Кюстин Адам Филипп
Кюстин Адам Филипп
Французский военный деятель Кюстин (Custine) Адам Филипп (4.02.1740, Мец, — 28.08.1793, Париж), граф де Саррек, генерал-лейтенант (1791). Происходил из древнего дворянского рода. Получил хорошие по тем временам образование и воспитание.
Как было заведено в аристократических семействах, предназначавших своих детей для военной карьеры, еще в детском возрасте отец записал его на службу в один из армейских полков. К 7 годам молодой Кюстин уже числился офицером.
Участник войны за Австрийское наследство (17401748). В 1748 году при осаде маршалом Морицем Саксонским Маастрихта состоял ординарцем при своем отце — генерале, которого сопровождал в этой последней кампании войны. После заключения Ахенского мира (1748), завершившего эту войну, закончил военное училище и получил назначение в королевскую гвардию. Но вскоре с чином капитана перешел в армейский драгунский полк.
Активный участник Семилетней войны (1756—1763), которую начал в должности командира эскадрона драгунского полка. Отличился в ряде боев и сражений, проявив храбрость, мужество и военные способности.
Командирский талант молодого офицера был замечен начальством и по достоинству оценен. В 20 лет Кюстин стал командиром кавалерийского полка, носившего наименование «драгунский полк графа Кюстина». К концу войны получил чин полковника. После окончания Семилетней войны многие годы посвятил глубокому изучению военного дела и достиг в этом немалых успехов. Теоретические знания умело совмещал со своей практической деятельностью. Внес ряд усовершенствований в вопросы боевой подготовки и применения кавалерии. Его полк считался одним из лучших полков французской армии.
Начавшееся в 1775 году восстание английских колоний в Северной Америке против метрополии вызвало всеобщий энтузиазм во Франции. Одним из наиболее пылких поклонников североамериканских повстанцев был и бригадир французской королевской армии граф Кюстин, разделявший идеи Вольтера, Ж. Руссо и французских энциклопедистов (Ж. д’Аламбер, Д. Дидро, П. Гольбах, К. Гельвеций, Ш. Монтескье и др.). Но в Северную Америку он смог отправиться только в 1780 году, когда Франция уже открыто выступала против Англии на стороне Соединенных Штатов и послала им на помощь войска.
Кюстин прибыл в Северную Америку в составе 15-тысячного французского корпуса генерала Ж. Рошамбо.
Командуя кавалерийской бригадой, особенно отличился осенью 1781 года при осаде Йорктауна (ныне штат Вирджиния), завершившейся 19 октября 1781 года капитуляцией 7-тысячного английского корпуса генерала Ч. Корнваллиса. Вскоре после этого крупного поражения англичан активные боевые действия в Северной Америке практически прекратились. Начались длительные мирные переговоры, завершившиеся 3 сентября 1783 года подписанием Версальского мирного договора, по которому Англия признавала независимость США.
Война за независимость в Северной Америке привела к ликвидации колониальной зависимости и образованию независимого американского государства. Увенчанный боевой славой Кюстин в том же году возвратился во Францию и был произведен в генерал-майоры. Кроме того, его заслуги в войне за океаном были отмечены высшей боевой наградой того времени: орденом Св. Людовика. К этому времени увлеченный идеями преобразования общества на демократических началах по примеру США, он принадлежал уже к числу убежденных республиканцев.
В 1789 году Кюстин был избран от лотарингского дворянства в Генеральные штаты (их открытие состоялось 5 мая 1789 года). Там он оказался в числе тех немногих дворян, которые выступали за совместную работу депутатов от всех сословий.
17 июня 1789 года депутаты от третьего сословия, представлявшие простонародье, т. е. основную массу французского народа, столкнувшись с глухой стеной непонимания со стороны привилегированных сословий, провозгласили себя Национальным собранием. Кюстин был в числе тех депутатов от дворянства, которые активно поддержали этот решительный шаг народных представителей. Он демонстративно отказался от дворянского звания и открыто присоединился к третьему сословию.
9 июля 1789 года Национальное Собрание объявило себя Учредительным собранием. А через 4 дня (14 июля 1789 года) восставший народ штурмом взял королевскую крепость-тюрьму Бастилию, считавшуюся символом абсолютной монархии. Эта дата вошла в историю как день начала Великой французской революции.
Кюстин восторженно приветствовал революцию и одним из первых демократически настроенной части дворянства перешел на ее сторону.
До осени 1791 года заседал в Учредительном собрании, участвовал в принятии первой в истории Франции конституции (3 сентября 1791 года), с принятием которой Франция стала конституционной монархией. 1 октября 1791 года открылось Законодательное собрание Франции, пришедшее в соответствие с только что принятой конституцией на смену Учредительному собранию. Но в его состав Кюстин уже не попал, и осенью того же года, когда угроза войны с коалицией европейских феодально-абсолютистских держав стала вполне реальной, отправился в Северную армию маршала Ж. Рошамбо, под командованием которого когда-то сражался в Северной Америке за свободу американского народа.
Приняв под свое командование дивизию, он довольно быстро восстановил в подчиненных частях воинский порядок и дисциплину, основательно утраченные в первые годы революции, а также принял меры по укреплению некоторых приграничных крепостей. В октябре 1791 года был произведен в генерал-лейтенанты.
В апреле 1792 года началась война Франции против 1-й антифранцузской коалиции, стремившейся силой оружия подавить революцию во Франции и восстановить в ней прежние порядки. Враг вторгся во Францию. Соотношение сил было явно не в пользу французов. К тому же боеспособность французской армии оставляла желать много лучшего. Солдаты королевской армии были основательно деморализованы. Многие дворяне-офицеры, бросив свои части, бежали за границу и теперь вместе с врагами Франции с оружием в руках шли против собственного народа. Многочисленные волонтеры (добровольцы), прибывшие для усиления армии, обладали высоким морально-боевым духом, но были в своей основной массе совершенно не обучены военному делу и не могли должным образом противостоять сильному и опытному противнику. В этих условиях интервенты, хотя и медленно, но уверенно начали продвижение в глубь французской территории, не встречая сколько-нибудь серьезного сопротивления. Приграничные крепости капитулировали одна за другой. Над революцией нависла смертельная опасность.
Одна из немногих дивизий, которые пытались задержать продвижение врага, была дивизия, возглавляемая Кюстином.
К лету 1792 года особенно тяжелое положение сложилось в Рейнской армии. В августе 1792 года ее командующим был назначен Кюстин. Осуществив ряд организационных мероприятий и подняв, насколько это было возможно, боевой дух войск армии, он в сентябре перешел в контрнаступление. Рейнская армия в это время насчитывала около 20 тыс. человек (до 15 тыс. пехоты и около 5 тыс. кавалерии) и 40 орудий. Контрнаступление началось из района Ландау в общем направлении на Шпейер (город на левом берегу Рейна). Разгромив 3-тысячный отряд противника, Кюстин через несколько дней овладел этим городом. Развивая достигнутый успех вдоль левого берега Рейна на север, он взял вскоре Вормс и подступил к крепости Майнц, гарнизон которой (3 тыс. человек и около 200 орудий) после недолгого сопротивления капитулировал (21 октября 1792 года). Затем Кюстин перешел Рейн и, развернув наступление в северо-восточном направлении, захватил Франкфурт-на-Майне. За полтора месяца Рейнская армия с боями продвинулась на глубину около 150 км. Но на этом ее боевая активность закончилась. Вместо того чтобы нанести удар в западном направлении на Люксембург, во фланг и тыл прусской армии, действовавшей в Бельгии, и тем самым решить судьбу кампании, Кюстин занялся укреплением захваченных крепостей, прежде всего Майнца, а также увлекся контрибуциями, чем восстановил против французов местное население.
Пассивностью Кюстина не замедлил воспользоваться противник. Быстро сосредоточив против него крупные силы, герцог К. Брауншвейгский 2 декабря 1792 года штурмом овладел Франкфуртом-на-Майне, а в начале января 1793 года осадил крепость Кастель. Рейнская армия, которая к этому времени насчитывала уже 45 тыс. человек, перешла к обороне. Ее главные силы находились в Майнце.
В конце марта 1793 года прусские войска перешли Рейн и обложили Майнц со всех сторон. Попытка Кюстина деблокировать эту крепость окончилась неудачей. В мае он предпринял новую попытку, но снова потерпел поражение (17 мая 1793 года).
После этого Кюстин был отстранен от командования, но уже через несколько дней получил назначение командующим Северной и Арденнской армиями (май 1793 года). Однако здесь боевое счастье окончательно отвернулось от него. 23 мая союзные войска в Бельгии перешли в наступление. Действуя нерешительно и не совсем умело, Кюстин не сумел остановить их и в июне был оттеснен противником на территорию Франции. В июле австро-прусские войска и их союзники овладели французскими крепостями Валансьенн и Конде. Таким образом, враг снова вторгся во Францию, на этот раз — с севера.
По решению Конвента, для выяснения причин поражения было назначено следствие. Чтобы оправдаться, Кюстин отправился в Париж, но был там обвинен в измене, арестован и предан суду революционного трибунала, который приговорил его к смертной казни. Казнен 28 августа 1793 года.
В свой смертный час генерал проявил совсем не свойственное ему малодушие. При виде гильотины он пал духом и, потеряв самообладание, даже прилюдно расплакался, к немалому удовольствию палачей и враждебно настроенной толпе зевак. Чуть ли не ежедневные публичные казни «врагов народа» в годы якобинского террора никакого сочувствия у основной массы парижского плебса не вызывали. Наоборот, они собирали многолюдные толпы любителей подобного рода зрелищ, которые с нескрываемым злорадством шумно одобряли расправу над очередной жертвой и не менее бурно выражали свою ненависть к аристократам, изменникам и прочим «врагам революции». В январе 1794 года закончил свою жизнь на эшафоте и единственный сын Кюстина.
* * *
Аристократ по происхождению и республиканец по убеждениям Кюстин с началом Великой французской революции решительно порвал со своим классом и перешел на сторону революции. С возникновением для Франции военной угрозы он без колебаний встал в ряды вооруженных защитников своего отечества и революционных завоеваний французского народа.
Оценка Кюстина как военачальника, так же как и вопрос о его измене, в исторической литературе являются весьма неоднозначными, а зачастую и противоречивыми. Кюстин был профессиональным военным, посвятившим служению отечеству на ратном поприще всю свою жизнь. Проявив себя как отважный офицер в годы Семилетней войны, а затем в войне за независимость английских колоний в Северной Америке, он имел к началу революции довольно высокую боевую репутацию. Но прежде всего Кюстин приобрел известность в военных кругах как крупный специалист по боевому применению кавалерии.
С началом Революционных войн Франции против 1-й коалиции европейских держав он, в отличие от своих сослуживцев по королевской армии, остался верен своему народу и принял активное участие в борьбе с вражеским нашествием.
В роли командующего армией Кюстин особенно прославился своим победоносным контрнаступлением на Рейне осенью 1792 года. Располагая довольно ограниченными силами, он тем не менее сумел добиться крупного оперативного успеха и нанести противнику ряд чувствительных поражений. Однако воспользоваться должным образом плодами своей победы или хотя бы надежно закрепить достигнутый успех не смог. В итоге результаты успешного контрнаступления оказались сведенными на нет, а его боевая слава рассеялась как дым. По всей вероятности, основная причина такого неудачного для французов исхода боевых действий на Рейне заключалась в слабости стратегического руководства вооруженными силами страны, не сумевшего обеспечить согласованность действий французских армий на театре военных действий. К примеру, Мозельская армия (25 тыс. человек) стояла в бездействии на реке Саар в то время, когда противник, сосредоточив против Рейнской армии крупные силы, перешел к активным действиям на правом берегу Рейна. Не оказали никакой поддержки Кюстину и другие армии.
Немаловажную роль в поражении сыграли и личные качества Кюстина как военачальника. Он не обладал необходимыми для командующего армией оперативным кругозором и умением идти на обоснованный риск. В частности, Кюстин не использовал выгодный момент для нанесения удара во фланг и тыл основной группировке противника, действовавшей в Бельгии, и упустил верный шанс кардинальным образом изменить общий ход вооруженной борьбы на завершающем этапе кампании 1792 года.
Несмотря на явный провал Кюстина как полководца, правительство Республики (провозглашена 22 сентября 1792 года) предоставило ему еще один шанс реабилитировать себя, доверив более важный пост — главное командование двумя армиями, составлявшими левое крыло всего французского фронта. Но он и здесь не оправдал возлагавшихся на него надежд — потерпел поражение и окончательно потерял лицо как военачальник крупного масштаба.
Способный дивизионный командир и от личный тактик Кюстин явно не годился на роль командующего оперативным объединением, и тем более двумя такими объединениями. Это была не его вина, а скорее — беда. Он не сумел правильно разобраться в пределах своей компетенции в оперативной обстановке и заплатил за допущенный просчет собственной головой. Только что пришедшая к власти в стране радикальная часть якобинского руководства, которой повсюду мерещились контрреволюционные заговоры и предательства, не пожелала вникать в суть дела, а потребовала привлечь незадачливого полководца к ответственности и примерно покарать его. Ответственность за «предательство», а именно это вменялось Кюстину в вину, тогда была одна — смерть. Таким образом, его судьба была заранее предрешена. Якобинский террор против «врагов отечества», начавшийся почти сразу же после установления 2 июня 1793 года якобинской диктатуры, уже начал набирать обороты.
Вместе с тем необходимо отметить, что обвинение в государственной измене, предъявленное генералу революционным трибуналом, никакими вескими доказательствами подтверждено не было и, следовательно, являлось необоснованным. Все обвинения, выдвинутые против Кюстина, строились лишь на подозрениях, домыслах и клеветнических доносах, не отягощенных особым интеллектом «друзей народа».
Как выяснилось на суде, поражение, понесенное французами в Бельгии, объяснялось прежде всего некомпетентностью подчиненных Кюстину генералов, многие из которых не имели абсолютно никакой военной подготовки, а являлись лишь «героями трибуны». Революционная демагогия, безудержная спекуляция на патриотизме солдатских масс, постоянные интриги, угодничество перед власть имущими вчерашних люмпенов и лакеев, но отнюдь не боевые заслуги обеспечивали им выдвижение на высшие командные должности. Поэтому вполне естественно, каковы были генералы, таковы были и результаты боевой деятельности возглавляемых ими войск. Далеко не лучшими представителями французской нации были и находившиеся при армиях комиссары Конвента. Но отвечать за все пришлось Кюстину, которого якобинские правители признали единственным и главным виновником всех неудач на Северном фронте.
Как военачальник Кюстин отличался личной храбростью и распорядительностью. Его считали строгим командиром, т. к. в требованиях воинского порядка и дисциплины он был непреклонен. Вместе с тем Кюстин пользовался большим уважением в войсках за постоянную заботу о них и каждодневное внимание к их нуждам. Не соверши он по своей политической наивности столь опрометчивого шага, как поездка в Париж, вряд ли бы якобинцы решились так быстро пойти на жесткие репрессивные меры по отношению к нему. Они боялись армии и никогда бы не решались на арест популярного военачальника в расположении возглавляемых им войск.
Примеров, когда возмущенные произволом политических властей солдаты с позором изгоняли прибывших с этой целью к ним правительственных комиссаров, было достаточно. Имели место и случаи более печального для таких комиссаров исхода. Поэтому парижские чиновники, или, как их презрительно называли в армии, — «адвокатишки», старались не рисковать. Обычно неугодного генерала под каким-либо предлогом вызывали в Париж и только там арестовывали. Заступиться за него там было уже некому, а весть о его казни доходила до войск много времени спустя, когда все страсти уже затухали. К тому же, заметая следы расправы, власти широко применяли дезинформацию. Обычным ярлыком являлось обвинение репрессированного военачальника в измене. Такой прием, как правило, действовал безотказно. Армия была очень восприимчива к предательству со стороны офицеров и генералов бывшей королевской армии. Примеров подобного рода имелось немало. Проверить же достоверность поступавшей из Парижа информации войска не имели возможности, а потому вынуждены были смиряться.
Искренне веривший в высокие идеалы революции граф Кюстин оказался одной из ее бесчисленных жертв, завершив свою долгую военную службу на эшафоте как государственный преступник. Осудив 53-летнего генерала на смерть, судьи революционного трибунала бесстрастно выполнили возложенный на них политический заказ. Решать же — виновен или безвинен был осужденный ими на смерть военачальник — они предоставили истории. Великая французская революция и особенно якобинский террор 1793—1794 годов со всей убедительностью подтверждают правоту старого афоризма: одна из особенностей всех крупных общественно-политических потрясений состоит в том, что, как правило, «революция пожирает своих детей». Пример Кюстина и бесчисленного количества ему подобных «детей революции» всех времен и народов наглядное тому подтверждение.