ОПЕРАЦИЯ «КУТУЗОВ»: ЦЕЛЬ, ПЛАН И ДЕЙСТВИЯ СТОРОН
ОПЕРАЦИЯ «КУТУЗОВ»: ЦЕЛЬ, ПЛАН И ДЕЙСТВИЯ СТОРОН
Поскольку Бориловское бронетанковое сражение оказалось решающим и в конечном итоге определило исход всей Орловской битвы в нашу пользу, необходимо в этом контексте рассмотреть Орловскую стратегическую наступательную операцию «Кутузов», ее планирование, соотношение сил и положение противоборствующих сторон к 26 июля 1943 года, т.е. к моменту начала битвы стальных машин на реке Нугрь.
Целью Орловской наступательной операции «Кутузов» было создание реальных условий для овладения стратегической инициативой (здесь и далее выделено мною. — Е.Щ.) на всем советско-германском фронте. В результате проведения операции «Кутузов» (первой в серии наступательных операций советских войск, осуществленных летом и осенью 1943 года в центральной части и на южном крыле советско-германского фронта) наступил коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны. И, по утверждению начальника Генштаба А.М. Василевского: «Инициатива действий на советско-германском фронте — главном и решающем фронте всей Второй мировой войны — была прочно закреплена в руках Красной Армии»{12}.
Подготовка Орловской наступательной операции началась заблаговременно — еще до перехода германских войск в наступление на северном и южном фасах Курской дуги 5 июля 1943 года (операция «Цитадель»). Ее основным содержанием было создание и развертывание стратегических резервов, ввод которых был необходим для успешного завершения наступательных операций сначала на Орловском выступе, а затем — и на Белгородско-Харьковском. Это дало возможность начать операцию «Кутузов» практически без оперативной паузы после парирования удара врага в оборонительной операции Центрального фронта на Орловско-Курском направлении.
В Орловской операции перед войсками трех фронтов (Западным, Брянским и Центральным) Ставкой ВГК ставились задачи: нанести удар по орловской группировке противника, разгромить ее, овладеть городом Орел и выйти на рубежи, благоприятные для развертывания стратегического наступления в западном направлении: при взаимодействии с соседом справа — Западным фронтом — в направлении Брянск, Бобруйск, а при взаимодействии с соседом слева — Воронежским фронтом — в направлении Льгов, Чернигов.
В конце мая 1943 года перед советским командованием стоял вопрос, где нанести первый удар: к югу от Курска, в районе Харькова и Белгорода (за это ратовали командующий Воронежским фронтом генерал-полковник Н.Ф. Ватутин и начальник Оперативного отдела Генштаба С.М. Штеменко), или к северу от Курска, в районе Орла.
Идея разгрома южного фланга противника была заманчивой. Но тем не менее этот план отвергли. Василевский и Сталин сошлись на том, что первый удар необходимо нанести силами трех фронтов на орловском участке советско-германского фронта с целью ликвидации Орловского плацдарма немцев.
Аргументы в пользу этого решения были следующими.
1. Наступательная операция на юге не затрагивала центральный участок советско-германского фронта и главное (западное) стратегическое направление, не обезвреживала основную группировку противника — группу армий «Центр», которая в этом случае угрожала бы флангам Западного и Брянского фронтов.
2. Дислокация сильнейшей ударной танковой группировки в составе группы армий «Юг», а также 4-й танковой армии и группы «Кемпф» (отборные танковые и моторизованные части, в том числе и эсэсовские соединения) на Белгородско-Харьковском плацдарме ставила под сомнение успех наших войск на этом направлении.
От контрудара, который был нанесен в феврале — марте 1943 года Манштейном, войска Воронежского фронта долго не могли оправиться. Соединения 3-й танковой армии генерал-лейтенанта П.С. Рыбалко, которые участвовали в сражении под Харьковом и понесли очень существенные потери, особенно в танках, не смогли полностью восстановиться даже к началу Орловской наступательной операции, т.е. к 12 июля 1943 года.
Как показала Харьковская оборонительная операция (4–25 марта 1943 г.), в которой участвовали Юго-Западный и Воронежский фронты, немецкие войска на южном направлении оказались отнюдь не «окончательно разгромленными» в Сталинградской и Воронежско-Харьковской наступательных операциях, как пишут в своих мемуарах наши генералы, а представляли собой внушительную силу, сконцентрированную в одном месте и в одних руках. Наши танковые силы, напротив, во всех этих трех операциях понесли огромные потери: они составили 4260 танков. Безвозвратные потери 3-й танковой армии только за двадцать дней Харьковской оборонительной операции составили 322 танка{13}.
Именно сила и мощь южной группировки немецких войск, которой руководил один из наиболее опытных военачальников германской армии Манштейн, как мне представляется, была главным аргументом при выборе места нанесения первого удара нашими войсками летом 1943 года.
Об этом хорошо знал Александр Михайлович Василевский, который, как представитель Ставки, находился в конце февраля — начале марта на Воронежском фронте, а также Георгий Константинович Жуков, «которому поручалось вместе со мной [А.М. Василевским] и командующими фронтами разработать и представить в Ставку соображения по плану дальнейших действий на этом направлении»{14}.
Как известно, наступавшая из района южнее Орла вражеская ударная группировка к вечеру 10 июля (т.е. на шестые сутки штурма Курского выступа) смогла лишь несколько потеснить войска Центрального фронта — на 9—12 километров. При этом в результате оборонительных действий наших войск, сопровождавшихся энергичными контрударами по врагу, гитлеровцы понесли значительные потери в людях и технике. К началу седьмого дня, видя, что план операции «Цитадель» не выполняется, весьма осторожный и очень осмотрительный в принятии решений генерал-полковник Вальтер Модель отдал приказ о приостановке действий по прорыву обороны советских войск.
Летний «блицкриг» 1943 года, когда немецкие танковые и моторизованные колонны рванулись к Курску с севера, был сорван неимоверными усилиями воинов 13-й и 70-й армий Центрального фронта. 12 июля 1943 года, когда сражение под Прохоровкой только начиналось, был уже предрешен исход всей битвы под Курском в целом. В этот день командующий 9-й армией Модель принимает трудное решение: он возвращает свои войска на исходный рубеж — левый берег реки Оки, к ее истокам.
После неудачных попыток прорваться к Курску с юга по кратчайшему пути, через Обоянь, 11 июля немецкое командование перенесло направление своего главного удара. Теперь враг стал стремиться захватить Прохоровку — важный узел дорог — и оттуда развернуть дальнейшее наступление на Курск. Но танковые сражения, громыхавшие в трех довольно далеко расположенных друг от друга местах — у Верхнопенья, под Прохоровкой и Шеино, — уже не имели для немцев большого значения, ибо общий план операции «Цитадель» — окружить и уничтожить советские войска, расположенные в районе Курска, — провалился. На южном фасе Курской дуги Манштейн еще продолжал сражаться, но скорее из-за собственных амбиций. Чуть позже, 17 июля, он с позволения Гитлера также примет решение остановить, а затем и отвести свои войска на исходные позиции.
Как известно, оборонительные операции нужны для того, чтобы затормозить наступление противника и выиграть время, необходимое для организации контрнаступления. Исходя из этого положения, Ставка Верховного Главнокомандования еще при организации и планировании обороны Курского выступа в марте 1943 года предусматривала переход в общее наступление войск левого крыла Западного, Брянского и Центрального фронтов против группировки противника, действовавшей на Орловском плацдарме. Такой момент настал в конце первой декады июля.
Что послужило толчком к началу Орловской стратегической операции под кодовым названием «Кутузов», кто и когда отдал приказ на приведение ее в действие? Почему именно 12 июля, а не 5 и не 15 июля? До сих пор не найдены документы, которые аргументируют это решение.
Войска Западного и Брянского фронтов были готовы начать операцию в любой момент. Однако необходимо заметить, что стратегический резерв Ставки ВГК (3-я и 4-я танковые армии, 11-я армия, 25-й танковый и 2-й гвардейский кавалерийский корпуса), который потом срочно понадобился для успешного завершения операции «Кутузов», к 25 июля, т.е. к моменту его ввода, не был полностью готов к боевым действиям на Орловском плацдарме.
Видимо, 12 июля — тот срок, который был продиктован обстановкой, сложившейся на советско-германском фронте по обе стороны от Курска в результате стремительного и динамичного развития событий.
К этому времени немецкие войска еще не были измотаны и обескровлены; наоборот, советские войска стали нести большие потери в танках, самоходных орудиях и самолетах. Катастрофическая ситуация сложилась на южном фасе Курской дуги.
Центральный фронт устоял — это было уже ясно. А Воронежскому нужно было помогать выходить из очень трудного положения. Каким образом? Начатом операции «Кутузов». И она началась 12 июля, сразу же нарушив все планы Гитлера. Уже 13 июля он приглашает на совещание в Растенбург командующего группой армий «Юг» Манштейна и командующего группой армий «Центр» фон Клюге. Развернулась полемика: продолжать операцию «Цитадель» или прекратить? Манштейн высказался за ее продолжение, Клюге — за немедленное прекращение. Потеря убитыми и ранеными 20 000 человек только за первый день наступления в полосе войск Центрального фронта и отвод трех дивизий (двух танковых и одной моторизованной) с южного участка Орловского плацдарма на северо-восточный — для блокирования глубоких вклинений советских войск сделали, с его точки зрения, неизбежным прекращение операции. Гитлер пошел на компромисс. Он позволил Манштейну продолжить наступление по несколько скорректированному плану. Но уже 17 июля Манштейну было приказано приостановить наступление и перебросить дивизии на Орловский плацдарм, где «на севере у Орла, — по выражению немецких генералов, которые по окончании войны написали коллективный труд «Мировая война. 1939—1945», — тем временем развертывалась гигантская битва»{15}.
Работник оперативного отдела штаба группы армий «Центр», впоследствии профессор, Герман Хакенхольц отмечал: «Быстрая остановка наступления 9-й армии против глубоко эшелонированной обороны противника не вызвала <…> особого удивления. Но сила и ударная мощь русских контрударов 12 июля на северном и северо-восточном участках Орловского выступа явились неприятной неожиданностью. Быстро развившийся кризис на Карачевском направлении, угроза потери сообщения с Орлом были улажены с большим трудом с помощью привлечения всех армейских резервов. То, что русские были способны наступать летом с таким успехом, невозможно было представить. Впечатление, что с неудачей «Цитадели» и русским контрнаступлением 12 июля 1943 года произошел настоящий перелом в немецко-русской войне, окончательный оперативный поворот в пользу противника, было для всех нас, участников событий в оперативном отделе штаба группы армий «Центр», особенно ясным в то время»{16}.
Решительное наступление гитлеровских войск закончилось поражением. И оно было прежде всего моральным, а затем уже военным. Начиная с 17 июля 1943 года немцы никогда больше не будут наступать на Восточном фронте. Они будут лишь огрызаться ответными контрударами.
По сути дела, судьба всей летней кампании, в том числе важнейшего для немцев сражения Второй мировой войны по плану операции «Цитадель», решалась в Орловской битве, большей частью проходившей на территории, которая носит историческое название Орловское Полесье. Именно сюда были переброшены моторизованная (танково-гренадерская) дивизия «Великая Германия» и еще несколько дивизий с различных участков советско-германского фронта с тем, чтобы не позволить войскам Западного фронта — с севера и Центрального фронта — с юга окружить немецкие войска, сосредоточенные в огромном количестве на Орловском плацдарме.
Итак, к 12 июля, в связи с провалом наступления немцев на северном фасе Курской дуги в полосе наступления войск Центрального фронта и в связи с тем, что на южном фасе в сложном положении оказались войска Воронежского фронта, возникла насущная необходимость начать заранее запланированную Орловскую наступательную операцию под кодовым названием «Кутузов».
То, что она была заранее спланирована, подтверждает А.М. Василевский:
«К выработке плана предстоящих действий и к их всестороннему обеспечению советское командование приступило сразу же после завершения зимней кампании в конце марта 1943 г. Уже в начале апреля Ставка дает указание фронтам, чтобы период весенней распутицы использовать для лучшей организации обороны занимаемых рубежей, особенно противотанковой обороны, для развития оборонительных сооружений и создания резервов на основных направлениях, а также для боевой подготовки войск, в основу которой положить отработку вопросов организации наступательного боя. В апреле за подписью Верховного Главнокомандующего была отдана Директива о создании к 30 апреля мощного Резервного фронта, позже переименованного в Степной округ, а затем и в Степной фронт, который уже 23 апреля получил задачу «войска готовить главным образом к наступлению».
Однако вскоре в план летнего наступления, намечавшего нанесение главного удара на юго-западном направлении, были внесены существенные коррективы»{17}.
Как же планировалась эта, пожалуй, одна из самых крупных и самых трудных во всех отношениях операций, проведенных войсками Красной Армии в годы Великой Отечественной войны?
Основная концепция плана заключалась в следующем: «Используя оперативно выгодное положение наших войск, Ставка Верховного Главнокомандования намечала мощными концентрическими ударами трех фронтов (Западного, Брянского и Центрального), в общем направлении на Орел, окружить орловскую группировку противника, рассечь ее на части и уничтожить»{18}.
По замыслу операции, Западный фронт (командующий — генерал-полковник Василий Данилович Соколовский) силами 11-й гвардейской армии (командующий — генерал-лейтенант Иван Христофорович Баграмян) наносил удар на юг с тем, чтобы во взаимодействии с войсками Брянского фронта (командующий — генерал-полковник Маркиан Михайлович Попов) окружить и уничтожить болховскую группировку противника. После чего, наступая частью сил в южном направлении на Хотынец, основными силами охватить орловскую группировку врага с запада и совместно с войсками Брянского фронта разгромить ее. Для обеспечения наступления 11-й гвардейской армии с запада вспомогательный удар предстояло нанести войскам 50-й армии (командующий — генерал-лейтенант Иван Васильевич Болдин).
Брянский фронт главный удар наносил на своем левом крыле смежными флангами 3-й и 63-й армий (командующие — генерал-лейтенант Александр Васильевич Горбатов и генерал-лейтенант Владимир Яковлевич Колпакчи). Они должны были перерезать железную и шоссейную дороги Орел — Курск, окружить и уничтожить противника, оборонявшегося восточнее Орла, освободить город, а затем наступать на запад. На правом крыле фронта 61-й армии (командующий — генерал-лейтенант Павел Алексеевич Белов) предстояло во взаимодействии с 11-й гвардейской армией окружить болховскую группировку и наступать на Орел с севера, а частью сил совместно с 3-й армией изолировать и разгромить мценскую группировку врага{19}.
Центральный фронт (командующий генерал армии Константин Константинович Рокоссовский) должен был армиями правого крыла: 48-й (командующий генерал-лейтенант Прокофий Логвинович Романенко), 70-й (генерал-лейтенант Иван Васильевич Галанин) и 13-й (генерал-лейтенант Николай Павлович Пухов) ликвидировать вклинение противника в полосе его обороны. Затем, нанося удар в общем направлении на Кромы и далее на северо-запад — Дмитровск, «охватить орловскую группировку немцев с юга и юго-запада и содействовать войскам Брянского и Западного фронтов в ее уничтожении»{20}.
26 апреля 1943 года на совещание в Ставку были вызваны Соколовский, Белов, Рейтер, Баграмян, член Военного совета Западного фронта генерал-лейтенант Николай Александрович Булганин. На совещании по планированию Орловской операции (получившей кодовое название «Кутузов») присутствовали начальник Генерального штаба генерал армии Александр Михайлович Василевский, его заместитель генерал-полковник Алексей Иннокентьевич Антонов, члены Ставки Вячеслав Михайлович Молотов, Георгий Максимилианович Маленков, Лаврентий Павлович Берия, Климент Ефремович Ворошилов. Совещание в Кремле началось в 22 часа 35 минут и закончилось в 00 часов 10 минут, т.е. длилось 1 час 35 минут. Совещанием руководил Иосиф Виссарионович Сталин. О замысле Орловской операции и предложениях командующих фронтами, как пишет в своих воспоминаниях Баграмян, информировал Антонов{21}.
Через день, 28 апреля, в Ставку ВГК был вызван К. К. Рокоссовский, и теперь уже с ним в течение двух с половиной часов обсуждался план Орловской наступательной операции и участия в ней войск Центрального фронта{22}.
За месяц до начала операции «Кутузов» Василевский настоял на том, чтобы произвести замену командующего Брянским фронтом. Он рекомендовал Сталину очень удачную кандидатуру в лице Маркиана Михайловича Попова. Этот самый молодой из всех командующих фронтами генерал-полковник имел большой опыт руководства войсками в крупных наступательных операциях.
Сталин согласился с Василевским, но с одним условием. Чтобы ограничить чересчур смелого и самостоятельного в принятии решений Попова, в члены Военного совета Брянского фронта ему был рекомендован известный в военных кругах Лев Захарович Мехлис — «глаза и уши» Иосифа Виссарионовича.
Таким образом, подготовка к Орловской наступательной операции «Кутузов» проходила, по существу, параллельно с подготовкой оборонительной операции войск Центрального фронта на северном фасе Курской дуги. Это обусловливалось наступательным характером стратегического плана на лето и осень третьего года войны. Первоначальный план наступательной операции «Кутузов» был разработан Генштабом, в конце мая тщательно проработан с командующими фронтами в Ставке и утвержден Верховным Главнокомандующим. До сих пор этот план полностью не появлялся в открытой печати.
В книге «Курская битва» под редакцией И.В. Паротькина, выпущенной в 1970 году, подтверждаются короткие сроки проведения этой операции — 4—5 суток{23}.
В Центральном архиве Министерства обороны в г. Подольске имеется лишь план-карта 63-й армии Брянского фронта на проведение операции «Кутузов»{24}.
Согласно этому плану войска Брянского фронта уже на четвертый день наступления должны были освободить Орел от немецких захватчиков.
К сожалению, до сих пор не опубликованы стенограммы совещаний в Ставке ВГК, и мы не можем узнать мнение командующего Центральным фронтом Рокоссовского, а также начальника Генерального штаба Василевского. Кроме того, до сих пор не обнаружен и сам план операции «Кутузов», не обнародованы многие директивы Ставки ВГК к этому плану. Но он где-то хранится. 12 июля 1943 года представитель Ставки ВГК Жуков в первом пункте своего доклада Верховному Главнокомандующему подтвердил наличие такого плана: «1. После одного часа сорока пяти минут артиллерийской подготовки войска Василенко (Соколовского. — Е. Щ.) и Маркова (Попова. — Е.Щ.) перешли в наступление по плану «Кутузов»{25}.
Вероятно, тогда с предложенным планом проведения операции «Кутузов» не согласился Рокоссовский. Спустя десятилетия он высказал свою точку зрения:
«Замысел сводился к раздроблению орловской группировки на части, но рассредоточивал и наши войска. Мне кажется, что было бы проще и вернее наносить два основных сильных удара на Брянск (один — с севера, второй — с юга). Вместе с тем необходимо было предоставить возможность войскам Западного и Центрального фронтов произвести соответствующую перегруппировку. Но Ставка допустила ненужную поспешность, которая не вызывалась сложившейся на этом участке обстановкой. Потому-то войска на решающих направлениях (Западного и Центрального фронтов) не сумели подготовиться в такой короткий срок к успешному выполнению поставленных задач и операция приняла затяжной характер. Происходило выталкивание противника из Орловского выступа, а не его разгром. Становилось досадно, что со стороны Ставки были проявлены торопливость и осторожность. Все говорило против них. Действовать необходимо было продуманнее и решительнее, то есть, повторяю, нанести два удара под основание Орловского выступа. Для этого требовалось только начать операцию несколько позже.
Мне кажется, что Ставкой не было учтено и то обстоятельство, что на Орловском плацдарме неприятельские войска (2-я танковая и 9-я армии) находились свыше года, что позволило им создать прочную, глубоко эшелонированную оборону»{26}.
Мы знаем теперь, что план разрабатывался Генеральным штабом в марте — апреле 1943 года. Следует учесть, что в момент его утверждения Сталин все еще находился под впечатлением предыдущего опыта, и в первую очередь успешного, но очень затянувшегося Сталинградского контрнаступления. Тогда был задуман смелый и глубокий охват крупнейшей вражеской группировки. Но, как известно, ее ликвидация потребовала много сил и времени: она длилась до 2 февраля 1943 года. И еще, вероятно, на принятие такого варианта плана повлиял тот факт, что немцы, как бы в отместку за Сталинград, в феврале — марте 1943 года успешно провели контрнаступление на севере Украины, где была основательно потрепана 3-я танковая армия Рыбалко, и 16 марта наши войска вновь оставили город Харьков.
Два с половиной месяца план оставался неизменным. А за это время на советско-германском фронте произошли глобальные перемены. Немецкие дивизии успели пополниться людьми и перевооружиться. Фронт стабилизировался. Особой прочностью отличался Орловский плацдарм. Он укреплялся немцами не только по фронту дуги, но и внутри. Очень сильно были укреплены как раз те города, которые являлись главными объектами окружения и штурма нашими войсками — Мценск, Волхов, Орел, Кромы.
Анализируя действия наших войск в операции «Кутузов», нетрудно установить, что в их основе лежал несколько переработанный план Орловской наступательной операции февраля — марта 1943 года, которая закончилась безуспешно для наших войск.
Вероятно, поэтому не только Генеральный штаб взял под свой контроль подготовку к проведению Орловской летней наступательной операции, но и Ставка ВГК. Ее представители часто выезжают на фронт, знакомятся с обстановкой, вникают и помогают.
Будучи начальником Генерального штаба, генерал армии A.M. Василевский принимал участие в планировании и подготовке операций в районе Курской дуги и в качестве представителя Ставки ВГК трижды инспектировал Брянский фронт и левое крыло Западного фронта (14—23 мая, 26 мая — 2 июня, 5—9 июня 1943 г.).
Находясь длительное время в тех местах Орловской дуги, которые были намечены для прорыва обороны немецких войск, Василевский постоянно информировал Ставку о подготовке войск фронтов и армий к предстоящему наступлению.
Книга «Битва под Курском»{27}, в которой приводится общий план Орловской операции и которой до сих пор руководствуются все исследователи Великой Отечественной войны, была издана в 1947 году. Орловская наступательная операция «Кутузов» к моменту ее выхода стала уже свершившимся фактом, и поэтому военные историки Генерального штаба представляют в этой книге план операции так, как она проходила на самом деле, и умалчивают о его первоначальном варианте, которым руководствовались все военачальники в первые дни наступления. Поэтому они упустили (сознательно или нет) одну очень важную составляющую плана этой операции.
После того как 61-я армия Брянского фронта должна была прорвать оборону противника и быстро (в течение трех-четырех суток) выйти с севера к Нарышкино, войска 63-й, а затем и 3-й армий, также прорвав оборону на своем участке фронта (у Новосиля) и наступая в обход Орла с юго-востока, должны были встретиться в районе Нарышкино с войсками 61-й армии. Таким образом, болховская и мценская и частично орловская группировки противника оказывались в первом (внутреннем) кольце окружения (с городом Орлом в центре).
Второе (внешнее) кольцо окружения вокруг всей орловской группировки противника должны были образовать войска левого крыла Западного фронта (11-я гвардейская армия с 1-м и 5-м танковыми корпусами), наступавшие с севера на юг в направлении на Хотынец, Карачев, и войска Центрального фронта (13-я и 2-я танковая армии), наступавшие с юга на север также в направлении на Хотынец, Карачев.
Этот замысел очень четко просматривается на карте-схеме Орловской наступательной операции февраля — марта 1943 года, утвержденной Сталиным.
План операции «Кутузов» прослеживается, когда знакомишься с архивными документами 3-й и 4-й танковых армий, участвовавших в сражениях на Орловском плацдарме.
Так, Военный совет Брянского фронта поставил задачу: «3 ТА, развивая успех 63-й армии, с утра 19.07 наносит удар в направлении Бортное, Становое, Становой Колодезь с задачей перерезать железную дорогу Орел — Курск и захвата переправ на р. Рыбница на участке Лобаново, Змиево. За Моховое и Архангельское, которые представляют собой узлы сопротивления, в бой не ввязываться.
К исходу дня 19.07 овладеть районом Пугачевка, Становой Колодезь; передовым отрядам захватить аэродром в районе Грачевка, Пугачевка»{28}.
В соответствии с установкой Ставки ВГК «Военный совет Западного фронта поставил перед 4-й танковой армией задачу: войти в прорыв на участке 8 СК 11-й гв. А, ударом в юго-западном направлении перерезать основные коммуникации противника в районе Хотынец и к исходу 26.07.43 г. выйти в район Красная Поляна, Хотынец, Маяки, Богдановка, Быково, Бунино, Нарышкино, создав условия для окружения орловско-болховской группировки противника»{29}.