Глава пятая Оперативная комбинация и командировка. Урок страноведения

Молодых сотрудников, независимо от направления их деятельности, руководство первого отделения привлекало к участию в различных комбинациях, чтобы они приобретали опыт агентурной и оперативной практики.

Однажды летом 1974 года начальник отделения полковник Белов пригласил меня, тогда уже оперуполномоченного, в кабинет и дал указание срочно раздобыть для него в Северном речном порту так называемый адмиральский катер с каютой, на котором можно устроить речную прогулку, позагорать на палубе, устроить знатный обед.

Об этом поручении никто из коллег не должен был знать. Иных разъяснений на тот момент мне больше не дали.

Как это сделать, с чего начать, к кому обратиться за помощью при условии секретности задания? Как добиться того, чтобы гражданские портовые чиновники, не задавая лишних вопросов, пошли навстречу КГБ?

В то время удостоверение сотрудника центрального аппарата КГБ открывало практически все двери — таково было отношение граждан СССР к нашему ведомству. Но бюрократия тогда, так же, как и сейчас, играла по своим правилам. Я понимал — только лишь ради уважительного отношения к КГБ вряд ли кто захочет взять на себя материальную ответственность за катер, если что-то с ним случится.

Выяснив, кто и за что отвечает в порту, на свой страх и риск я подготовил гарантийное письмо в адрес начальника порта с просьбой предоставить КГБ СССР конкретный катер с формулировкой «По поручению руководства КГБ СССР» и за подписью полковника Белова.

Письмо одобрили, и мне разрешили провести переговоры с руководством Северного речного порта, которые завершились успешно.

Я был уверен, что на этом моя миссия закончена, но я ошибался. Накануне даты, на которую мною был забронирован комфортабельный катер, Белов сообщил, что и я буду принимать участие в спланированном мероприятии, и ввел меня в курс дела.

Контрразведкой давно разрабатывался один из сотрудников американского посольства, и пришло время Белову, пользуясь подготовленными позициями, познакомиться с ним лично под видом советского чиновника, располагающего широкими связями и возможностями.

Под «позициями» подразумевались директор одного из московских ресторанов и его дочь. Американец с ними познакомился и подружился.

Белову в этой оперативной комбинации отводилась роль хозяина катера, приятеля ресторатора, а мне — подручного Белова и ухажера за дочерью директора ресторана.

В прекрасный солнечный летний день мы, забрав по дороге американца, поехали в порт, погрузились на катер, прекрасно провели время, совершив прогулку от Северного речного порта до Бухты Радости со стоянкой там на пару часов, а затем вернулись обратно.

Поставленную цель достигли — успешно осуществили знакомство с ничего не подозревавшим американцем. Начальник первого отделения решил свою задачу, а я приобрел неоценимый опыт проведения подобных мероприятий.

…В шестидесятые годы в памяти советских граждан еще были свежи воспоминания о послевоенных событиях. Тогда западные спецслужбы воздушным, морским путями и через сухопутную границу забрасывали в СССР вооруженные диверсионные группы с различными разведывательными заданиями.

Государство, используя средства массовой информации (печать, радио и телевидение), художественную литературу, театральные постановки и кинематограф, призывало советских людей к бдительности, прививало им чувство личной ответственности за безопасность Родины.

И вот однажды, уже в середине семидесятых годов, в КГБ СССР поступил сигнал — письмо от советских граждан о том, что в Смоленской области на опушке леса рядом с засеянным пшеницей полем они случайно обнаружили тайник с аппаратурой неизвестного предназначения с надписями на английском языке.

Руководство КГБ СССР поручило Второму главному управлению разобраться, посчитав, что, кроме американцев, такого никто не смог бы себе позволить.

По указанию начальника первого отдела полковника Расщепова меня и Смурыгина направили в командировку, необычную для нас, разработчиков американских дипломатов.

Приказали выезжать на следующий же день.

В оставшееся до отъезда время мы пытались на общедоступных картах разыскать указанный в письме населенный пункт, но нам это не удалось. На помощь пришла военная контрразведка, предоставившая нам армейские топографические карты. На них мы обнаружили тот населенный пункт, о котором шла речь в письме и к которому между лесов и болот вела единственная проселочная дорога.

На следующий день рано утром мы со Смурыгиным, имея при себе табельное оружие, на автомашине-вездеходе Седьмого управления КГБ СССР с установленными на ней смоленскими номерами выехали из Москвы.

Через несколько часов пути мы въехали в Смоленскую область. С помощью местных жителей разыскали ту самую проселочную дорогу, которая вела к интересующему нас населенному пункту.

От местных же мы узнали, что во время Великой Отечественной войны этот населенный пункт не оккупировали немцы, так как просто не смогли добраться туда ни пешком, ни на транспорте. Там всю войну сохранялась советская власть.

Мы двинулись в путь. Поистине это оказалось сказочное Берендеево царство — узкая дорога вела через высоченный, стоявший сплошной стеной лес, а вдоль дороги росли в несметном количестве белые грибы — удивительное зрелище.

А дорога со времен войны вряд ли существенно изменилась — колдобины и канавы с водой. Совершенно не удивительно, что немцы по ней не проехали.

Наш вездеход нырял в воду по самый радиатор, мутной жижей заливало и передние стекла, и салон.

Благодаря искусству нашего водителя, сотрудника Седьмого управления, мы, проехав через лес, все же добрались до населенного пункта. Сбежавшиеся местные жители смотрели на нас как на чудо.

Мы разыскали председателя сельсовета, автора письма, и он, бывший партизан, поведал нам, что это сельские мальчишки отыскали под деревом непонятную аппаратуру, а он счел своим долгом проинформировать КГБ, велев мальчишкам о находке держать язык за зубами.

В сопровождении мальчишек, соблюдая меры предосторожности, мы пошли к тайнику. В углублении под корнями дерева обнаружили прикрытые травой две переносные радиостанции с надписями на английском языке.

Наше расследование длилось недолго. Выяснилось, что эти современные радиостанции, вернее, одноволновые передающие устройства (типа уоки-токи) принадлежат комбайнерам МТС, которых прикомандировали в тот населенный пункт для помощи в уборке урожая.

Механизаторы, чтобы не таскать рации каждый день с собой, оставляли их на краю поля, в потайном месте, не догадываясь, что их тайник вскрыли любопытные мальчишки.

Так закончилась моя первая командировка.

В последующие годы по службе мне довелось бывать в различных регионах Советского Союза и России — в Ленинграде, Выборге, Риге, Таллинне, Минске, Бресте, Кишиневе, Одессе, Киеве, Баку, Тбилиси, Ереване, Владимире, Можайске, Суздале, Уфе, Екатеринбурге, Иркутске, Хабаровске и Смоленске.

В загранкомандировки я выезжал во Вьетнам, Монголию, Венгрию, дважды в Болгарию и США, в Израиль.

Страноведение — увлекательнейший предмет изучения, но учебники, пресса и кинофильмы — это одно, а побывать в стране, увидеть все своими глазами — это совсем другое.

Мне посчастливилось осенью 1975 года совершить поездку в США, в страну, против спецслужб которой я работал.

В те годы оперативных сотрудников КГБ включали в состав некоторых делегаций под легендированным прикрытием для обеспечения их безопасности во время пребывания за границей. Таким образом удавалось предотвратить провокации против них со стороны антисоветских зарубежных групп, а это тогда было весьма актуально. А главное, это способствовало решению конкретных контрразведывательных задач.

Меня включили в делегацию Комитета молодежных организаций ЦК ВЛКСМ, направлявшуюся в Чикаго на четвертую традиционную встречу советской и американской молодежи под видом сотрудника президиума Академии наук СССР, специализирующегося на правовых межведомственных отношениях в системе органов государственной власти.

Делегация состояла более чем из сорока человек, и возглавлял ее первый секретарь ЦК ЛКСМ Украинской ССР. В ее состав входили представители ЦК ЛКСМ союзных республик, известный композитор, бард и исполнитель собственных песен Сергей Никитин, вокально-инструментальный ансамбль «Лучина», эстрадный певец, композитор и актер Полад Бюль-бюль-оглы, Михаил Гусман, впоследствии заместитель генерального директора информационного агентства России ТАСС, Анатолий Торкунов, в настоящее время ректор Московского государственного института международных отношений, хоккеист ЦСКА и сборной СССР Игорь Ромишевский и ряд других ныне известных лиц.

У меня было конкретное поручение от руководства КГБ СССР — обеспечить безопасность, уберечь от возможных провокаций девушку из состава делегации по имени Севиль, дочь члена Политбюро ЦК КПСС, первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана Гейдара Алиева.

Поездка прошла без каких-либо происшествий, к счастью, никто на спокойствие дочери Алиева не посягал, зато мне удалось своими глазами посмотреть Америку.

Из Москвы мы прилетели в Вашингтон, и я вместе с Сергеем Никитиным около двух суток жил дома у американского безработного.

Он был безработным не потому, что в Вашингтоне для него не было работы по специальности преподавателя, а лишь потому, что не было вакансии преподавателя в конкретном высшем учебном заведении, где он хотел работать.

В другие вузы или колледжи он идти не соглашался. Это в корне отличалось от советской пропаганды о безработице в США.

Он абсолютно не бедствовал, жил на пособие по безработице, ездил на собственном «Саабе» и на судьбу вовсе не сетовал.

Принимающая сторона так спланировала наше время в Вашингтоне, что мы успели везде побывать с экскурсиями.

И в здании конгресса США, и в Белом доме, посетили Арлингтонское кладбище и могилу Джона Фицджеральда Кеннеди, мемориалы Линкольна и Джефферсона, совершили обзорную поездку по Вашингтону и Аннаполису. Я воочию увидел то, о чем читал и на тему чего сдавал экзамены в Москве на английском языке.

В Вашингтоне, помимо довольно высокого уровня жизни американцев, меня поразило, что на улицах мало пешеходов (за исключением экскурсионных зон). Большая часть вашингтонцев ездила на своих автомобилях.

Из Вашингтона мы перелетели внутренними авиалиниями в Чикаго, где несколько дней проходило заседание круглого стола с американской молодежью.

Во время заседаний мы не чувствовали никакой враждебности со стороны американской молодежи. Они проявляли искреннее любопытство и стремление понять наше отношение к США и международным проблемам, хотели побольше получить информации о жизни в СССР.

Творческая группа нашей делегации дала небольшой концерт, на котором присутствовала немногочисленная русскоязычная американская публика.

Американцы нас пригласили на пикник, мы совершили обзорную поездку по Чикаго, побывали на озере Мичиган, в зоопарке, сходили в кинотеатр на популярный тогда фильм «Челюсти».

В свободное время вечерами к нам подходили и активно пытались вести с нами довольно провокационные разговоры дети эмигрантов, выходцев из СССР. Они противопоставляли себя нам, членам советской делегации, и назойливо пытались доказать преимущества американского образа жизни.

И не только разговоры были провокационными — некоторым членам делегации они предлагали покурить марихуану, сходить в бар или в казино. Там при входе требовалось предъявление документов, удостоверяющих возраст и личность (наши загранпаспорта). Звали в подпольные публичные дома и в кино на фильмы для взрослых.

Никаких происшествий, на которые, может, и рассчитывали эти люди, не случилось.

Во время пребывания в Чикаго мне особенно запомнились несколько событий.

Экскурсия на завод фирмы «Арго», связанной с оборонной промышленностью, однако тот завод, куда нас привезли, выпускал кукурузное масло.

Нас провели по всем цехам и ознакомили с процессом производства масла: от момента, когда железнодорожный вагон с початками кукурузы прибывает на территорию предприятия, сгружает урожай в подземные бункеры для дальнейшей переработки, до момента, когда ящики с бутылками масла с конвейера поступают на погрузку в грузовые машины.

Нас поразила техническая оснащенность предприятия — весь производственный процесс проходил без применения ручного труда.

В центре больших цехов ангарного типа, где шли технологические процессы, были смонтированы кондиционированные закрытые помещения, в которых находилось по два — четыре оператора, и с помощью пульта управления с кнопками и экранами, как в космическом корабле, они контролировали весь производственный цикл.

Запомнилось и посещение чикагского небоскреба, принадлежащего афроамериканцу, владельцу издательства «Эбони».

Мы прошлись по издательству, изумляясь роскоши обстановки. Может, это и случайность, но мы нигде не встретили белокожих американцев.

Создалось впечатление от посещения Вашингтона и Чикаго, что в США ярче выражен расизм в отношении белых, чем наоборот.

Наш отель YMCA находился не в центре города Чикаго, и мы часто становились свидетелями, как афроамериканцы нагло и вызывающе себя держали, провоцировали прохожих, пытались затеять скандал. Многие из них, очевидно, были под воздействием наркотиков.

Большое впечатление произвела и наша поездка в штаб-квартиру полицейского управления Чикаго.

Нам показали операционный зал, из которого осуществлялось непосредственное управление всеми подразделениями городской полиции. Тут стояло несколько десятков столов, за каждым сидело по одному оператору-сотруднику, перед которым была вмонтированная в столешницу цветная стеклянная карта закрепленного за ним микрорайона с нанесенными на нее домами, улицами и переулками. Горели лампочки, отображавшие в реальном масштабе времени, где находятся патрульные машины полиции. Операторы могли с помощью радиосредств в кратчайшие сроки переместить полицейский патруль в любую точку микрорайона, где случалось какое-либо происшествие. Нам о подобном уровне технической оснащенности в то время приходилось только мечтать.

С профессиональной точки зрения знакомство с техническим обеспечением полиции, как составной части американских силовых структур, стало главным в поездке. Увиденное позволяло хотя бы теоретически представить себе, каково же материальное обеспечение и каков технический уровень оснащения ЦРУ и ФБР, если даже у полиции США такие продвинутые возможности.

По окончании всех запланированных в Чикаго мероприятий мы перелетели в Нью-Йорк. Там нас на пару дней расселили в американских семьях, где взрослые дети стремились изучать русский язык.

Нью-Йорк поразил небоскребами, магазинами, концертом звезд рок-н-ролла, экскурсиями на смотровые площадки статуи Свободы и самого высокого тогда здания в мире «Эмпайр стейт билдинг».

Нью-Йоркский международный аэропорт им. Кеннеди провожал нас невиданной грозой и страшным ливнем, когда всполохи от молний освещали, как днем, вечернее небо, а ливень стоял сплошной стеной.

Мы возвратились в Москву переполненные впечатлениями от увиденного, осознав, что простые американцы — это достойный уважения, гостеприимный и трудолюбивый народ, достигший многого в самых различных сферах жизнедеятельности.

Для меня эта поездка была очень полезна. В плане понимания образа жизни и мышления американцев.

Всегда в последующей своей работе я исходил из того, что пренебрежительное отношение к противнику никогда не приносит успеха. Противника надо не только изучать, но и уважать — только такой подход приведет к положительному результату.