Операция «Красный берет»

Операция «Красный берет»

Бойцы «Олимпа» занимались не только добычей продовольствия. Например, 14 сентября 1943 года на воздух взлетело четырехэтажное здание гебитскомиссариата в городе Овруче (операция «Красный берет»). В ней участвовали не только «олимпийцы», но и местные подпольщики и семья советских патриотов Якова Захаровича, Марии Ивановны и их детей Володи и Виталия Каплюков.[272] В результате этой диверсии погибли, по данным из разных источников, от 40 до 80 фашистов, в т. ч. гебитскомиссар Венцель, его заместитель Шлиффен, заместитель по пропаганде Гиллер, комендант города Залзберг и другие. В Берлин отправили шесть гробов с останками высокопоставленных лиц.

Сама операция была достаточно сложной в плане реализации. Ее разработал и реализовал заместитель Виктора Карасева по разведке Алексей Ботян. Существует три версии того, как диверсанты заминировали объект.

Согласно первой версии Алексей Ботян связался со слесарем городской водопроводной сети Василием Федосеенко, имевшим пропуск в здание гебитскомиссариата, а через него — с истопником паровой котельной здания Яковом Каплюком. Последний совершил несколько ходок в партизанский отряд и принес из лесу 150 килограммов тола. Затем жена и дети вместе с обедом постепенно переправили его в котельную.[273] В первый этап описанной выше транспортировки взрывчатки верится с большим трудом. Ведь он таскал ее не порциями по пятьдесят килограммов в огромном рюкзаке или мешке. При входе в город он бы был задержан немецкими солдатами. Значит, нужно маскировать и носить маленькими порциями. А в этом случае риск возрастает многократно.

По другой версии, больше похожей на правду, тол в Овруч привез на телеге зажиточный крестьянин (3 га земли) из деревни Малая Черниговка Григорий Дьяченко. Он получил смертоносный груз в родном поселке от Алексея Ботяна. На базаре курьер передал «посылку» непосредственно минеру — Якову Каплюку.

А тот ее начал таскать на работу, спрятав в свертке с обедом. Так как тола было много, то к операции он привлек жену и детей. Последние не знали, что носят отцу смертоносный груз. Родители объяснили им, что это мыло и его не надо показывать немцам.

С Григорием Дьяченко — обычная история. Перед войной он жил в Малой Черниговке, где женился и откуда в июне 1941 года младшим лейтенантом уехал служить на границу. Попал в плен. Вместе с другом, Василием Федосеенко, бежал и вернулся в родные места. Пока занимался восстановлением родного хозяйства, приятель активно искал партизан. Вот так Федосеенко встретился с Алексеем Ботяном.

Идея взорвать этот объект пришла случайно. Виктор Карасев готовил заявку в Москву на оружие и боеприпасы, а тут в землянку зашел начальник разведки вместе с Федосеенко. Тогда и решили провести эту акцию. Вызвали Ефима Ободоевского — этот боец ОМСБОНа, бывший инженер, учился перед отправкой за линию фронта на специальных курсах минеров и мог рассчитать количество взрывчатки, которая необходима для подрыва здания. Сапер провел необходимые вычисления и сообщил, что нужно 140 килограммов тола. После этого в Москву ушла радиограмма:

«Центр. Готовим взрыв гебитскомиссариата Овруче. Операцию планируем в момент приезда Боккшила, Шмидта, которым поручено очистить леса в районе Овруча. Ждем вашего согласия на данную акцию. Случае положительного решения просим добавить нашей заявке двести кг тола.

^{Четырнадцатый».}

Есть и третья версия, о которой рассказал в 2002 году журналисту газеты «Трибуна» Сергею Маслову сам разработчик этой уникальной операции.

Во главе разведывательно-диверсионной группы он возвращался с очередной операции. В пути их застал рассвет. Нужно было где-то переждать день. Обычно они дневали у кого-нибудь из агентов, но в тот раз попали в избу к совершенно незнакомому человеку.

«…B деревне Черниговка мы заглянули в дом совершенно незнакомого человека. Хозяин, украинец, оказался бывшим старшиной Красной Армии. По несуразной логике войны и не по своей воле вдруг очутился однажды один-одинешенек посреди уже занятой немецкими войсками территории. В плену не был. Надо сказать, что немцы украинцев не особенно-то трогали, отпускали. Вот и вернулся этот Гриша — Григорий Васильевич Дьяченко — домой к жене. И жил себе…

Но он отличным мужиком оказался. Порядочным человеком. Нашим. Советским. Он мне многое порассказывал: что, где и как, потом и говорит: а знаешь, у меня ведь дальний родственник работает у немцев, в Овруче, в гебитскомиссариате. И они ему доверяют.

Надо сказать, что Овруч — городишко сам по себе небольшой. Райцентр в Житомирской области. Но немцы его статус, исходя из военных соображений, для себя приподняли. «Гебит» по-немецки означает «область». И охватывала она в то время Житомирщину, часть Киевской области и даже кусочек белорусской земли покрывала. И в Овруче, в комиссариате, была сосредоточена вся немецкая администрация этого обширного района.

Располагалась она в казармах, еще в довоенные годы прозванных Буденновскими. Кругом охранение по всем правилам выставлено. Колючая проволока. Не подберешься. И гранатами не закидаешь. И кавалерийским наскоком не возьмешь (было у нас уже к тому времени в составе все время пополнявшегося разными путями разведывательно-диверсионного отряда особое подразделение — конный эскадрон численностью под сотню человек).

Ну, в общем, я мигом к Карасеву. Докладываю: установлен контакт. Тот: давай разрабатывай! И захожу я опять к Грише (он почти ровесником мне был), объясняю: нужно, мол, повидаться с твоим родственником. Только как? А он: запросто. Сядем и поедем. У меня в округе все полицаи знакомые. Я им скажу, что и ты мой родственник…

Поехали. Родственник — я и сейчас помню, что звали его Яков Захарович Каплюк — работал в комиссариате кем-то вроде завхоза. На сотрудничество согласился не сразу. И человека можно было понять: все-таки семья, малые дети — двое. Он хотел быть уверенным в том, что после осуществления диверсионной акции при его участии он и его домочадцы окажутся в безопасности. Я не мог не взять на себя ответственность и дал гарантии…»

А дальше все, как описано выше. Минеру передали 140 килограммов взрывчатки. В качестве часового механизма использовали обычный будильник. Он разложил ее в подвале по указанным специалистами-подрывниками из отряда точкам. В точно назначенное время прогремел взрыв. Снова дадим слово Алексею Ботяну.

«…Мы с товарищами наблюдали за этим светопреставлением с городской окраины. Вместе с нами в полном сборе была семья Каплюка. Мы сдержали перед ними свое слово».[274]

Добавим лишь, что Яков Захарович и Мария Ивановна Каплюки за эту диверсию были награждены орденом Отечественной войны 1-й и 2-й степени.[275] А Алексей Ботян — орденом Красного Знамени.[276] Первоначально его представили к званию Героя Советского Союза, но по какой-то причине ограничились другой наградой. Сам герой спустя шестьдесят лет так прокомментировал эту ситуацию: результаты и последствия акции, вероятно, с ходу не до конца просматривались. А между тем в ходе диверсионной акции, подготовленной и проведенной Ботяном в Овруче, были уничтожены до 80 гитлеровцев. И все это представители командного состава, в том числе и весьма высокого ранга. Жизни скольких сотен и тысяч партизан были спасены, когда вместе со зданием комиссариата взлетели на воздух планы и замыслы карателей.

Зато по заслугам ее оценили профессионалы «тайной войны». Операция по уничтожению гитлеровцев в Овруче признана классикой разведывательно-диверсионной работы советских спецслужб. Она входит в качестве хрестоматийного примера в ведомственные учебники по дисциплине «Д» (диверсии). А ее разработчик как минимум до начала восьмидесятых годов прошлого века консультировал и читал лекции диверсантам из КГБ.[277]