Немецкие протестанты, нацизм и немецкое общество
Процесс политической унификации Германии не захватил протестантскую церковь: в отличие от единой католической церкви с центром в Ватикане, немецкая протестантство распадалось на множество земельных церквей — к началу 30-х гг. в Германии было 45 млн. протестантов, 150 тыс. из которых принадлежало к различным нонконформистским течениям (баптистскому, методистскому и пр.), остальные входили в 28 лютеранских и реформатских церквей, крупнейшей из которых являлась церковь Северогерманского союза, насчитывавшая 18 млн. верующих. Протестантское и католическое население в нацистские времена относилось как 3 к 2.{709}
В исторической литературе лютеранство порой изображают как веру, которая вследствие верноподданнической традиции во многом содействовала утверждению нацизма — это несправедливо, ибо лютеранство при желании могло быть обращено и обращалось против нацизма, его морали, расового учения, «революционного цезаризма»{710}. Внутри немецкого протестантства было меньшинство, безусловно отвергавшее нацизм из политических (религиозные социалисты), религиозных мотивов (школа протестантского теолога Карла Барта), с моральных позиций (церковный либерализм). Большинство же высказывало свое безусловное одобрение почвенническо-народной позиции нацистов, их стремлению к социальному переустройству общества и столь же безусловное неодобрение расового учения и нацистской политической практики.
Первоначально нацисты подчеркивали национально-христианский характер своей партии, ссылаясь на 24-ю статью партийной программы, которая объявляла «позитивное христианство» основой для борьбы против марксистского атеизма. Поскольку мобилизовать католиков, имевших духовный центр за пределами Германии, было невозможно, то в стремлении осуществить национальную унификацию церкви нацисты сосредоточили внимание на протестантах: они — по причине разнородности и отсутствия единого центра — представляли для этого более благоприятный объект. Надо отметить, что в силу подчеркнуто национального характера (в отличие от <<космополитов»-католиков) антисемитизм среди немецких протестантов был распространен шире, чем среди католиков. Так, даже один из лидеров оппозиционной нацизму «Исповедальной церкви» Отто Дибелиус вспоминал, что в 1933 г. он чувствовал себя антисемитом; в 1963 г. известный деятель протестантского Сопротивления Мартин Нимеллер каялся в том же самом{711}. Понятно, что в среде протестантов антисемитизм был обычным делом. Тем более что нацисты постоянно подчеркивали антисемитизм самого Мартина Лютера. Невероятно, но некий священник упомянутой «Исповедальной церкви» обосновывал свое отрицательное отношение к Гитлеру и нацизму тем, что они (нацисты) «являются продуктом еврейского антихристианского влияния»{712}. Антисемитизм в протестантской среде был столь укоренен, что его можно было обратить и против самих нацистов…
В целом, позитивное отношение к нацизму распространилось среди протестантов задолго до 1933 г.; одобрительная позиция церкви явно преобладала над критической: большинство протестантов, как и многие немцы, считали, что эксцессы нацистского насилия — это временное явление. Евангелическое движение в своем отношении к государству, передавала СД в 1934 г., в корне отличается от католического, которое «единым фронтом старается противостоять национал-социалистическому государству». Среди протестантов же — по информации СД — шла внутренняя борьба мнений, в которой каждая из сторон стремилась в первую очередь выказать свою лояльность национал-социализму{713}.
Впрочем, довольно скоро обозначилось противостояние внутри протестантских церквей, и, следуя своей обычной тактике, в 1933 г. Гитлер решил расколоть протестантское сообщество. Для этого он использовал диссидентскую группу «Немецких христиан» (ДК — DC — Deutsche Christen): по приходу к власти нацисты потребовали создания единой евангелической имперской церкви во главе с имперским епископом и 29-ю земельными епископами. Объединение евангелических церквей должно было произойти именно на основе ДК.
ДК оформилась еще в 1932 г. из пронацистски настроенных молодых протестантских диссидентов в Тюрингии, Мекленбурге и Саксонии. Сторонники ДК настаивали на отказе от Ветхого Завета с его семитскими атрибутами{714}; они объявили Христа арийцем и сделали его покровителем СА (SA Jesu Christi). Опираясь на теоретические построения Лагарда и Чемберлена, источником зла в христианстве они объявили апостола Павла. «Еврейскими» (jtidisch), помимо Ветхого завета, в ДК считался интернационализм и космополитизм. Именно упомянутый Савл-Павел — в соответствии с убеждениями нацистов из ДК — «извратил» христианскую идею: вместо борьбы против обожествления денег, вместо борьбы против «еврейского эгоизма» и «еврейского материализма» он проповедовал идеи рабов, исполненных ненависти к высшим классам и к высшей расе, к римлянам. Гитлер также утверждал, что религия Павла и вместе с ней все христианство — не что иное, как коммунизм{715}. В ноябре 1932 г. «Немецкие христиане» во главе с 31-летним Иоахимом Хоссенфельдером (фанатичным приверженцем нацистов) добились значительных успехов на выборах в церковные органы Пруссии: в среднем они получили треть мест в церковных общинах (Gemeindekorperschaften); в других же земельных церквях они были едва представлены{716}.
Согласно теологии ДК, Бог проявил себя не только в Христе и в Писании, но и в народе и в его истории; этот тезис был нацелен на обожествление самого народа, на признание его божественной сущности и его избранности. 5 мая 1933 г. ДК опубликовала свои требования к новой единой протестантской церкви Германии, которая не должна быть государственной, но обязана признавать главенство государства с его ценностями, — прежде всего расовой доктрины; поэтому руководители ДК требовали «объединения христиан арийской расы»{717}. Итак, место интернациональной и космополитической церкви должна была занять «немецкая национальная церковь» (deutsche nationale Kirсhe).
Весьма серьезным является вопрос о том, насколько «Немецкие христиане» были оппортунистами и насколько — истинно уверовавшими в необходимость новой церковной организации и новой веры? Американская исследовательница Дорис Берген пришла к выводу, что распространенное убеждение в чисто оппортунистическом характере этой церкви следует отклонить{718}. Идеологический смысл движения ДК она сводила к стремлению к новой мужественной, недогматической, чисто немецкой народной церкви; ДК якобы хотела осуществить старую немецкую мечту о единой церкви. Среди священников этой церкви было много националистически настроенных людей, которые с началом войны пошли добровольцами на фронт; там они пытались обратить солдат в свою веру. ДК отражала к тому же антимодернистские культурные представления 20-х гг. Тем не менее, — несмотря на первоначальный значительный успех, — количество членов ДК не превышало 2% от всех немецких протестантов, поэтому масштабы конфронтации ДК с прочими протестантскими церквями никогда не были значительными или более-менее заметными для немецкого общественного мнения{719}.
Первый (и последний) крупный конфликт нацистского государства с протестантской церковью состоялся в 1933 г.; тогда разгорелась борьба за пост главы немецких протестантов — имперского епископа. На это место нацисты прочили главу ДК — бесцветного кенигсбергского военного священника Людвига Мюллера (23 апреля 1933 г. Гитлер заменил им слишком большого радикала Хоссенфельдера, что было разумным тактическим ходом). Другие церкви выдвинули на место главы протестантов Фрица фон Боденшвинга, но — вследствие интриг нацистов и ДК — церковный комитет Боденшвинга вскоре был распущен, а все полномочия были переданы Мюллеру, и он при помощи СА силой захватил здание Церковного союза и взял руководство протестантской церковью на себя. Эта «революционная» акция была легализована Гитлером. 10 июля был принят выгодный для нацистов церковный устав, в котором были и параграфы об «арийстве». Протестанты оказались под эгидой нацистов, и на евангелических церквях были подняты знамена со свастикой.
Мюллер, не обладавший харизмой и организаторскими данными, не смог унифицировать конгрегацию протестантов в Германии. В Первую мировую войну он был дивизионным военным священником в Константинополе, теологического образования не имел{720}. Немецкий протестантский теолог Карл Барт написал статью «Теология сегодня», в ней гитлеровская «реформа церкви» была подвергнута уничтожающей критике. Эта критика была заострена Вальтером Нимеллером, вскоре ставшим главой протестантской оппозиции нацизму. Нимеллер как-то сказал в проповеди: «Вы (он обращался к Гитлеру) говорите, что мне следует возложить заботу о немецком народе на вас. Отвечаю: ни вы, ни любая другая власть на свете не в состоянии снять с христиан и церкви ответственность, которую на нас возложил Бог»{721}.
Сторонники ДК вели себя буйно. В июне 1933 г. Гинденбург указал Гитлеру на беспорядки, учиненные в церквях «Немецкими христианами». Вернувшись из президентского поместья в Берлин, Гитлер призвал к себе руководителей церкви и призвал их к компромиссному решению{722}. Можно предположить, что к лету 1933 г. Гитлер пришел к мысли, что для консолидации власти лучше выйти из стадии «революции»; это решение повлияло и на стабилизацию положения церкви. По этой причине открытая борьба нацистов против церкви практически прекратилась в августе 1933 г.: из речи Гитлера в Оберзальцберге (5 августа 1933 г.) следовало, что фюрер более не намерен испытывать терпение христиан, являющихся сторонниками национал-социализма{723}. Поэтому последующие радикальные акции в церковной политике фюрером не приветствовались, что означало относительное умиротворение в этой сфере духовной жизни страны. Шпеер рассказывал, что даже после 1942 г. Гитлер утверждал, что полагает церковь совершенно необходимой для государства: «Он счел бы себя счастливым, найдись деятель, который изъявил готовность организовать церковь. Он все еще сожалел, что Мюллер оказался неподходящим для этого человеком». Такой подход к проблеме является еще одним доказательством институционного дарвинизма Гитлера, который часто просто ждал развития событий и принимал ту сторону, в пользу которой эти события развивались.
Ко всему прочему, в среде ДК имели место нелепые еретические инциденты: 13 ноября 1933 г. — на следующий день после триумфального для Гитлера референдума — «немецкие христиане» провели в берлинском Дворце спорта митинг. На нем теолог доктор Рихард Краузе предложил отменить Ветхий завет «с его торговлей скотом и сводниками» и пересмотреть Новый завет, чтобы привести учение Христа в «полное соответствие с требованиями национал-социализма». На митинге была подготовлена резолюция: «один народ, одна вера, один рейх»; все пасторы должны были дать клятву верности Гитлеру и все церкви — принять нацистское расовое учение как руководство к действию и исключить из числа адептов новообращенных евреев. У Мюллера, однако, хватило благоразумия дезавуировать Краузе{724}.
5 сентября 1933 г. Верховный синод Старопрусского союза, во главе которого были ДК, принял закон о церковных служащих; в нем был «арийский параграф»: неарийцы подлежали изгнанию со службы, для них следовало создавать специальные церковные общины. Налицо было не только попрание конституционного принципа основных прав человека, но и нарушение христианских моральных норм. Это вызвало протест части протестантской общественности — 22 священника выступили против расизма и 27 сентября 1934 г. основали «Исповедальную церковь» (Bekenntniskirche; БК). Ведущим теологом БК стал профессор Боннского университета Карл Барт; составленное им «Барменское заявление» (от названия города — Бармен) осудило ДК за попытку нацификации протестантской церкви. Б К поддержало около 4000 протестантских священников{725}. На первом этапе активную роль в организации БК взяли на себя пастор (в Первую мировую войну — капитан подводной лодки; сначала он поддерживал нацистов, но потом отошел от них) Вальтер Нимеллер, пастор Герхард Якоби и пастор Айтель-Фридрих фон Рабенау. 21 сентября 1933 г. они направили своим коллегам воззвание с предложением совместных действий против ДК. Нимеллер также призвал к борьбе с антисемитизмом. Сторонниками Нимеллера была треть всех протестантских священников Германии{726}, это позволило (в мае 1934 г.) представителям лютеранской, реформированной, объединенной и других церквей объявить на Синоде в Бармене «Исповедальную церковь» законной протестантской церковью; сторонники ДК неумолимо теряли поддержку прихожан. БК окончательно оформилась в октябре 1934 г. в Берлине, ее влияние росло, но имперский министр по делам церкви Ганс Керрль отреагировал на это так называемым «указом о наморднике» (как его сразу назвали верующие) от 4 января 1936 г. Этим указом запрещались любые политические высказывания с церковных кафедр.
Появление оппозиции именно в среде протестантов стало неожиданным для Гитлера. Ведущим теологом БК стал Карл Барт, первым высказавшим идею о допустимости сопротивления или неповиновения государству, нарушающему заветы Бога. Никто до Барта не вносил в теологию столь подчеркнутое этическое начало. Позиция Барта и его соратников напоминала о нравственном предназначении и долге человека. Много родственного с Бартом имела этика другого богослова и одного из руководителей БК Дитриха Бонхоффера, участника Сопротивления, повешенного 9 апреля 1945 г.
Составленная Бартом декларация Первого Синода БК Старопрусского союза в Бармене (29–31 мая 1934 г.) была направлена против ДК и их принципа фюрерства. Эта декларация, провозгласившая независимость церкви и веры, стала теологическим базисом БК. Церковная догматика, поддержанная БК, объективно выполнила прогрессивную роль в борьбе с иррационализмом приспешников нацистов. 19–20 октября 1934 г. в Далеме состоялся Второй Синод БК, ставший высшей точкой сопротивления нацизму. Декларации и устремления сторонников БК выходили за рамки верноподданнической традиции лютеранства, что проявилось прежде всего в отказе церкви от попыток государства вмешиваться в ее дела.
Летом 1934 г. Мюллер еще раз попытался принудить земельные церкви к унификации, но это удалось ему только отчасти — в Баварии, в Вюртемберге и в Ганновере он натолкнулся на сопротивление; епископы, оказавшие ему отпор и отстраненные от паствы, были вскоре реабилитированы Гитлером, которого утомили споры среди церковников. Ряд епископов евангелических общин отказались подчиняться руководству ДК, что означало полное банкротство Мюллера: формально продолжая оставаться на своем посту, он с 1935 г. практически лишился всякого влияния. Казалось, сторонники БК победили, но это было затишье перед очередным обострением и репрессиями по отношению к оппозиционерам. 10 апреля 1934 г. протестантские церковные лидеры писали Гитлеру: «Дело дошло до того, что честь немецкого гражданина подвергается поруганию только потому, что он христианин»{727}. Несмотря на протесты, к концу 1935 г. гестапо арестовало 700 пасторов БК (и среди них Нимеллера).
Министр по делам религии Керрль планировал преодолеть раскол евангелической церкви путем создания в рамках своего министерства церковных комитетов в отдельных землях; в этих комитетах планировалось представить как БК, так и ДК, но БК (не без колебаний) отвергла этот план{728}. Ганс Керрль, как и Мюллер, оказался слабым политиком: он выдвигал причудливые теологические идеи, за реализацию которых агитировал неубедительно; к тому же он часто болел, поэтому основные решения по церковной политике принимали Борман или СД{729}. Эти решения были, разумеется, неприемлемы для верующих, и пасторы БК вновь протестовали: в пасторском послании 1936 г. указывалось на недопустимость расовой политики, превентивных арестов и произвола гестапо; 3/4 пасторов «Исповедальной церкви» нашли в себе мужество прочесть это послание со своих кафедр. Гитлер даже собирался провести выборы нового руководства протестантов, но 25 июня 1937 г. проведение выборов было отменено, и нацистское руководство отказалось от дальнейших попыток унификации евангелической церкви. Вместо этого началось преследование отдельных священников, связанных с Сопротивлением. В 1938 г., например, был снова арестован оправданный судом Нимеллер; 2 марта 1938 г. суд оправдал Нимеллера, но на выходе из здания суда гестапо его арестовало и отправило в Заксенхаузен, затем в Дахау, где он пробыл 7 лет, пока его не освободили союзники{730}.[39] Интересно, что через неделю после начала Второй мировой войны Мартин Нимеллер (из Заксенхаузена) отправил командующему немецким ВМФ гросс-адмиралу Редеру письмо с просьбой вернуть его на субмарину, которой он некогда командовал{731}. Все немецкие церкви — несмотря на антипатию к Третьему Рейху — с началом войны выразили солидарность с государством.
СД передавала, что многие немцы поддерживали обструкционистские установки ДК: после того как ДК (в печально известном Годесбергском обращении) потребовала очистить церкви от еврейских элементов, некоторые «верующие» потребовали вообще не допускать в церковь евреев: они не желали вместе с евреями принимать причастие{732}. Зато БК выпустила листовку, в которой призывала христиан помогать евреям, а не гнать их. Некоторые консистории евангелической церкви дистанцировались от таких заявлений БК: евангелические церкви Саксонии, Гессен-Нассау, Мекленбурга и Любека исключили из своих рядов евреев евангелического вероисповедания{733}. Следует отметить, что католики формировали свою политику гораздо осторожнее.
В середине 30-х гг. за проповеди, содержащие критику нацистского режим, католических священников часто привлекали к суду; гестапо было недовольно мягкостью приговоров: например, в особом суде Мюнхена в 1938 г. из 77 привлеченных священников осужден был только один. Так же обстояли дела и в Кельне (правда, преимущественно протестантском): здесь в 1938 г. суд оставил без последствий даже дело священника, который в проповеди назвал нацистов «коричневыми насекомыми-вредителями»{734}.
Кроме немецких левых, к «пятой колонне большевизма» нацистами причислялось и «Общество свидетелей Иеговы», которое уже в годы Веймарской республики вследствие своей последовательной интернационалистской позиции и пацифизма стало объектом особенно интенсивных нападок со стороны правых. «Общество свидетелей Иеговы» возникло в 1872 г. в США; по их воззрениям, близится битва между Сатаной и Иеговой; нацисты, на их взгляд, были носителями сатанинских сил. Между полицией и органами правосудия часто происходили споры по оценке общественной опасности «врагов государства — свидетелей Иеговы». В «интересах государства», а также в стремлении пойти навстречу власти, судебные органы в большинстве случаев шли на поводу у полиции. Более всего гитлеровские власти раздражало то, что свидетели Иеговы отказывались служить в армии. В 1933 г. в Германии было 19 268 свидетелей Иеговы, из них 200 было казнено за отказ служить в армии, около 5 тыс. погибло в лагерях[40]. Для нацистов свидетели Иеговы были настоящей головной болью: они не были ни коммунистами, ни евреями, ни гомосексуалистами или тунеядцами, но совершенно аполитичными тружениками{735}. Именно вследствие этого качества свидетелей Иеговы чрезвычайно ценили в концлагерях за их аккуратность, исполнительность, порядочность, и эсэсовцы использовали их преимущественно как прислугу, парикмахеров, садовников, поваров, нянек. Прецедент со свидетелями Иеговы указывает на то, что в Третьем Рейхе не только религиозная, но и обычная человеческая терпимость и плюрализм находились в плачевном состоянии.
С другой стороны, глубокая и взаимная неприязнь нацистов и «Свидетелей Иеговы» имела причиной их родство: и та, и другая идеология были глубоко авторитарными, даже тоталитарными. Если нацисты апеллировали к фюрерскому государству, то «Свидетели Иеговы» — к «теократии», в которой неограниченно правил бог. Член «Общества», принесший клятву верности Иегове, не мог служить нацистскому государству Отказ от принесения клятвы Гитлеру был для «Свидетелей Иеговы» практическим следствием их веры. В 1966 г. в ФРГ проживало 84 038 свидетелей Иеговы{736}.