Кампания 1790 года

Кампания 1790 года

Эта кампания для России началась в весьма сложной обстановке. Правда, поражения 1789 года заставили султанское правительство пойти на переговоры, но здесь посредником выступила Пруссия, занявшая антирусскую позицию. Более того, пруссаки вначале 1790 года провели военную демонстрацию, приведя в готовность армию и направив 40-тысячный корпус к своим восточным границам. Такой же корпус направился в Галицию — угрожать «Священной Римской империи германской нации».

20 января прусский король подписал с Портой трактат о взаимной поддержке, взаимодействии с Польшей и Швецией вплоть до объявления войны Австрии и России, а также выборе посредников — Англии и Голландии. Опираясь на поддержку упомянутых выше держав, султанское правительство намеревалось продолжать войну до победы и планировало наступательные действия, вплоть до высадки десанта в Крыму^{33}.

Шведский король Густав III мобилизовал все ресурсы страны для подготовки армии и флота к наступлению на Санкт-Петербург. Отметим здесь, что со времен Великой Северной войны 1700–1721 годов Швеция никогда не мобилизовывала столь значительных военных и морских сил, да и в последующем тоже.

В такой обстановке когда переводить войска с севера было невозможно, генерал-фельдмаршал Г.А. Потемкин был вынужден отказаться от наступательных действий на Дунае. Ему пришлось направить значительную часть войск на западную границу на случай выступления Пруссии. В феврале 1790 года скончался союзник Екатерины II император Иосиф II, сторонник активных действий против турок. Сменивший его на престоле слабовольный Леопольд 11 не имел по поводу ведения войны определенного мнения. Он пошел на поводу у своего правительства, которое вступило в переговоры с Пруссией и Портой, ради заключении перемирия с последней. Активные операции австрийской армии фактически приостановились. Это еще более осложнило положение русской армии, сохранившей на юге два небольших корпуса войск.

Надежда главнокомандующего была только на Черноморский флот, которому ставилась главная задача разбить турецкий флот в генеральном сражении с целью завоевания господства на море и недопущения десанта в Крым.

Предполагалось также вести активные крейсерские операции. Если на Черном море такие действия имели надежду на успех, то в Архипелаге российские корсары потерпели серьезную неудачу. В середине апреля 1790 года Ламбре Качоне (Кацонис), имевший уже целую флотилию из 9 судов (2 фрегата, 3 полакры, 4 кирлангича), занял греческий остров Зея, где устроил свою базу.

Султан отрядил против храброго грека эскадру Мустафы-паши в составе 19 судов, в числе которых были один корабль и 14 фрегатов. Однако Мустафа-паша, встретив 5 мая флотилию Качони вблизи о. Андруца, не только не обнаружил решимости атаковать, но и стал уклоняться от боя.

7 мая обстановка изменилась: к месту событий прибыл энергичный алжирский флагман Сейит-Али с эскадрой из 12 судов (1 корабль, 3 фрегата, 7 шебек, 1 тартана). Он решительно атаковал греков. В результате ожесточенного боя алжирцы взяли на абордаж три полакры, один кирлангич им сдался. Фрегат «Минерва Северная» корсары были вынуждены сжечь, а фрегат «Ахиллес» затопить. Сейит-паша уже совместно с Мустафой захватил о. Зея, где турки жестоко расправились с местными жителями^{34}.

Самому Качони с тремя кирлангичами удалось спастись, после чего он укрылся на о. Цериго из группы Ионических островов, принадлежавших тогда Венецианской республике. Неутомимый грек принялся за восстановление флотилии, 12 сентября 1790 года полковник морской артиллерии русской службы Ламбр Дмитриевич Качони (Кацонис) «за храбрость и мужество» был удостоен ордена Св. Георгия 4-й степени^{35}.

В 1791 году он продолжил свои операции, опираясь на базу, расположенную на о. Итака. Его враждебные действия против турок продолжались и после войны, пока турки с помощью французов не уничтожили и флотилию, и ее базу. Качони снова спасся, он добрался до России, где и скончался в 1805 году.

Орден Св. Георгия 4-й степени 8 сентября 1792 года «за отличные подвиги, оказанные в минувшую войну с Портою в Архипелаге» был пожалован и второму знаменитому корсару Лоренцо Гулиельми, получившему чин капитана 1 ранга.

Весной 1790 года Севастопольский флот под командованием Ф.Ф. Ушакова энергично готовился к летней кампании. Своим флагманским кораблем адмирал наметил самый крупный 80-пу-шечный «Иосиф II», переименованный после кончины австрийского императора в «Рождество Христово».

Здесь уместно пояснить, что еще в 1788 году князь Г. А. Потемкин, исходя из политических целей — объединения православных подданных султана для выполнения «греческого проекта», переименовал черноморские фрегаты. Они получили имена святых: «Стрела» — «Иоанн Воинственник», «Победа» — «Матвей Евангелист», «Перун» — «Св. Амвросий Медиоланский», «Скорый» — «Федор Мученик», «Легкий» — «Кирилл Белозерский», «Кинбурн» — «Покров Богородицы», «Берислав» — «Лука Евангелист», «Фанагория» — «Нестор Преподобный».

Если вспомнить наименования других кораблей, то судовой список Черноморского флота в 1790 году мог бы послужить основой для небольшого синодика.

Ордерами от 14 марта 1790 года Г.А. Потемкин назначил Ф.Ф. Ушакова командовать Черноморским флотом, «не обременяя [его] правлением адмиралтейства». Младшими флагманами назначались капитаны генерал-майорского ранга Г. К. Голенкин и бригадирского ранга П.В. Пустошкин. Ушакову предписывалось назначить командиров, сигналы «простым и внятным образом» и готовить флот к выходу в море.

Старшим в Правлении членом оставался обер-интендант бригадир СИ. Афанасьев, на которого возлагалось исправление и снабжение судов. Интересно, что в этих ордерах содержались указания на то, что князь сам собирается командовать флотом в море^{36}. Вряд ли он в действительности взял на себя такое командование. Возможно, что подтверждается письмом светлейшего Екатерине II, это решение носило характер дезинформации с целью убедить турок в оборонительном плане действий флота вблизи своих берегов. Такая дезинформация позволила бы выманить турецкий флот из Босфора и разгромить его в открытом море^{37}.

Контр-адмиралу Ушакову по прибытии в Севастополь (он ездил в Яссы к Потемкину) предписывалась выслать отряды крейсеров в Лиман, а самому с тремя 50-пушечными кораблями, четырьмя фрегатами и лучшими крейсерскими судами выйти в море «ради поиску». Кроме этого, задачами похода были захват турецких транспортов и «истребление» спущенных на воду новых судов (очевидно, подразумевалось адмиралтейство в Синопе — В.Г.).

Одновременно (14 апреля) генерал-майор И.М. де-Рибас был назначен «командиром флотилии черноморской» (Лиманской гребной), которую он должен был готовить к выходу в море. Примечательно, что для пополнения комплекта матросов на флотилии были направлены пленные шведы, взятые на Балтике. Их Потемкин приказал обмундировать, распределить по судам и назначить жалование согласно их званиям^{38}.

Это был вариант содержания пленных в те времена, когда скудное казенное пособие заставляло их искать в плену заработок для пропитания. Теперь вместо того чтобы «прохлаждаться» на берегу, они вновь рисковали жизнью за жалование и одежду.

Одновременно пленные «турки» (мусульмане и православные) сражались со шведами на судах гребного Балтийского гребного флота.

Проблема комплектования личным составом была острой и на корабельном флоте. Согласно докладу Ф.Ф. Ушакова от 30 марта, даже после обращения солдат морских батальонов в матросы и канониры (по решению Потемкина) на суда в Севастополе требовалось еще 300–400 человек и, сверх того, до 1600 (морских) солдат. До 500 солдат надо было назначить и на корабли, остававшиеся в Херсоне.

Для исправления и вооружения судов не хватало корабельных лесов, смолы, якорей, якорных канатов и даже орудий (часть их была куплена в Англии). Все это приходилось доставлять морем из Таганрога и Херсона. Ни в этих портах, ни в Севастополе тогда не было сухих доков, поэтому очищать и исправлять подводные части кораблей приходилось путем кренгования, что было процессом неудобным и длительным.

Для частичного исправления положения Ф.Ф. Ушаков распорядился снять команды и снаряжение с двух наиболее ветхих фрегатов — «Матвей Евангелист» и «Лука Евангелист» (с второго — еще мачты). Позднее «Матвей Евангелист» подготовили к переходу в Николаев, где на нем разместилась основанная в 1789 году Черноморская штурманская школа (в 1798 г. преобразована в штурманское училище).

Главные усилия были сосредоточены на вооружении эскадры, назначенной в крейсерство. В нее вошли «семь святых»: 50-пу-шечные корабли «Св. Александр Невский» (флаг Ф.Ф. Ушакова), «Св. Андрей Первозванный», «Св. Георгий Победоносец», 40-пушечные фрегаты «Иероним», «Амвросий Медиоланский», «Иоанн Воинственник» и «Нестор Преподобный» (всего 310 пушек), а также репетичное судно «Полоцк» и 11 малых крейсерских судов. Эскадра вышла на рейд только 27 апреля, и то не в полной готовности.

Вместо морских солдат, обращенных ранее в матросы, на суда назначили 618 «разных чинов и рядовых солдат» Севастопольского полка и 352 обер-офицера и рядовых Греческого полка во главе с подполковником Чапони^{39}. Эскадра была готова к 14 мая, но из-за плохой погоды Ф.Ф. Ушаков вышел в море только 16 мая, оставив за себя в Севастополе капитана Г. К. Голенкина. Последнему предписывалось вывести на рейд наиболее готовые корабли на случай отражения неприятельского нападения.

Впрочем, судя по сведениям из Константинополя, ожидать выхода в Черное море главных сил османского флота пока не приходилось. Из-за недостатка матросов Хюсейн-паша в апреле — начале мая смог вооружить всего несколько кораблей и фрегатов, часть которых была направлена в Эгейское море, а часть — в Черное. Поэтому и Ф.Ф. Ушаков со своей небольшой эскадрой не рисковал встретить превосходящего его силы противника.

21 мая эскадра подошла к Синопу, древнему крупному торговому городу и одному из центров османского военного судостроения. Крейсерские суда были направлены для уничтожения и захвата коммерческих и транспортных судов. Сам Ф.Ф. Ушаков направился к рейду, где были обнаружены стоявшие под крепостью на якорях два фрегата и 7 малых судов, а на стапелях — один корабль (видимо, будущий 60-пушечный «Фатихи Бахри») и две шайки.

Турецкие корабли перетягивались под стены крепости, а ее батареи открыли огонь, впрочем, безрезультатный. Наша эскадра в течение около двух суток днем и ночью бомбардировала Синоп и стоявшие у крепости суда. Однако эффект ограничился наведением «великого страху». Турки, видимо от этого «страху», стреляли с берега даже из ружей. Потерь и повреждений на нашей эскадре не было. Вначале Ф.Ф. Ушаков отказался от атаки турецких судов на рейде из-за «тихости ветра», а потом — из-за опасности повреждения рангоута огнем береговых батарей, что могло помешать продолжению крейсерства. Остался цел и корабль на стапеле.

Не совсем понятно, почему адмирал, преследуя обозначенные Г.А. Потемкиным цели, не взял с собой бомбардирский корабль с мортирами («Рождество Богородицы») и не снарядил брандеры. Не предусмотрена была и возможная высадка десанта. Похоже, он старался избежать риска потерь, а возможно, не имел достаточных материальных средств и людей.

Так или иначе, приказав сжечь на виду города два из захваченных корсарами судов, 24 мая Ф.Ф. Ушаков направился на восток — к Самсуну. Появившись там 25 мая и не обнаружив в гавани военных судов, он ограничился «нанесением страха», а крейсерские суда обстреляли крепость и стоявшие у ее стен две «купецких» шайки и одну чектырьме.

В тот же день, имея сведения от пленных, что в Анапе находится турецкий линейный корабль, Ф.Ф. Ушаков направился с эскадрой туда. Анапа того времени представляла собой важную для Османской империи крепость с торговым портом на северо-восточном берегу Черного моря. Она служила форпостом османов против России, уже владевшей расположенным неподалеку Азовом, а кроме этого — центром работорговли, где свободолюбивые горцы Северного Кавказа продавали захваченных ими рабов на турецкие рынки.

В кампании 1788 года Анапа, имевшая тогда 4-тысячный гарнизон, стала объектом демонстративных действий небольшого русского корпуса войск. Целью последнего было отвлечь как можно больше турецких войск от возможной диверсии против Крыма. Сломив сопротивление толп враждебных горцев, корпус достиг Анапы, но его командир, не имея осадной артиллерии, отказался от штурма, так как посчитал цель операции достигнутой.

В кампании 1789 года на этом театре были развернуты два корпуса войск, из них 2-й Кавказский под командованием генерал-поручика Ю.Б. Бибикова располагался в нижнем течении р. Кубань. 2 февраля 1790 года, по личной инициативе, Ю.Б. Бибиков с отрядом 7,6 тыс. человек перешел р. Кубань по льду и начал наступление на Анапу. Однако поход, намеченный на невыгодное раннее весеннее время, был плохо подготовлен, провианта имелось всего на две недели.

Преодолевая сопротивление враждебных горцев, корпус достиг Анапы, где находился 15-тыс. гарнизон. Несмотря на повсеместный успех русского оружия, попытка взять крепость с ходу не удалась. Для штурма имелось всего 16 полевых орудий, не было штурмовых лестниц^{40}. Во время осады начались массовые смерти от голода и болезней. Незадачливый полководец был вынужден 15 апреля начать отступление, которое завершилось успешно, но корпус в этом походе потерял да половины своего состава убитыми, умершими, ранеными и больными.

Забегая вперед, надо отметить, что в кампанию 1791 года Анапа была взята войсками опытного генерала Гудовича, но по заключении мира возвращена туркам в разрушенном виде. Те ее восстановили, и в 1807 году Анапа вновь и без особого труда была покорена эскадрой контр-адмирала Пустошкина, а в 1812 году опять возвращена османам. Наконец, в 1828 году флот вице-адмирала Грейга с десантным отрядом контр-адмирала Меншикова, сломив упорное сопротивление турок, заставил их сдаться, и Анапа окончательно перешла в состав Российской империи, став одной из ее крепостей. Однако в 1854 году, из-за невозможности обороны против англо-французского флота, русским пришлось разрушить укрепления и вывести гарнизон. С тех пор крепость не восстанавливалась.

Контр-адмирал Ф.Ф. Ушаков подошел к Анапе 29 мая 1790 года. Вряд ли он собирался взаимодействовать с войсками Бибикова, если даже знал о самой экспедиции этого авантюриста. По крайней мере, о Бибикове в рапортах Ушакова и ордерах Потемкина нет никаких упоминаний. Зато Ушаков докладывал о линейном корабле. Таковой и был обнаружен утром 30 мая на Анапском рейде вместе с фрегатом, кирлангичем, шантьей и пятью вооруженными «купцами».

Пока собравшийся атаковать турок Ф.Ф. Ушаков, преодолевая маловетренность и течение, лавировал в сторону противника, последний буксировал свои суда к берегу. 31 мая пушки крепости открыли сильный огонь, но их ядра не долетали. Русские были вынуждены делать промер практически неизвестного прибрежья и к ночи встали на якоря на 9 саженях (16,4 м) глубины.

Утром 1 июня Ф.Ф. Ушаков обнаружил все турецкие суда на мелководье под самыми стенами крепости. С корабля, по-видимому, была даже снята часть орудий, установленных на берегу. Считая опасным идти к «отмелистым» берегам под парусами, адмирал приказал тянуться к берегу завозами (якорей) и встать на шпринг. Предполагалось, что корабли встанут против судов, два фрегата против крепости и два — против батарей. Эскадра заняла диспозицию с темнотой, в 12-м часу ночи, и по приказу Ф.Ф. Ушакова открыла огонь.

Из крепости и с батарей турки энергично отвечали, при этом были отмечены преждевременные разрывы бомб и перелеты ядер. Турецкие суда молчали, скрываясь в темноте. Наши корабли не пострадали, Ф.Ф. Ушаков, опасаясь повреждения мачт, приказал к рассвету оттянуться от крепости на «довольную дистанцию» и встать на якоря. Последовавший вслед за этим огонь турецких орудий оказался безрезультатным из-за недолетов.

Считая нецелесообразным повторение атаки из-за угрозы усиленных турками батарей и необходимости скорейшего присоединения к флоту, Ф.Ф. Ушаков приказал сниматься с якоря и следовать в Севастополь. Под Анапой он вновь удовлетворился «наведением страха»^{41}. Здесь опять сказалось отсутствие бомбардирского корабля и снаряженных брандеров. 5 июня эскадра благополучно прибыла на Севастопольский рейд.

Во время крейсерства было уничтожено 11 коммерческих и транспортных судов и захвачено 6 коммерческих судов, данные о которых позволяют судить о типах судов бассейна Средиземного моря:

— чектырьме — одномачтовое судно, длина между штевнями до 16 м, ширина до 3,6 м, глубина интрюма до 2,1 м, осадка до 2,1 м;

— шайка — судно о двух мачтах — грот и бизань, длина по палубе до 24 м, ширина до 8,5 м, глубина интрюма до 3,6 м, осадка до 3,1 м;

— маруля — судно о двух мачтах — грот и фок, длина по палубе до 28 м, ширина до 6,6 м, глубина интрюма до 4 м, осадка до 3,5 м;

— мелакса — судно об одной высокой мачте. Длина между штевнями около 14 м, ширина до 4,4 м, глубина интрюма около 2 м, осадка 3,3 м.

Большинство парусов на всех — косые (латинские), свыше верхней палубы — фальшборт от 0,6 до 1,2 м^{42}.

Интересен и состав людей, снятых с захваченных и уничтоженных судов у Синопа. Их вряд ли можно сейчас назвать «пленными»: 80 турок, 14 турчанок, 51 грек, 3 армянина, 14 невольников — черкесов, везенных в Константинополь для продажи, 27 взрослых черкесских девушек, 12 наших пленных солдат разных полков, также везенных для продажи — всего 201 человек^{43}.

Большую часть груза на судах составляла пшеница, но были еще кожи, фасоль, гранатовый сок, орехи, масло и т. п.

Сам Ф.Ф. Ушаков высоко оценивал результаты крейсерства. С ним был согласен и князь Г.А. Потемкин, который выразил адмиралу свою признательность и поручил ему объявить ее всем чинам эскадры. Не оспаривая мнения главнокомандующего, следует все же отметить, что рейд был недостаточно подготовлен. Известно, что вооружение бомбардирского корабля «Рождество Богородицы» и брандеров было начато с опозданием — в середине июня они еще не были готовы. Одна из задач похода — уничтожение судов противника, решена не была: оба линейных корабля — на стапеле в Синопе и в Анапе — остались целы.

В атаках адмирал проявил большую осторожность, стараясь избежать повреждения мачт, что обычно случалось в каждом бою. В результате главным итогом похода стало «наведение страха».

19 июня 1790 года, имея сведения о готовности флота, Г.А. Потемкин направил Ф.Ф. Ушакову ордер о выходе в полном составе к румелийским берегам. К этому времени было известно, что уже в конце мая турецкий флот якобы появился у Ялты. Однако анализ сведений из Константинополя и текущих событий показывает, что это известие было ложным.

Совершенно очевидно, что капудан-паша вышел из пролива с главными силами в конце июня и 28 числа появился вблизи Севастополя. А затем направился на восток — в сторону Анапы. Можно предполагать, что до этого времени Ф.Ф. Ушаков не выполнил ордера Г.А. Потемкина из-за ожидания прибытия обещанного князем пехотного полка, необходимого для пополнения комплекта морских солдат. У турок русские насчитали до 42 судов, в том числе 15–18 больших. В числе линейных кораблей были новые — 80(?)-пушечные, «Мансурие» (у нас ошибочно «Капитана»), 72-пушечные «Бахризафер» и «Худаверды» (бывший «Мария Магдалина»).

2 июня по приказу Ф.Ф. Ушакова весь боеготовый флот встал под паруса и направился вслед за неприятелем. В Севастополе адмирал оставил за себя капитана порта капитана 1 ранга Д.А. Доможирова.