4. Гай Берджесс: путь в английскую разведку

4. Гай Берджесс: путь в английскую разведку

Среди членов «кембриджской пятерки» имя Гая Берджесса стоит на особом месте. Мало о ком писалось и рассказывалось столько былей и небылиц, мало на кого выливалось столько грязи. Действительно, Гай Берджесс был далеко не ординарной и весьма противоречивой личностью. Наряду с исключительной природной одаренностью, острым аналитическим умом и широким разносторонним образованием он порой удивлял свое окружение экстравагантными поступками. Отмежевываясь от «буржуазного мировоззрения», Берджесс с присущими его характеру неуравновешенностью и открытостью демонстрировал этот разрыв своим «возмутительным» поведением и богемным образом жизни. Он нарочито неряшливо одевался, много пил, был агрессивен в спорах со своими оппонентами.

Существует мнение, что именно эти черты его личности и дали возможность советской разведке установить с ним сотрудничество. В действительности это не так. Хранящиеся в архиве СВР документы свидетельствуют, что дело обстояло как раз наоборот: отрицательные качества Берджесса были препятствием к его работе. Получив от Филби полную характеристику Берджесса, резидент лондонской нелегальной резидентуры А.М. Орлов и его помощник А. Дейч долго ломали голову, прежде чем приняли решение о начале работы с ним. Да и решение это носило скорее вынужденный характер: Маклин, уступая настойчивым расспросам своего друга Берджесса о причинах отхода от прежней деятельности в компартии, не выдержал и проговорился о том, что выполняет особое задание. Берджесс все мгновенно понял. В этих условиях Орлов и Дейч решили не выпускать его из поля зрения, постоянно держать под контролем. Повлияло на их решение и то, что Филби отозвался о Берджессе как об очень убежденном человеке. Будучи хорошими психологами, Орлов и Дейч поняли, что за необузданным характером Берджесса в действительности кроется легкоранимый, исключительно честный и порядочный человек, бунтующий против ненавистной ему среды.

Гай Берджесс родился в 1911 году в семье морского офицера, дослужившегося до вице-адмирала. Учился в одной из самых привилегированных частных школ Англии — Итоне. За Итоном последовал университет в Кембридже, где Берджесс изучал, а затем преподавал историю. Здесь в атмосфере всеобщего увлечения студентов и преподавателей марксизмом он стал членом подпольной коммунистической группы. Но его путь к марксизму не был лишь данью моде 30-х годов. Берджесс прочел огромное количество книг прошлых и современных мыслителей. И к марксизму он пришел через изучение теоретических трудов.

В январе 1935 года Дональд Маклин устроил Дейчу встречу с Берджессом. Гай с радостью принял сделанное ему предложение, сказав, что это для него большая честь и он готов пожертвовать всем ради дела. Так возникла кембриджская группа советской разведки, работавшая в составе трех человек (Филби, Маклин, Берджесс) до 1937 года, когда в нее начали вливаться новые выпускники Кембриджа.

Включение Гая Берджесса в нелегальную группу Орлова и появление в переписке резидентуры нового псевдонима — «Медхен», а также разработка некоторых оперативных комбинаций с его участием были для Центра совершенно неожиданными и вызвали вопросы. «Вы недоумеваете, кто такой «Медхен», и приказываете порвать с ним до объяснения Вам, кто он. Я отдал распоряжение Стефану (Арнольду Дейчу. — Лет.) по телефону с ним связь приостановить во исполнение Вашего указания, — писал Орлов в одном из своих писем в Москву. — Но я весьма удивлен недоразумением: я начинаю подозревать, что наши письма не полностью доходят к Вам или, может, часть из них была неполно проявлена… Наводчиками к нему были «Зенхен» и «Вайзе» (Филби и Маклин. — Лет.), расценивающие его как очень способного и авантюрного малого, могущего проникнуть всюду… «Медхен» — бывший земляк кембриджской группы, очень образованный парень, незаменимый в обществе, с авантюрными наклонностями. Хотя я его расцениваю ниже «Зенхен» и «Вайзе», считаю все же, что он пригодиться может».

Гай Берджесс, так же как Филби и Маклин, прекратил связь с подпольной партийной группой в Кембридже и переехал в Лондон. Встал вопрос о том, что делать дальше и на какую работу устроиться, чтобы быть ближе к выполнению главной задачи — проникновению в британскую разведку, а именно такую цель поставил перед новым сотрудником Дейч. Решено было идти классическим для разведки путем — использовать связи Берджесса. Вскоре Гай начал работать в Британской радиовещательной корпорации и несколько раз выступил по радио. Эти выступления привлекли к нему внимание. Теперь Берджесса можно было «подставлять» Интеллидженс сервис.

Весной 1937 года Маклин, служивший тогда в Министерстве иностранных дел, узнал и передал советскому разведчику данные на человека, который определенно являлся сотрудником английских спецслужб. Его звали Дэвид Футман. Арнольд Дейч вместе с Теодором Малли, сменившим в апреле 1936 года Александра Орлова на посту резидента нелегальной лондонской группы, разработали план комбинации с целью организации знакомства Берджесса и развития отношений с этим человеком. Теодор Малли в одном из своих писем в Центр писал о «Медхен»:

«Раньше он вел безалаберный образ жизни. Теперь стал серьезнее. Он не застенчив, а, наоборот, немного дерзок; какие бы ему ни дать задания, он везде пролезет. Когда ему скажешь: «Ты должен с тем-то и тем-то познакомиться», он это очень быстро сделает. Причем он не навязывается, а умеет сделать так, что интересующее нас лицо само его приглашает».

Дейч также считал, что Гай обладает такими способностями. Сумел он познакомиться и с Дэвидом Футманом. Было известно, что Футман кроме работы в английской разведке занимается также литературным трудом, пишет книги по истории (в том числе русской). Гай под этим предлогом связался с ним и предложил выступить на Би-Би-Си. Футман согласился, но запросил довольно высокий гонорар. Гай сумел уладить и этот вопрос. Между ним и Футманом завязались деловые, а затем и дружеские отношения. «Наконец мне удалось пригласить Футмана отобедать, — писал Берджесс. — В результате успешного и дружеского разговора я сблизился с ним настолько, что он пригласил меня к обеду на завтра». Гай суммировал свои первые впечатления о Футмане в емком портрете:

«Он интеллигентный, спокойный человек английского типа, но быстрый, сообразительный и красноречивый… Я узнал кое-что о его прошлом. Примерно в 1920–1924 годах он был вице-консулом в Египте. Затем он находился на аналогичной работе в Белграде. После этого он ушел с консульской службы и представлял на Балканах крупные фирмы. Этим он занимался несколько лет, а затем был вновь принят на государственную службу, где работает и сейчас, а именно в Контрольное бюро паспортов (прикрытие для офицеров разведки. — Авт.). Мы немного говорили об этом учреждении. Контрольное бюро паспортов, по его словам, наблюдает за иностранцами и за осложнениями в паспортном вопросе. Это я проверил через другого чиновника государственной службы — Проктора. Ф. держится настороже… Но я думаю, что я ему понравился, а этого я и хотел добиться».

Не ограничиваясь словесным пор третом Дэвида Футмана, Берджесс набросал его профиль карандашом. Этот рисунок до сих пор хранится в архиве СВР.

За этим ленчем последовали другие. Футман подготовил для Би-Би-Си две передачи, и, по словам Гая, он с ним очень подружился. В мае 1938 года Берджесс узнал от одного из своих многочисленных знакомых, что в отделе контроля паспортов «имеется работа». На следующей же встрече он сказал Футману, что слышал о вакансиях в его отделе, и спросил, не смог ли бы тот помочь ему устроиться туда, так как работа на Би-Би-Си его не очень устраивает. Футман ответил, что Берджесс является как раз тем человеком, который им подходит. Через пару дней Дэвид пригласил Гая на ланч и доверительно сообщил ему, что в действительности он сотрудник разведки и считает Берджесса вполне подходящим для этой работы человеком.

Это был первый успех лондонской нелегальной резидентуры в ее настойчивых попытках проникнуть в СИС. Путь через журналистику оказался верным. Но впереди было еще очень много работы — Гая Берджесса надо было продвинуть на такое место, где он мог быть максимально полезным для советской разведки.

Через неделю Футман познакомил Берджесса с командором Норманом, бывшим резидентом в Праге, откуда велась разведывательная работа против Советского Союза.

Встреча с Норманом проходила в Королевском автомобильном клубе. Позднее Берджесс на собственном опыте и из разговоров сотрудников спецслужб узнал, что этот клуб часто используется для встреч с агентами. Во всяком случае, все коллеги Берджесса были его членами и имели там открытые счета в ресторане.

Началось изучение Берджесса английской разведкой, которая также искала пути его наиболее эффективного использования. Вслед за Норманом появился майор Валентин Вивиан. Это был уже чиновник рангом повыше Нормана. Впоследствии он стал заместителем начальника британской разведки. Рассматривался вариант направления Берджесса в Италию для сбора сведений о намерениях итальянского правительства в отношении будущей франкистской Испании. Однако английская разведка затруднялась с выбором прикрытия Гая Берджесса для выполнения этого задания. Вивиан считал, что с позиций журналиста ему будет трудно справиться с этим заданием, а путь к дипломатическому прикрытию был бы слишком сложным и долгим.

Затем, узнав, что Берджесс ранее был коммунистом, Вивиан подумал об использовании его для изучения коммунистического движения Англии. «Мы хотим, чтобы вы работали не только в партии, — развивал свою мысль Вивиан, — но и среди отдельных лиц. Легальные члены партии не опасны. Вы не должны работать среди активистов.

Это — полицейское дело ими занимается специальный отдел. Вы должны интересоваться людьми, которые не состоят в партии. Вам следовало бы сперва познакомиться с Виктором Голланцем. Он имеет важное значение и очень опасен. Затем в Оксфорде имеется молодой студент по имени Деннис Джонс, Он настоящий революционер с шестнадцати лет. И в Оксфорде, и в Кембридже это конспиративное членство должно быть вскрыто. Затем на Би-Би-Си есть секретная коммунистическая организация. Надо выяснить, кто к ней принадлежит».

В конце беседы Футман и Вивиан объяснили Берджессу, что его основной и конечной целью будет добиться назначения от партии на какой-либо пост в Москве, имеющий отношение к культурной работе. По их мнению, ему это было бы сделать нетрудно.

Выход Гая Берджесса на контакт с антикоммунистической секцией И лтеллидженс сервис был его собственной инициативой — в то время он оказался без связи с Центром. Москва сочла такую игру слишком сложной и рискованной. Кроме того, это отвлекало его от главной цели — проникновения в те сферы английской государственной службы, которые имеют отношение к Советскому Союзу. Поэтому Берджессу запретили заниматься такого рода работой для английской разведки. Гай не был согласен с таким решением Центра. В своем следующем письме он объяснял свои мотивы следующим образом:

«Один антикоммунист, которого я встретил позже, сказал мне, что он использовал своего сына, оксфордского студента, как шпиона в левом крыле студенческого движения. Весьма вероятно, что таким образом они могут подставить кого-либо в Оксфорд или Кембридж и он сможет вскрыть меня или других известных вам лиц.

Я привел этот пример, чтобы показать и отметить, что лучше будет, если человеком, проводящим такую работу, будет наш человек, который имел бы возможность скрыть нужных нам людей или представить факты в таком виде, чтобы они выглядели маловажными или вводили в заблуждение. Иначе они могут сами найти кого-нибудь для этой работы.

Я говорю это потому, что хочу оправдать свое мнение о том, что я не совсем убежден вашим запрещением на такую работу. Если они поступают таким образом с нами, почему мы не можем делать то же с ними?»

Но указание Центра следовало выполнять, и через некоторое время Берджесс сообщил:

«Согласно вашим распоряжениям я сказал Ф., что не думаю, чтобы я когда-либо смог сделаться «левым» и работать провокатором в английской коммунистической партии. Они слишком не доверяют мне».

Дэвид Футман согласился с Берджессом в том, что компартия его назад не примет, и похвалил за честность в оценке собственных возможностей в этом отношении.

Целенаправленность и настойчивость Центра в достижении поставленной цели оправдали себя. Вскоре Футман познакомил Берджесса с майором Лоуренсом Брэндом, начальником созданной в марте 1938 года секции «Д» английской разведки. Эта секция была сформирована по указанию начальника разведки Синклера, и в ее задачу входило изучение альтернативных способов ведения войны. Секция «Д» действовала под прикрытием отдела статистических исследований Военного министерства. Фактически это было подразделение, которое занималось дезинформацией и проводило мероприятия по активному воздействию в выгодном для англичан направлении на наиболее важные политические события.

Берджесс был представлен Лоуренсу Брэнду в конце 1938 года. Первым серьезным заданием для Бая в секции «Д» были организация раскола еврейского движения в Палестине и создание оппозиции по отношению к сионизму и его лидеру доктору Вейсману. Укрепляя свои позиции на Ближнем Востоке, Англия действовала традиционными методами «разделяй и властвуй». Берджесс успешно справился с этим заданием.

Затем Берджесса подключили к работе секции по Бермании. Информируя нашу разведку об этом участке работы, Берджесс сообщал:

«Из разных бесед о наших задачах, которые я имел с майором Грэндом, с его помощником подполковником Чидсоном, с Футманом и т. д., я вынес впечатление в отношении английской политики, — писал Берджесс. — Основная политика — работать с Берманией почти во что бы то ни стало и в конце концов против СССР. Но эту политику нельзя проводить непосредственно, нужно всячески маневрировать… Главное препятствие — невозможность проводить эту политику в контакте с Битлером и существующим строем в Бермании… Чидсон прямо заявил мне, что наша цель — не сопротивляться германской экспансии на Восток».

Это была уже политическая информация о позиции Англии в отношении Бермании и Советского Союза. «Бюрократически, — писал Берджес, — мое положение определилось таким образом, что я буду связным между секцией «Д» английской разведки, Форин офис и Министерством информации… Мною подписан официальный секретный акт (Official secrets act) для СИС, и поэтому личный секретарь лорда Пэрта, начальника отдела информации в МИД, Янг сказал мне, что он будет иметь возможность давать мне любую информацию». Таким образом, Берджесс получил доступ к шифртелеграммам и сводкам Министерства иностранных дел. Его разведывательные возможности расширялись. Он продолжал получать довольно интересную, хотя и часто фрагментарную, политическую информацию и от сотрудников разведки. Біримечательна в этом отношении его беседа за ужином 3 августа 1939 г. с мисс Маттисон и начальником секции «Д» Брэндом. Ссылаясь на члена военной делегации Англии на переговорах в Москве генерал-майора Хэйворда, Грэнд поведал своим слушателям, что английское правительство исходит из того, что «в Англии мощь Красной Армии расценивается низко» и что «война Англии против Германии может быть легко выиграна». А посему нет особой нужды заключать соглашение с Советским Союзом и переговоры с ним должны быть затянуты до ноября, а затем прерваны.

То, что Грэнд рассказал об отношении англичан к переговорам с Советским Союзом летом 1939 года, накануне начала Второй мировой войны, подтвердили и другие источники Берджесса. В своем письме в Центр от 28 августа 1939 г. он сообщал:

«Во всех правительственных департаментах и во всех разговорах с теми, кто видел документы о переговорах, высказывается мнение, что мы никогда не думали заключать серьезного военного пакта. Канцелярия премьер-министра открыто заявляет, что они рассчитывали, что смогут уйти от русского пакта (действительные слова, сказанные секретарем Хораса Вильсона)».

Это была важная политическая информация, раскрывающая истинные намерения английского правительства по отношению к СССР в критический момент, когда Гитлер готов был совершить нападение на Польшу.

Функции Гая Берджесса в английской разведке не ограничивались только организацией антигитлеровской пропаганды. Высказанное когда-то Теодором Малли мнение о его разносторонних способностях («“Медхен” — мастер на все руки») разделяла и английская разведка. Грэнд, отвечавший за саботаж и диверсии, в августе 1939 года поручил Гаю еще одно направление работы — диверсионно-разведывательное, в том числе организацию экономического саботажа против Германии. Берджесс предложил Грэнду создать школу иностранных агентов, где бы их обучали диверсионной работе. Он считал это хорошим способом укрепить свое положение в разведке, узнать агентов, которых засылают за границу, и завязать связи с работниками разведки и контрразведки, которых можно было бы приглашать в школу для чтения лекций. Учебное заведение было открыто и послужило прообразом для будущих диверсионных школ отдела специальных операций. На работу в него и был поначалу взят не без помощи Гая Берджесса Ким Филби.

Однако вскоре карьере Берджесса в английской разведке суждено было закончиться. Умер начальник разведки Синклер, уволен его протеже Грэнд. Вслед за этим в конце 1940 года Берджессу предложили искать другое место.

С уходом Гая Берджесса из разведки его связь с английскими спецслужбами не оборвалась. Еще во время работы для Грэнда он по указанию полковника Вивиана поддерживал контакт с Гаем Лидце-лом из контрразведки и давал ему сведения на некоторых интересовавших его людей, например члена парламента Джеральда Хамильтона. Поэтому советской разведкой был разработан план, согласно которому Берджесс должен был попытаться получить для себя какой-нибудь пост в контрразведке. Старые знакомые Футман и Вивиан его поддержали. Футман даже написал с этой целью письмо в контрразведку. Кандидатура Берджесса там была поддержана. Он был представлен Кемпбэллу Джонсону и начал работать для него, используя свою старую связь — швейцарского журналиста Эрика Кесслера. С Эриком Кесслером Гай познакомился еще в 1938 году, когда подыскивал по заданию Грэнда возможность создания в Лихтенштейне радиостанции для ведения нелегальной антигитлеровской пропаганды, как с человеком, который может указать на нужные контакты в швейцарском госаппарате. Английская контрразведка ранее пыталась завербовать Кесслера через своего агента Устинова, отца известного американского актера Питера Устинова, но Кесслер от вербовки отказался, так как не доверял ему. Эрик Кесслер стал представлять для англичан еще больший интерес, когда оставил работу в газете «Нойе Цюрихер цайтунг» и перешел на службу в швейцарскую миссию в Лондоне. Берджесс предложил английской контрразведке завербовать его и в конце 1940 года успешно осуществил эту вербовку. Контрразведка дала швейцарцу псевдоним «Орэндж».

Через Берджесса Кесслер активно использовался английской контрразведкой для сбора политической информации и характеристик на интересовавших ее представителей дипломатического и журналистского корпуса в Лондоне, а также на некоторых англичан, втом числе и на представителей лондонского истеблишмента.

Естественно, что обо всем, что он делал для контрразведки, Гай Берджесс регулярно докладывал своим советским коллегам. Интерес англичан к влиятельным лондонским кругам вполне отвечал потребностям советской разведки, и она не прошла мимо тех возможностей, которые открывало ей сотрудничество Гая с «Хатой», как именовалась английская контрразведка в оперативной переписке. Сообщая в Центр о встрече с «Медхен» 14 октября 1942 г., лондонский резидент выдвигал следующую концепцию работы:

«В связи с разработкой и заинтересованностью «Хаты» Банком международного сеттльмента и участием «М.» в этой разработке «Хаты» открываются перед нами новые возможности в использовании людей «втемную». В данном конкретном случае «М.» имел задание шефа через Проктора (личного секретаря министра финансов) получить информацию о деятельности английских финансовых кругов в связи с Банком международного сеттльмента. «Хата» знает, что «М.» находится в хороших взаимоотношениях с Проктором, поэтому они поручили ему связаться с ним и выяснить поставленные ими вопросы у него. «М.» говорит, что Проктор для «Хаты» такую информацию давать будет.

«М.» вообще предлагает «Хате» завербовать Проктора для получения от него регулярной информации о положении в Министерстве финансов и среди финансовых кругов.

Этот план «М.» как будто может быть принят «Хатой», и они могут поручить «М.» вербовать его. В данном случае, если Проктор будет агентом «Хаты» и будет связан с ней через «М.», то он, несомненно, будет рассказывать последнему гораздо больше, чем он это делал до сих пор.

Далее, если план вербовки Проктора удастся, то перед «М.» может встать перспектива вовлечения в работу «Хаты» также и других видных англичан. Эту задачу перед «М.» мы и поставили. А именно: добиться такого положения в «Хате», чтобы он имел на связи интересную агентуру, которую мы смогли бы использовать в наших интересах через него “втемную”».

Пока Берджесс работал над реализацией этого плана, англичане дали ему задание привлечь к конспиративной работе лидера группы «Свободные венгры» Эндрю Риваи с целью разработки ими венгерской, чешской и польской политической эмиграции. Гай был знаком с Риваи через сотрудника отдела иностранной печати Форин офис Питера Хультона. Вербовка Риваи была осуществлена Берджессом в ноябре 1942 года от имени Секьюрити сервис. В ее анналах он фигурировал как агент «Тоффи».

Кроме вербовки агентов для английской контрразведки и от ее имени Гай Берджесс выполнял большое количество других ее текущих поручений. Это позволяло ему общаться с самыми различными людьми из английских секретных служб. За годы тесного сотрудничества с ними он уз над большое количество как кадровых офицеров спецслужб, так и английских и иностранных агентов, работавших на них. Он также пролил некоторый свет на формы и методы работы разведки и контрразведки Великобритании, что было, несомненно, полезно знать советской разведке. В письме в Центр от 1 июля 1939 г. Берджесс писал:

«Хорошей оценкой нашей работы является то, что через 6 месяцев я могу вам рассказать кое-что о них, в то время как через 6 лет работы с вами я не могу рассказать им ничего о вас».

Это было действительно так. Ни Берджесс, ни его товарищи по кембриджской группе не знали подлинных имен советских разведчиков, поддерживавших с ними связь. Для них они были Джордж, Отто, Билл, Генри, Пьер, Макс и т. д. Они даже не знали, постоянно ли живут их советские контакты в Англии или приезжают для встреч из-за границы. Иногда и сами кембриджцы для встреч выезжали за пределы Англии. Таковы были строжайшие правила конспирации.

В первые годы работы в советской разведке Гай Берджесс не располагал широким доступом к секретной информации. Он эпизодически передавал некоторые документы ограниченного пользования, например получаемые им от Грэнда еженедельные информационные сводки, составленные на основе материалов английского МИД и разведки. Но его возможности в этом отношении не шли ни в какое сравнение с возможностями Дональда Маклина. Однако этот недостаток Берджесс полностью компенсировал своей работой по приобретению для советской разведки новых ценных источников информации. Можно сказать, что он был просто создан для такого рода работы.

У Гая Берджесса было свое понимание первоочередности задач разведки и свои склонности к ведению разведывательной работы. Осознавая необходимость своего личного проникновения в специальные службы Великобритании и умело используя для этого свое сотрудничество с ними, он все же считал, что для него это работа по необходимости. В одном из оперативных писем нелегальная резидентура сообщала:

«Работа, которую он считает еще более важной и перспективной, работа, которую он стал бы вести с большим моральным удовлетворением, будучи абсолютно уверен в ее успехе и эффективности, — это вербовка для нас молодежи, оканчивающей Оксфордский и Кембриджский университеты и готовящейся к поступлению на государственную службу. Для этой работы он имеет таких помощников, как Блант по Кембриджу и «Гросс» по Оксфорду. К этой мысли «М.» возвращается на всех встречах, мотивируя это тем, что только такая агентура сможет дать нам единственную заслуживающую доверия информацию».

Гай Берджесс не ограничивался только тем, что просто говорил о своей очередной идее вербовки оперработникам. Им были подготовлены и направлены в Центр подробно разработанные письменные предложения, которые он озаглавил «О развитии работы среди студентов для подготовки их к гражданской службе». В них он, в частности, писал:

«Организация работы среди университетского студенчества имеет величайшее значение, поскольку через нее мы смогли бы управлять регулярным потоком людей, идущих на государственную службу, которых можно было бы вербовать до того, как они сделаются слишком выдающимися, и устраивать их на безопасные места той или иной отрасли службы. Два наиболее важных университета, конечно, — Оксфордский и Кембриджский. Чтобы вести там работу, нам нужен кто-нибудь, имеющий близкую связь со студентами».

Для Центра эти мысли Берджесса не были новыми. Ведь первым заданием Киму Филби было посещение Кембриджа с целью подбора наиболее подходящих кандидатур для работы в советской разведке, и он первым обратил внимание на Гая Берджесса. Но для того, чтобы поставить это дело на регулярную основу, нужны были люди, полностью преданные этой идее и осознающие необходимость ее практической реализации. В Кембридже Берджесс был именно таким человеком. В известной степени его вербовочная работа облегчалась тем, что он сам вырос на кембриджской почве.

В 1944 году, когда Берджесс устроился на работу в Министерство иностранных дел Великобритании и получил возможность передавать советской разведке сотни секретных документов британского правительства, он любил повторять, что в предвоенные годы почти ничего не делал. Но это не так. Благодаря вербовочной работе Берджесса и его друзей Антони Бланта и Кима Филби в короткий отрезок времени — с начала 1937-го до начала 1939 года — ядро кембриджской группы было укреплено сразу пятью агентами: «Мэром», «Або», «Ральфом», «Мольером» и «Найджелом». Эта работа послужила прообразом для создания также и оксфордской группы во главе со «Скоттом». Но верно и то, что главные дела Гая Берджесса еще ждали его впереди.