«…считать операцию внутренним делом направления…»

«…считать операцию внутренним делом направления…»

К 60-летию Харьковской наступательной операции (май 1942 г.)

Владимир РАТКИН Москва

В многочисленных исторических трудах именно с этой операции ведут отсчет событий, приведших к гигантской битве на Волге. Неудачный ход боевых действий под Харьковом подается так, что у читателя возникает мысль: дескать, если бы Тимошенко не провалил Харьковскую операцию – не было бы и отступления советских войск до Сталинграда. Вряд ли такую точку зрения можно считать верной. Провал Харьковской операции стал результатом неадекватной оценки событий, происходивших на всем советско-германском фронте – как до нее, так и в ходе ее проведения, причем ошибки в планировании и осуществлении операции были допущены не только в штабе Юго-Западного направления, но и в Москве. С другой стороны, не только эти обстоятельства стали причиной неблагоприятного развития событий на ЮЗФ весной 1942 года. Советская «военная машина» после понесенных в 1941 году потерь была еще слаба и не могла сконцентрировать за короткое время достаточно сил и материальных ресурсов для отражения контрнаступления войск Германии и ее союзников на южном фланге советско-германского фронта.

Но не стоит забывать того, что основной удар противника, по мнению Сталина, следовало ждать на центральном направлении, и юг> таким образом, оставался без должного внимания и сил.

Несмотря на это, вермахт, обладая под Харьковом, как и в 1941 году, фактором «внезапности», все же не достиг в мае 1942 года на Юго-Западном фронте тех целей, что намечались гитлеровским руководством. Войска ЮЗФ, начав наступление на несколько дней раньше немцев, своими действиями внесли сумятицу в уже сверстанные планы штабов вермахта; за две недели боев нанеся весьма ощутимые потери противнику (свыше 20 тысяч убитых и раненых), они на месяц (!) отодвинули германское наступление на Сталинград. Этот месяц решил многое -и в плане пополнения Красной армии свежими частями, и в плане получения боевого опыта, поскольку противник, с которым предстояло вступить в схватку летом 1942 года, был уже не тот, что в 1941 году – он извлек уроки из поражения под Москвой и произвел необходимые изменения как в оснащении своих войск боевой техникой, так и в тактике их действий.

* * *

Данный материал представляет собой журнальный вариант главы из книги о воздушной битве в небе Сталинграда, над которой в настоящее время идет работа.

Весной 1942 г., после разгрома немцев под Москвой, в СССР ожидали грандиозных событий на фронте. Генштаб, руководствуясь практическими соображениями, не собирался форсировать события, а рассчитывал накопить силы для предстоявшей летней кампании, ограничившись на первое время усилением обороны и проведением частных наступательных операций для создания выгодных условий перед летним наступлением. Сталин на совещании, состоявшемся весной 1942 г., поддержал мнение Генштаба, сделав лишь одно «маленькое» дополнение: он предложил провести наступательные операции по широкому фронту – в Крыму, под Харьковом, Курском, Смоленском, Ленинградом и Демянском: чтобы прощупать оборону гитлеровцев, найти наиболее слабые ее участки, осуществить прорыв и повести решительное наступление на запад. «Не дать им опомниться!» — вот была основная идея плана, высказанного Верховным Главнокомандующим еще 10 января 1942 г. Этот план действий вел к распылению еще немногочисленных сил Красной Армии и, кроме того, не давал возможности маневрировать резервами даже в случае развития успеха на том или ином участке фронта. Начальник Генштаба Б.М. Шапошников и командующий Западным фронтом Г.К. Жуков предлагали иные варианты наступательных действий, при которых резервы не расходовались бы бесцельно, но их точку зрения Сталин проигнорировал.

Противник, напротив, уже не разбрасывал свои усилия по всему фронту, планируя вести крупное наступление только на южном направлении и в Крыму. Война с СССР вышла за рамки «блицкрига» и требовала больших материальных ресурсов. Еще в сентябре 1941 г. Гитлер, убедившись в провале плана «Молниеносной войны», дал указание планировать операции на 1942 год, уделив при этом внимание южному флангу Восточного фронта. Следовало поставить порты Крыма, уголь Донбасса, нефть Кавказа на службу Германии, открыть дорогу немецким войскам на Ближний Восток. Освободившиеся силы следовало направить на Северо-Западный фронт для захвата Ленинграда. А дальше можно было думать и о наступлении на Москву. Не ликвидировав военные предприятия, базы снабжения на юге СССР, нерационально было предпринимать удар на московском направлении – он привел бы только к большим потерям. 5 апреля 1942 г. директивой Гитлера № 41 было определено: операции вермахта в летней кампании 1942 г. начнутся с действий в Крыму, с последующим наступлением войск Германии и ее союзников на Воронежском и Харьковском направлениях. После достижения целей вышеупомянутых операций все силы должны будут соединиться в районе Дона для наступления на Сталинград.

После напряженных боев 1941 г. обе стороны на южном участке советско-германского фронта пребывали в ослабленном состоянии. Некоторые авиачасти люфтваффе были отведены в Германию на доукомплектование новой техникой. К январю 1942 г. на южном направлении советская разведка оценивала численность авиации противника следующим образом: германские ВВС в составе 4-го Воздушного флота (IV и V авиакорпуса) имели 342 самолета, из них исправных – 295. Части IV авиакорпуса действовали против войск Южного фронта, кроме того на этом же участке находились авиачасти итальянских (до 50 самолетов) и румынских (163 самолета) ВВС. Таким образом, авигруппировка противника на южном направлении составляла порядка 508 исправных самолетов. Эти силы могли быть дополнены авиачастями из Венгрии и Словакии 1* (всего до 204 самолетов). В то же время ВВС ЮЗФ вместе с силами ПВО насчитывали 291 самолет, из них 186 исправных (в том числе: 129 истребителей, 19 дневных и 21 ночной бомбардировщик, 6 штурмовиков, 22 разведчика), ВВС ЮФ имели порядка 100 самолетов 2* .

В январе 1942 г. воздушное командование Юго-Западного фронта провело проверку боеготовности своих авиачастей и сделало ряд замечаний. Претензии касались в основном уровня боеготовности истребительной авиации (что не удивительно – бомбардировщиков и штурмовиков ВВС ЮЗФ практически не имели). Были отмечены: необученность молодого пополнения ведению воздушного боя, слабая огневая подготовка (стрельбу вели по трассе и, как следствие, длинными очередями, бесцельно расходуя боекомплект) и т.д. К апрелю положение с этим несколько исправилось. Однако при сравнении возможностей ВВС противоборствующих сторон зимой-весной 1942 г. следует учитывать, что авиация противника в организационном плане имела преимущества: она подчинялась своему воздушному командованию, в то время как ВВС КА, по существовавшей тогда системе, – командованию общевойсковых армий (за исключением сил РГК, ВМФ и ПВО). В «плановой» обстановке авиачасти действовали на участках тех армий, к которым были приписаны, в кризисные моменты сражения мобилизовывались на участок прорыва. Существовало, правда, одно «но». Особенностью армейской авиации «образца 1942 года» был весьма узкий диапазон ее боевых задач. Сама же она из основной ударной силы Красной армии фактически стала вспомогательным родом войск, обеспечивавшим действия наземных частей в наступлении и при обороне. Значительные потери, понесенные летом 1941 г. бомбардировочными и штурмовыми частями, с одной стороны, и непоступление новой матчасти взамен (самолетов Пе-2 и Ил-2), с другой стороны, обусловили преобладание к началу 1942 г. в составе армейской авиации истребительных частей.

Среди возложенных на них наземным командованием задач приоритет отдавался прикрытию войск на поле боя. Истребители обеспечивали также огневую поддержку наступательных действий пехоты и ведение воздушной разведки в ближнем тылу противника. Надо отметить, что задания на прикрытие войск, по мнению армейского командования, следовало выполнять так, чтобы пехота видела свои истребители. Не могло быть и речи о какой-либо «свободной охоте», вылете за пределы видимости наземного КП, пусть даже и для перехвата вражеских бомбардировщиков на маршруте полета, еще до того, как они перестроятся в боевой порядок для бомбометания. Подобная постановка не устраивала воздушное командование.

Требования сухопутного командования неукоснительно следовать шаблонной тактике прикрытия войск не позволяли летному составу использовать на деле тактические новинки, а плотная загрузка по времени не давала возможности проводить боевую учебу, вводить в строй прибывавшее молодое пополнение.

Для бомбардировки целей на линии фронта и в прифронтовой глубине армейская авиация на Юго-Западном направлении (ЮЗН) имела полки Су-2. Входили в ВВС армий также связные и иногда корректировочные авиаподразделения. К весне 1942 г. незначительные силы ночной бомбардировочной авиации в составе армий ЮЗН выросли после прибытия частей, вооруженных самолетами У-2. Полки бомбардировщиков Пе-2 и штурмовиков Ил-2 (из-за острой нехватки соответствующей матчасти) в состав ВВС армий включались реже – в основном их направляли на укомплектование резервных и ударных авиагрупп РГК. Эти авиагруппы прибывали на фронт только в преддверии крупных наступательных операций.

1* Авиачасти Словакии в основном использовались в противопартизанских акциях на Украине.

2* Без учета полков легких ночных бомбардировщиков.

Иван Иванович Павлов с переукладчиком парашютов Евгением Казаковым проверяют парашют майора Якова Титаева перед боевым вылетом. 148 ИАП. 1942 г. ЦА/ИО РФ

Юго-Западное направление объединяло в себе силы Юго-Западного, Южного и Брянского фронтов. К маю 1942 г. основу ВВС ЮЗФ составляли ВВС 6-й, 21-й, 28-й и 38-й общевойсковых армий, ВВС Южного фронта – ВВС 9-й, 57-й, 37-й, 12-й, 18-й и 56-й армий. В интересах ЮЗФ работала также 50-я БАД (81-й и 21-й ДБАП – всего порядка 5 исправных Ил-4). Невозможность выполнять поручаемые задачи в тех «рамках», что устанавливало для авиации армейское командование, заставляла командование ВВС ЮЗФ искать выходы из сложившейся ситуации. Так, заместитель командующего ВВС ЮЗФ генерал Скрипко в январе 1942 г. внес предложение о создании авиагруппы фронтового подчинения, формировании звеньев, выполняющих задания командования фронтом по уничтожению танков и бомбардировщиков противника. 16 апреля 1942 г. по распоряжению командующего направлением маршала Тимошенко на базе 76-й САД была создана Маневренная авиагруппа МАГ), которая стала фронтовым резервом авиации в предстоящей операции на Харьковском направлении.

После освобождения Ростова-на- Дону и проведения зимой 1941 – весной 1942 г. ряда частных наступательных операций Военный совет Юго-Западного направления (Тимошенко, Хрущев, Баграмян), вдохновленный достигнутыми военными успехами, решил осуществить крупную наступательную операцию. В конце марта 1942 г. в Москву был доставлен документ, озаглавленный: «Доклад по обстановке, сложившейся в середине марта на фронтах Юго-Западного направления, и о перспективах боевых действий в весенне-летний период 1942 года.» В нем Военный совет ЮЗН обосновывал возможность выхода войск направления на линию Гомель-Киев-Черкассы. Генштаб подверг критике этот план, и Сталин предложил его скорректировать. Новый план был готов через неделю и доложен Верховному Главнокомандующему. Предполагалось освободить Харьков с последующим освобождением Днепропетровска и станции Синельниково – железнодорожного узла, «державшего» перевозки в юго-западную Украину и Крым. Реакция Верховного Главнокомандующего на предложенный проект была однозначной: «…если операция, предлагаемая С.К.Тимошенко, может сковать силы гитлеровцев, ослабит их натиск на Москву, то почему бы ее не провести!/…/ Сомнения же Генерального штаба были «разрешены» приказом: «… считать операцию внутренним делом направления и ни в какие вопросы по ней не вмешиваться», – вспоминал о событиях тех дней С.М. Штеменко, в тот период – офицер оперативного отдела Генштаба.

По новому, скорректированному плану операции главный удар с юга в направлении Харькова наносили 6-я армия и армейская группа генерала Бобкина. Вспомогательный удар с севера в обход Харькова наносили 21-я, 28-я и 38-я армии. Действия войск Юго-Западного фронта обеспечивали 9-я и 57-я армии Южного фронта, державшие оборону на Барвенковском выступе.

По решению Ставки, при подготовке операции штаб ЮЗН должен был рассчитывать только на «внутренние резервы». Но это не относилось к авиации – ВВС ЮЗН усилили резервами Ставки. Хотя и немногочисленные, они прибыли на фронт заблаговременно. ВВС 6-й армии усилили 3-й Ударной авиагруппой (УАГ) ВВС Южного фронта 3* , ВВС 28-й армии – 4-й резервной авиагруппой (РАГ-4). Кроме того, к действиям на направлении главного удара могла быть подключена 5-я резервная авиагруппа ВВС Южного фронта (РАГ-5).

Прибывавшие резервы, однако, никак не были сопоставимы с потерями, начавшими расти с началом боевых действий. Особенно остро ощущался недостаток в ударных самолетах – бомбардировщиках и штурмовиках, призванных взламывать вражескую оборону на всей ее глубине. Вызвано это было тем, что в период, предшествующий Харьковской операции, предприятия, производившие боевые самолеты, переживали не лучшие времена. Эвакуация 135-го (Харьковского) авиазавода в Пермь 4* со всеми сопровождающими этот процесс издержками привела к практически полной остановке производства ближних бомбардировщиков Су-2. Поэтому 13-й Гвардейский и 135-й полки (ЮЗФ), 288-й ББАП ВВС 57-й армии (ЮФ), имевшие на вооружении эти самолеты, пополнения практически не получали. 289-й ББАП (ЮФ), сдав оставшиеся Су-2, убыл в тыл на переформирование. Не достигло еще требуемого объема производство бомбардировщиков Пе-2 на эвакуированном в Казань московском авиазаводе № 22. Серийный выпуск штурмовиков Ил-2 на Воронежском заводе также еще не был отлажен. Немногочисленные самолеты направляли в первую очередь на укомплектование штурмовых авиаполков РГК; в составе армейской авиации ЮЗФ Ил-2 практически не было. Но не хватало также истребителей – производство ЛаГГ-3 в начале 1942 г. было ограничено в пользу самолетов Яковлева, и таким образом на «голодный паек» садились 5 истребительных полков ВВС ЮЗФ, имевших в своем составе ЛаГГи. Приходилось рассчитывать исключительно на машины, неоднократно участвовавшие в боях, с множеством заплаток и ухудшившимися летными характеристиками.

3* Прибыла в состав ЮФ 18 апреля 1942 г.

4* В те годы – г. Молотов.

Старший техник-лейтенант Баздырев проверяет рабочие планы у своих механиков. 148 ИАП, 1942 г. ЦАМОРФ

В исторических трудах и мемуарах в качестве главной причины невнимания Ставки к нуждам Юго-Западного направления называется безосновательная вера Сталина в возможность повторного наступления немцев на Москву весной 1942 г., в связи с чем основные резервы сосредотачивались на центральном участке советско-германского фронта. Следует заметить, однако, что в вопросах распределения авиарезервов РГК по направлениям в марте-апреле 1942 г. не удалось выявить влияние пристрастий Сталина. Независимо от того, верил он в наступление противника на Москву или нет, все направления (Западное, Северо-Западное, Юго-Западное) получали накануне наступления равное число ударных и резервных авиагрупп.

Среди 32 полков, подготовленных к участию в операции, насчитывалось только 3 бомбардировочных: 2 на Су-2, а также один на Пе-2, 99-й (15 самолетов на 11.05.42 г.), который, как и 8-й ГвБАП 5-й резервной авиагруппы Южного фронта, в основном использовали для ведения воздушной разведки (на эти цели 99-й БАП затрачивал до 50% всей боевой работы). Ударную авиагруппировку дополняли 4 полка Ил-2 (55 самолетов). Ночная бомбардировочная авиация фронта составляла 96 бомбардировщиков У-2, Р-5, СБ и Ил-4 в восьми полках. Конечно, с учетом грамотного распределения имевшихся сил, ударная авиация даже такой численности могла нанести определенный ущерб противнику и, в случае своевременного поступления пополнения, оказывать круглосуточную поддержку войскам Красной армии на пути к Харькову. Однако эти и без того недостаточные силы перед началом операции распределились следующим образом: на направлении главного удара 6-я армия имела 5* … всего один бомбардировочный полк (9 исправных Су-2-М-88б) и 3 штурмовых (19 Ил-2 и 6 исправных И-153). Ночное воздействие на противника обеспечивали, вместе с силами УЛ.Г-3, 4 ночных бомбардировочных полка(43 исправных бомбардировщика У-2, Р-5 и Ил-4). В несколько лучшем состоянии находились воздушные силы группы армий, наступавших на Харьков с севера из района Волчанска: 2 бомбардировочных полка (10 исправных Су-2 и 15 Пе-2), 1 штурмовой (16 исправных Ил-2), 3 ночных бомбардировочных (43 исправных У-2). Маневренная авиагруппа – резерв фронта, насчитывала 20 Ил-2, 10 исправных ночных бомбардировщиков СБ и Ар-2 (10 ГвБАП), один Пе-2; рассчитывала вскоре принять в свой состав 52-й ББАП с новыми Су-2-М-82.

В документах 8-й ВА имеется справка о состоянии ВВС ЮЗФ в мае 1942 г. Следует предполагать по ряду признаков, что эти данные составлены, не ранее 16 мая 1942 г. По результатам исследований многочисленных отчетных документов авиаполков, авиадивизий, армий, районов авиабазирования, можно утверждать, что состав ВВС ЮЗФ на 11 мая 1942 г., т.е. накануне начала операции, выглядел так, ктс это приведено в таблице 1.

Таким образом, к операции на Юго-Западном фронте было подготовлено порядка 535 исправных самолетов различного назначения (вместе с силами 50-й БАД). На Южном фронте ВВС 9-й, 37-й, 57-й армий, обеспечивавшие оборонительные действия войск на Барвенковском выступе и операции ЮФ в направлении Славянск-Маяки, насчитывали 119 исправных боевых самолетов (в том числе 34 истребителя и 48 ночных бомбардировщиков).

Существует точка зрения, что дефицит авиации на направлении главного удара возможно было компенсировать за счет авиации Южного фронта. Однако возможности ВВС ЮФ в плане помощи своим «соседям» не следует преувеличивать. Их состав (без ВВС 12А и, вероятно, 21 САД) приведен в таблице 2.

На 12 мая 1942 года, по предварительным сведениям, в составе ВВС ЮФ (287 исправных боевых самолетов) насчитывалось всего лишь 24 дневных бомбардировщика и 3 штурмовика Ил-2! А кроме того, следует учитывать, что 7 мая Юго- Западное направление было расформировано, и передача частей из состава одного фронта в другой, вероятно, стала возможна только с разрешения Ставки.

Несколько слов об управлении авиачастями в ходе боевых действий. ВВС 6-й, 28-й армий, штаб 4-й Резервной авиагруппы имели устойчивую радиосвязь со своими авиаполками. Штаб РАГ-4 кроме того имел радиосвязь со штабом Юго-Западного фронта, поэтому мог оперативно передавать изменения обстановки в вышестоящий штаб, в свою очередь получая без задержек приказы командования фронта. Однако непосредственной связи с наземными частями авиационные штабы не имели вовсе – несмотря на то, что подчинялись они именно наземному командованию! Вся оперативная информация армейских частей сначала шла в штаб ЮЗФ, а оттуда уже – в штабы ВВС армий. Насколько эффективны проведенные авиаудары по выявленным целям, штабы ВВС получали представление лишь по донесениям экипажей. В штабе Ударной авиагруппы №3 накануне операции положение со связью ухудшилось: радиосвязи со своими авиаполками штаб лишился (причина неясна), поэтому для передачи боевых приказов и получения боевых донесений использовалась только телефонная связь и, как в случае с 818-м ДБАП, который базировался в Россоши, доставка оперативных документов на автотранспорте. Боевые донесения от 818-го полка поступали с большим запозданием. Неудовлетворительной была телеграфная связь УАГ-3 со штабами ВВС 6А и ВВС ЮЗФ, которым она подчинялась в оперативном отношении.

В 99-м БАП тщательно изучили не только свою «зону ответственности», но и район боевых действий 6-й и 57-й армий. Штаб 99-го БАП перед операцией (впервые с начала войны!) получил подробную карту немецкой обороны в зоне ответственности 28А с нанесенными на нее позициями, огневыми точками противника. В штабе полка сетовали: если бы еще существовала система передового наведения! Несомненно, нанесение удара по передовой противника стало бы еще более эффективным.

О связи штабов ВВС армий Южного фронта со своими частями и вышестоящими штабами известно немного. Так, ВВС 37-й армии через узел связи своей армии устанавливал сообщение со штабом Южного фронта, а уже затем – со штабом ВВС ЮФ. Вероятно, такая схема действовала и в других армиях Южного фронта.

За два дня до начала общего наступления, 10 мая 1942 -г., авиачасти ЮЗФ перебазировались на передовые аэродромы и с утра 11-го числа подвергли атакам аэродромы противника, а также опорные узлы германской обороны. Авиация 28-й, 38-й армий и приданная ВВС 28А резервная авиагруппа № 4 совершили в общей сложности порядка 62 самолето-вылетов по уничтожению авиатехники и сооружений на аэродромах Харьковского аэроузла. 6* Предварительную аэрофотосъемку объектов (аэродромов Рогань и Чугуев) выполнил экипаж Пе-2 из 10-го Гв.БАП; фотосхемы были розданы всем экипажам, участвовавшим в налете. УАГ-3 штурмовала и бомбила аэродромы Павлоград, Красноград, Харьков (21 самолето-вылет, в т.ч. 10 самолето-вылетов У-2 из 714-го НБАП), ВВС 6А бомбила аэродром Полтава (6 самолето-вылетов Су-2). С наступлением ночи воздействие авиации не ослабло. Ночные бомбардировщики совершили 151 боевой вылет. У-2 ВВС 38-й армии нанесли массированный удар по укрепленным пунктам противника в полосе вспомогательного удара; «…созданы массовые очаги пожаров…» 818 ДБАП совершил налет на аэродром Запорожье. Утром 12 мая 1942 г. при поддержке авиации началось наступление войск Юго-Западного фронта. За первые сутки операции ВВС ЮЗФ (201 исправный самолет) совершили 563 боевых вылета. Получаемые штабом ЮЗФ оперативные сводки радовали. Особенно успешно действовали 124-я и 226-я стрелковые дивизии 38-й армии, командиры которых благодарили авиацию за оказанную помощь в наступлении. Положительный результат дали и предшествующие бомбардировки немецких аэродромов: самолеты люфтваффе в воздухе появлялись редко и действиям войск фронта препятствовали слабо. За 12 мая постами ВНОС отмечен всего 121 самолето-пролет; в основном люфтваффе вели воздушную разведку. На участке 28-й армии, как отмечается штабом 99-го БАП, «полк работал в условиях почти полного отсутствия противодействия противника».

Уже на второй день операции можно было попрекать сомневавшихся в благополучном ее завершении. Успех был налицо. Противодействие люфтваффе еще более сократилось: было зафиксировано только 97 самолето-пролетов. Авиация ЮЗФ, напротив, совершила 13 мая (вместе с ночниками) 601 самолето-вылет. Ее господство в воздухе было подавляющим. Вовремя был вскрыт контрудар противника из района Приволье (на участке 38-й армии) – благодаря разведсведениям, полученным экипажем самолета-разведчика Пе-2 из состава 10-го Гвардейского БАП. Для ликвидации угрозы прорыва авиацию 38-й армии усилили частями Маневренной авиагруппы, которые подвергли бомбо-штурмовым ударам выдвигавшиеся танковые колонны противника. Экипаж воздушного разведчика капитана Маркевича (99-й БАП) своевременно вскрыл сосредоточение танковых частей противника в Зарожном (также на участке 38-й армии); они подверглсь бомбардировкам, причем для ликвидации кризиса на данном участке привлекли всю ночную бомбардировочную авиацию фронта. «…3-я и 23-я танковые дивизии пытались нанести контрудар, но безуспешно», – вспоминал о событиях тех дней адьютант штаба 6-й армии Паулюса полковник В.Адам. Действия северной авиагруппировки, большей по численности и лучше вооруженной, чем южная, были весьма эффективными. Противник оценивал ВВС КА, действовавшие в районе Волчанска, как очень крупные по численности.

5* Вместе с приданными 10.5.42 г. частями 3-й Ударной авиационной группы.

6* В документах не указывается, сколько вылетов пришлось на каждый из этих аэродромов (Харьков-Центральный, Рогань, Чугуев).

Положение советских авиационных частей на Юго-западном направлении на 11 мая 1942 года

Разведывательная авиация Юго- Западного фронта вела непрерывную фоторазведку в глубине территории противника на Харьковском направлении. Полученные данные немедленно докладывались командованию, что в определенной степени способствовало принятию им действенных решений. Результаты впечатляли: к исходу 14-го мая войска Красной армии на южном фланге продвинулись к Харькову на 18-25 км, на северном – на 25- 50 км, и продолжали двигаться вглубь оккупированной территории. Командование армий получало от вышестоящих чинов поздравления и указания готовить наградные списки…

16 мая воздушные силы ЮЗФ стали получать пополнение. Приступил к боевой работе 52-й ББАП, имевший 21 самолет Су-2-М-82 с опытными экипажами, уже воевавший на данном ТВД. Авиачасть вошла в состав Маневренной авиагруппы. Упоминается также о боевых вылетах 149-го ИАП на участке 6-й армии.

Судя по всему, наступление войск ЮЗФ оказалось для противника неожиданным. «Для нас создалось угрожающее положение. /…/ Случилось то, чего Паулюс опасался еще 1 марта. /…/ Советские танки стояли в 20 километрах от Харькова». 7* Широкое наступление на юге противник планировал начать 18 мая, однако операция советских войск рушила уже сверстанные планы…

Спасая положение, немцы возлагали большие надежды на люфтваффе. И те не подвели. Командование 4-го ВФ, снимая авиачасти с менее важных участков (так, из Крыма прибыли Schl G.1 – самолеты Hs 129В-1 и В-2, и, вероятно, одна группа Ju 88), перебрасывало их на направления, где войска ЮЗФ добились наибольших успехов. 15 мая количество германских самолетов, действовавших против наступавших 6-й и 28-й армий Юго-Западного фронта, а также в районе Барвенковского выступа, резко возросло. Число совершаемых ими самолето-вылетов выросло в 4-6 раз. Прибыли авиачасти, оснащенные незнакомыми еще летчикам ВВС КА модернизированными Me 109, с опытным летным составом. В советской же армейской авиации, напротив, стала ощущаться нехватка не просто истребителей, а пилотов-«стариков», имевших опыт боев 1941 года и знавших уловки немецких асов. Потери нашей авиации начали резко расти. Старая тактика прикрытия поля боя оказывала свое пагубное воздействие. Истребители, «висевшие» строго над районом прикрытия, становились добычей немецких «охотников». Наши летчики отмечали, что противник действует дерзко, охотно принимает лобовые атаки, чего раньше не наблюдалось.

7* Из воспоминаний В.Адама.

Состав ВВС ЮЗФ на 11 мая 1942 г.

№ полка Тип самолетов Количество Резервная авиагруппа № 4 (РАГ №41 (оперативно подчинялась ВВС 28 армии)  99 ББАП Пе-2 15/1 148 ИАП МиГ-3 9/2 273 ИАП Як-1 16/1 431 ШАП Ил-2 16 ВВС 38 армии 164 ИАП ЛаГГ-3 12/4 282 ИАП И-16 (10) 598 НБАП У-2 11** 45 ОАЭ С У-2 (5) Арм.звено связи У-2 (2)   УТ-2 (3) Маневренная авиагруппа ЮЗН (МАГ) 10 Гв.БАП СБ 8/2****   Ар-2 2   Пе-2 1 52 ББАП Су-2 получал матчасть 6 ИАП Як-1 18/1   УТИ-4 1 186 ИАП Як-1 18/1 285 ШАП Ил-2 19*****   У-2 1 512 ИАП****** ЛаГГ-3 не менее 17 Фронтовая авиация  90 ОРАЭ Пе-2 [3] 91 ОРАЭ Су-2 (3)   ДБ-3 (1) Киевская авиагруппа (ГВФ)*******   ПС-84 12   ПР-5 [15]   Г-2(ТБ-3) 3   ПС-7 3?   ПС-43 42********   ПС-9 4/1   У-2, СП, АП,С-2 [70]   УТ-2 6?

* Истребительный авиаполк, сформированный на базе эскадрильи 271-го ИАП (Южный фронт). В тот же период (весна 1942 г.} на Калининском фронте также существовал 92-й ИАП на самолетах ЛаГГ-3, который в 1941 г. также воевал на Юго-Западном фронте! Вероятно для того, чтобы внести некоторое различие в отчетную документацию, полк на И-153 «неофициально» именовали 92-м ШАП – ему в основном поручали задачи штурмовки.

** По результатам оперативной сводки за 11.05.42 г.

*** Входил в состав 101 ИАД ПВО. 11 мая находился на тыловом аэродроме. Самолетами Як-1 оснащен к 5.05.42 г. В составе УАГ-3 начал действовать с 13.05.42.(10 самолетов перебазировались на передовой аэродром}.

**** Кроме того, в составе полка находились 16 СБ, не оборудованных для ночного бомбометания (приняты от 230-го СБАП).

***** По другим сведениям – 20 Ил-2.

****** Передан в состав МАГ из ВВС 40А (Брянский фронт). Приказ на перебазирование отдан 4.5.42 г., хотя в отчетных документах авиагруппы деятельность полка отражается только с 30 мая, тем не менее он с первого дня участвовал в операции, 12 мая вел воздушные бои в районе ст.Салтов.

******* Прибыла в состав ВВС ЮЗФ в апреле 1942 г. Выполняла транспортные перевозки в интересах фронта. 5-й авиаотряд (самолеты У-2) выполнял ночные бомбардировки войск противника в полосе действий 38-й армии.

******** Отмечается во фронтовых документах как Су-2.

Примечания к таблице 1:

в числителе указано количество исправных самолетов, в знаменателе – неисправных; в круглых скобках указан состав авиачасти на 1 мая 1942 г.;

в квадратных скобках указано число самолетов на 9 мая 1942 г.

? – данные предположительные

Состав ВВС ЮФ Таблица 2

* Несколько ранее (7.5.42 г.) переименован в 773 ИАП. Однако прежнее наименование некоторое время сохранялось в отчетных документах.

** Полностью состав авиагруппы не установлен.

*** Предположительно – число самолетов на 12.05.42 г.

На Харьковском аэродроме к 17 мая сосредоточилась 2-я группа JG 52 (истребители Me 109G). Находившаяся там же 3-я группа JG 52 к этому моменту, вероятно, уже выполняла перебазирование в район Барвенково. Кроме того, к 19 мая на аэродроме Чугуев полностью сосредоточились части эскадры JG 3. Отсюда эскадра могла действовать против авиации 28-й и 38-й армий. Один из первых боев с II./JG 52, вероятно, провели истребители МиГ-3 из 148-го ИАП, сопровождавшие пикировщиков из 99-го БАП. В бою с тяжелыми и далеко не новыми МиГами один «мессершмитт» («опознанный» как «Ме-115») был подбит – это единственная победа, одержанная летчиками 148-го полка за время операции.

Кроме того, на Харьковский аэродром к 15 мая перебазировалась I./KG 76. На аэродром Запорожье перелетела из Одессы III./KG 51 (Ju 88). В мае на южное направление были также переброшены: 1-я и 3-я группы KG 55, две группы KG 27 (Не 111), при этом 2-я группа прибыла из-под Ленинграда, а 3-я – из Крыма (к 23 мая). С западного направления прибыла I./KG 77 (Ju 88). Все вышеуказанные подразделения к началу мая имели в общей сложности 194 бомбардировщика.

Стремясь удержать перевес в воздушных боях, командование ВВС ЮЗФ спешно формировало в Волчанске 220-ю ИАД. 16 мая, на участке 28-й армии начал действовать первый из ее полков – 791-й ИАП. Этой дивизии поручили прикрывать боевые порядки войск 28-й армии Юго-Западного фронта от налетов немецких бомбардировщиков. Дивизия была настолько «свежей», что к моменту получения ею первого боевого приказа на фронтовом аэродроме находился только один 791-й ИАП. К концу первого дня боевых действий дивизии, вечером 17 мая, на фронт прибыл второй полк, 792-й ИАП. Уже через несколько часов, на следующее утро, его ввели в бой без всякой подготовки. Результаты первых боевых вылетов этих двух полков оказались следующими: соответственно 5 и 3 ЛаГГ-3 не вернулись на свои аэродромы – вероятно, не только из-за боевых повреждений, но и вследствие потери летчиками ориентировки. Командир 220-й дивизии генерал Борман неоднократно просил усилить его части опытными «безлошадными» кадрами из 2-го ИАП, чтобы сократить число потерь летчиков в воздушных боях. Его призыв был услышан, но с запозданием: уже 21 мая, через четыре дня интенсивных боев, 791 ИАП прекратил существование, передав оставшуюся исправной матчасть 792-му полку.

День 17 мая 1942 г. стал переломным в Харьковской операции. По войскам Южного фронта мощный контрудар из района Славянск – Краматорская в направлении на Изюм нанесли войска группировки Клейста (17А и 1ТА). Точности артогня немцев способствовала работа авиакорректировщиков FW 189, буквально висевших над позициями частей 9-й армии Южного фронта. Войскам армии ликвидировать прорыв не удалось. Германская авиация утром 17 мая, в самом начале наступления, нанесла мощные бомбовые удары по узлу связи 9-й армии – видимо, помогли собранные авиационной и агентурной разведкой сведения о его местонахождении. Управление войсками было нарушено, и до вечера обстановка на фронте не контролировалась командованием. Части армии сражались, не имея связи с вышестоящими штабами, не зная положения соседей. Наибольшую путаницу вносила ситуация с 5-м кавалерийским корпусом Плиева: никто не мог сказать, где он, куда движется и каким составом. В результате сообщения воздушной разведки Южного фронта о движении в тыл советских войск больших механизированных колонн, наведении переправ, встречались в штабе 9-й армии с недоверием: там полагали, что это могут быть части Плиева, и, за неимением радиосвязи, требовали перепроверить сведения наземной разведкой. А время уходило…

Подъем Hs 129В из ll./SG 1, совершившего аварийную посадку. Май 1942 г.

Л-т Эрнст Ортегель (Ernst Ortegel) в кабине FW 189 из 4,(Н)/10. В мае 1942 г. подразделение базировалось на аэродроме Харьков-Северный

Говоря о событиях,, развивавшихся на Южном фронте, С.М. Штеменко отмечал: «Разведка наших фронтов проглядела подготовку армейской группы Клейста /…/ одиннадцать дивизий с большим количеством танков». Однако, фразу эту вряд ли следует считать стопроцентно верной. О существовании крупной группировки противника в Донбассе, на линии Славянск- Краматорская, в штабе ЮЗН знали задолго до майского наступления. О том, что действия этой группировки нарушат планы советской стороны, начальник Генштаба Шапошников предупреждал маршала Тимошенко еще в марте 1942 г. Но в штабе ЮЗН, видимо, думали, что сумеют отразить удар противника, похоже, не предполагая наличия в его тылу значительных резервов, уверившись в том, что переброска пополнения из Европы невозможна. Вероятно, успокаивающими были и донесения из штаба Южного фронта.

Ожидая контрудара с южного направления, Ставка выпустила 14 мая директиву, подготовленную и.о. начальника Генштаба генерал-лейтенантом Василевским, об организации авиаударов силами ВВС ЮФ и АДД по станциям выгрузки и скоплениям войск противника в районе Славянск, Краматорская, Горловка, Дебальцево, Покровское. Командованием ВВС ЮФ была организована непрерывная воздушная разведка вероятных направлений ударов противника. В районе Славянск-Краматорская эту задачу выполняли ВВС 37А (вероятно, 446-й ИАП). На участках как 9-й, так и 57-й армий ее проводил 170-й и, вероятно, 40-й ИАП, а также 8-й Гв.БАП РАГ №5. 170 ИАП ВВС 57 армии 14 мая получил приказ следующего содержания: «Весьма срочно. Командующий ВВС 57 армии приказал: 170 ИАП – завтра 15.5.42 г. с утра произвести разведку в районе Медведовка, Власовка, Берестовеньки, Красноград, Петровка, Крутоярка 1* с задачей: установить выдвижение резервов противника из этого района в район сосредоточения 6 КК 2* ; особое внимание – выявлению танков и мотомехчастей.» С 15 мая 170-й ИАП обеспечивал штаб 57-й армии сведениями о концентрации войск противника, а 288-й БАП (Су-2) поддерживал, согласно приказу, непрерывную боевую готовность к немедленному вылету на бомбометание по путям подхода резервов вермахта.

Но к этому моменту резко ухудшилась обстановка на Ростовском направлении. Бомбардировщики потребовались на самом южном участке Южного фронта, а потому задачи на бомбардировку наступавших войск противника (р-н Изюм – Славянск) и мест его сосредоточения (р-н Барвенково, Некременное) авиачасти 9-й, 37-й армий и РАГ-5 получили только 17 мая (ВВС 37А и РАГ-5 сделали соответственно 18 и 64 самолето-вылета, плюс 60 вылетов у ВВС 57А). Но и тогда командование ЮФ, видимо, не понимало остроты ситуации – вплоть до 25 мая единственный авиарезерв фронта, РАГ-5, продолжал получать задачи на дальнюю разведку до линии Мариуполь-Днепропетровск-Полтава и выполнение бомбардировок в вышеуказанных районах.

Из текущей переписки Южного фронта складывается впечатление о существовавшем в штабах ЮФ и 9-й армии недоверии к сведениям, полученным воздушной разведкой. Приоритет отдавался наземной разведке, а добытые ею сведения по необходимости проверялись с воздуха. Не удивительно поэтому, что переброска из глубокого тыла подкрепления для войск противника, равно как и авиачастей люфтваффе, оказались для командования ЮФ, а соответственно и для штаба ЮЗН, совершенно неожиданными.

Командование ЮЗН основные надежды в уничтожении прорвавшегося противника возлагало на истребителей и штурмовиков 3-й УАГ, чей командир, генерал Горбацевич, до 21 мая находившийся на командном пункте 9-й армии в Изюме, должен был лучше других командиров представлять себе всю серьезность обстановки. 3-ю УАГ было решено значительно усилить и переподчинить командованию ВВС 57-й армии, получившей уже от ВВС 9-й армии 40-й ИАП. Прибывавшие из резерва авиаполки также направлялись на этот участок фронта. В состав УАГ-3 включили 248-й и 770-й ИАП, впоследствии авиагруппа пополнилась также 820-м ШАП (19 Ил-2) и 429-м ИАП (21 Як-1). 21 мая в составе ВВС 57А начали действовать 766-й ШАП и 605-й ИАП (совершили соответственно 11 и 30 самолето-вылетов, причем в последнем случае 5 истребителей потеряли ориентировку в ходе первого боевого вылета и совершили вынужденные посадки). 18 мая в состав МАГ вошел 273-й ИАП и 243-й ШАП. И все же штаб ЮЗФ несколько замедленно реагировал на информацию о развивавшемся наступлении противника, словно его и не было. При детальном знакомстве с обстановкой трудно дать однозначное объяснение подобным действиям. Но следует помнить, что с 7 мая 1942 г. маршал Тимошенко, инициатор проведения Харьковской операции, согласно решению Ставки, уже не являлся командующим направлением, сохранив только должность командующего Юго-Западным фронтом, а значит, не мог свободно распоряжаться силами соседнего Южного фронта для обеспеченния успеха операции. Вероятно, он должен был координировать свои действия со штабом ЮФ, связь с которым была в тот период весьма неустойчива. В частности, чрезвычайно трудно было оценивать эффективность боевой работы частей УАГ-3, находившихся на самом «горячем» направлении: боевые донесения от них практически не поступали.

Возможно, расчет делался и на то, что с приближением войск 28-й и 38-й армий к пригородам Харькова у противника сдадут нервы и он откажется от своих планов на Южном фронте. Теоретически подобная ситуация не исключалась. Однако в реальности противник проявлял большую настойчивость в ликвидации Изюмского выступа. Танковые и механизированные части вермахта, продвигаясь через участок, занимаемый 9-й армией, выходили в тыл 6-й армии, армейской группировке Юго-Западного фронта и 57-й армии Южного фронта, над которыми нависла угроза полного разгрома (о чем штаб 57-й армии поставил в известность высшее командование Красной армии). Но Военный Совет Юго-Западного фронта докладывал в Ставку, что ситуация под контролем 3* , стремясь тем временем изменить ход событий в пользу Красной армии. Задания на уничтожение прорвавшегося противника с 20 мая получили также ВВС 12А. Но исправлению положения мешали, с одной стороны, потери авиатехники, которые не покрывались никакими резервами, а с другой стороны, – огрехи, устранять которые строгими и строжайшими приказами было поздно. Когда фронт был прорван, попытались установить радиосвязь с наземными частями 9-й армии, но специалистов, имевших навыки работы с радиоаппаратурой, в армии, по-видимому, не имелось – по крайней мере со стороны командования армии не отмечены попытки наладить радиосвязь с вышестоящим командованием, что вызвало его негодование. Не было отмечено активности и в восстановлении утраченной связи со штабом УАГ-3. При отсутствии радиосредств, в штабе 9-й армии возлагали надежды на связные У-2 (и даже свою работу пытались подстраивать под летный день эскадрильи), но эти попытки ни к чему не привели: в воздухе господствовали «мессершмитты», один биплан был потерян. В итоге приказы командования стали развозить на автомашинах, причем в каждом отдельном случае значительное время у работников штаба 9-й армии уходило на выяснение того, доставлено ли послание по назначению.

1* Юго-западнее Харькова 40-60 км. (Прим. авт.)

2* Входил в армейскую группу ЮЗФ. (Прим. авт.)

3* По этому поводу существуют разночтения. Так, в одних воспоминаниях указывается, что мнение членов Военного совета ЮЗН было единым, но А.М. Василевский отмечает в своих мемуарах, что в это же время член Военного совета Н.С.Хрущев просил его, только что ставшего начальником Генштаба, доложить руководству страны о критической обстановке в районе Барвенковского выступа.

Штурман 2 ИАП А.В.Шашко (по другим данным – Шишко) на фоне ЛаГГ-3. Фото из архива Д.Карленко

На Юго-Западном фронте командование ВВС, видимо, руководствуясь вышестоящими указаниями, в первые дни прорыва Клейста еще пыталось «сидеть на двух стульях» и отдавало авиачастям боевые приказы, совмещая действия по ранее составленным планам с вылетами по требованиям быстро менявшейся обстановки. Но силы авиации ЮЗФ были уже не те, что накануне 12 мая – в конце концов игнорировать данный факт стало невозможно, и от ранее составленных планов пришлось отказаться. 19 мая, ввиду критической обстановки на Южном фронте, наступление на Харьков было остановлено. Силы 6-й армии развернули навстречу противнику, продвигавшемуся в тыл группировки, наносившей главный удар. Был подготовлен приказ о перенацеливании авиации 6-й армии, Маневренной авиагруппы и 3-й Ударной авиагруппы на бомбардировку и штурмовку частей группы Клейста в районе Барвенково, Изюма, Балаклеи. Но штаб ЮЗФ явно опаздывал с принятием решений – к моменту передачи этого приказа (раннее утро 20 мая) связь со штабом ВВС 6А была потеряна (на ее восстановление ушло два дня). Спустя сутки была утрачена связь и со штабом УАГ-3. До 22 мая сообщение с авиачастями, как и на Южном фронте, стали поддерживать по старинке – выездом на места офицеров с пакетами распоряжений. Это не могло не тормозить принятие решений, сообразных обстановке. Кроме того, командование ЮЗФ не представляло четко, где находится прорвавшийся противник и какими силами располагает. Боевые приказы на уничтожение частей группировки Клейста выдавались в общем виде, с указанием, чтобы авиачасти организовывали разведку «на себя» уже в процессе полета на бомбометание…

Отсутствие точных сведений о прорвавшихся частях вермахта не позволяло задействовать для ликвидации прорыва всю ночную бомбардировочную авиацию фронта, и она большей частью действовала по планам штабов тех армий, к которым была приписана. Кроме того, в 10-м Гвардейском БАП (МАГ) вынуждены были заниматься вводом в строй пополнения, главным образом штурманов, которые, вероятно, опыта ночных бомбометаний не имели вовсе. В результате интенсивность ночной боевой работы ВВС ЮЗФ существенно снизилась.

Неоперативность в передаче приказаний штабов фронтов и вышестоящего командования, как и прочие допущенные ошибки, привели к тому, что развитие обстановки для советских войск приняло катастрофический характер. Начиная с 17 мая, авиация ЮЗН стала нести существенные потери. В ВВС 38А к 21 мая не осталось ни одного исправного самолета. ВВС 9-й армии (27 самолетов к началу операции) прекратили свое существование, и прикрытие боевых порядков армии стали выполнять самолеты 37-й армии, которых также не хватало для сдерживания немецкого наступления. 23 мая на южном направлении германские части вышли в тыл 6-й армии Юго-Западного фронта, 57-й армии Южного фронта и армейской группе войск генерала Бобкина. Немецкие самолеты-разведчики и корректировщики, непрерывно сменяя друг друга, висели в воздухе, указывая цели своей авиации, артиллерии и способствуя тем самым смыканию «кольца» вокруг советских войск.

Командир 1 АЭ 148 ИАП капитан М. Некрасов (у самолета «За Родину») перед боевым вылетом в район Харькова. 1942 г. ЦАМОРФ

Находясь фактически в окружении, зенитчики 57-й армии вели весьма результативный огонь. Так, 23-го мая они сбили 4 Hs 129 (в документах указаны как самолеты неопознанного типа).