Маршал Советского Союза Кирилл Семенович Москаленко

Маршал Советского Союза Кирилл Семенович Москаленко

В ноябре 1942 г. генерал-майор артиллерии Москаленко командовал 40-й армией Воронежского фронта. После того как под Сталинградом замкнулось кольцо окружения немецких войск, командарму стало известно, что левым крылом фронта готовится крупная наступательная операция.

Для Москаленко было очевидно, что для ее успеха следует также задействовать и армию, которая располагалась на правом крыле. Генерал понимал, что войска Юго-Западного и левого фланга Воронежского фронта при продвижении в глубь большой излучины Дона значительно удалятся от линии железной дороги. И вследствие этого при наступлении в сторону Донбасса возникнут значительные трудности в подвозе боеприпасов и продовольствия. Для предотвращения возникновения подобного негативного фактора необходимо было полностью контролировать железную дорогу Воронеж – Ростов. Поэтому следовало выбить немцев с ее южного участка, что можно было достичь только движением навстречу наступавшим войскам Юго-Западного фронта.

Но командующий фронтом в это время находился на левом фланге в полосе 6-й армии, и связаться с ним Москаленко не мог. Учитывая, что дожидаться возвращения генерал-лейтенанта Голикова не было времени, Москаленко решается на совершенно невероятный для уровня командующего армией шаг – позвонить лично Сталину.

Как вспоминал Москаленко: «Обдумав все, я подошел к аппарату ВЧ и попросил соединить с Верховным главнокомандующим. Вместе со мной подошли Крайнюков и Грушецкий. Я ожидал, что сначала ответит кто-нибудь из его приемной. Придется доказывать необходимость этого разговора, а тем временем можно будет окончательно собраться с мыслями для доклада. Но в трубке вдруг послышалось:

– У аппарата Васильев.

Мне было известно, что «Васильев» – это псевдоним Верховного главнокомандующего. Кроме того, разговаривать со Сталиным по телефону мне уже приходилось, да и узнать его спокойный глуховатый голос с характерными интонациями было не трудно. Волнуясь, я назвал себя, поздоровался. Сталин ответил на приветствие, сказал:

– Слушаю вас, товарищ Москаленко.

…я тут же кратко изложил необходимость активных действий 40-й армии с целью разгрома вражеской группировки и освобождения участка железной дороги, так необходимого для снабжения войск при наступлении Воронежского и Юго-Западного фронтов на Харьков и Донбасс.

Сталин слушал, не перебивая, не задавая вопросов. Потом произнес:

– Ваше предложение понял. Ответа ждите через два часа.

И, не прощаясь, положил трубку.

В ожидании ответа мы втроем еще раз тщательно обсудили обстановку и окончательно пришли к выводу, что предложение об активизации в ближайшем будущем действий 40-й армии является вполне обоснованным. Это подтверждалось уже тем вниманием, с каким отнесся к нему Верховный главнокомандующий. Однако какое он примет решение – этого мы, естественно, не знали. Одно было ясно: сейчас, в эти минуты, предложение всесторонне взвешивается в Ставке, и нужно терпеливо ждать ответа.

Ровно через два часа – звонок из Москвы. Беру трубку;

– У аппарата Москаленко. – Слышу тот же голос:

– Говорит Васильев. Вашу инициативу одобряю и поддерживаю. Проведение операции разрешается. Для осуществления операции Ставка усиливает 40-ю армию тремя стрелковыми дивизиями, двумя стрелковыми бригадами, одной артиллерийской дивизией, одной зенитной артиллерийской дивизией, тремя танковыми бригадами, двумя-тремя гвардейскими минометными полками, а позднее получите танковый корпус. Достаточно вам этих сил для успешного проведения операции?

– Выделяемых сил хватит, товарищ Верховный главнокомандующий, – отвечаю я. – Благодарю за усиление армии столь значительным количеством войск. Ваше доверие оправдаем.

– Желаю успеха, – говорит на прощанье Сталин».

Данная история более чем характерна для Москаленко, который был одинаково отважен как на поле боя, так и перед самым высоким начальством. Исполнение воинского долга для него всю жизнь было превыше всего, и этому принципу он следовал, будучи и рядовым красноармейцем, и главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения.

Будущий маршал родился 28 апреля 1902 г. в селе Гришино Бахмутского уезда Екатеринославской губернии (сейчас это территория Донецкой области) в бедной крестьянской семье.

С раннего детства он стремился к книгам и очень хотел учиться. Несмотря на бедность семьи, Кирилл заканчивает не только начальную школу, но и с отличием министерское училище. Окончание училища министерства народного просвещения дало юноше возможность поступить в сельскохозяйственное училище на станции Яма под Бахмутом, однако закончить его не удалось. В условиях гражданской войны юноша был вынужден вернуться в родное село, в котором вскоре стал членом ревкома.

В 1920 г. Москаленко вступает добровольцем в Красную армию и участвует в боях против Врангеля, Махно, банд на Дону и Северном Кавказе.

Командирами был замечен храбрый красноармеец, которого так интересовало все связанное с военным делом, и его отправляют учиться в Харьков. В 1922 г. Москаленко заканчивает артиллерийское отделение Объединенной школы червонных старшин, и с этого времени начинается его путь кадрового военного.

Выпускник школы червонных старшин служит в Северо-Кавказском и Белорусском военном округах и занимает все более высокие должности – командира взвода, батареи, дивизиона, начальника штаба артиллерийского полка.

В 1928 г. Москаленко заканчивает артиллерийские курсы усовершенствования командного состава РККА и, показав незаурядные способности командира-артиллериста, продолжает быстро продвигаться по служебной лестнице. В 1934 г. он уже командир артиллерийского полка, в следующем году назначается начальником артиллерии 23-й механизированной бригады на Дальнем Востоке, а в сентябре 1936 г. – 133-й механизированной бригады Киевского военного округа.

Командование в аттестации следующим образом характеризует Москаленко: «…волевой, энергичный, инициативен, решительный и настойчивый в проведении своих решений в жизнь». Одновременно подчеркивается, что должность начальника артиллерии его «тяготит» и аттестуемый «стремится перейти на командную работу». Последнее было абсолютно правильно – Москаленко всегда стремился именно к самостоятельной командной должности, на которой он мог полнее всего реализовать свои способности.

После окончания в 1939 г. факультета усовершенствования высшего командного состава Военной академии имени Ф. Э. Дзержинского, Москаленко назначается начальником артиллерии 51-й Перекопской стрелковой дивизии, дислоцированной в Одессе.

Дивизия в январе 1940 г. перебрасывается из Одессы на Карельский перешеек и принимает участие в военных действиях против Финляндии. Действия дивизии (в которых значительную роль играла прекрасно подготовленная дивизионная артиллерия) были неизменно успешными. 23 февраля дивизия (после проведенной артиллерийской подготовки она успешно наступала на северной стороне станции Кямяря) через два дня овладела важным пунктом финской обороны Хямяля и продолжила дальнейшее наступление.

За войну с Финляндией Москаленко в апреле получает свою первую боевую награду – орден Боевого Красного знамени. После окончания этой «незнаменитой» войны происходит и его очередное повышение – Москаленко становится начальником артиллерии сначала 35-го стрелкового (в составе которого принимает участие в походе в Бессарабию), а потом 2-го механизированного корпуса Одесского военного округа. В апреле 1941 г. осуществляется давняя мечта Москаленко (получившего в январе звание генерал-майора артиллерии) о получении самостоятельной командной должности – он назначается командиром 1-й моторизованной противотанковой артиллерийской бригады, которая в составе 5-й армии формировалась в Луцке.

Командуя бригадой, Москаленко участвует в приграничном сражении, и уже его первый бой стал успешным, благодаря новаторским приемам комбрига. Генералом был тогда применен такой, крайне сложный и рискованный маневр, как встречный артиллерийский бой, и именно в нем 22 июня бригадой были отброшены отборные немецкие танковые подразделения и захвачены первые пленные гитлеровцы (возможно, даже первые для всей РККА).

Приведем описание этой, такой нетипичной для первого дня войны, победы наших войск, сделанное самим Москаленко. Показательно, что он выделяет не собственную роль, а мужество своих солдат: «6-я армия и 1-я танковая группа составляли основные силы группы армий «Юг» (в нее входила также 17-я немецкая армия), развернутые от Влодавы до Крыстынополя, т. е. против 5-й армии и правого фланга нашей 6-й армии. Группировка немцев состояла из пяти танковых, четырех моторизованных и двенадцати пехотных дивизий. В первый день в наступление было брошено 13–14 дивизий в направлении Владимир-Волынский, Луцк, Ровно, Киев против четырех стрелковых и одной танковой дивизии первого эшелона 5-й армии. Наступление поддерживала авиация 4-го воздушного флота, которым командовал генерал Лёр.

Таким образом, противник создал здесь более чем трехкратное численное превосходство, а на направлении главного удара и того больше. Но, несмотря на абсолютное превосходство в силах, ему с трудом удалось преодолеть приграничные укрепления на левом фланге и в центре 5-й армии. К исходу дня он продвинулся на 15–25 км в глубь советской территории.

Обо всем этом, а также о том, что непосредственно перед нами были части 13-й, 14-й танковых и 298-й пехотной дивизий, я узнал после боя, когда на наш КП доставили первых пленных. В минуту же, о которой идет речь, было ясно одно: мы стояли лицом к лицу с противником, и впереди уже горело несколько вражеских танков, подожженных артиллеристами из нашего авангарда. Не медля ни секунды, я приказал главным силам бригады развернуться на рубеже Владимировича – Подгайцы – Микуличи и встретить противника огнем прямой наводки.

Условия вступления в бой были для нас весьма и весьма неблагоприятны. Прежде всего, это был встречный бой артиллерийских частей, находившихся на марше, против превосходящих и к тому же комбинированных сил противника.

После короткой артиллерийско-авиационной подготовки гитлеровцы бросили в атаку около 200 танков, подходивших к рубежу встречи эшелонами, за которыми двигались мотопехота и артиллерия. Одновременно над полем боя появились бомбардировщики и истребители противника. Танки, ведя интенсивный огонь, на большой скорости атаковали огневые позиции нашей артиллерии, в упор расстреливали расчеты, давили орудия. Но и сами то тут то там вспыхивали от нашего огня, замирали на месте.

Враг повторил атаку, потом снова и снова, каждый раз вводя свежие силы. Все поле боя, длившегося почти непрерывно в течение второй половины дня, было в дыму и огне от взрывов бомб и снарядов. К вечеру бой утих. Догорали фашистские танки.

В этом первом бою артиллеристы бригады подбили и сожгли около 70 танков и бронемашин, много мотоциклов и другой техники 14-й танковой дивизии. Немалый урон был нанесен и 298-й пехотной дивизии. Наши потери тоже оказались чувствительными. Бригада потеряла четыре батареи с личным составом и материальной частью. Осколком снаряда был смертельно ранен генерал-майор С. М. Кондрусев. Недолго довелось нам воевать вместе…

Такая разновидность наступательного боя, как встречный бой, для артиллерийского соединения, имеющего на вооружении 76-мм пушки и 85-мм зенитные пушки, являлась редким исключением. До войны считалось, что артиллерия на огневых позициях без пехотного и танкового прикрытия не может успешно вести бой с танками и моторизованной пехотой, не говоря уж о встречном бое. 1-я артиллерийская противотанковая бригада встретилась с вражескими танками и пехотой внезапно, на марше. Наши расчеты вынуждены были развертывать орудия, находясь в походной колонне, занимать случайные огневые позиции и немедленно отражать атаки танков и пехоты. Казалось, бригада была обречена на гибель. Только выучка орудийных расчетов, доведенная до автоматизма, спасла бригаду от разгрома и остановила вражеские танки.

Почему же они не прошли, случайно ли мы не пропустили их? Нет, не случайно. Уже в этом бою, в первый день войны, у самой границы, враг натолкнулся на такую стойкость и мужество, какой ему не доводилось встречать ни в одной другой стране. Советские бойцы, командиры и политработники, охваченные единым порывом, единым стремлением дать отпор фашистским захватчикам, не дрогнули перед превосходящими силами противника».

* * *

Уже через месяц после начала войны Москаленко за боевые заслуги награждается орденом Ленина, что, как мы уже ранее отмечали, было в 1941 г. большой редкостью.

Но, конечно, успех одной бригады не мог изменить ход приграничного сражения, и Москаленко предстояли впереди тяжелые дороги отступления. Он принимает участие в тяжелейших оборонительных боях у Луцка, Владимира-Волынского, Ровно, Торчина, Новограда-Волынского, Малина, в обороне переправ через Тетерев, Припять, Днепр, Десну.

Приведем только одну цифру, демонстрирующую, насколько эффективно действовала бригада Москаленко даже в условиях обороны – к концу июля ею было уничтожено более 300 тяжелых и средних танков противника. Подобного результата не было в то время ни у одной артиллерийской противотанковой части РККА.

В большинстве боев Москаленко находится на передовой, и это было особо ценно для солдат в начальный период войны. Его легендарная личная храбрость была хорошо известно в войсках, и вот как об этом писал редактировавший во время войны «Красную звезду» генерал-майор Давид Ортенберг: «Он часто бывал в самом пекле боя, на передовых позициях. Ему удивительно везло. У «эмки», на которой он прорывался из окружения в сорок первом году, были пробиты все четыре ската, на заднем сиденье убиты два офицера. На Сторожевском плацдарме во время посещения переднего края снайперской пулей был сражен солдат, сопровождавший командарма; во время Львовско-Сандомской операции – тяжело ранены осколками снаряда находившиеся рядом с Кириллом Семеновичем генерал Епишев, командир дивизии генерал Ладыгин и его адъютант. Рядом с Москаленко падали люди, а он, словно завороженный, оставался невредимым и вел себя под неприятельским огнем так невозмутимо и хладнокровно, что даже сомнение брало, есть ли у этого человека естественный инстинкт самосохранения».

Прекрасно проявившего себя в приграничном сражении генерала назначают в начале сентября командиром 15-го стрелкового корпуса в составе 5-й армии Юго-Западного фронта. После того как немцы замкнули кольцо окружения Юго-Западного фронта, корпус оказался внутри котла. Однако Москаленко оказался одним из немногих командиров, сумевших спасти своих солдат (пусть это были даже только остатки корпуса, понесшего огромные потери в боях и последующем окружении). В ночь на 24 сентября кольцо окружения было им прорвано на участке в 1 километр и через три дня на реке Псел уцелевшие остатки корпуса вышли к своим.

Москаленко вспоминал о своем ощущении в тот момент, когда стало ясно, что удалось вывести своих солдат из котла смерти: «Наша группа вышла из окружения 27 сентября, и этот день запомнился мне как особенный, необыкновенный. Ведь тот, кому довелось побывать во вражеском кольце и вырваться из него, как бы начинал жить заново. Так было и со мной.

Вспомнил, как в тяжких боях, которые мы вели в окружении, нет-нет да мелькала в голове мысль: а что с другими нашими армиями, фронтами, неужели и там?.. Гнали прочь эту мысль, сердцем чуяли: нет, это не конец, навязанная нам война еще только начинается, и мы сумеем повернуть ее ход в свою пользу. В этой уверенности мы черпали силы для новых и новых схваток с врагом».

Впоследствии Москаленко подробно написал об окружении войск Юго-Западного фронта в своих воспоминаниях, и при этом для него главным была правда об этой трагедии, а не лакировка прошлого, чем грешили многие военные мемуаристы. Показательна высокая оценка воспоминаний со стороны Константина Симонова, оценившего в них прежде всего, абсолютную правдивость: «Работу я Вашу читал с большим интересом. Конечно, многое, связанное с киевским окружением, читать тяжело. Но тут без правды не обойдешься. Да и вообще в конечном итоге нигде и ни в чем не обойдешься без правды. И этой правдой мне и дорога прежде всего Ваша работа».

После выхода из окружения Москаленко назначают командиром конно-механизированной группы (КМГ) войск 13-й армии Юго-Западного фронта. Управление таким сложным подразделением как КМГ требовало от его командира особенного воинского искусства, и Москаленко в полной мере проявил его, участвуя в Елецкой наступательной операции. Москаленковская КМГ стала одной из основных ударных сил в этом контрнаступлении советских войск, в том числе при освобождении Ельца.

С этого времени за Москаленко закрепляется репутация мастера наступления подвижными соединениями, и Сталин недаром называл его «генералом наступления». Позднее даже в его служебной аттестации за подписью командующего 1-м Украинским фронтом маршала И. Конева было сказано, что «лучше умеет наступать, чем обороняться».

Москаленко умел «заразить» своим наступательным порывом, уверенностью в неизбежном успехе все подчиненные ему войска, с которыми он мог решать сложнейшие задачи. Не в последнюю очередь это происходило потому, что солдаты любили своего генерала за заботу о них. Ортенберг, повидавший за войну немало генералов, для которых забота о солдате была чрезвычайно важным делом, все же особенно выделял Москаленко.

Вот что военный журналист рассказывал об этом, чрезвычайно важном для повышения боеспособности войск, качестве «генерала наступления»: «В одном из батальонов Кирилл Семенович обратил внимание на солдат – выглядели они не очень хорошо. Сколько ни допытывался, нет ли жалоб, как кормят, дают ли, что положено, и вообще, знают ли они, что им положено, – все в один голос отвечали, не желая, очевидно, подводить своих командиров: «Жалоб нет». Но от глаз командарма не ускользнули иронические улыбки на их лицах. И он заставил бойцов разговориться. Те признались, что кормят плохо, в бане давно не были. Опросил многих командиров подразделений и убедился, что ни одному из них не известны нормы довольствия. Конечно, в батальоне порядок был наведен тотчас. А на следующий день во все дивизии и полки пошла листовка политотдела, в которой были напечатаны нормы довольствия бойцов и решение Военного совета, обязывающее всех офицеров изучить эти нормы, листовку хранить у себя и строго следить за тем, чтобы боец получал все, что ему положено, по суворовскому принципу: “Свой паек съедай, а солдатский – солдату отдай”».

В дальнейшем, на протяжении всей войны, Москаленко неизменно успешно проводил крупные наступательные операции, всеми способами при этом стараясь максимально снизить потери своих войск.

После успеха в Елецкой наступательной операции Москаленко назначается заместителем командующего 6-й армией Юго-Западного фронта. 6-я армия сыграла важную роль в проведении 18–31 января 1942 г. Барвенковско-Лозовской наступательной операции. Оборонявшиеся в зоне наступления армии немецкие дивизии понесли большие потери и к концу советского наступления в значительной степени утратили боеспособность.

В середине февраля 1942 года Москаленко назначается командиром 6-го кавалерийского корпуса, но уже в следующем месяце – командующим 38-й армией. Потом он недолго командует 1-й танковой, 1-й гвардейской, 40-й армиями, пока в октябре, но уже 1943 года, вновь не возвращается к 38-й, с которой уже не расстается до конца войны.

Весной 1942 г. Москаленко принимает участие в Харьковской наступательной операции и, еще до ее начала, понимая всю авантюрность хрущевского замысла, требует серьезного усиления своей армии (что могло бы потом решающим образом изменить ход событий). Командарм так вспоминал о трагедии под Харьковом, и его оценка представляется абсолютно точной: «…армия имела минимальные возможности для успешного прорыва обороны противника. Между тем после выполнения этой ближайшей задачи она должна была по существу одними лишь собственными силами окружить и уничтожить чугуевско-балаклеевскую группировку противника и одновременно частью сил наступать на Харьков с востока. Было очевидно, что необходимыми для этого силами и средствами армия не располагала. Такой вывод подсказывался опытом мартовской операции, воспоминания о которой были еще свежи. Тогда армия имела значительно большие силы и средства, но так и не смогла добиться решительного успеха. Та же задача была ей поставлена по плану предстоящей операции, однако выполнять ее надо было меньшими силами и в более сложной обстановке.

Изложив командующему фронтом все перечисленные аргументы, я предложил усилить армию. Но просьба моя была отклонена.

Дух оптимизма, к сожалению, оказавшегося неоправданным, витал на командном пункте фронта. Как это ни странно, Военный совет фронта уже не считал противника опасным. Мое сообщение о мероприятиях командования неприятеля в полосе предстоящего наступления 38-й армии не привлекло внимания. Напротив, меня усиленно уверяли, что противостоящий враг слаб и что мы имеем все необходимое для его разгрома.

Военный совет юго-западного направления был убежден в непогрешимости своей оценки сил противостоящего врага. Настолько убежден, что упорно отстаивал ее и в конце концов отстоял на вышеупомянутом заседании Ставки Верховного Главнокомандования, на котором присутствовали Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко и генерал И. X. Баграмян.

Ставка Верховного Главнокомандования согласилась с тем, что Военный совет юго-западного направления разгромит имевшимися в его распоряжении силами и средствами харьковскую группировку противника и освободит весь промышленный район. Поскольку, по мнению Военного совета направления, противник там был слаб, то и вопрос о значительном усилении наших войск на юге не обсуждался.

Правильная оценка Военным советом юго-западного направления обстановки на юге к началу мая 1942 г., на мой взгляд, вообще могла бы решающим образом изменить дальнейший ход событий. И не только потому, что в таком случае летнее наступление врага с самого начала встретило бы несравнимо более сильный отпор. Я имею в виду еще и сильное влияние оценки Военного совета юго-западного направления на оперативно-стратегические взгляды Верховного Главнокомандования, согласно которым главным оставалось московское направление.

Доклады Военного совета юго-западного направления об обстановке на юге весной 1942 г. играли существенную роль в формировании указанных взглядов. Большое значение при этом, как уже отмечалось, придавалось принципу «на месте виднее». Полагаю, что не меньший вес имели высокий авторитет маршала Тимошенко и доверие, оказываемое военнополитическим руководством страны члену Военного совета юго-западного направления Н. С. Хрущеву.

Однако более реалистическая оценка обстановки могла бы привести к тому, что Ставка иначе бы распределила ресурсы и упреждающий удар, задуманный в форме Харьковской наступательной операции, мог быть осуществлен в более широких масштабах и с привлечением значительно больших сил, а возможно, и с постановкой активных задач войскам не только Юго-Западного, но также Южного и Брянского фронтов.

Конечно, в то время Красная армия еще не располагала достаточным количеством сил и средств для полного разгрома врага. Кстати, должен заметить, что на войне их всегда не хватает. Что же касается рассматриваемого периода, то на 12 мая 1942 г. общее соотношение в живой силе, танках, артиллерии и даже авиации было в пользу войск юго-западного направления. Следовательно, наступательная операция на южном крыле советско-германского фронта более крупными силами и с более решительными целями, чем Харьковская, была не так уж неосуществима. И она могла, по крайней мере, расстроить и истощить силы врага, предназначавшиеся для наступления на Сталинград и Кавказ.

Все это вовсе не означает, что решающим для исхода Харьковской наступательной операции был недостаток сил и средств. Он дал себя знать в известной степени и на некоторых участках. Еще больше сказались на этой операции и связанных с ней событиях серьезные недостатки в руководстве ее подготовкой и ведением со стороны Военного совета юго-западного направления, фронта и командующих армиями.

Таким образом, в поисках ответа на вопрос о реальности замысла Харьковской наступательной операции в мае 1942 г. я нахожу две группы фактов. Это, с одной стороны, соотношение сил и средств на участках прорыва, сложившееся в целом в пользу войск фронта, и высокий наступательный дух, царивший в наших войсках. Нечего и говорить, насколько существенными были эти факторы. Именно благодаря им, в особенности героизму и отваге советских воинов, в первые дни наступления возникла чрезвычайно опасная для врага ситуация, грозившая сорвать его планы».

* * *

О предложении командарма Сталину после окружения группировки Паулюса, мы уже писали. Отметим только, что при осуществлении Острогожско-Россошанской наступательной операции его план сыграл решающую роль в разгроме на Дону крупной группировки противника.

19 января 1943 г. Москаленко присваивается звание генерал-лейтенанта, а Великую Отечественную он закончит в звании генерал-полковника.

40-я, а затем и 38-я армии до конца войны участвуют в крупных наступательных операциях и часто играют решающую роль в их успехе.

Так, например, происходило в Харьковской наступательной операции 1943 г., когда, как отмечал в своем докладе в Ставку командующий фронтом: «40-я армия представляла основную силу маневра в Харьковской операции и сыграла решающую роль во взятии Харькова».

Большой вклад внесла армия Москаленко в успех Воронежско-Касторненской и Белгородско-Харьковской наступательных операций.

За форсирование Днепра Москаленко вместе со 136 солдатами и офицерами 38-й армии присваивается звание Героя Советского Союза.

Огромную роль сыграла 38-я армия и в освобождении Киева. Вечером 5 ноября ее 51-й стрелковый и 5-й гвардейский корпуса первыми вошли на Приорку и начали продвижение к центру города. Благодаря ее стремительным действиям, гитлеровцы не смогли полностью уничтожить центральные районы Киева, как было приказано германским командованием.

И именно бойцы Москаленко в ночь на 6 ноября подняли над зданием ЦК КП(б)У (сейчас здание МИД Украины) на Михайловской площади красное знамя.

Попытка немцев после потери ими Киева начать контрнаступление имела лишь ограниченный успех. В итоге, полностью потратив свои небольшие резервы, они были вынуждены перейти к обороне, взлом которой стал главной задачей наступающих советских войск. И в готовившейся Житомирско-Бердичевской наступательной операции 38-й армии отводилась одна из главных ролей.

Москаленко, как всегда, чрезвычайно тщательно подготовил свои войска к проведению наступательных действий, о чем свидетельствует, в том числе, следующий приказ, подписанный им в преддверии начала операции:

«Особенность обороны противника перед фронтом 38 армии и соседа справа состоит: а) в большой подвижности войск (танковые соединения с мотопехотой); б) в системе размещения танков небольшими группами по населенным пунктам с целью усиления маневроспособности при контратаках; в) в наличии самоходной артиллерии и, следовательно, в маневроспособности ее; г) в малочисленности пехоты противника. Ожидаемый способ противодействия нашему наступлению со стороны противника будет заключаться в контратаках небольшими группами танков с автоматчиками и в попытках нанести контрудар резервами танков и пехоты при завязке боя в глубине обороны противника.

Задачей наступающих частей является: опережать любой маневр противника и, следовательно, находиться в полной готовности к немедленному отражению его контратак или к подавлению всяких попыток перейти в контратаку.

Во исполнение личных указаний Маршала Советского Союза тов. Жукова приказываю:

1. С исходного положения для наступления боевой порядок дивизий иметь в два эшелона (два полка в первом, один во втором).

2. Боевой порядок 74 ск и 17 гвск иметь также в два эшелона.

3. Вторым эшелонам дивизий и корпусов наступать вслед за первыми, развернувшись в боевые порядки на исходных рубежах наступления первых эшелонов и не свертываясь в колонны до выполнения задачи дня либо до особого указания.

4. Наступление первых и вторых эшелонов заранее разметить по карте масштаба 1:50 000 от рубежа к рубежу до полка включительно. Предпочтительно пользоваться целиной, ведя основную массу войск вне дорог.

5. Противотанковым истребительным полкам и дивизионам передвигаться по рубежам от высоты к высоте в последовательности, исключающей захват врасплох контратакующими танками всей массы артиллерии во время ее передвижения.

6. Танки групп ПП двигаются в боевых порядках пехоты, не отрываясь от нее и ведя борьбу с танками и самоходной артиллерией противника.

7. Главную массу приданных средств ПТО держать на флангах, имея в виду возможные контратаки танков противника с направлений: 1) Брусилов; 2) Водотый; 3) Ходорков; 4) Соловьевка; 5) Корнин. В дивизиях и корпусах иметь запас противотанковых мин на автомашинах.

8. Передовым отрядам придать противотанковые истребительные полки и обеспечить отряды противотанковыми минами.

9. В каждом наступающем батальоне иметь группы разграждения в составе одного-двух отделений стрелков с саперами на каждый батальон. Боевую работу групп разграждения прикрыть всеми видами огня.

10. Для уничтожения не подавленных артиллерией огневых точек противника иметь штурмовые группы, действующие в тесном взаимодействии и вслед за группами разграждения.

11. Войска держать в готовности к немедленному отражению танковых атак, имея наготове все средства ПТО, в том числе и противотанковые мины, используя всякую возможность для применения противотанковых мин в сочетании с активными противотанковыми средствами.

12. Подготовить пехоту и танки к согласованным действиям и взаимопомощи в звене танк – отделение – взвод. Обеспечить пехоту сигнальными средствами и в первую очередь трассирующими пулями и ракетами.

13. На намеченных рубежах выхода войск и закрепления заранее определить систему ПТО, группируя основные средства ПТО на направлениях вероятных танковых атак противника.

14. Обход населенных пунктов, обороняемых противником, с флангов и тыла считать обязательным и единственно правильным видом маневра, независимо от силы сопротивления противника.

15. С целью увеличения активных штыков в роте изъять из стрелковых рот 50-мм минометы.

16. План действий и настоящие указания проработать на местности и по карте: 20.12.43 командиры дивизий с командирами полков; 21.12.43 – командиры полков с командирами батальонов; 22.12.43 – командиры батальонов с командирами рот.

Задачу до бойца довести за два часа до наступления.

17. Готовность к наступлению проверить во всех звеньях к исходу 22.12.43, обратив особое внимание на знание задачи офицерским составом, организацию взаимодействия, обеспеченность боеприпасами, управление и связь».

* * *

Заметим, что ссылка на Жукова, конечно, не означала, что маршал Победы просто продиктовал Москаленко каждый из пунктов приказа. На самом деле командующий 38-й армией получил лишь указание о направлении действий армии в операции, а конкретная подготовка войск к ее проведению полностью ложилась на него.

Насколько эффективно действовали войска Москаленко в этой важной наступательной операции против Манштейна свидетельствует в том числе то, что немцев наступление застало 24 декабря абсолютно врасплох. Лучший гитлеровский фельдмаршал был вынужден потом признать: «Первые донесения о начале наступления противника по обе стороны от шоссе Киев – Житомир я получил, находясь в 20 мотодивизии, расположенной за угрожаемым участком фронта в резерве. Я хотел присутствовать на рождественском празднике в ее полках. Вначале донесения не содержали особо тревожных сведений».

38-я армия начала стремительное продвижение вперед, преодолевая в час по два-три километра, что являлось одним из самых высоких темпов продвижения за всю войну. Только в первые дни наступления частями Москаленко было освобождено десять населенных пунктов и противник начал паническое отступление, даже не пытаясь организовать новый рубеж обороны. Территории, захваченные немцами во время ноябрьского контрнаступления за десять дней и с огромными потерями, были освобождены всего за два дня и со сравнительно небольшими потерями.

Наступление продолжалось до 14 января 1944 г. – в его результате не только была освобождена значительная территория (почти полностью Киевская и Житомирская области, а также несколько районов Винницкой и Ровенской), но и разгромлены шесть отборных немецких дивизий. В стратегическом отношении это означало крушение надежд германского командования создать, после потери Киева, новую прочную линию обороны, на которой можно было бы долгое время сдерживать наступление Красной армии.

После Житомирско-Бердичевской операции Москаленко добивается одной победы за другой – блестящими образцами военного искусства стало командование им армией в Проскурово-Черновицкой, Львовско-Сандомирской, Карпатско-Дуклинской, Западно-Карпатской, Моравско-Остравской операциях. Войну командующий 38-й армией закончил в освобожденной им Праге. Именно ему и 4-й гвардейской танковой армии, а не власовцам (незначительные стычки которых с немцами произошли лишь из-за желания предателей быстрее прорваться в американскую зону оккупации) восставшие пражане обязаны своим спасением.

Командующий 38-й армией генерал-полковник Кирилл Москаленко (справа) и член Военного совета армии генерал-майор Алексей Епишев. 1944 г.

Получив информацию о начале восстания в столице Чехословакии, Москаленко немедленно отдает командиру 101-го корпуса следующий приказ:

«Восставшим населением освобожден от немцев г. Прага. Немецкое командование, по данным пражского радио, оттягивает в район г. Прага воинские части для подавления восстания. На основании указаний командующего войсками фронта приказываю:

1. Сформировать подвижную группу в составе 70 гв. сд (без тылов), 42 гв. тбр, 5 гв. тбр, 1 отдельной чехословацкой тбр, 1511 самоходно-артиллерийского полка, 5 гвардейского минометного полка (артчасти особым указанием) и автополка фронта в составе 200 автомашин под общим командованием командира 101 ск генерал-лейтенанта Бондарева. Заместителем командира подвижной группы по танкам назначить начальника штаба БТ и MB армии подполковника Зудова.

2. Подвижной группе к 6.00 7.5.45 сосредоточиться в Вигштадтль, Чирм, где погрузиться на автомашины с общей готовностью к выступлению в 8.00 7.5.45 г.

Маршрут следования подвижной группы: Вигштадтль, Чирм, Швансдорф, Рауд, Шенвальд, Штадт Либод, Домштадтль, Гибау, Весна, Оломоуц и далее Мюглиц, Моранска Трюбау, Цвиттау, Поличка, Здырец, Часлов, Кутна-Гора, Прага. Иметь в виду: при отсутствии возможности быстрого прохождения Оломоуц переправить группу в районе Седличко.

Подвижной группе достигнуть г. Прага не позже исхода дня 9.5.45. г.

3. Главной задачей подвижной группы является быстрейший выход в район г. Прага. Действия группы должны быть решительными, продвижение – смелым и энергичным. Возможные очаги сопротивления противника обходить, используя густую сеть шоссированных дорог вблизи основного маршрута.

Иметь в виду действия подвижной группы 60 А на Прагу правее оси движения подвижной группы 38 А…

5. Связь со штабом армии осуществлять по радио и самолетами связи, для чего начальнику связи придать группе две мощные рации и три самолета…

7. Вслед за подвижной группой… следует 140 сд.».

Его войска безупречно выполнили отданный приказ. 9 мая 1045 г. передовой отряд подвижной группы 38-й армии под личным командованием Москаленко вступил в Прагу, где встретился с вырвавшимися впереди основных сил своей армии несколькими танками 63-й гвардейской танковой бригады 4-й гвардейской танковой армии.

После войны Москаленко командует армией, а с 1948 г. – войсками Московского района (позже переименованного в округ) ПВО.

В июне 1953 г. благодаря мужеству Москаленко удалось предотвратить захват Берией власти, до чего оставался буквально шаг. Не будем касаться отдельной темы подготовки Лаврентия Павловича к своей диктатуре (что, на наш взгляд, как бы это сейчас не отрицали историки-ревизионисты, представляется неоспоримым) – для нас важна именно роль Москаленко в этих событиях.

Было бы неправильным считать, что расчетливый Берия что-то не учел в своих планах и это стоило ему власти, а вскоре и жизни. Кроме сил МВД он полностью контролировал и войска Московского военного округа, которым командовал его ставленник, выходец из войск НКВД, генерал-полковник Павел Артемьев. Как будто даже теоретически маршалу от госбезопасности удара ожидать было неоткуда. Но вся эта гигантская мощь была побеждена несколькими смелыми генералами, которыми командовали Жуков и Москаленко.

Хрущев так вспоминал об этом аресте, имевшим огромное влияние на дальнейший ход советской истории: «…мы поручили арест Берии Москаленко с пятью генералами. Он с товарищами должен был иметь оружие, а их с оружием должен был привезти в Кремль Булганин… Накануне заседания (Президиума ЦК КПСС, хотя позднее Хрущев утверждал, что это был Президиум Совета Министров. – Авт.) к группе Москаленко присоединился маршал Жуков и еще несколько человек. И в кабинет вошло человек 10 или более того. И Маленков мягко так говорит, обращаясь к Жукову: «Предлагаю вам как Председатель Совета Министров СССР задержать Берию. Жуков скомандовал Берии: «Руки вверх!» Москаленко и другие обнажили оружие, считая, что Берия может пойти на какую-то провокацию».

Спустя много лет в не предназначенном для печати разговоре с журналистом «Красной звезды» Александром Кочуковым руководитель ареста Берии прокомментировал хрущевские воспоминания и дополнил их рядом важных деталей: «Все указания я получал от Хрущева, а потом от министра обороны маршала Булганина.

События развивались так. В 9 часов утра 25 июня 1953 года, то есть за день до ареста Берии, мне позвонил по «кремлевке» Никита Сергеевич Хрущев. Он спросил: «Имеются ли в вашем окружении люди, близкие вам и преданные нашей партии так, как вы преданы ей?..» После этого Никита Сергеевич сказал, чтобы я взял этих людей с собой и приезжал в Кремль к Председателю Совета Министров СССР товарищу Маленкову – в кабинет, где раньше работал Иосиф Виссарионович Сталин. Хрущев закодированно намекнул, чтобы взяли с собой оружие…

Вскоре последовал звонок маршала Булганина, который сказал, что ему звонил Хрущев, и предложил мне сначала прибыть к нему. Однако предстояло еще мобилизовать «близких мне и преданных партии людей». Поверьте на слово, задача эта была не из простых. Когда под строжайшим секретом я посвятил в планы операции одного генерала, ему стало плохо. Войну прошел, тысячи смертей видел – а тут нервы подвели. И все же я быстро сколотил группу из пяти человек и прибыл к маршалу Булганину, который сказал, что нужно арестовать Берию.

Министр обороны посмотрел на меня: «Вместе с вами шесть человек? Очень мало… Кого еще можно привлечь, но без промедления». Я ответил: «Вашего заместителя маршала Василевского». Он почему-то отверг эту кандидатуру. Тогда я предложил Жукова. Он согласился, но добавил: «Чтобы Жуков был без оружия…»

А вот что рассказывал Москаленко непосредственно о деталях проведенного на заседании ареста, когда военные по условленному сигналу вошли в кабинет (и его воспоминания несколько отличаются от версии Хрущева): «Я направил его (пистолет. – Авт.) прямо на Берию и приказал ему поднять руки вверх. В это время Жуков обыскал Берию, после чего мы увели его в комнату отдыха Председателя Совета Министров, а все члены Президиума и кандидаты в члены остались проводить заседание, там же остался и Жуков».

Однако арест еще не означал окончательного успеха всего мероприятия – у Берии оставалось еще достаточно много людей не только в МВД, но и в армии, которые вполне могли попытаться его освободить.

Поэтому Москаленко немедленно назначается командующим войсками Московского военного округа (МВО), чтобы иметь в своем подчинении значительные военные силы.

Ночью он тайно вывозит Берию из Кремля и помещает под усиленной охраной в бомбоубежище на окружном командном пункте. Полковник Хижняк (в 1953 г. комендант штаба Московского округа войск ПВО) вспоминал, как вывозил по заданию Москаленко из Кремля арестованного маршала: «Двадцать шестого июня в 21.15 раздался звонок в коридоре, я открыл дверь: стоит капитан и говорит, чтобы я явился срочно в штаб, меня вызывает командующий округом генерал-полковник Москаленко… Быстренько оделся и явился к генералу Баксову Николаю Ивановичу, начальнику штаба округа. Он меня спросил, знаю ли я, как на машине проехать в Кремль, к Боровицким воротам. Я сказал, что знаю.

– Пойдем к командующему войсками.

Командующий войсками округа генерал-полковник Москаленко Кирилл Семенович опять меня спросил, знаю ли я, как проехать.

– Хорошо, – сказал он. – Берите в роте охраны пятьдесят солдат с автоматами, подберите самых надежных. Садитесь в машины и направляйтесь к Боровицким воротам. Там вас встретит генерал Баксов…

…Подъехал к воротам Кремля, где встретил меня генерал Баксов. Проехали внутрь, подъехали к одному из зданий. Генерал Баксов подвел меня к автомашине «ЗИС-110» с правительственной сиреной и сказал: «Когда выйдет из здания группа генералов во главе с командующим генерал-полковником Москаленко и сядет в машину, будьте бдительны: всеми силами охраняйте машину и сидящих в ней людей и следуйте за ними».

Через несколько минут вышли из здания генералы Москаленко, Баксов, Батицкий, полковник Зуб, подполковник Юферев – адъютант командующего, полковник Ерастов. Среди них Берия. В автомашину слева от Берии сел Юферев, справа – Батицкий, напротив Зуб и Москаленко. Тронулись. Впереди – «ЗИС-110», за ним – автомашины с пятьюдесятью автоматчиками. Минут через сорок-пятьдесят приехали на гарнизонную гауптвахту».

Хрущев позднее высоко оценивал действия Москаленко по содержанию арестованного, но продолжавшего оставаться крайне опасным бывшего шефа госбезопасности. Как он вспоминал: «…договорились, что лучше всего поручить это дело командующему войсками Московского округа противовоздушной обороны Москаленко. Москаленко взял Берию, поставил вокруг своих людей и перевез его к себе на командный пункт, в бомбоубежище. Я видел, что он делает это, как нужно».

Сам суд в целях безопасности проходил в кабинете Москаленко, а расстрел был произведен в бункере МВО. Следует отметить, что, вполне обоснованно не доверяя руководству МВД, Москаленко потребовал, чтобы все допросы проводились в его присутствии. Когда же чекисты пожаловались на него Президиуму ЦК КПСС, то он заявил на его заседании: «Я не юрист и не чекист, как обращаться с Берией, не знаю. Я воин и коммунист. Вы мне сказали, что Берия враг нашей партии и народа. Поэтому все мы, в том числе и я, относимся к нему, как к врагу. Но если я в чем-то и не прав, подскажите, и я исправлю».

В итоге действия генерала были признаны правильными, и все дальнейшее следствие проходило под его непосредственным контролем.

Ярко характеризует Москаленко следующий факт – он категорически отказался от предложения министра обороны маршала Булганина (сделанном через день после расстрела Берии) о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Хотя Булганин настаивал на этом предложении, Москаленко проявил твердость и отказался получать Золотую Звезду за операцию по обезвреживанию Берии.

В августе 1953 года Москаленко присваивается звание генерала армии, через два года – Маршала Советского Союза, а в 1960 г. он назначается на должность главнокомандующего РВСН – заместителя министра обороны.

Хотя командовал РВСН Москаленко всего два года, за это время он внес огромный вклад в развитие этого принципиально нового рода войск (созданного только в 1959 г.). В частности, им было закончено переформирование ракетных бригад в ракетные дивизии и принятие на вооружение нового ракетного комплекса средней дальности Р-14.

Однако главным достижением Москаленко стало установление единой системы боевого дежурства, что сделало РВСН войсками постоянной боевой готовности. Кроме того, командующий ввел в действие новые боевые графики подготовки и пуска ракет с групповых стартов наземного и шахтного типа – это позволило уменьшить время на их подготовку и пуск (что было трудно переоценить в условиях жесткого противостояния с США).

Понимая необходимость подготовки высококвалифицированных кадров для нового рода войск, маршал создает специальные высшие военные учебные заведения, подготовившие впоследствии несколько поколений офицеров-ракетчиков.

Стоит также отметить, что именно главнокомандующий РВСН провожал Юрия Гагарина на Байконуре в космический полет.

В 1962 г. Москаленко назначается главным инспектором – заместителем министра обороны, и занимает эту должность (на которой получает свою вторую Золотую Звезду) до 1983 г., когда он переходит в группу генеральных инспекторов министерства.

Умер «генерал наступления» 17 июня 1985 г. в Москве, навсегда обеспечив себе полководческое бессмертие и благодарную память потомков.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.