более четкой организации работы с «Франческо». Агент рассказал ему, что получил доступ к досье английского посла в Риме Друммонда, назвав нумерацию важнейших дел. Позднее он принес его письма, однако они не представили интереса, так как в основном были личного, а не политического содержания.
По словам «Франческо», в течение нескольких месяцев в посольстве работал представитель Интеллидженс сервис, присланный «для наведения порядка». «Франческо», между прочим, упомянул, что он сам связан с представителями местной разведки, которых информирует по личному составу посольства и определенным лицам. На осторожный вопрос, не интересуются ли они, например, информацией, он ответил: «Разумеется, да». Аксельрод не стал углублять тему.
В начале марта Моисей Маркович выехал в Швейцарию. С «Франческо» встретился П.М. Журавлев. Он просил подобрать все свежие материалы, особенно телеграммы, о германских вооружениях, поездке Саймона в Берлин и т. д.
В апреле Аксельрод вернулся в Рим. Центр поручил ему достать с помощью «Франческо» действующие шифровальные таблицы к английским кодам. «Франческо» удалось подобрать доклады Друммонда, направленные в Форин офис 28 мая и 4 июня. Аксельрод предложил «Франческо» в дальнейшем отбирать из них наиболее интересные.
Когда Журавлеву сообщили, что «Франческо» снабжает докмен-тами и итальянцев, он вспомнил, как полпред привел ему однажды высказывания итальянского министра о политике Англии, в которых были целые фразы из документов, полученных от «Франческо».
В письме М.М. Аксельроду Центр высказал предположение, что, возможно, итальянская разведка регулирует поток информации, передаваемой ему «Франческо». Резидент возражал против такого утверждения, ссылаясь на то, что «Франческо» принимает при встречах ряд мер предосторожности и часто выражает совершенно искреннюю тревогу в связи с возможностью провала.
Он представлял себе положение «Франческо» так: в посольстве работает другое лицо, «Франческо» является связником итальянской разведки, а может быть, резидентом. Работая в основном на нее, он кое-что дает и нам по секрету от нее. Архивные материалы не дают ответа на вопрос, по какой причине резидентура не смогла организовать проверку «Франческо» непосредственно в английском посольстве.
В конце 1935 года Центр сообщил Аксельроду: «Вопрос о регулировании нас со стороны итальянцев нужно пересмотреть и, пожалуй, в пользу «Франческо», поскольку в последнее время агент стал давать свежий материал, достаточно актуальный, и почти не пропускал порядок документов по нумерации».
Иногда Центру приходилось сдерживать активность Аксельрода. В директиве от 27 октября говорилось: «Между 24 сентября и 14 октября Вы провели с «Франческо» 16 встреч. Они должны происходить не чаще 2–3 раз в неделю».
Об эффективности руководства работой «Франческо» со стороны Аксельрода свидетельствовала следующая справка Центра от 15 ноября 1935 г.: «Получены документальные материалы Министерства иностранных дел Англии, доклады английских послов, аккредитованных в столицах великих держав, протоколы секретных совещаний и шифртелеграммы. Всего послано тов. Сталину — 101 документ, среди них протоколы совещаний Саймона с Гитлером в Берлине, Идена с Литвиновым в Москве, Идена с Беком в Варшаве, Идена с Бенешем в Праге и Идена с Муссолини в Риме. С января с.г. по 15 марта в ЦК послано всего 23 материала».
Особую ценность представляли протоколы тайной встречи министра иностранных дел Великобритании Саймона с Гитлером в Берлине, состоявшейся в начале 1935 года, накануне конференции в Стрезе. На этой встрече между Саймоном и Гитлером, в нарушение Версальского договора, был достигнут тайный сговор относительно того уровня вооружений Германии, который Англия могла бы считать для себя приемлемым при условии гарантии своих интересов в Европе и колониях со стороны Гитлера. Этот сговор сказался на позиции Великобритании на конференции в Стрезе, на которую ее участники — Великобритания, Франция и Италия — собрались, чтобы обсудить положение в Европе, сложившееся в результате нарушений Германией военных положений Версальского договора. Осудив в общей форме эти нарушения, делегация Великобритании, возглавлявшаяся Саймоном, выступила против применения санкций за нарушения, чем свела на нет принятую на конференции декларацию. Путь к воссозданию вооруженных сил был для Гитлера открыт.
Однако значение тайной встречи британского министра иностранных дел с Гитлером далеко выходило за рамки только лишь вопросов, обсуждавшихся на конференции в Стрезе. Оно фактически означало новый этап политики Англии по отношению к Германии. Впервые высшие британские руководители лично дали понять Гитлеру, что Великобритания отнюдь не против пересмотра Германией Версальской системы и реализации своих территориальных притязаний на востоке Европы. Это был первый шаг политики «умиротворения агрессора», приведшей мир к катастрофе.
За встречей с Саймоном последовали очередные личные встречи с Гитлером британских руководителей: нового министра иностранных дел лорда Галифакса в ноябре 1937 года, который прямо заявил фюреру, что Англия рассматривает Германию в качестве бастиона борьбы с коммунизмом, признает жизненную важность ее интересов в Европе и готова обсудить с Гитлером программу англогерманского соглашения по самому широкому кругу вопросов. Затем 15 и 22 сентября 1938 г. последовали личные встречи с Гитлером британского премьер-министра Чемберлена, во время которых была решена участь Чехословакии. Информация римской резидентуры была бесценной.
В конце 1935 года Центр разрешил М.М. Аксельроду приехать на пару недель в Москву. Перед резидентурой были поставлены новые задачи: обеспечить регулярное получение докладов английского посла и консулов в СССР, а также военно-морского и авиационного атташе в СССР, изучить возможности получения дипломатических вализ в запечатанном виде, а также включить в документальное освещение работу английской разведки.
Аксельроду предстояло также выяснить действительное положение «Франческо» в посольстве и установить, кто является его помощником. Намечалось постепенно перейти на прямую связь нелегальной резидентуры с Центром, минуя «легальную».
В середине января 1936 года Аксельрод вернулся в Рим через Вену, где провел три дня с семьей. По приезде он немедленно связался с «Франческо».
Вступление германских войск в Рейнскую зону в нарушение Локарнских соглашений вызывало у Аксельрода серьезную озабоченность. Перспективы развития международной обстановки он оценивал весьма пессимистично. 25 марта 1936 г. в личном письме своему куратору в ИНО Фанни Зархи Моисей Маркович сообщал: «Стоит ли игра свеч с Лигой? Какие плюсы прибавила нам Лига и франкосоветский пакт? Мы вынуждены бесконечно выступать в защиту Версаля, а сделка явно совершается за нашей спиной и за наш счет. Для меня это не вопрос принципа, а вопрос тактики, вопрос целесообразности».
Зархи отвечала (с согласия начальника разведки): «Существовала и отчасти продолжает существовать другая опасность — пакт четырех держав, то есть возможность договоренности западных держав за наш счет и сколачивание единого блока против нас с последующей интервенцией. Эту опасность наша дипломатия должна в первую очередь устранить и во что бы то ни стало ослабить, что ей и удалось, правда частично, путем подписания пакта с Францией и Чехославакией».
Материалы «Франческо» становились все более актуальными. 7 апреля 1936 г. Центр сообщал: «Годовой отчет по Германии интересен. Он переводится и будет полностью использован в информации инстанции. Также будут использованы примечания Друммонда к докладу о германской экспансии, присланному прошлой почтой».
В мае-июне работа с «Франческо» продолжала оставаться интенсивной. Встречи временами происходили ежедневно, иногда дважды вдень. Из-за назначенной на июнь сессии Лиги Наций был перенесен отпуск Аксельрода. 3 июля он докладывал: «В отчетный период мы встречались с «Франческо» каждый день без исключения. Его помощник сейчас остался в посольстве один и работает круглую неделю. Итог работы — около 100 материалов, из которых около 20 сообщений — телеграфно».
В «легальной» резидентуре за все 15 лет работы с «Франческо» не было переводчика с английского языка. Отбор и перевод материалов лежали целиком на Аксельроде, который по приезде еще не владел в достаточной степени этим языком. Времени постоянно не хватало. Материалы давались иногда лишь на полтора часа, включая время получения и возврата. Тем не менее резидент справлялся с задачей.
Для экстренного вызова Аксельрода на встречу с «Франческо» последнему был дан телефон Ли. «Франческо» говорил ей, например, что больному плохо, нужна операция и профессор должен срочно приехать. Ли сообщала об этом условным сигналом Аксельроду.
Отношения Аксельрода с «Франческо» углублялись. Этому способствовали совместные поездки за город, посещение вдвоем Парижа. В непринужденной обстановке «Франческо» становился более откровенным. Он раскрыл Аксельроду еще одну свою «тайну»: признался, что уже пять лет не служит в посольстве. После ареста Альфредо Алегретти, связь которого с «Франческо» была известна в английском посольстве, он заметил, что за ним стали следить. Не дожидаясь увольнения, он решил уйти на пенсию по собственному желанию. В посольстве продолжал работать его друг, через которого он и доставал документы.
«Франческо» также рассказал резиденту, что сотрудник разведки, с которым он связан, кроме Англии занимается Россией. От подробных расспросов «Франческо», однако, уходил, заявив: «Это нечестно: ведь я сам ничего не знаю о Вас и не стремлюсь выпытывать Ваши секреты. Какое Вам дело до моих способов работы? Мы получаем материал. Мы сейчас работаем интенсивнее, чаще и лучше, чем раньше, а остальное Вас не касается».
В августе Аксельрод договорился с «Франческо» о том, что тот передаст в опечатанном виде дипломатическую вализу. 25 октября 1936 г. он сообщил: «Наконец-то удалось получить давно обещанный мешок. Он был передан Журавлеву, который его обработал. Из целого ряда данных я заключаю, что мешок был дан только нам, а к итальянцам не попал. В этом и состоял риск».
«Франческо» сообщил, что у его друга есть доступ во все комнаты посольства, кроме кабинета посла. Изымаемые материалы хранятся в двух шкафах. Один находится в канцелярии, другой — у архивариуса. Все замки сменены. Шифры и коды хранятся в особом шкафу, где кроме ключей есть еще цифровая комбинация, которую его друг не знает. Единственный благоприятный период для их получения — лето, когда комендант получает месячный отпуск и друг ночует в посольстве.
Пошел третий год пребывания Аксельрода в Риме. Пора было подумать о замене. Кандидат уже был на примете. Центр запрашивал: «В качестве кого — студента, купца и т. д. — он должен к Вам приехать?»
Аксельрод рекомендовал в качестве прикрытия учебу, спрашивал, обладает ли он каким-нибудь талантом (живопись, музыка, знание археологии и т. д.).
Новая резидентура, по его мнению, должна состоять из трех человек, включая радиста, и иметь самостоятельную связь с Центром (против этого предложения в документе имеется заметка: «Не подойдет ли Абель?»).
Ли Аксельрод рекомендовал перевести на другую работу.
В 1936 году Аксельрод направил в Центр 1239 разных информационных материалов, 473 телеграммы, из них около половины из Форин офис.
20 января 1937 г., направляя подборку материалов по странам Востока, Аксельрод отмечал, что «Англия страшно боится роста фашистской опасности, в частности в Абиссинии, Ираке и Египте». Он рекомендовал информировать инстанцию по этому вопросу, который «может оказаться важной картой в нашей политике».
Весной 1937 года Центр наметил ряд важных решений по работе в Италии. В Москву был вызван для консультации ?.М. Журавлев.
17 марта начальник отделения Центра написал Аксельроду: «Поездка на периферию заставила внести кое-какие коррективы при оценке общего положения. Снимать Вас с участка, на котором Вы сидите, совершенно невозможно. Ваша страна в грядущих событиях будет играть одну из первых ролей. Вы прекрасно легализованы, знаете язык и работу, которую мы должны перестроить, если не хотим в тяжелый момент остаться с голыми руками. Вам посылается помощник, владеющий английским языком и знающий подпольную работу. Наиболее ценная политическая агентура Журавлева перейдет к Вам. Постараемся у Вас поставить радиоточку. Через год после приезда помощника я не буду возражать против вторичного рассмотрения поднятого Вами вопроса».
В это же время «Франческо» поставил вопрос о награждении его орденом к 20-й годовщине Октября. Мотивы — 13 лет безупречной службы, а также необходимость иметь документ о том, что он также был подпольщиком (па случай смены в стране режима).
Центр отвечал: «Мы над этим вопросом подумаем. Может быть, изготовить какую-нибудь грамоту для награждения. У нас прецедентов не было».
24 мая 1937 г. «Франческо» возобновил работу, передав почти целиком почту посольства, прибывшую в середине мая.
В письме от 7 июня 1937 г. Центр отмечал, что возможности «Франческо» входят в норму, некоторые его материалы актуальны и представляют интерес. Одновременно сообщалось о том, что будущий помощник Аксельрода — Юз — задержится на пять месяцев в Канаде, где ему предстоит обмен документов, и что ему рекомендовано направить свои усилия на изучение таких предметов, как искусство и архитектура Италии.
А в это время случилось непредвиденное. В Швейцарии стал невозвращенцем нелегал Рейсс, у которого ранее Ли работала связником. Ли оказалась «засвеченной», итальянская полиция стала разыскивать ее.
Аксельрода вызвали в Москву. Резидентура в Риме ничего не знала о провале Ли и возможной угрозе Аксельроду. Тем не менее Центр без объяснения причин сообщил, что Аксельрод в Рим не вернется, и поручил Журавлеву отправить в Москву его вещи. За ними послали итальянского служащего посольства в машине, которую вел заместитель резидента И.В. Марков. В момент передачи вещей последний был арестован и освобожден лишь через три недели. Маркову пришлось срочно покинуть страну.
Так вынужденно закончила свою работу нелегальная резидентура Аксельрода, сумевшая за три года своего существования добыть для советского руководства большое количество ценнейшей документальной информации, раскрывавшей тайные планы Германии, Англии и других западноевропейских государств.
Вскоре вынужден был покинуть резидентуру и Журавлев. Связь с «Франческо» была временно прекращена, основная агентура резидентуры законсервирована в целях безопасности. Требовалось разобраться, что конкретно стало известно итальянской контрразведке в результаті провала Ли, попали ли в ее поле зрения Аксельрод и другие работники и связи резидентуры.
Постепенно обстановка прояснилась. Резидентуру возглавил опытный разведчик Д.Г. Федичкин. Он сумел обеспечить конспиративное восстановление связи с наиболее ценными источниками резидентуры, в том числе и с «Франческо». Снова в Центр пошла интереснейшая информация, раскрывавшая планы западных держав.
Резидентура в Риме своевременно сообщила в Центр о том, что Муссолини под давлением Гитлера согласился в конце концов на аншлюс Австрии. О намерениях фашистской Германии захватить Ав-стрию и создании в этих целях «пятой колонны» в виде разного рода профашистских организаций римская резидентура сообщала еще раньше. Но основное место в информационных сообщениях Федич-кина в течение всего 1938 года занимал чехословацкий вопрос. Документальные материалы МИД Италии, относившиеся к мюнхенскому сговору, были направлены в Москву в двух сборниках и доложены в ЦК партии. Некоторые документы из этих сборников были выделены в специальную сводку для Сталина и Молотова. Документы, передаваемые «Франческо» из посольства Великобритании, продемонстрировал и готовность Англии выдать Чехословакию агрессорам.
Так работала итальянская резидентура в тяжелый для нее период после вынужденной смены руководства.
Моисей Маркович Аксельрод некоторое время трудился в центральном аппарате разведки, затем стал одним из руководителей Школы особого назначения. А потом его, как и сотни других честных разведчиков, настигла жестокая и несправедливая волна репрессий.
Работу «Франческо» оборвала война.