ЛЕНИН — СОЗДАТЕЛЬ КРУПНЕЙШЕЙ АГЕНТУРНОЙ СЕТИ
ЛЕНИН — СОЗДАТЕЛЬ КРУПНЕЙШЕЙ АГЕНТУРНОЙ СЕТИ
Агентурная сеть вождя
Первое время быт Владимира Ильича в Мюнхене был очень неустроен. Жил он в плохой комнате, питался кое-как, утром и вечером довольствовался только чаем, который пил из жестяной кружки. Лишь после приезда Надежды Константиновны в апреле 1901 года жизнь начала понемногу налаживаться. Перебрались в предместье города — Швабинг, где сняли маленькую квартирку, приобрели подержанную мебель, которую потом, уезжая из Мюнхена, продали всю за 12 марок — около шести рублей на тогдашние русские деньги. Живя в Мюнхене, Ленин и Крупская, строго соблюдая конспирацию, почти ни с кем, кроме работников редакции «Искры», не общались. Лишь однажды Ленин ходил повидаться с приехавшей в Мюнхен Розой Люксембург… А слежка за ним велась как в России, так и за границей.
Еще за шесть лет до этого, во время первой поездки Ленина за рубеж, Департамент полиции уведомлял заведующего заграничной агентурой: «…Названный Ульянов занимается социал-демократической пропагандой среди петербургских рабочих кружков, и цель его поездки за границу заключается в приискании способов к водворению в империи революционной литературы и устройства сношения рабочих революционных кружков с заграничными эмигрантами».
Действительно, целью той поездки за границу весной 1895 года было установление тесной связи социал-демократов Петербурга и России с плехановской группой «Освобождение труда». Вернувшись на Родину, он посетил Вильно, Москву, Орехово-Зуево, где собирал материал и налаживал агентурно-корреспондентские связи для участия в плехановском сборнике «Работник». Среди первых агентов были Кржижановский, Сильвин и Ванеев. Ленин обратил внимание членов «Союза борьбы» на соблюдение строгой конспирации, что позволило на время оттянуть нависшую угрозу арестов и развернуть энергичную деятельность.
Создавая большевистскую партию, Ленин исходил из того, что она должна быть партией нового типа, не аморфным объединением, подобным десяткам и сотням других, а организацией с четко обозначенной вертикалью власти. Ее высший орган — Центральный Комитет — должен быть не дискуссионным клубом, а конкретно руководить своими подразделениями — кружками, группами, организациями, комитетами, центрами, находящимися на родине. И вполне естественно, что подобное руководство и направление их деятельности из-за рубежа можно осуществлять лишь отлично и всесторонне зная обстановку на местах, своевременно получая оттуда самую свежую и достоверную информацию, анализируя и обобщая ее. А затем уже либо через главный партийный орган (сначала «Искру», затем «Вперед» и другие печатные издания), либо используя иные возможности, давать советы, рекомендации, указания.
Для Ленина встречи с рабочими, агентами «Искры» (под таким названием они вошли в официальную историю), приезжавшими из России, всегда были не только необходимостью, но и большой радостью, ибо от них он получал исчерпывающие данные о положении на местах. Можно смело утверждать, что сведения, доставляемые Ленину, а отсюда и его представление о ситуации в России были ничуть не беднее, чем у руководителей царской охранки — Жандармского управления, не говоря уже о членах царской фамилии, от которых многое скрывалось. В свою очередь, общаясь с Лениным, его агенты получали исчерпывающие ответы на все насущные вопросы и новые задания.
Один из агентов Ленина, Лядов, вспоминал: «Мы работали в России, объезжали комитеты, проводили в жизнь директивы Ильича. Мне пришлось частенько ездить нелегально за границу. Приедешь на неделю, расскажешь Ильичу все новости, нагрузишься его инструкциями, указаниями, советами и едешь обратно разыскивать товарищей… И всегда мы удивлялись, как верно, сидя там, в Женеве, Ильич умел оценивать положение вещей, как ясно перед ним вырисовывалась вся картина запутанных взаимоотношений, создавшихся в России в связи с неудачной японской войной, после кровавого 9-го января».
…Первым «агентом» Ленина можно назвать Преображенского, организатора народнической земледельческой колонии. Еще в 1893 году 23-летний Владимир Ульянов предложил ему обследовать одно из сел и вместе с ним составил подворную карточку с перечнем вопросов. Преображенский проделал заданную ему работу и переслал материалы Ленину в Петербург. Ценные материалы о положении крестьянства Ленин получал также от секретаря мирового судьи Скляренко, часто выезжавшего в деревни.
В Петербург Ленин приехал 31 августа 1893 года и, как сказано в его биографии, «нижегородские марксисты дали ему явку» (обратите внимание на термин!). Для работы — научной, исследовательской, оперативной, естественно, требовалось множество информации, и Ленин уже тогда начал создавать круг ее поставщиков на профессиональном уровне. Но в ночь с 8 на 9 декабря 1895 года Ленин с группой единомышленников был арестован по обвинению в «государственном преступлении». Находясь в тюрьме, он проявляет качества конспиратора, наладив переписку с арестованными товарищами с помощью безобидных книг из тюремной библиотеки. Через «невест» и родственников, приходивших на свидания, адресату передавалось название библиотечной книги и номер страницы, где начиналось «письмо». А далее точками помечались буквы из которых составлялись слова и фразы.
Вообще еще молодой Ульянов придавал огромное значение конспирации. Его тогдашний соратник Сильвин вспоминал: «Владимир Ильич особенно настаивал на соблюдении элементарных правил конспирации, на возможно более редких посещениях друг друга в порядке приятельства и дружбы, на прекращение ненужной переписки со знакомыми во избежание невольных нескромностей и разных ненужных сообщений».
Ленин прекрасно понимал, что без соблюдения строгой конспирации существование действенной социал-демократической организации в России было бы невозможно, И соблюдение ее правил почитал первейшей обязанностью каждого участника движения.
После 14-месячного заключения Ленин был выслан в Сибирь под гласный надзор полиции сроком на три года «с водворением в с. Шушенское». Находясь там, Ленин среди сосланных в Сибирь революционеров разных направлений завел обширные связи, которые пригодились ему в дальнейшем.
Весной 1900 года Ленин вернулся из ссылки и был определен на жительство во Пскове. Без особого труда получил заграничный паспорт (видимо, таким путем власть надеялась избавиться от опасного смутьяна). Но до отъезда ему было необходимо завершить ряд организационных дел в России, и он «без спросу» поехал в Петербург. Там полиция выследила его, арестовала и отправила в тюрьму. Позже Ленин вспоминал: «Прямо за оба локтя ухватили, так что не было никакой возможности выбросить что-либо из кармана. И на извозчике весь путь двое за оба локтя держали». Он не смог ни уничтожить, ни выбросить имевшийся у него листок с записями заграничных связей, сделанными химическим способом. Внешне листок выглядел, как какой-то счет. На протяжении всего пребывания под арестом Ленин очень беспокоился о судьбе листка: под угрозой была и поездка за границу, и осуществление плана создания общероссийской газеты. Только что вырваться из ссылки, приступить к работе и снова угодить в тюрьму! Но жандармы не обратили внимания на «счет» и через десять дней выпустили «нарушителя порядка» на свободу. В июле 1900 года Ленин выехал за границу.
В Мюнхене из конспиративных соображений Ленин сначала жил без паспорта под фамилией Мейер, а потом по паспорту на имя болгарина Иорданова, которым его снабдили болгарские социал-демократы. Из этих же соображений переписку с Россией он вел через чешского социал-демократа Модрачека, проживающего в Праге. Позже, в Лондоне, Ленин с супругой жили под фамилией Рихтер.
В этот период главной задачей Ленина было создание общерусской марксистской газеты, которая стала бы не «не только коллективным пропагандистом и агитатором, но также и коллективным организатором». Такой газетой и стала «Искра», По мысли Ленина, организация профессиональных революционеров — агентов и сторонников газеты должна было составить ядро партии, ее остов. Вокруг газеты постепенно сложилась широкая партийная организация, произошла специализация по отдельным отраслям работы: одних — на воспроизведении литературы, других — на ее перевозке из-за границы, третьих — на распространении по России, четвертых — на устройстве конспиративных квартир, пятых — на доставке корреспонденций и т. д. По делам «Искры» и для связи с ее агентами Ленин посетил Москву, Петербург, Подольск, Нижний Новгород, Самару. Доверенные лица Ленина развернули опорные пункты «Искры» в Уфе, Пскове, Покрове, Петербурге, Москве, Полтаве, Киеве, Кишиневе, Баку, Астрахани, Самаре, Одессе и других городах. По мере выполнения своих задач они вливались в местные комитеты РСДРП. Говоря языком разведчика, можно сказать, что это были ленинские резидентуры, на которые он опирался, создавая партию.
Из-за разногласий с Плехановым после выпуска 51 номера «Искры» Ленин вышел из ее редакции. Однако это не помешало ему поддерживать связь с ее агентами и с партийными организациями в России. Переписка доходила до 300 писем в месяц. Постоянные связи у Ленина были с Петербургом, Москвой, Нижним Новгородом, Самарой, Уралом, Одессой, Киевом, Екатеринославом, Гомелем, Баку, Саратовом, а также Кавказским, Донским. Сибирским, Имеретино-Мингрельским комитетами, Комитетом Союза горно-заводских рабочих, откуда поступала важная информация и куда Ленин регулярно направлял свои советы и указания.
Агенты Ленина занимались не только информационной и литературно-пропагандистской работой. Когда пришла весть о восстании на броненосце «Князь Потемкин Таврический» Ленин со специальным заданием направил в Одессу Васильева-Южина. Обратите внимание на задание, которое получил агент: «Постарайтесь во что бы то ни стало попасть на броненосец, убедите матросов действовать решительно и быстро. Добейтесь, чтобы немедленно был сделан десант. В крайнем случае не останавливайтесь перед бомбардировкой правительственных учреждений.
Город нужно захватить в наши руки. Затем немедленно вооружите рабочих и самым решительным образом агитируйте среди крестьян. На эту работу бросьте возможно больше наличных сил одесской организации. В прокламациях и устно зовите крестьян захватывать помещичьи земли и соединяться с рабочими для общей борьбы. Союзу рабочих и крестьян в начавшейся борьбе я придаю огромное, исключительное значение. Дальше необходимо сделать все, чтобы захватить в наши руки остальной флот. Я уверен, что большинство судов примкнет к „Потемкину“. Нужно только действовать решительно, смело и быстро».
К сожалению, Васильев-Южин прибыл в Одессу, когда «Потемкин» уже покинул одесский порт. К тому же Ленин, видимо, находился в эйфории, охватившей революционеров в первые удачные дни восстания и не полностью представлял реальную обстановку. Отсюда и некоторые явно невыполнимые задания, для осуществления которых еще не созрели условия.
Стремясь создать такие условия, Ленин в ноябре 1905 года вернулся в Петербург, где развернул кипучую деятельность, так что утверждения о том, что, находясь в эмиграции, он стоял в стороне от революции 1905 года не соответствуют действительности. Он, в частности, считал необходимым вести активную борьбу за войско, перетягивая на свою сторону колеблющиеся части армии, не ограничиваться тактикой баррикадных боев и переходить к тактике партизанской войны, действию мелких отрядов и дружин. Кстати, 60 лет спустя знаменитый левацкий террорист, взявший себе кличку «Ильич», призывавший к развертыванию «герильи» — партизанской войны в городах, ссылался и на эти идеи Владимира Ильича.
В годы первой русской революции полиция активно искала Ленина и, скрываясь от нее, он вынужден был скитаться по различным адресам в Петербурге, его окрестностях и в Финляндии. Там он встречался со своими соратниками, а специально выделенный связной каждый день доставлял ему почту, а от него увозил в Петербург статьи и другие материалы. 18 июня 1907 года Департамент полиции предложил «возбудить вопрос о выдаче В.И. Ульянова из Финляндии». Пришлось переехать еще дальше, в глубь Финляндии. Но и там преследование продолжалось, и Ленину пришлось бежать в Швецию. Часть пути он проделал пешком по слабому льду и впоследствии вспоминал, что подумал: «Эх, как глупо приходится погибать».
Началась новая эмиграция, которая длилась около десяти лет. Одной из важных вех в подготовке кадров для подпольной работы в России стала организация партийной школы в Лонжюмо под Парижем. Около трех месяцев восемнадцать рабочих, приехавших из России, обучались азам большевизма и ведения нелегальной работы. После окончания школы все новые агенты Ленина были направлены в Россию на подпольную работу.
Пломбированный вагон
В связи с нарастанием революционной ситуации в России, Ленин решил перебраться ближе к ее границам. Вместе с Крупской он обосновался в Кракове, а затем в Поронине, где было проведено несколько партийных совещаний.
Но вот грянула Первая мировая война. 8 августа 1914 года по ложному доносу, обвинявшему Ленина в шпионаже, он был арестован. Статистические таблицы по аграрному вопросу австрийские жандармы приняли за шифрованную запись.
Дело, как говорится, не стоило и выеденного яйца, но опасность заключалась в том, что русские войска были недалеко от Кракова, и в случае их наступления Ленин мог попасть в руки царской полиции. Основания для беспокойства были: Департамент полиции сообщил командующему фронтом генералу Алексееву, что в краковской тюрьме может содержаться под стражей В.И. Ульянов, «известный более под фамилией Ленин…», и просил командующего «не отказать в распоряжении об аресте» Ленина и препровождении его «в распоряжение Петроградского градоначальства».
Арест Ленина вызвал протест левой части польской общественности. В его защиту выступили также депутаты австрийского парламента Виктор Адлер и Герман Диаманд, знавшие Ленина как члена Международного социалистического бюро. Нажим депутатов подействовал. Обвинение Ленина в шпионаже было настолько вздорным, что сама краковская полиция была вынуждена признать: «Против Ульянова не имеется ничего предосудительного в области шпионажа». 19 августа Ленина выпустили из тюрьмы.
В Вене, по пути в Швейцарию, Ленин посетил Адлера, рассказавшего о встрече с министром внутренних дел Гейнольдом. Министр спросил:
— Уверены ли вы, что Ульянов враг царского правительства?
— О, да! — ответил Адлер. — Более заклятый враг, чем ваше превосходительство.
Придется несколько отвлечься на тему, касающуюся не разведки, а политики, что должно объяснить дальнейшие действия Ленина. Очень вкратце: незадолго до войны европейские социал-демократы заявляли, что они выступают за единство рабочего класса всех стран и в случае войны не будут поддерживать свои империалистические правительства. Однако, как только разразилась война, они выступили в ее поддержку и перешли на шовинистические позиции: проголосовали за военные расходы (в Германии), вступили в правительства (в Англии, Франции), стали яростными оборонцами (Плеханов, Аксельрод, другие меньшевики в России). И только российские большевики выступили против империализма и империалистической войны.
Ленин не скрывал своих взглядов: превратить империалистическую войну в войну гражданскую. В манифесте ЦК говорилось: «С точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России, наименьшим злом было бы поражение царской монархии… Оно, несомненно… позволило бы пролетариату сделать решительные шаги по пути к социалистической революции».
Поэтому февральскую революцию 1917 года Ленин воспринял как шаг к революции социалистической, которая в России под лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», должна была стать лишь частью мировой социалистической революции. Могли ли существовать какие-либо препоны или соображения, в том числе и морального характера, которые могли бы помешать достижению этой великой цели? Она должна была оправдать все средства. Он говорил, что для дела революции большевики готовы взять деньги даже у императорского двора.
Однако для того, чтобы делать революцию в России, надо быть в России. Но как попасть туда? И здесь начинаются события, ставшие основой для споров и различных спекуляций на эту тему, привлекшие внимание как серьезных ученых, так и проходимцев от исторической науки, ищущих любую зацепку для сенсаций. Мы постараемся быть объективными и рассмотрим две основных версии возвращения Ленина в революционный Петроград.
Первая из них изложена в официальной биографии Ленина. Как и другие большевики, находившиеся в Швейцарии, Ленин был членом Швейцарской социал-демократической партии и поддерживал товарищеские отношения с ее руководителями, в том числе с Фрицем Платтеном. Ленин неоднократно обсуждал с ними вопрос о путях возвращения на родину.
Поскольку все пути сообщения из нейтральной Швейцарии в воюющую Россию находились в руках Англии и Франции, возник план легального проезда Ленина и интернационалистов через Англию, на этот счет прощупывалась почва. И когда стало ясно, что союзники России, «демократические» англичане, свободно пропускавшие в Россию оборонцев, не пропустят туда большевиков-интернационалистов, пришлось искать другие пути. «Сон пропал у Ильича с того момента, когда пришла весть о революции, и вот по ночам строились самые невероятные планы. Можно перелететь на аэроплане. Но об этом можно было думать только в ночном полубреду. Стоило это сказать вслух, как ясно становилась неосуществимость, нереальность этого плана. Надо достать паспорт какого-нибудь иностранца из нейтральной страны, лучше всего шведа: швед вызовет меньше всего подозрений. Паспорт шведа можно достать через шведских товарищей, но мешает незнание языка. Может быть немого? Но легко проговориться. „Заснешь, увидишь во сне меньшевиков и станешь ругаться: сволочи, сволочи! Вот и пропадет вся конспирация“, — смеялась я» — вспоминала Крупская.
В то время возник в эмигрантской среде план проезда через Германию путем обмена русских политэмигрантов на германских военнопленных. В общих чертах он был выдвинут на частном совещании представителей российских партийных центров в Берне лидером меньшевиков-интернационалистов Мартовым. Но Мартов и его сторонники не решились взяться за его осуществление. Этим планом решил воспользоваться Ленин, который, взвесив все за и против, принялся за его осуществление. При содействии швейцарских социалистов, и в особенности секретаря Социал-демократической партии Швейцарии Фрица Платтена, удалось получить пропуска на проезд через Германию. Слабое место в этой версии то, что ничего не говорится о том, каким образом Платтену со товарищи удалось осуществить задуманное.
Когда стало известно, что эмигранты получили пропуска, среди «социал-патриотов» антантовского лагеря поднялся невообразимый шум. «Как это можно ехать через Германию, вступать в сношения с правительством кровожадного кайзера?!» — кричали они. Эти доводы Ленин отметал. Чем, спрашивал он, империалистическое правительство «враждебной державы» хуже или лучше империалистического правительства «своей» страны или «союзных держав»? Разве с точки зрения пролетарского интернационализма правильно будет «уступить» английскому и русскому империализму, в интересах этого империализма не ехать в Россию, а остаться сложа руки сидеть за границей во время революции? Не лучше ли воспользоваться разрешением на проезд другого правительства и принять участие в революции, в борьбе против войны, против всех империалистических держав?
Конечно, говорил далее Ленин, нас будут травить, на нас будут клеветать, но у нас нет другого пути в Россию, А с клеветой, хотя и трудно, но можно и нужно бороться. Для этого надо, чтобы в наших руках были документы для опровержения всякой клеветы.
В этих целях Ленин организовал дело так, что при отъезде была составлена декларация, подписанная видными социал-демократами разных стран. «Мы, нижеподписавшиеся интернационалисты… — говорилось в декларации, — полагаем, что наши русские единомышленники не только вправе, но обязаны воспользоваться представившимся им случаем проезда в Россию…». Выразив полное одобрение Ленину и его товарищам, декларацию подписали известные левые социалисты из Франции, Швейцарии, Польши, Германии, Швеции и Норвегии. Коммюнике о проезде было опубликовано в шведской социалистической газете «Политикен».
Согласно договору, заключенному Платтеном с германскими представителями, пропуск на проезд давался всем эмигрантам независимо от их партийной принадлежности и отношения к войне.
Вместе с Лениным и Крупской 27 марта (9 апреля) из Швейцарии выехали 30 эмигрантов, в том числе 19 большевиков.
На германской пограничной станции Готтмадинген русским революционерам был предоставлен вагон, три двери которого были запломбированы. Четвертая, задняя дверь, оставалась открытой. Ближайшее к ней купе заняли 2 офицера уполномоченного германского военного командования. На полу коридора мелом была отмечена граница между российскими революционерами и германскими офицерами. Никто, кроме Фрица Платтена, сопровождавшего группу русских эмигрантов, не имел право переходить эту меловую черту без их согласия. Немецким газетам было строго запрещено сообщать что-либо о русских эмигрантах, пока они не проедут территорию Германии. Немецкие социал-демократы хотели встретиться с Лениным, но он отказал им. 30 марта (12 апреля) поезд достиг в Заснице побережья Балтийского моря. Из вагона по трапу пассажиры перебрались на шведский грузовой пароход, который и переправил их через усеянное минами море в шведский городок Треллеборг, а оттуда они уже на поезде прибыли в Стокгольм. На следующий день Ленин и его товарищи выехали из Стокгольма и через 2 дня были на пограничной станции Торнео. Их появление на границе Финляндии, тогда входившей в состав России, обеспокоило агентов Антанты. Не скрывая своей злобы, английские офицеры, хозяйничавшие на шведско-финляндской границе, отвели душу на том, что подвергли Ленина обыску в отдельной комнате. Но ничего не обнаружив, вынуждены были его отпустить. Вечером 3 апреля Ленин уже был на станции Сестрорецк, а на следующий день прибыл в Петроград. 4 апреля Ленин присутствовал на заседании исполкома Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. После сообщения обстоятельств их проезда в Россию через Германию Ленин выступил с предложениями одобрить этот проезд и добиться в связи с этим освобождения и отправки на родину соответствующего числа интернированных немцев и в первую очередь видного австрийского социалиста Отто Бауэра. Однако предложения Ленина не были приняты Петросоветом, где преобладали меньшевики. На другой день сообщение Ленина «Как мы доехали» было опубликовано в «Правде» и в официальной газете Совета «Известия» для широкого ознакомления общественности.
После публикации Апрельских Тезисов Ленина началась клеветническая компания против большевиков и непосредственно против Ленина. Проезд через Германию был использован для темных намеков насчет того, не помогают ли приехавшие германским империалистам. Под влиянием такой агитации на улицах раздавались призывы физической расправы над Лениным. Затем компания клеветы несколько стихла, но в июне 1917 года она развернулась вновь. Основываясь на заявлениях некоего прапорщика, бежавшего из немецкого плена, буржуазная и эсэро-меньшевистская печать обвиняла Ленина и большевиков в том, что они якобы работают на Вильгельма. Развернулась невиданная по своим масштабам и подлости травля Ленина. Матерый клеветник и провокатор Алексинский 4 июля сообщил комитету журналистов в Петрограде, что он якобы располагает документальными данными, подтверждающими обвинение Ленина в шпионаже в пользу Германии. Это заявление было настолько дико, что сам председатель ЦИК Чхеидзе от своего имени и от имени члена временного правительства Церетели (по просьбе Сталина) звонил во все большие петроградские газеты, прося не печатать клеветы Алексинского. Ее напечатала лишь бульварная газетенка «Живое Слово», рассчитанная на неразвитые слои городского населения. Дикая травля Ленина еще больше усилилась. Уже не только раздавались призывы к убийству большевиков, но по рукам ходили списки лиц, намеченных к истреблению. Теперь Ленину, как и при царизме, пришлось скрываться от преследования Временного правительства.
Седьмого июля было опубликовано постановление Временного правительства об аресте и привлечении к суду Ленина и ряда других большевиков. Кадетские и меньшевистско-эсэровские газеты требовали явки Ленина на суд, и даже некоторые большевики предлагали ему явиться, чтобы в открытом судебном заседании разоблачить клевету. Но большинство друзей Ленина выступили против его явки. Сталин был решительно против явки Ленина к властям: «Юнкера до тюрьмы не доведут. Убьют по дороге», — говорил он. Было решено послать Ногина и Орджоникидзе в Таврический дворец для переговоров с членом президиума ЦИК и Петроградского совета Анисимовым об условиях содержания Ленина в тюрьме. На помещение Ленина в Петропавловскую крепость, где был расположен большевистски настроенный гарнизон, Анисимов не согласился. Речь могла идти только об одиночной камере в «Крестах», где хозяйничали юнкера. Гарантии сохранения жизни Ленина Анисимов не дал и сказал, что, конечно, будут приняты все меры, но он «не знает, в чьих руках будет завтра он сам». После этого переговоры были прерваны и было решено переправить Ленина в район Сестрорецка. Вечером 9 июля Ленин начал приготавливаться к небезопасному переезду в Сестрорецк. Сбрил бороду, постриг усы, надел рыжего цвета пальто, серую кепку. Вечером, около 11 часов, Ленин и сопровождавшие его Сталин и Аллилуев тронулись в путь на Приморский вокзал, чтобы успеть к последнему уходящему поезду, на котором обычно едет разношерстная загулявшая допоздна публика. Поезд тронулся, и Ленин благополучно добрался до станции Разлив.
В официальной биографии об этом периоде жизни Ленина подробно рассказывается о том, как он укрывался в шалаше под видом финского крестьянина. Единственное, о чем умалчивается, это то, что в шалаше вместе с ним укрывался Григорий Зиновьев, большевик и тогдашний друг Ленина, в 1937 году расстрелянный как враг народа.
Во время нахождения Ленина в Разливе состоялся шестой съезд партии, на котором, в частности, обсуждался и вопрос о явке Ленина на суд. Все выступавшие одобрили поведение Ленина, и съезд принял резолюцию, в которой говорилось, что в данных условиях «нет абсолютно никаких гарантий не только беспристрастного судопроизводства, но и элементарной безопасности привлекаемых к суду». О том, что в данном случае большевики были правы, свидетельствуют воспоминания командующего войсками Петроградского военного округа, генерала Половцева, написанные в эмиграции: «Офицер, отправлявшийся в Териоки с надеждой поймать Ленина, меня спрашивает, желаю ли я получить этого господина в живом виде или в разобранном… Отвечаю с улыбкой, что арестованные очень часто делают попытки к побегу…». Съезд заявил решительный протест против «прокурорско-шпионско-полицейской травли вождей пролетариата» и послал горячий привет Ленину.
Спасаясь от преследований, Ленин переехал в Хельсинки, загримированный под финского пастора, и продолжал работу, пользуясь хорошо налаженной нелегальной связью. В сентябре Ленин перебрался в Выборг.
Теперь о второй версии, где главными героями будут одиозная и таинственная фигура Парвуса и германская разведка. Какова же их роль в организации переезда?
Германские власти действительно делали серьезную ставку на то, что переезд в Россию группы российских социал-демократов, в том числе большевиков, выступающих против войны, облегчит положение Германии на Восточном фронте. Не случайно решение по этой проблеме принимал сам кайзер Вильгельм II, а к ее проведению в жизнь были привлечены: генерал-квартирмейстер (фактический руководитель германских военных операций) Эрих Людендорф, имперские канцлеры Бетман-Гольвейг и граф Гертлинг, статс-секретари по иностранным делам (последовательно) фон Ягов, Циммерман и Кульман, их помощники Штумм и Буше, германские послы — в Копенгагене — граф Брокдорф фон Ранцау (его дочь Эрика — участница Красной капеллы, казнена в 1942 году. — И.Д.), в Стокгольме — барон фон Люциус, посол в Берне, один из руководителей военно-политической разведки Штейнвакс и статс-секретарь Министерства финансов граф фон Редерн, который, как утверждает один из эмигрантских историков, неоднократно и широко открывал имперскую кассу для снабжения большевистских идеалистов…».
Чтобы список «действующих лиц» этой операции был полным, упомянем и тех, кто по этой версии участвовал в ней со стороны большевиков. Это была достаточно пестрая интернациональная команда: эстонец Кескюла, польские социал-демократы Ганец-кий (Фюрстенберг) и Козловский, болгаро-румынско-немецкие социал-демократы Раковский и Радек, члены Загранбюро РСДРП(б). Главным же посредником между обеими сторонами и в значительной мере инициатором всего предприятия считается пресловутый Парвус, он же «доктор Гельфанд».
Так кто же такой этот Парвус?
Израиль Лазаревич Гельфанд родился 27 августа 1867 года в городке Березино Минской губернии. Партийные псевдонимы: Александр Молотов, Александр Маскович и наконец Александр Львович Парвус. Под этим именем он и вошел в историю. Его отцом был одесский портовый грузчик-контрабандист. Парвус вырос в Одессе, с детства ненавидел погромщиков, участвовал в кружках революционной еврейской молодежи. В 1891 году окончил Базельский университет со степенью доктора философии. Находясь в Цюрихе, примкнул к членам группы Плеханова, Аксельрода и других «Освобождение труда». В Германии стал членом Германской социал-демократической партии. Писал зажигательные революционные статьи. Его квартира в Мюнхене пользовалась большой популярностью у марксистов. Сам Ленин восхищался Парвусом, часто бывал у него и пользовался книгами его личной библиотеки, там же познакомился со многими видными революционерами, в том числе с Розой Люксембург. Троцкий писал, что «Парвус был выдающейся личностью, фигурой конца прошлого и начала нынешнего столетия…» и «был одержим неожиданной мечтой разбогатеть». В некоторых источниках сказано, что он во многом поддерживал Ленина и способствовал организации газеты «Искра» и журнала «Заря». В то же время в 1904 году меньшевик Потресов писал Аксельроду «Я придавал бы очень большое значение, чтобы был выработан общий план компании против Ленина — взрывать его, так взрывать до конца методически и планомерно… как бить Ленина — вот вопрос. Прежде всего, мне думается, на него стоит выпустить авторитетов — Каутского…. Розу Люксембург и Парвуса».
В 1904 году Парвус вместе с Троцким начал развивать теорию перманентной революции. С началом Русско-японской войны Парвус стал писать о том, что порожденные ею социальные и экономические неурядицы неизбежно вызовут поражение России в этой войне, что ослабит власть царя и приведет к революции. В 1906 году был арестован и сослан в Туруханский край. Но по пути бежал и вернулся в Германию, где стал членом ЦК Германской социал-демократической партии. Средства для себя добывал мошенничеством и спекуляциями. Среди революционеров считался видным экономистом. Присвоил себе доходы от постановки пьесы «На дне», доверенные ему Горьким для нужд Германской социал-демократической партии. Был изгнан из партии и занялся продажей немецкого оружия Турции. Стал в Константинополе консультантом правительства младотурков и приобрел большое состо-янис. В 1913 году приехал в Вену. Финансировал и вместе со Львом Троцким редактировал «Правду», которая в то время была органом ЦК РСДРП. В начале Первой мировой войны вернулся в Турцию, где писал статьи о прогрессивной миссии германского милитаризма и призывы к российским революционерам выступать за поражение России. Агитировал грузинских, армянских и украинских националистов отделиться от России и вести борьбу с ней.
В книге доктора философии из Вены Элизабет Хереш «Кровавый снег» говорится, что Парвус «был режиссером событий, которые разворачивались с марта по октябрь 1917 года… он был тем человеком, который дергал за нитки за кулисами подготовки Февральской революции, июльской попытки захвата власти большевиками и октябрьского переворота… это он в 1915 году должен был убедить Ленина в Цюрихе присоединиться к своему плану. Этот план разработал сам Парвус. Он сделал это еще в Константинополе… на основании своего опыта экономиста, хорошо разбирающегося в связи политики и экономики. МИД Германии схватился за этот план и помог в его осуществлении, а генеральный штаб был очень благодарен. Но роль генштаба, кроме сотрудничества с военной разведкой, была пассивной. Согласие на финансирование большевиков дал сам кайзер Вильгельм. Эта акция выходила за рамки простой разведывательной деятельности.
Целью этого плана было разрушение царской России и захват власти пролетарским революционным правительством. Чтобы достигнуть этой цели, требовалось искусственно создать революционную ситуацию, которая привела бы к ослаблению России изнутри, следствием чего явилось бы крушение гражданского и военного порядка, а также всеобщее сопротивление правительству вплоть до его свержения. Все это в комбинации с разрушением империи на составные части через поддержку сепаратистских движений на окраинах от Кавказа через Украину до Финляндии. Вплоть до сокращения российской территории до относительно небольшой центральной части».
В одном из интервью Элизабет Хериш на вопросы журналиста отвечала:
«Вопрос: Сколько денег запросил Парвус на осуществление своего плана и когда впервые возникла фамилия Ленина?
Э.Х.: Подготовку и воплощение в жизнь революции Парвус оценил в пять миллионов золотых марок. Он потребовал аванс и сразу же его получил. Но по ходу действия за 2 с лишним года до октября 1918 года он требовал все больше и больше. В общей сложности на революцию в России немцы потратили около 100 миллионов золотых марок… В программе Парвуса, где российской социал-демократии отводилась главная роль, Ленин был упомянут всего лишь как вождь партии меньшинства. Парвус не рискнул сразу же официально внести эту фамилию в свою программу, поскольку еще не был уверен в согласии Ленина. Как только МИД в Берлине официально принял его программу и выплатил аванс, Ленин включился в совместную работу. После этого Ленин становится главной фигурой в программе развития Парвуса.
Вопрос: Значит, Февральская революция тоже финансировалась немцами?
Э.Х.: Да она тоже… Но Февральская революция проходила по плану, который еще за два года до этого был составлен на 20 страницах… У Парвуса была собственная агентурная сеть, которую он отстроил из своей штаб-квартиры в Копенгагене. Дания была нейтральной страной, которая географически располагалась между Германией и Россией. Именно отсюда он отправлял своих агентов в обе стороны… Ленин не был прямым агентом в классическом смысле. Он „всего лишь“ с помощью посредников получил доступ к финансовым средствам, которые помогли ему прийти к власти. За это он заключил мирный договор в Брест-Литовске, который никогда бы не принял уважающий себя политический деятель. Он продал часть России, политую кровью русских солдат. Он поставлял в Германию зерно, уголь и нефть, что окончательно обескровило Россию.
Все это потому, что Ленин соблюдал условия, которые принял, когда получал деньги от немцев. Они его просто купили…».
Есть и другие варианты поведения Парвуса в этот период. Он вел переписку с канцлером Германии. В марте 1915 года предложил правительству тщательно разработанный план революции в России (План Русской Революции), и ему выделили на это миллион (а не 5 миллионов) марок, часть которых он присвоил, а часть использовал для разворачивания в России стачек и революционной пропаганды. Для этой цели он финансировал и организовал поддержку газеты «Наше Слово», издававшейся Мартовым и Троцким в Париже. Известно, что по этим делам он встречался с Лениным, после чего Ленин развернул издание газеты «Социал-демократ» и журнала «Коммунист». В Копенгагене Парвус вместе с Ганецким позднее организовал канал снабжения немецких агентов в России: немецкие товары легально и нелегально переправлялись через Скандинавию в Россию, где его подручные Козловский и Суменсон продавали их через подставные фирмы, а деньги передавали агентам немецкой разведки, среди которых были и соратники Ленина (в 1917 году это было использовано для обвинения Ленина в шпионаже). Через революционеров Парвус собирал сведения о состоянии дел в России и составлял отчеты для немецкой разведки. В результате всех этих комбинаций приобрел многомиллионное состояние.
После Октябрьской революции Парвус хотел войти в состав первого революционного правительства, но Ленин не позволил ему приехать в Россию. Вскоре Парвус поселился в Германии, где жил на вилле под Берлином. На нажитые деньги стал обычным капиталистом. В этот период на него было совершено покушение. Нападавший скрылся. По одной версии в него стрелял немецкий агент, по другой — кто-то из белоэмигрантов. Но кто точно — до этих пор никто не знает.
Парвус отошел от политики и умер своей смертью в декабре 1924 года. После его смерти не осталось никаких бумаг и исчезло все состояние. Брошенные им сыновья от первых двух жен стали советскими дипломатами. Один работал в посольстве СССР в Италии (потом исчез). Второй был ближайшим сотрудником руководителя советской дипломатии Максима Литвинова. Был репрессирован. Впоследствии реабилитирован.
По поводу обвинений Ленина в сотрудничестве с германским генштабом американский исследователь Адам С. Улам в своей книге «Человек и эра» (Бостон, 1987) писал: «Сейчас нет сомнения — как это можно видеть на основе соответствующих документов, — что суть обвинений была верной, но не их интерпретация. Ленин брал деньги у немцев, как он взял бы их для дела революции где угодно, включая Российский Двор Его Императорского Величества, но он не был „немецким агентом“. Известно, что большевистская партия получала средства для революции из разных источников, то обращаясь за помощью к отдельным капиталистам, то прибегая к „экспроприации“. Вероятно то, что большевики не гнушались никакими способами для пополнения своей казны, объяснялось их уверенностью в скорой победе мировой революции, а поэтому они не рассматривали серьезно возможность попасть в политическую или иную зависимость к тем, кто снабжал их деньгами».
Надо заметить, что даже недоброжелательные, но добросовестные исследователи признают, что утверждения о том, что революция и первоначальные успехи советской власти достигнуты на немецкие деньги, являются клеветническими. А «серьезные» заявления о том, что Ленин был лишь пешкой в руках Парвуса, попросту смехотворными.
В ноябре 2007 года по Первому каналу Российского телевидения была озвучена еще одна, прямо скажем, фантастическая версия: летом 1917 года Ленин якобы скрывался от своих противников не в Разливе и не в Финляндии, а находился в это время в Германии под крылышком Вильгельма II и договаривался с его министрами об использовании немецких и австрийских военнопленных, содержащихся в Финляндии, для их использования в целях переворота в России в качестве спецназа. Версия основана на сообщении некоего французского агента тех времен и, конечно, не заслуживает внимания. Но, что касается спецназа, то у Ленина он, возможно, действительно был.
Спецназ в руках Ленина
Малоизвестные, но тем не менее важные, если не сказать важнейшие повороты истории свидетельствуют, что Ленин умело использовал не только агентурные, но и силовые приемы. Тому примером, по одной из версий событий Октября 1917 года, служит судьба Михаила Степановича Свечникова и подчиненной ему 106-й пехотной дивизии, которая стояла в Финляндии.
Свечников родился в 1881 году в семье отставного казачьего офицера. Закончил кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище, Императорскую Николаевскую военную академию. Как профессиональный военный разведчик участвовал в Русско-японской и Первой мировой войнах. Был награжден семью боевыми орденами и георгиевским оружием.
Февральскую революцию Свечников безоговорочно принял. Отказался стрелять в мятежников и был избран солдатами в Таммерфорсский гарнизонный комитет.
Именно через Финляндию Ленин должен был проехать, возвращаясь в Россию весной 1917 года. Когда представитель большевистского ЦК Борис Жемчужин приехал в Финляндию, чтобы сопровождать Ульянова-Ленина до Питера, финские социал-демократы посоветовали ему обратиться к Свечникову. Их представили друг другу. Молодой большевик Жемчужин бил на откровенность. От имени ЦК РСДРП он попросил Свечникова, который был в это время начальником штаба дивизии, помочь обеспечить безопасность Ульянова. Внезапное доверие заговорщиков тронуло душу боевому подполковнику русского Генерального штаба, и Свечников обещал Жемчужину сделать все от него зависящее. К тому же он имел поручение своего начальства не препятствовать проезду группы эмигрантов, прибывающих из Швеции (на тот момент Временное правительство еще не объявило Ленина германским шпионом и не отдало приказ о его аресте).
Так как Служба военных сообщений подчинялась Свечникову, то она выполнила его приказ выделить специальный вагон и бригаду проводников, рекомендованных местными социал-демократами.
Кроме того, нужна была надежная охрана. С этой целью Свечников вызвал к себе поручика Муханова, сочувствовавшего большевикам и приказал подобрать надежных людей для охраны политэмигрантов. Муханов вместе с нарядом выехал в Торнео, куда в тот день прибыл Ленин. Когда поезд достиг Таммерфорса, к ним присоединился сам Свечников с еще одной группой солдат. Он принял решение лично сопровождать большевиков до Петрограда, т. к. именно этот отрезок пути он считал самым опасным и не ошибся в расчетах. На одной из станций после Таммерфорса, 3 апреля в вагон попытались прорваться несколько офицеров. Но они сразу приутихли, когда Свечников вышел к ним в полной форме подполковника Генштаба с Георгием на груди. По приказу Свечникова они вернулись в свой вагон, а наряду он приказал высадить их на следующей станции и записать фамилии офицеров за нарушение приказа, запрещающего контакты с эмигрантами.
Здесь же, в вагоне поезда, Жемчужин познакомил Ленина и Свечникова, а на следующий день, 4 апреля, Свечников слушал речь Ленина в Таврическом дворце. Вскоре он стал членом РСДРП(б). В конце сентября Свечников был уже выбранным начдивом. По просьбе финских товарищей он выехал в Выборг и много позже в кругу семьи рассказывал, что, когда его привели в какую-то квартиру, он сразу узнал Ленина и ему показалось, что Ленин тоже узнал его, хотя их первый контакт был мимолетным. На этот раз Ленин начал расспрашивать Свечникова о состоянии и боеготовности войск дислоцированных в Финляндии. Самый боеспособной дивизией — 106-й пехотной — командовал Свечников. Через несколько дней Ленин стал говорить, что считает «финляндские войска» одной из своих ударных сил.
Приближался день 25 октября 1917 года. К концу августа — началу сентября большевики завоевали большинство в советах Петрограда и Москвы и приступили к подготовке вооруженного восстания. В Петроград прибыли матросы из Гельсингфорса и Кронштадта. В Неву вошел крейсер «Аврора». В центре города сосредоточилось около 10 000 солдат Кексгольмского, Павловского и гвардейского Измайловского полков. Кроме того, у Зимнего находились матросы второго Балтийского экипажа и красногвардейцы. Дальше начинаются события, о деталях которых до сих пор идут споры в рядах историков. Находясь на подпольной квартире Фофановой и узнав 24 октября, что правительственные части разводят мосты через Неву, Ленин быстро написал и отправил записку в ЦК, требуя немедленно перейти в наступление: «Я пишу эти строки вечером 24. Положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно.
Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске, что на очереди стоят вопросы, которые не совещаниями решаются, не съездами (хотя бы даже съездами Советов), а исключительно народами, массой, борьбой вооруженных масс… Надо во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство, обезоружив (победив, если будут сопротивляться) юнкеров и т. д… История не простит промедления революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя терять много завтра, рискуя потерять все».
В тот же вечер Ленин решил немедленно идти в Смольный. С помощью Эйно Рахьи разыскал и одел старое пальто, повязал щеку платком, надел старую кепку и в таком неузнаваемом виде тронулся в путь. Фофановой оставил записку, «Ушел туда, куда вы не хотели, чтоб я уходил. До свидания. Ильич». Идти было далеко не безопасно. В пути его и Рахью останавливали юнкерские патрули. Ленина могли схватить. Но не схватили. Все препятствия на пути в Смольный были преодолены. Кончилось последнее подполье Ленина.
Вскоре после прибытия Ленина в Смольный были отданы приказы о решительном наступлении. Но скорее всего Ленин не был доконца уверен в возможности собранных большевиками сил полностью овладеть положением. Именно поэтому около полуночи в Гельсингфорс ушла телеграмма: «Высылай устав». Это был условный сигнал, который получил его агент Смилга и передал Свечникову. Тут же по приказу Свечникова началась посадка в эшелоны 106 пехотной дивизии. Отряд насчитывал всего 450 человек, но это были профессионалы, которых два года готовили как гренадеров. Сейчас их назвали бы «спецназом».