Маршал Советского Союза Павел Федорович Батицкий
Маршал Советского Союза Павел Федорович Батицкий
Один из бывших подчиненных главнокомандующего войсками ПВО генерал-лейтенант Владимир Токарев следующими словами охарактеризовал маршала Батицкого: «Не человек, а глыба. Когда надо, жесткий, очень требовательный, строгий, но справедливый».
Действительно, этот полководец был подлинной глыбой, внеся как значительный вклад в победу над фашизмом, так и в дальнейшее укрепление обороноспособности СССР. Он прошел путь от заводской окраины до Маршала Советского Союза, но всегда единственно значимым для него были не должности, звания и награды, а служение Родине.
Родился Павел 14 июня 1910 г. в Харькове в рабочей семье. С самого детства он мечтал о воинской службе, и наконец настойчивость юноши принесла свои плоды. По путевке харьковского завода «Серп и молот» комсомолец Батицкий становится курсантом Украинской военно-подготовительной школы в Полтаве, а после ее окончания в 1927 г. поступает во 2-ю Борисоглебско-Ленинградскую кавалерийскую школу комсостава РККА в Ленинграде.
Из Ленинграда Батицкий направляется на службу в 40-й кавалерийский полк БВО, в котором командовал сначала кавалерийским, а потом саперным взводом.
Прекрасно аттестованный командованием, в 1931 г. он получает повышение и назначается помощником командира, а вскоре и командиром отдельного саперного эскадрона 7-й кавалерийской дивизии БВО.
Как одного из наиболее перспективных командиров, командование округа направляет Батицкого на обучение в Военную академию им М. В. Фрунзе.
После окончания академии в июле 1938 г. начинается совершенно новый этап военной карьеры недавнего кавалериста – служба в Генеральном штабе Красной армии. Сначала Батицкий исполняет должность офицера для особо важных поручений при Генеральном штабе, а с февраля 1939 г. – помощника начальника 1-го отделения 1-го отдела Генштаба.
Затем, до декабря 1940 г., Батицкий служит в отделе специальных заданий Разведывательного управления Генерального штаба. О периоде работы Батицкого в военной разведке до сих пор практически ничего неизвестно, и по архивным документам нам не удалось получить более подробную информацию. Чем конкретно занимался Батицкий в отделе спецзаданий, сказать трудно – согласно некоторой информации, возможно, вопросами тайных поставок оружия в Китай, что в этот период было одной из главных задач данного подразделения.
Неизвестно, почему Батицкий не продолжил службу в военной разведке. Как считал один из его старых товарищей-генералов, с которым в свое время нам посчастливилось вести подробные беседы о Великой Отечественной, – Павел Федорович не хотел расставаться со строевой службой и не видел себя разведчиком.
Как бы там ни было, в декабре 1940 г. Батицкий назначается на должность начальника штаба 11-й моторизованной бригады в Прибалтийском Особом военном округе, а в марте следующего года он становится начальником штаба 202-й моторизованной дивизии 12-го механизированного корпуса ПрибОВО.
О том, как встретила 22 июня 202-я дивизия, остались интересные воспоминания ее помполита (потом комиссара) Степана Хвалея: «И вот началось то страшное утро, которое никогда не забудет наш народ. Дивизия встретила врага близ западной границы Советской Литвы, в районе Кельме– Кражай. Бой, который вела дивизия в этот день, был тяжелый, кровопролитный. Части мужественно отражали натиск 3-й моторизованной и 8-й танковой немецко-фашистских дивизий. Бойцы стояли насмерть, части наносили ответные удары, переходили в контратаки. Враг не ожидал такого сопротивления, откатывался назад. Но, подтянув свежие силы, он снова и снова рвался вперед.
Особенно жестокий бой вел второй батальон 645-го мотострелкового полка. Четыре раза при поддержке танков и самолетов гитлеровцы атаковывали батальон капитана Н. И. Бубелева. Но бойцы батальона, поддерживаемого первым батальоном 125-го танкового полка под командованием старшего лейтенанта коммуниста Халко, отбрасывали фашистов. За день наши бойцы разгромили более двух батальонов противника, на поле боя враг оставил свыше 600 солдат и офицеров убитыми, 9 танков, много мотоциклов и бронетранспортеров.
Случилось так, что дивизионы артполка в этот день, во время полевых учений, меняя огневые позиции, оказались в боевых порядках мотопехоты. И когда фашистские войска смяли пограничные заставы и части 125-й стрелковой дивизии и широкой лавиной двинулись на нашу дивизию, артиллеристы в упор расстреливали мотоциклистов, жгли танки. Командир 189-го отдельного истребительно-противотанкового артиллерийского дивизиона капитан Г. Ф. Журавлев выдвинул пушки для стрельбы прямой наводкой. К концу дня артиллеристы подбили и сожгли более 20 танков. Мужество и отвагу в этом бою проявил комиссар 625-го гаубичного артиллерийского полка старший политрук Белгородский. Находясь непосредственно на огневых позициях, он своим примером воодушевлял воинов на подвиги. Бесстрашно вели огонь по самолетам зенитчики. Два фашистских стервятника, объятые пламенем, рухнули на землю.
День 22 июня был очень жарким днем и в прямом смысле этого слова. У некоторых бойцов был тепловой удар. Спасала р. Дубисса: утоляла жажду бойцов, являлась источником водоснабжения частей».
202-я дивизия и последующие дни участвовала в тяжелых боях. 23–25 июня она принимала участие в попытке нанесения противнику силами 8-й армии контрудара в районе Шяуляя. Командование армией отдало приказ о нанесении контрудара в первый день войны, не владея при этом информацией о количестве вторгшихся немецких войск. Поэтому план операции, как это следует из приводимого ниже боевого приказа командующего 8-й армией генерал-майора Петра Собенникова, был явно нереалистичным:
«1. Противник, нанося главный удар [в направлении] Тильзит, Шауляй, пытается окружить части 8-й армии.
Справа – 67-я стрелковая дивизия обороняет побережье Балтийского моря.
Граница с ней – (иск.) Мажейкяй, Поланген.
Слева – 11-я армия обороняет государственную границу к югу от р. Неман.
Граница с ней – м. Датново, м. Средники, р. Неман, до м. Юрбург, Инстербург.
2. 8-я армия, широко используя заграждения, не допускает выхода противника в тыл 11-му стрелковому корпусу, объединяет действия 12-го и 3-го механизированных корпусов и во взаимодействии с 11-й армией уничтожает пехоту и танки противника на шауляй-тильзитском направлении.
3. 10-му стрелковому корпусу во взаимодействии с 23-й танковой дивизией уничтожить наступающие части противника, восстановить положение по переднему краю и быть в готовности частью сил нанести контрудар на Таураге.
4. 11-му стрелковому корпусу, удерживая занимаемое положение, быть в готовности во взаимодействии с 12-м механизированным корпусом уничтожить противника в направлениях на Таураге и м. Юрбург.
5. 12-му механизированному корпусу во взаимодействии с 3-м механизированным и стрелковыми корпусами с 4.00 23.6.41 г. нанести удар в направлениях;
а) силами 23-й танковой дивизии – на м. Плунгяны, Кули – немедленно;
б) силами всего корпуса в направлении на Таураге с задачей полного уничтожения противника; удар нанести с фронта м. Ворни, м. Ужвенты; не обнаруживая себя, вести разведку на фронте м. Ретово, м. Кведарна, м. Скавдвили.
6. 3-му механизированному корпусу, оставив 5-ю танковую дивизию в распоряжении командующего 11-й армией, 2-й танковой и 84-й мотострелковой дивизиями выйти к утру 23.6.41 г. в район Россиены для удара по противнику во взаимодействии с 12-м механизированным корпусом и 9-й артиллерийской бригадой противотанковой обороны. К исходу 22.6.41 г. обеспечить за собой переправы через р. Дубисса».
Непосредственно 202-й дивизии 23 июня боевым распоряжением Собенникова была поставлена задача «занимать прежний район в готовности к переходу в атаку в направлении м. Скавдвили».
В результате непродуманных действий командования армией контрудар под Шяуляем стоил 8-й армии огромных потерь и не достиг поставленных целей, хотя 202-я дивизия и показала высокую устойчивость в обороне. Но под ударами превосходящих сил противника она была вынуждена отступить, потеряв при этом в предыдущих боях большую часть своей материальной базы.
Однако, несмотря на понесенные потери, обстановка на фронте не давала возможности вывести дивизию в тыл на переформирование, и она принимает участие в тяжелых оборонительных боях под Псковом и Новгородом.
О том, насколько хорошо сражалась дивизия, свидетельствуют сообщение Советского информбюро от 14 сентября, в котором говорится о ее боевом пути: «На северо-западном направлении успешно действуют против немецко-фашистских полчищ бойцы и командиры соединения полковника Шлыкова (командир дивизии. – Авт.). В боях с врагом особенно удачно действовали подразделения Кожурова, Даневского, Алексея Бень и др. Подразделение капитана Кожурова захватило в ночном бою 12 немецких орудий, 20 станковых пулеметов и 2 радиостанции. Артиллеристы подразделения Дахновского только за один день уничтожили 70 вражеских автомашин с пехотой, 150 мотоциклов и большую группу кавалеристов. Отдельные подразделения много раз прорывались в тыл врага. В один из таких прорывов в фашистский тыл наши бойцы, действуя вместе с танками, разгромили немецкую автоколонну и захватили 240 автомашин.
Разведчик лейтенант Алексей Бень проник на своей бронемашине в глубокий тыл, уничтожил несколько немецких бронеавтомобилей, подбил 3 легких танка и несколько противотанковых орудий.
За время многочисленных боев с фашистскими войсками соединение полковника Шлыкова уничтожило свыше 10 тысяч немецких солдат и офицеров, около 200 вражеских танков, сотни автомашин, свыше 100 орудий и до 500 мотоциклов».
В сентябре Батицкий назначается начальником штаба 26-й стрелковой дивизии, а уже в ноябре прекрасно проявившего себя подполковника (звание полковника ему присваивается в декабре 1941 г.) назначают командиром 254-й стрелковой дивизии 11-й армии Северо-Западного фронта. Это соединение стало в войну одним из наиболее прославленных в Красной армии, на что, в частности, указывает исследователь боевого пути дивизии полковник Андрианов: «Из нескольких сотен существовавших в Сухопутных войсках стрелковых дивизий только семь из них имели наибольшее количество правительственных наград: пять орденов и почетное наименование, которые они заслужили за свою боевую деятельность во время Великой Отечественной войны.
В их числе находится и 254 стрелковая дивизия, в составе которой, к тому же, два стрелковых полка получили два ордена, один стрелковый и один артиллерийский полки – почетное наименование, а самоходно-артиллерийский дивизион – орден. По количеству воинов, которым было присвоено высокое звание Героя Советского Союза, 254 стрелковая дивизия находится на первом месте среди тех дивизий, которые имеют наибольшее количество правительственных наград».
Маршал Советского Союза Павел Федорович Батицкий
Под командованием Батицкого в начале 1942 г. дивизия успешно участвует в Демянской наступательной операции.
Особенно значимой была роль дивизии в начале наступления. Она перешла в наступление 8 января и атаковала чрезвычайно сильную оборонительную линию противника. После четырех дней ожесточенных боев немецкая оборона была прорвана северо-западнее Вершина, перерезана имевшая большое значение для демянской группировки противника железнодорожная линия западнее станции Беглово и взят штурмом поселок под таким же названием.
30 января дивизия вышла на южный берег озера Ильмень и обеспечивала защиту правого фланга основных сил от попытки контрудара противника.
В конце апреля немцам удалось пробить к своей окруженной демянской группировке коридор (получивший название «рамушевского») шириной в 6–8 и длиной до 40 километров. Коридор находился под постоянным обстрелом и не мог полноценно использоваться, поэтому немцы постоянно атаковали советские войска с целью его расширения.
254-я дивизия была на северном фасе у входа в рамушевский коридор и ей досталась чрезвычайно трудная задача отражать эти атаки и атаковать самой с целью его ликвидации. Хотя закрыть коридор и не удалось (это можно было бы сделать, если бы дивизия получила необходимое пополнение), но Батицкий сумел не допустить его расширения, что означало бы полный крах всей операции.
В январе 1943 г. дивизия была переведена на восточный участок рамушевского коридора, где командование Северо-Западного фронта приняло решение нанести главный удар для ликвидации этой артерии снабжения демянской группировки.
Однако, как и ранее, значительных подкреплений для проведения наступления и, в первую очередь, усиления танками и артиллерий командование фронтом не обеспечило. Это и стало причиной неудачи наступательной операции и понесенных больших потерь. Но и в этих тяжелейших условиях 254-я дивизия показала высокий наступательный потенциал, сумев овладеть первой линией немецких траншей и нанести противнику значительные потери.
Весной 1943 г. дивизия Батицкого была включена в состав находившейся в районе Ахтырки 52-й армии резерва Ставки ВГК.
20 июля 1943 г. Батицкий назначается командиром вновь формирующегося 73-го стрелкового корпуса (в который вошла и 254-я дивизия), а в сентябре ему присваивается звание генерал-майора.
В дальнейшем корпус Батицкого участвовал во многих наступательных операциях, но из них следует особо выделить бои в районе Черкасс, где он внес решающий вклад в достижение успеха 52-й армией.
* * *
Важность поставленных корпусу задач в операции по форсированию Днепра с занятием плацдарма для проведения дальнейшего наступления, отмечает изданный под грифом «Секретно» в 1953 г. Главным военно-научным управлением Генерального штаба аналитический 12-й «Сборник военно-исторических материалов Великой Отечественной войны»: «Исходя из поставленной задачи и оценки обстановки, командующий 52-й армией принял следующее решение на наступательную операцию с форсированием р. Днепр (боевой приказ войскам армии за № 0021 от 11.11 1943 г.). Главный удар нанести силами 73-го стрелкового корпуса на 8-километровом участке – Елизаветовка, Свидовок, форсировать Днепр и захватить плацдарм на правом берегу реки. Развивая успех в общем направлении Русская Поляна, Смела, войска армии должны были разгромить во взаимодействии с авиадесантной группой Сидорчука и партизанами черкасскую группировку противника и в ночь на 14 ноября овладеть Черкассами. Для содействия войскам 73-го стрелкового корпуса в овладении городом Черкассы намечалось форсировать реку двумя полками 373-й стрелковой дивизии в районах севернее Дахновки и Змогайловки. Наступление должно было осуществляться в одном эшелоне. Резервов не выделялось. Операция планировалась на глубину 17 км с продолжительностью в одни сутки. Начало форсирования было назначено на 24 часа 12 ноября на участках западнее Секирны, севернее Свидовок и Дахновки и восточнее Змогайловки. В целях достижения внезапности форсирование реки должно было производиться без артиллерийской подготовки.
В соответствии с изложенным решением войскам армии были поставлены следующие задачи:
73-й стрелковый корпус (командир корпуса генерал-майор Батицкий П. Ф.) должен был силами 254-й стрелковой дивизии нанести удар в направлении Свидовок, Русская Поляна с ближайшей задачей в ночь на 13 ноября при содействии авиадесантной группы и партизанских отрядов форсировать Днепр севернее Свидовок, захватить плацдарм на рубеже Елизаветовка, Будище, Свидовок и, прочно обеспечивая правый фланг наступавшей группировки, овладеть Русской Поляной. В дальнейшем во взаимодействии с частями 373-й стрелковой дивизии 78-го стрелкового корпуса овладеть городом Черкассы. Одновременно 73-й стрелковый корпус должен был силами 294-й стрелковой дивизии прочно оборонять занимаемый плацдарм севернее Крещатика».
Корпус выполнил поставленные ему задачи, хотя испытывал недостаток в танках и противотанковой артиллерии, что не дало возможности провести действия с большей стремительностью. О его действиях в решающий момент операции секретный сборник дает информацию, подтверждающую, что именно Батицкий смог добиться перелома в ходе крайне тяжелых для 52-й армии боев: «С наступлением темноты 16 ноября танки и самоходно-артиллерийские установки с десантом автоматчиков сосредоточились на южной окраине Свидовок. 936-й стрелковый полк с опытными проводниками-партизанами, имея при себе полковую и батальонную артиллерию, начал марш в обход Геронимовки с запада. Уничтожив по пути боевое охранение противника, полк к 4 часам утра 17 ноября достиг Геронимовки и к рассвету занял исходное положение для атаки в 200 метрах западнее населенного пункта. К этому же времени бронегруппа вышла к северной окраине Геронимовки. В 4 часа 30 минут 17 ноября после короткого огневого налета артиллерии противник был одновременно атакован 936-м стрелковым полком с запада и танками с десантом автоматчиков с севера.
Танки и самоходно-артиллерийские установки врывались на улицы и уничтожали огнем и гусеницами огневые средства и живую силу врага. Противотанковые орудия вели борьбу с огневыми точками, препятствовавшими продвижению танков. Застигнутый врасплох внезапным появлением танков и пехоты, противник в беспорядке отошел в Русскую Поляну. Развивая успех, 936-й стрелковый полк овладел Геронимовкой и северной частью Русской Поляны. Немецко-фашистские войска, отошедшие из Геронимовки, сумели закрепиться в южной части Русской Поляны и, непрерывно контратакуя из района лесничества и высоты с отметкой 116,0, пытались остановить дальнейшее наступление частей дивизии. В бою за Геронимовку была взята в плен в полном составе санитарная рота противника и захвачены трофеи, в том числе 30 автомашин, 3 обозно-вещевых склада, 43 лошади и др. Захват Геронимовки и овладение северной частью Русской Поляны улучшили положение войск на плацдарме. Войска армии вышли из лесного массива и получили возможность нанести удар на Черкассы с юго-запада, где оборона противника была менее развитой, чем на других участках.
С овладением нашими войсками населенными пунктами Секирна и Геронимовка противник, сдерживая наступление частей 254-й стрелковой дивизии в Русской Поляне, начал отходить в район Будище и в Черкассы.
К исходу дня 18 ноября 73-й стрелковый корпус силами 294-й стрелковой дивизии совместно с авиадесантной группой вышел на рубеж Елизаветовка, Будище, отметка 86,6, (иск.) Геронимовка. 254-я стрелковая дивизия этого корпуса своим правым флангом продолжала вести бой в Русской Поляне, а центром и левым флангом достигла опушки леса северо-западнее Черкасс. 373-я дивизия 78-го стрелкового корпуса овладела Василицей и Сосновкой.
Следовательно, плацдарм, захваченный войсками 52-й армии, к исходу 18 ноября был расширен до 16 км по фронту и 9 км в глубину. В боях с 13 по 18 ноября войска армии уничтожили 41 танк, 10 бронемашин, 10 пулеметов и 6 минометов противника. Нашими войсками было захвачено: 33 пулемета, 7 орудий, 5 танков, 1 бронемашина, 37 автомашин и 5 интендантских складов.
Захватом значительного по своим размерам плацдарма западнее Черкасс по существу завершился первый этап Черкасской операции».
* * *
Аналитики Генерального штаба следующим образом оценивали результаты действий 52-й армии: «Черкасская наступательная операция войск 52-й армии проводилась на второстепенном направлении фронта и продолжалась 31 день. За это время войска армии успешно форсировали Днепр, захватили крупный плацдарм на правом берегу реки, разгромили черкасскую группировку врага, освободили город Черкассы и более 40 других населенных пунктов. В ходе наступления советские войска вновь продемонстрировали высокие моральные качества, выросшее воинское мастерство, добившись крупных успехов. Боевые успехи войск 52-й армии были отмечены 14 декабря 1943 г. в приказе Верховного главнокомандующего И. В. Сталина, объявившего благодарность командованию и войскам армии.
Захваченный войсками 52-й армии плацдарм достигал 60 км по фронту и 30 км в глубину. Это был третий по величине плацдарм после киевского и днепропетровского, образованных Красной армией в битве за Днепр осенью и зимой 1943 г. Этот плацдарм был использован нашими войсками при проведении Корсунь-Шевченковской операции в январе – феврале 1944 г. Кроме того, с выходом наших войск в район Городище и на подступы к Смеле нарушалась работа железнодорожной рокады противника Белая Церковь– Смела – Кривой Рог.
В ходе упорных боев по расширению плацдарма и за г. Черкассы были разгромлены 57-я, 72-я пехотные, 3-я танковая вражеские дивизии и нанесено серьезное поражение танковой дивизии СС «Викинг». Войска 52-й армии отвлекли с житомирского и кировоградского направлений резервы противника (две пехотные и одну танковую дивизии) и, сковав на продолжительный промежуток времени до пяти дивизий врага, способствовали успешным действиям наших войск на кировоградском и житомирском направлениях.
Одной из характерных особенностей Черкасской наступательной операции 52-й армии было то, что войска армии действовали в более широких полосах и имели значительно меньше средств усиления, чем войска, наступавшие на главном направлении.
Вторая характерная особенность операции состояла в том, что войскам предстояло форсировать крупную водную преграду – Днепр – на широком фронте при большом недостатке переправочных средств. Это обстоятельство неизбежно создавало целый ряд трудностей как при самом форсировании, так и при развитии наступления на противоположном берегу. В Черкасской наступательной операции войска 52-й армии действовали в полосе шириной более 140 км и имели в своем составе в начале операции всего лишь три стрелковые дивизии и незначительные средства усиления. В то же время противник, прикрываясь крупным водным рубежом, располагал на этом фронте более чем тремя пехотными и танковой дивизиями. В ходе операции 52-я армия была усилена двумя дивизиями, а немецко-фашистское командование перебросило дополнительно в полосу наступления армии до трех дивизий. И, наконец, характерная особенность операции 52-й армии заключалась также и в том, что войска армии должны были осуществлять наступление в тесном взаимодействии с партизанами и подразделениями авиадесантной группы, действовавшими в лесном массиве северо-западнее Черкасс. Это один из немногих примеров проведения армейской наступательной операции в подобных условиях.
Опыт Великой Отечественной войны показал, что важнейшими условиями успеха при форсировании с планомерной подготовкой являются: правильный выбор направления главного удара, тщательная организация форсирования реки, высокие темпы форсирования, быстрый захват плацдарма и решительное развитие наступления на противоположном берегу, раньше чем противник сумеет предпринять контрмеры.
Главный удар войска 52-й армии наносили в направлении Свидовок, Русская Поляна. Решение о нанесении главного удара на Свидовок, Русская Поляна было вполне целесообразным. Действуя на этом направлении, войска армии имели возможность во взаимодействии с партизанами и подразделениями 5-й гвардейской воздушно-десантной бригады захватить плацдарм на правом берегу Днепра и овладеть г. Черкассы. При недостатке сил и средств особое значение приобретает искусное и смелое сосредоточение основных усилий армии на направлении главного удара за счет смелой перегруппировки сил с второстепенных участков фронта, умелая организация демонстративных действий на широком фронте, быстрота маневра силами и средствами, а также внезапность действий».
* * *
После форсирования Днепра корпус Батицкого в начале следующего года внес значительный вклад в успешное завершение Корсунь-Шевченковской наступательной операции (за которую комкор 22 февраля 1944 г. был награжден орденом Ленина), а 26 марта одним из первых вышел на советско-румынскую границу и форсировал Прут.
С конца апреля Батицкий временно командует 50-м стрелковым корпусом 50-й армии 2-го Украинского фронта, а в мае назначается командиром 128-го стрелкового корпуса 28-й армии 1-го Белорусского фронта.
Корпус особенно отличился во время проведения Белорусской наступательной операции – при прорыве вражеской обороны южнее Бобруйска, освобождении Барановичей и Бреста и форсировании Южного Буга.
Затем 50-й корпус воевал в Польше, Восточной Пруссии, штурмовал столицу Третьего рейха и спасал восставшую Прагу.
За сражения Великой Отечественной Батицкий был удостоен, кроме орденов Ленина и двух – Боевого Красного Знамени, орденов Суворова I и II степеней и Кутузова II степени.
В 1948 г. Батицкий заканчивает с золотой медалью Высшую военную академию имени К. Е. Ворошилова и ему присваивается звание генерал-лейтенанта.
После кратковременного командования 73-м стрелковым корпусом он назначается первым заместителем командующего войсками Московского района ПВО.
В феврале 1950 г. Батицкий направляется в спецкомандировку в Китай, где командует советско-китайской группировкой из частей истребительной авиации и ПВО, задачей которой было защита Шанхая от бомбардировок ВВС гоминьдана. Об этой помощи Китаю против американо-гоминьдановской агрессии оставили воспоминания ряд приехавших вместе с ним советских военных специалистов.
* * *
Приведем свидетельство генерал-лейтенанта Семена Спиридонова, в котором он подробно раскрывает роль в защите Шанхая своего командира: «7 февраля в первой половине дня мы приземлились на аэродроме Пекина, где нас очень тепло встретили.
Недалеко от самолета стояла колонна легковых автомобилей. На них мы и приехали в Пекин, в одну из лучших гостиниц. Все было тщательно продумано и организовано, начиная от встречи на аэродроме до размещения и питания. Нам был предложен также порядок и время встреч и бесед с руководителями республики.
В тот же день, получив в советском посольстве советы, необходимые при общении с китайскими товарищами и населением с учетом их национальных традиций и обычаев, мы выехали на прием к главнокомандующему Народно-освободительной армией Китая (НОАК) Чжу Дэ. Он ожидал нас в своем рабочем кабинете. Улыбаясь, тепло поприветствовал и пригласил к столу, на котором стояли красивые чашки с чаем. Сразу же с помощью переводчиков завязалась беседа, которая носила конкретный и деловой характер. Нам было рассказано о сложностях и трудностях обстановки в стране, обусловленных главным образом агрессивными планами Чан Кайши и его покровителями из США.
Генерал Батицкий, в свою очередь, рассказал о том, какое задание имеет советская группа ПВО, какими силами и средствами располагает. А закончил он так: «Уверен, что совместными усилиями будет создана надежная противовоздушная оборона города Шанхая». Тут же был согласован примерный план предстоящей работы.
На следующий день, 18 февраля, мы вылетели в Нанкин. Там была сосредоточена крупная группировка войск НОАК, располагались штаб и тылы Восточного фронта, командование во главе с командующим фронтом Су Юем. Мы поехали к нему прямо с аэродрома.
В беседе он раскрылся как крупный военачальник. Суждения его были ясны и убедительны. Командующий подробно обрисовал армию Чан Кайши, ее состав и боеспособность, всевозрастающую помощь ей американцев. Не преувеличивая, но и не преуменьшая, он рассказал о боевых возможностях своих войск, их подготовленности. Ознакомил нас с результатами боевых действий, которые велись за освобождение малых островов, намекнул на готовящуюся операцию по освобождению Тайваня.
19 февраля в 15 часов состоялась встреча с первым командующим Восточного фронта Чэнь И. Это и было началом большой работы по организации ПВО Шанхая. Мы внимательно выслушали сообщения Чэнь И, охарактеризовавшего город как объект ПВО. Он рассказал о том, что нас больше всего интересовало: какими средствами и силами располагает командование фронта для создания ПВО Шанхая, каковы особенности города как объекта для бомбардировщиков, каковы расположения важнейших промышленных и транспортных точек, подлежащих защите в первую очередь.
Я начал выполнять это нелегкое задание с выбора места для расположения штаба и оборудования КП группы. Китайские товарищи предложили мне несколько районов в пригороде Шанхая – и я детально изучил их на местности. Неоценимую помощь оказывал мне товарищ Ван, прикрепленный к нашему штабу. Энергичный и исполнительный командир, он был постоянно со мной, через него я держал связь с Чэнь И. После детального изучения и оценки обстановки я докладывал свои выводы и предложения лично командующему Восточным фронтом. После согласования и утверждения все приводилось в исполнение.
В боевой состав группы ПВО входили: три китайских зенитно-артиллерийских полка среднего калибра, вооруженные советскими 85-мм пушками, ПУАЗО-3 и дальномерами; зенитный полк малого калибра, вооруженный 37-мм советскими пушками. Все они были развернуты на огневых позициях. Два истребительных авиационных полка: первый должен был прибыть по железной дороге из Подмосковья; второй – перебазироваться с аэродрома Дальнего по воздуху. 52-я зенитно-артиллерийская дивизия, зенитно-прожекторный полк и радиотехнический батальон аэродромно-технического обслуживания – также железнодорожными эшелонами, первый из Подмосковья, второй из Дальнего.
Первый эшелон прибыл в Шанхай 25 февраля. Это был батальон аэродромно-технического обслуживания. Для встречи эшелона, разгрузки и переброски батальона в район дислокации на станцию прибыла большая группа военных во главе с командующим фронтом Чэнь И и до 1,5 тыс. автомобилей.
Вскоре в Шанхай прибыл авиаполк, затем штаб 52-й зенитно-артиллерийской дивизии, другие части и подразделения.
Одновременно с размещением частей и подразделений усиленно проводились занятия и тренировки по сколачиванию боевых расчетов.
Особого внимания заслуживают вопросы подготовки и управления огнем зенитно-артиллерийских полков, укомплектованных китайскими воинами. Нужно отдать должное моему заместителю полковнику Герману и офицерам-зенитчикам штаба 52-й зенитно-артиллерийской дивизии, которые сумели установить хорошие взаимоотношения с китайскими командирами-зенитчиками, организовать тщательную подготовку техники, сколотить боевые расчеты для ведения прицельного и заградительного огня, наладить четкое взаимодействие с прожектористами и истребителями. Все это делалось с помощью переводчиков.
К концу марта 1950 г. система ПВО Шанхая была подготовлена для боевых действий. Установлено боевое дежурство на всех КП, аэродромах и позициях.
До конца марта самолеты ВВС Чан Кайши, расположенные на аэродромах Тайваня, беспрепятственно и безнаказанно появлялись в воздушном пространстве Восточного Китая. Мы все это видели, вели наблюдение, изучали характер и направления их полетов. Китайские зенитчики стреляли пока еще плохо: разрывы снарядов наблюдались вдали от вражеских самолетов.
С апреля авиация Чан Кайши начала действовать осторожнее – сказалось наличие советских истребителей, проводивших тренировочные полеты с аэродромов Шанхая. Нужно вместе с этим отметить, что вооруженные силы Чан Кайши были малочисленны и плохо подготовлены. Бомбардировщики были американские, а летали на них, как потом стало известно, слабо обученные летчики.
Как правило, в налете участвовали одиночные самолеты, преимущественно в дневное время два-четыре раза в неделю. В течение суток в небе появлялось два-три самолета. Можно сказать, что действия ВВС противника особо сложной задачи для ПВО Шанхая не представляли. За весь период с апреля по октябрь 1950 г. наши истребители поднимались немногим более 50 раз, в основном огонь открывала зенитная артиллерия.
Чанкайшистские летчики чаще всего в бой не вступали, уходили на свою территорию. Всего за апрель – октябрь средствами ПВО Шанхая было уничтожено три бомбардировщика, подбито четыре, два самолета добровольно перелетели на нашу сторону.
Вспоминается несколько боевых эпизодов. В первой половине дня 21 апреля главный пост ВНОС начал выдавать данные о двух целях, появившихся на высоте 4500 м, идущих курсом на Шанхай.
Решением генерала Батицкого на перехват взлетели две пары МиГ-15, по одной на каждую цель. С приближением истребителей одна цель – бомбардировщик В-26 – быстро развернулась и начала уходить в сторону своего аэродрома. Вторая, тоже В-26, продолжала следовать, не меняя курса и высоты. Подавая сигналы покачиванием крыльев, чанкайшист передал: «Советы, я к вам». Сопровождаемый нашими летчиками, он приземлился на аэродроме в районе Шанхая. Потом выяснилось, что этот случай сдачи в плен уже не первый. Вначале летчики покидали свои самолеты с парашютом и переходили на сторону НОАК. Потом их стали привязывать к сиденью цепями, то же самое было и с нашим апрельским «крестником».
Еще один случай, июньский. Бомбардировщик В-26 был обнаружен в 160–170 км от Шанхая и устойчиво сопровождался радиотехническими средствами. Затем он был освещен и сопровождался прожекторами. На перехват взлетели две пары истребителей МиГ-15, одна из которых была наведена на освещенную цель и пошла на сближение.
Одновременно цель была обнаружена и поймана зенитчиками. Они открыли огонь, и вокруг бомбардировщика и наших истребителей образовалась масса разрывов. К счастью, бомбардировщик был подбит, истребители отвалили, а китайские зенитчики продолжали пальбу уже по падающему самолету. Остановить их было невозможно – так велико оказалось боевое возбуждение. В-26 упал в северной части города.
Таким образом, ПВО Шанхая дала о себе знать. Летчики-чанкайшисты стали особенно осторожны и при появлении наших истребителей сразу же уходили на Тайвань.
В начале августа истребители сбили еще один самолет. Это было во второй половине дня. Генерал Батицкий со своими заместителями убыл к командующему фронтом, я остался ответственным на КП, а вместе со мной и полковник М. Н. Якушин, возглавлявший истребительную авиацию. Это был спокойный, уравновешенный авиационный командир, опытный летчик-истребитель. В 1937 г. он воевал в небе Испании, Великую Отечественную войну начал в должности заместителя командира 6-го истребительного авиакорпуса, стоявшего на защите Москвы. В Шанхай прибыл с должности заместителя командующего ВВС Московского военного округа. Он и дал команду на подъем пары МиГ-15. Все было сработано оперативно и точно. Через 10–12 минут пара была наведена на цель. Вражеский самолет упал в 135 км от Шанхая. Два члена экипажа катапультировались.
Мне приходилось бывать и на огневых позициях батарей, когда они отражали налеты вражеских самолетов, видеть, с каким усердием действовали китайские зенитчики. В один из июльских дней за облаками была обнаружена цель. Зенитная артиллерия поставила перед ней стену заградительного огня. Бомбардировщик поспешно развернулся и ушел восвояси.
В августе был перехвачен и принужден к посадке очередной бомбардировщик. Как и тогда, летчик оказался прикрепленным цепями к сиденью…
Одновременно с боевой работой, в процессе которой совершенствовалась система управления и повышался уровень боевого мастерства войск, шла и учеба. Почти ежедневно по 3–4 часа проводились плановые занятия, тактические тренировки, учения. За период с апреля по октябрь командные пункты и части ПВО 90 раз приводились в готовность номер один, почти половина из них – в учебных целях. Вместе с тем мы занимались и подготовкой китайских кадров по вопросам организации управления, оборудования КП ПВО Шанхая, обучали их эксплуатации техники».
* * *
С сентября 1950 г. Батицкий уже начальник Главного штаба ВВС – заместитель главнокомандующего ВВС. В июне 1953 г. он вместе с Москаленко участвует в аресте Берии и его сообщников, а после вынесения последнему Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР под председательством маршала Ивана Конева смертного приговора приводит его в исполнение, о чем был составлен следующий официальный акт:
«1953 года декабря 23-го дня
Сего числа в 19 часов 50 минут на основании Предписания Председателя Специального Судебного Присутствия Верховного суда СССР от 23 декабря 1953 года за № 003 мною, комендантом Специального Судебного Присутствия генерал-полковником (это звание было присвоено ему в августе. – Авт.) Батицким П. Ф., в присутствии Генерального прокурора СССР, действительного государственного советника юстиции Руденко Р. А. и генерала армии Москаленко К. С. приведен в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия по отношению к осужденному к высшей мере наказания расстрелу – Берия Лаврентия Павловича.
Генерал-полковник Батицкий
Генеральный прокурор СССР Руденко
Генерал армии Москаленко».
Как непосредственно происходила казнь, десятилетия спустя рассказал в интервью газете «Вечерняя Москва» ранее упоминавшийся полковник в отставке Хижняк (в 1953 г. майор):
«– Кто-то писал, что он перед расстрелом на колени бросился, о чем-то умолял.
– Не было этого. Я же с самого начала до конца был с ним. Никаких колен, никаких просьб… Когда его приговорили, мне генерал Москаленко приказал съездить домой (Берия жил на углу улицы Качалова и Вспольного переулка) и привезти Берии другой костюм (до того он был все время в сером, в каком его арестовали в Кремле). Я приехал, там какая-то женщина. Я сказал, кто я такой. Мне надо костюм. Она мне его подала. Черный.
– Приговор вынесли. Вы съездили за костюмом… Дальше.
– Я переодел его. Костюм серый я сжег, а в костюм черный переодел. Вот когда переодевал, он уже знал, что это уже готовят его.
С двумя плотниками мы сделали деревянный щит примерно метра три шириной, высотой метра два. Мы его прикрепили к стенке в бункере, в зале, где были допросы. Командующий мне сказал, чтобы я сделал стальное кольцо, я его заказал, и сделали – ввернули в центр щита. Мне приказали еще приготовить брезент, веревку. Приготовил.
– Это все за один день?
– Да, готовили весь вечер… Привел я его. Руки не связывали. Вот только когда мы его привели к щиту, то я ему руки привязал к этому кольцу, сзади.
– Как он себя вел в это время?
– Ничего. Только какая-то бледность, и правая сторона лица чуть-чуть подергивалась.
– Глаза завязывали?
– Вот слушайте. Я ведь читал в газетах и книгах, что перед казнью завязывают глаза. И я приготовил полотенце – обычное, солдатское. Стал завязывать ему глаза. Только завязал – Батицкий: «Ты чего завязываешь?! Пусть смотрит своими глазами!» Я развязал. Присутствовали члены суда: Михайлов (Николай Михайлов – первый секретарь МК КПСС. – Авт.), Шверник (Николай Шверник – первый секретарь ВЦСПС. – Авт.), еще Батицкий, Москаленко, его адъютант, Руденко (Роман Руденко – генеральный прокурор СССР. – Авт.)… Врача не было. Стояли они метрах в шести-семи. Батицкий немного впереди, достал парабеллум и выстрелил Берии прямо в переносицу Он повис на кольце».
Упоминавшийся мною ранее один из старых боевых товарищей Батицкого рассказал, как маршал впоследствии относился к этому эпизоду своей биографии. Однажды в ответ на просьбу рассказать, как он «казнил Берию», Павел Федорович твердо ответил: «Казнят палачи. А я солдат и, согласно полученному приказу, уничтожил врага».
Сразу после ареста Берии Батицкий назначается первым заместителем командующего войсками МВО (что было сделано с целью помешать сторонникам Берии освободить своего хозяина).
Потом он командует 7-й механизированной армией, а в 1956 г., по предложению Георгия Жукова, маршал занимает должность первого заместителя начальника Генерального штаба Вооруженных сил СССР.
В июле 1966 г. Батицкий назначается главнокомандующим войсками ПВО – заместителем министра обороны (одновременно командующим войсками ПВО Объединенных Вооруженных сил и заместителем главнокомандующего ОВС государств – участников Варшавского договора). Бывший командующий войсками ракетно-космической обороны СССР генерал-полковник авиации Вольтер Красковский следующим образом оценил вклад Маршала Советского Союза (высшее воинское звание он получает в 1968 г.) в дело строительство советской ПВО: «Понимая государственную важность задач, которые должна решать территориальная система ПРО, Батицкий официально доложил Военно-промышленной комиссии свой проект постановления правительства. В нем предлагалось развернуть комплекс широких целевых теоретических и экспериментальных исследований для решения проблемы селекции БГ (боеголовок. – Авт.).
Леонид Смирнов, председатель ВПК, вынужден был согласиться с оценкой Батицкого, хотя и посчитал нецелесообразным выпускать в связи с этим специальное постановление правительства. Главком ответил: «Войска ПВО страны удовлетворены, что наша обеспокоенность находит полное понимание со стороны Комиссии. Мы рассчитываем, что конструкторские организации в области ПРО получат необходимые указания».
Данный пример свидетельствует об авторитете Маршала Советского Союза Батицкого в высших правительственных сферах.
После того как начала создаваться Система предупреждения о ракетном нападении (СПРН), она также находилась под постоянным вниманием главнокомандующего. Благодаря его усилиям, по темпам решения технических задач и развертывания СПРН намного опережало другие проекты. Ее создание началось в 1964 г., в 1968 г. на ней проводились госиспытания, а в 1971 г. она уже заступила на боевое дежурство. Главнокомандующий лично работал на каждом объекте, несмотря на их разбросанность на всем огромном пространстве СССР, поскольку как никто другой понимал значимость СПРН для нашего государства.
Маршал Батицкий внес заметный вклад также в совершенствование зенитно-ракетной техники. Он впервые высказал озабоченность тем, что система ПВО насыщается зенитноракетными комплексами С-75, которые способны поражать воздушные цели только на больших высотах, а для борьбы с маловысотными целями развертываются ЗРК С-125. Нетрудно представить, во что это обходилось для государства и вооруженных сил. Главком поддержал идею создания такого нового многоканального комплекса, каким впоследствии стал известный сегодня всему миру ЗРК С-300. Его появление позволило отказаться от смешанных группировок зенитно-ракетных войск, сэкономило затраты, сократило численность личного состава, упростило управление боем.
Батицкий первым из советских главкомов поставил вопрос об автоматизации управления радиолокационной информацией. Именно при нем территорию страны закрыло сплошное радиолокационное поле, после чего можно было создавать средства автоматизации для сбора и обработки радиолокационной информации и оснащать ими войска.
Павел Федорович лично знал многих генеральных и главных конструкторов, директоров предприятий оборонной промышленности, очень уважал их, часто советовался с ними при решении вопросов модернизации или разработки новых образцов техники и вооружения. Его мнение часто являлось определяющим для руководителей военно-промышленного комплекса. Батицкому принадлежала ведущая роль в создании единой системы ПВО ряда дружественных стран. Это был человек масштабного мышления, умевший увидеть в неочевидном на первый взгляд, в кажущихся мелочах перспективу.
Одновременно с созданием и поступлением на вооружение войск ПВО страны новой техники совершенствовались их организационная структура, взаимодействие, повышались боевая готовность, качество оперативно-тактической подготовки, улучшалось инженерное оборудование боевых порядков. Создавалась сеть защищенных командных пунктов управления.
Маршал Батицкий постоянно заботился о кадрах. И не случайно в период его руководства основные звенья управления войск, полигонов, учебных заведений ПВО страны были укомплектованы высококвалифицированными работоспособными людьми. Главком был строгим и требовательным военачальником. Вместе с тем он не оставлял без своего внимания и заботы подчиненных, несших службу порой в самых неблагоприятных климатических зонах нашей страны. Можно привести немало примеров чуткого отношения маршала к военнослужащим. Расставаясь с генералами и офицерами Московского округа ПВО при переходе на новую должность, Павел Федорович сказал им: «Вы уж простите меня, если я кого-то слишком сильно ругал. Но я ругал тех, кто хорошо работает. А тех, кто не работал, я не ругал, я их увольнял, таких здесь нет».
В 1978 г. Батицкий по собственному желанию написал заявление об отставке, что было еще одним подтверждением его высокой принципиальности и преданности исключительно интересам дела. Он был категорическим противником навязываемой ему министром обороны реформы войск ПВО, которая была основана на их децентрализации и нарушении целостности системы управления. Не в силах переубедить маршала Дмитрия Устинова, Батицкий, в знак протеста, уходит с должности и до своей смерти 17 февраля 1984 г. работает в группе генеральных инспекторов министерства обороны.
В 1965 г. маршалу «за умелое руководство войсками и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками» было присвоено звание Героя Советского Союза, но и до получения Золотой Звезды он был для всех своих солдат, всех знавших о его боевом пути подлинным Героем, одним из творцов нашей Великой Победы.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.