ПОСЛЕДНИЙ АРГУМЕНТ ГЕНЕРАЛА КОЗЛОВА На краю провала

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ПОСЛЕДНИЙ АРГУМЕНТ ГЕНЕРАЛА КОЗЛОВА

На краю провала

Многоэтажный дом по Ленинградскому проспекту, где находилась конспиративная квартира начальника Отдельной службы КГБ генерала Козлова, имел форму буквы «П» и занимал целый квартал. Каждая из трех составных частей фасадом выходила на разные улицы и имела свой порядковый номер. Арки в разных крыльях дома позволяли войти во двор с одной улицы, а выйти на диаметрально противоположную. Что и рекомендовалось делать посетителям явочной квартиры.

Проведя явку и попрощавшись с «САМУРАЕМ», Козлов подошёл к окну, из которого хорошо просматривался двор.

Едва агент достиг центральной арки, где запарковал машину, как рядом с ним, будто из-под земли, вырос мужчина. Генерал узнал его. Это был капитан 3-го ранга Тосио Миядзаки, начальник собственной безопасности (СБ) японского посольства. Профессионал многоопытный и коварный, он доставлял немало хлопот подчиненным Козлова.

* * *

Через полгода после того, как Тосио Миядзаки прибыл в Москву, генерал Козлов предпринял попытку «потрогать его за вымя» — выяснить уровень профессиональной подготовки, сильные и слабые стороны, привязанности, чтобы определить возможность его использования в наших интересах, а если повезёт, то сходу установить с ним оперативный контакт.

Начали по традиции с того, что подвели к Миядзаки «ласточку», которой была поставлена одна задача: совратить!

Японец сделал вид, что готов обеими ногами ступить в ловушку, а затем в неё же и загнал обольстительницу, да так, что вытаскивала её оттуда вся Служба Козлова.

Вслед за «ласточкой» на горизонте объекта появился «голубь сизокрылый» — смазливый мальчонка нетрадиционной сексуальной ориентации. Опять промашка!

Впервые безотказное оружие Отдельной службы генерала Козлова дало осечку. А ведь на женщинах и на «голубых» ломались и неподкупные аристократы англичане, и бесшабашные американцы, а тут всё наоборот. То ли культура другая, то ли выучка иная. Зашли с другой стороны. Однако и на операциях с валютой и с антиквариатом подловить Миядзаки не удалось, как ни пытались. На них «горели» и арабы, и турки, а тут вдруг никак.

Использовались все традиционные чекистские наработки, которые заставили бы любого другого иностранца искать покровительства у Комитета, толкнули бы его в наши объятия, но, увы! Для японца они были недейственны. Он доказал, что у него иной уровень мышления, иная ценностная шкала и, вообще, иное отношение к пребыванию на государственной службе. И тогда оперативной разработке японца присвоили кодовое название «ОРТОДОКС».

...Первое время после «наездов» Службы Козлова «ОРТОДОКС» затаился. Выжидал, а затем сам перешел к активным действиям, продемонстрировав, что прибыл в Союз отнюдь не для того, чтобы стать добычей вербовочных устремлений КГБ. Он — охотник и сам не прочь побродить с ружьишком по московским угодьям в надежде подстрелить дичь — завербовать кого-нибудь.

Через некоторое время «наружка» зафиксировала конспиративный контакт японца с заместителем министра легкой промышленности РСФСР Платоновым, активно посещавшим дипломатические приёмы в иностранных посольствах в Москве, в том числе и японское.

По прошествии некоторого времени среди появившихся и тщательно скрываемых связей Миядзаки из числа советских граждан был выявлен некий научный сотрудник одного из «почтовых ящиков» в Мытищах, с которым японец также поддерживал подозрительные отношения.

Советским гражданам было сделано соответствующее внушение на Лубянке, чтобы отсечь их от не в меру активного «охотника за головами», но что делать с ним самим? Его-то на Лубянку не пригласишь!

«Это уже перебор, господин капитан 3-го ранга! — решил Козлов. — Вы уже преступили все допустимые для гостя границы!»

Добыть порочащие иностранца материалы в тиши какого-нибудь ведомственного алькова под недреманным оком оперативных видеокамер уже не представлялось возможным. И тоща Козлов принял решение разделаться с неудобным японцем, скомпрометировав его каким-то другим, пока неведомым, способом.

Требовалось нечто неординарное, что-то из ряда вон выходящее. Одно было ясно генералу — надо было организовать публичный скандал, после чего вопрос о пребывании Миядзаки в Москве решался бы не в лубянских кабинетах, а на уровне двух министерств иностранных дел — СССР и Японии.

Быстро сказка сказывается...

Казалось, Миядзаки неуязвим. Но... У каждого в шкафу «свой скелет». Найти его — вот в чём вопрос! И Козлов нашёл.

Обложив японца, как волка флажками, круглосуточным наружным наблюдением, генерал отыскал брешь, даже не брешь — щелочку. Шеф посольской службы безопасности имел патологическую тягу к... русскому мёду. Возможно, у него были неполадки в эндокринной системе или что-то на генетическом уровне. Всё это — гипотезы, в которых Козлову недосуг было разбираться. Фактом являлись регулярные набеги японца в магазин «Дары природы», что на Комсомольском проспекте, где он закупал сразу целый бочоночек янтарного лакомства.

Эту свою страсть «ОРТОДОКС» тщательно скрывал от сослуживцев. Подтверждением служило то обстоятельство, что кинжальный марш-бросок к магазину за очередной колодой мёда он всегда совершал в одиночку. Было доподлинно известно, что, опасаясь провокаций, он никогда не Появляется в общественных местах без сопровождения, а тут... Что ж, всё правильно: свои слабости надо скрывать от окружающих. От «наружки» — тем более. Всякий раз, намереваясь посетить «Дары природы», японец предпринимал отчаянные попытки оторваться от «хвоста». Напрасно. Генерал Козлов был осведомлен о невинном пристрастии своего подопечного и ломал голову, как использовать это в своих планах.

* * *

Встреча, которую Козлов наблюдал из окна явочной квартиры, озадачила его. Сам факт появления начальника СБ вблизи места конспиративных встреч с «САМУРАЕМ» ничего хорошего не предвещал. Более того, это событие утвердило генерала в своем решении избавиться от неудобного разведчика во что бы то ни стало.

«Леонид! — прикрикнул на себя Козлов, — давай рассуждать конструктивно. Оказаться просто так в этом дворе японский контрразведчик не мог — таких мест иностранные дипломаты, следуя жестким инструкциям, попросту избегают.

Конечно, инструкции для таких, как Миядзаки, не указ, потому что ими самими и пишутся, и всё же... Настораживает то, к а к начальник ОСБ возник рядом с агентом. Самый отъявленный оптимист не рискнёт назвать их встречу случайной. Конечно же, он ждал «САМУРАЯ»! Ждал, чтобы, застигнув врасплох и используя фактор неожиданности, мгновенно получить объяснения, а то и искреннее признание!

Тогда возникает другой вопрос: впервые ли агент явился сюда с «хвостом»? Похоже, да, — впервые. Более того, тот факт, что Миядзаки сразу решил выяснить обстоятельства появления здесь «САМУРАЯ», свидетельствует о том, что СБ в лице Миядзаки доверяет ему. В противном случае шеф посольской службы безопасности никогда бы не подошёл к Курусу во дворе, а взял бы его в разработку. Стоп! А не мог ли японский контрразведчик попросту допустить ошибку, поспешив раскрыть свои карты? Ну не компьютер же он — человек!

Всё это выглядит логично, но на вопрос, как и почему здесь оказался Миядзаки, ответа не даёт. Что же всё-таки кроется за его появлением?

А если допустить, что «САМУРАИ», следуя на явку, допустил беспечность: не заметил за собой слежку и приволок сюда шефа СБ? Хорошо, если это так! А почему бы и нет? Ведь практикуют же контрразведчики выборочные проверки всех посольских секретоносителей, а «САМУРАЙ» — один из них. Миядзаки незаметно сел ему на «хвост» и оказался здесь. А чтобы не откладывать дело в долгий ящик, ограничился получением объяснения на месте.

В том, что агент сумел убедительно объяснить причину своего появления в этом дворе, сомнений у меня нет. Легенда посещения явочной квартиры надежна, проверена и «САМУ-РАЕМ» усвоена, как “Отче наш”. Вопрос в том, поверил ли его объяснениям Миядзаки?! Да, с этим капитаном 3-го ранга пора кончать и как можно скорее! Ну что ж, для начала подождём звонка от виновника переполоха».

* * *

«САМУРАЙ» позвонил поздно вечером.

Разобрать, что он говорит, было невозможно: рядом с ним звучали мужские и женские голоса, играла музыка.

И неурочный час, и место, откуда звонил агент, говорили сами за себя: ему крайне необходимо срочно предупредить о чем-то своего оператора, а опасаясь «прослушки», он звонит от друзей.

Без лишних слов генерал стал называть номера. За каждым — заранее оговоренная ситуация или способ экстренной встречи. Под номером «пять» значилась встреча в библиотеке Иностранной литературы в определённый час.

Когда Козлов назвал «пятёрку», агент обрадовался и прокричал в трубку:

— Да-да! Именно это мне и нужно!

Во время короткой встречи в библиотеке «САМУРАЙ» рассказал Козлову то, что генералу было уже известно, — о неожиданной встрече во дворе.

— Вы мне лучше, Курусу-сан, скажите, как Он вам объяснил своё там появление? — прервал агента генерал.

— А никак... Он сказал, что ехал по городу и вдруг заметил впереди мою машину... Ну и поехал следом, а потом дождался моего выхода... Всё!

— Как он отнесся к вашим объяснениям по поводу посещения этого дома?

Вопрос был задан Козловым не из праздного любопытства — необходимо было проверить, сработала ли легенда посещения явочной квартиры.

— Вы знаете, Леонид-сан, я в момент встречи с командором Миядзаки думал о женщинах... Поэтому сказал ему, что посещал свою подругу... Тысячу извинений, Леонид-сан...

«Чёрт бы подрал этих “новобранцев”!—мысленно выругался генерал. — Заботишься о них, разрабатываешь им легенды прикрытия посещения явки, деньги тратишь, а они... А чего, собственно, я хочу? “САМУРАЙ” — вдовец, у него крайняя степень спермоинтоксикации... Поэтому он в своё оправдание и брякнул Миядзаки первое, что пришло ему в голову, напрочь забыв о легенде! Действительно, правы эндокринологи и сексологи: “Что у человека в голове — то и в штанах. Что в штанах — то и в голове”. Нет, с этим надо как-то бороться... Но не убеждениями же!»

Заставив себя улыбнуться, генерал спросил:

— И как отнёсся к этому офицер безопасности?

— С пониманием, Леонид-сан... Он даже сказал, что я могу пригласить свою подружку на приём в посольство... Это большая честь, ведь приём по случаю дня рождения наследника императора...

«Как же ты доверчив, Курусу! Вот уж чего-чего, а наивности я от тебя не ожидал! Он же тебя проверяет, а ты за честь считаешь пригласить подружку на приём! И как это ты ухитрился не попасть в поле зрения Миядзаки, столько времени занимаясь контрабандой? Вот уж воистину, ты был контрабандистом поневоле, но чертовски удачливым!»

Козлов натянуто улыбнулся.

— И кто же будет вашей избранницей, Курусу-сан?

—Я не знаю, Леонид-сан... Я хотел с вами посоветоваться... Как говорят французы: «Ищите женщину!»

Генерал вмиг посерьёзнел. Задача не из лёгких. Не потому, что в конюшнях Комитета не хватало резвых лошадок, способных и бедро показать, и аллюр продемонстрировать даже на приёме у самого императора. Отнюдь! Но ведь надо подобрать такую агентессу, которая соответствовала бы представлениям Миядзаки о наивной славянке. Он же её специально пригласил. Смотрины станут для неё и для «САМУРАЯ» сеансом рентгеноскопии с Миядзаки в роли рентгенолога. Значит, нужна такая агентесса, которая не была ещё «засвечена», то есть не попадала в поле зрения сотрудников СБ посольств стран главного противника — США, Западной Европы и Японии. Они регулярно обмениваются сведениями о советских гражданах, подозреваемых в сотрудничестве с КГБ!

«А вообще,—подумал Козлов, — чего это я забеспокоился? Сама судьба ведёт меня за руку! У меня появился шанс посадить “САМУРАЯ” под “колпак”. Сейчас есть возможность подставить ему такую красавицу, которая сможет влюбить его в себя, привязать накрепко, и, привязав, постоянно контролировать. И ведь, что удивительно! Не надо ломать голову и изобретать какую-то комбинацию, чтобы подставить “РАСПУТИНУ” японцу — он сам напросился в её объятия! Значит, вы хотите взглянуть на подружку “САМУРАЯ”, господин Миядзаки? Есть такая партия — агентесса экстра класса!»

Чтобы скрыть от агента свой восторг от того, что в памяти сразу возникла подходящая кандидатура для смотрин, генерал нарочито недовольно спросил:

— И когда приём, Курусу-сан?

— Завтра! Начало в семнадцать часов...

— Ну что ж, завтра, так завтра... Вы в 16.30 заедете на явочную квартиру и заберёте свою подружку...

— А как...

Козлов не дал японцу договорить.

— А вот так! Если вы приедете сюда с «хвостом», то он останется с носом... Ведь господин Миядзаки знает, где живёт ваша подружка? То-то же! Ищите женщину... Считайте, что на этот раз вы её нашли!

Вдруг Козлова осенило.

«Стоп! А почему бы на приёме не произвести выстрел дуплетом: “САМУРАЮ” подставить “РАСПУТИНУ”, а этому скользкому угрю Миядзаки — “ЭДИТУ”? Она познакомится с командором на приёме. В посольстве он шарахаться от неё не станет, так как чувствует себя в безопасности... Вот там-то его с нею и надо запечатлеть на память... А потом? Потом будет харакири. Неплохое название для операции по устранению японца... Вот так всегда — оригинальные мысли приходят в голову при экстремальных обстоятельствах... Председателю так и доложу: занимаюсь подготовкой операции «ХАРАКИРИ», предусматривающей компрометацию японского разведчика... А почему бы и нет, ведь достал уже этот Мидзаки!»

— Вы знаете, Курусу-сан, не лишними окажутся ещё два пригласительных билета... Можно ли добыть их без ведома господина Миядзаки?

— Без проблем!

— Хорошо... И если во время приёма увидите рядом с ним знакомое вам женское лицо, не удивляйтесь и не подавайте виду. Так надо!

* * *

В тот же вечер Козлов провёл ещё две экстренные явки со своими блистательными «ласточками» — «РАСПУТИНОЙ» и «ЭДИТОЙ», чтобы отработать им линии поведения, которых они должны придерживаться на приёме.

«РАСПУТИНА» и «ЭДИТА» не были знакомы, и действовать должны были в автономном режиме.

Первая сыграет роль наивной и простодушной девушки из провинции. Своим поведением агентесса обязана убедить Миядзаки, что «САМУРАЯ» к ней влечёт лишь её красота и жажда женской ласки.

«ЭДИТА» же во время приёма подойдёт к неуязвимому командору с бокалом шампанского и, пожелав наследнику престола долгие лета, выпьет вместе с Миядзаки.

Остальное скрытой камерой сделает технарь из Службы генерала Козлова.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.