Битва за Минск

25 июня немецкий 39-й мотокорпус вышел на подступы к Минску. Также к городу прорвались три танковые дивизии. В этот день с утра к фон Боку прибыл главный армейский адъютант Гитлера — Шмундт, который передал, что «фюрер интересуется, насколько велика будет зона окружения под Минском, а также выражает беспокойство относительно того, сумеют ли наши чрезмерно растянутые войска принудить к сдаче оказавшиеся в окружении крупные силы русских». Фон Бок связался с начальником штаба 3-й танковой группы фон Хюнерсдорфом и сообщил тому, что главной задачей является не продвижение вперед, а завершение окружения советских войск между Белостоком и Минском: «Хюнерсдорф сразу же со мной согласился, но заметил, что дороги в этом районе на редкость плохие!»

28 июня к вечеру подразделения 20-й танковой дивизии Гота достигли северо-западной окраины Минска и вошли в город. В «Минском котле» оказались окружены части Красной армии — а именно остатки 3, 10, 13 и 4-й армий. «Русские осуществляют повторные попытки выбраться из „котла“ в тех пунктах, где давление „клещей“ усиливается. Это приводит к серьезным кризисным ситуациям в некоторых местах — в особенности на правом крыле 4-й армии (на фронте 43-го армейского корпуса Хейнрици). Гудериан возобновил атаки на Барановичи! Пора бы уже с ними разделаться, особенно учитывая то обстоятельство, что Гот основательно продвинулся в направлении Минска, где вынужден в одиночку отбивать сильные контратаки русских танков. Между тем, если мы хотим создать новый, более крупный „котел“, клещи в том районе необходимо начать смыкать, пусть даже ценой кое-каких издержек».

Иной раз цена оказывалась неожиданно высокой: «Полевые командиры рапортуют, что русские делают вид, будто сдаются, после чего открывают по нашим войскам ураганный огонь. Подобные действия так обозлили наших людей, что они убивают на своем пути всех подряд. Впрочем, русские с нами тоже не церемонятся и, согласно рапортам, добивают наших раненых».

Вскоре нейтральное слово «издержки» сменяется у фон Бока куда более эмоциональным описанием ситуации: «Это не работа, а какое-то дьявольское наваждение! Если мы задействуем для этого в районе Минска танки ударных групп, они будут скованы там до тех пор, пока не будет ликвидирован весь „Белостокско-Минский котел“. А я хочу как можно быстрей выйти к Днепру или, по крайней мере, захватить мосты через Березину — чтобы не драться за эти мосты позже. Так что придется заниматься этим сейчас. Надо было замыкать кольцо окружения не у Зельвы и Минска, а на Березине!»

Тем временем немецкая армия продвигалась на восток, а фон Бок отправился вслед за наступающими частями, продолжая скрупулезно фиксировать свои наблюдения: «Дорога Белосток — Волковыск на всем своем протяжении являет сцены полного разгрома. Она загромождена сотнями разбитых танков, грузовиков и артиллерийских орудий всех калибров. Люфтваффе неплохо потрудились, обрабатывая отступающие колонны. Здесь противнику был нанесен тяжелый удар… Говорят, положение в Минске просто ужасное. Большой город превратился в груду развалин, среди которых в поисках пищи бродит гражданское население. Один офицер из моего штаба докладывал, что видел тысячи голодных и безоружных русских солдат, которые, покинув Минск, без всякого контроля с чьей-либо стороны двигались в сторону Слуцка. Я приказал 2-й армии сделать все возможное, чтобы перехватить этот поток и направить его в нужное русло».

Помимо жалоб на плохие дороги, фон Бока и его офицеров сильно удивляла непритязательная бытовая обстановка в захваченных городах: «Проезжал через разрушенный Минск, где посетил штаб-квартиры 2-й армии (Вейхс) и 2-го воздушного флота (Кессельринг), по пути в Борисов. Новая штаб-квартира располагается рядом с аэродромом; штабистов приветствовал рев авиационных моторов. Жилые помещения находятся в санатории, который примечателен тем, что имеет один умывальник на каждые двадцать комнат!»

Бои в «Минском котле» продолжались до 8 июля. Согласно приказу, изданному фон Боком в этот день, в плен попали почти 288 тыс. советских солдат, были захвачены 2500 танков, почти 1500 орудий, свыше 200 самолетов. Именно поражение под Минском стоило жизни советскому генералу Д. Г. Павлову, расстрелянному по приговору военного трибунала, и другим высшим офицерам Западного фронта.