Воздушная оборона столицы Польского княжества 1914–1915 гг. (часть II)

Воздушная оборона столицы Польского княжества 1914–1915 гг. (часть II)

полковник А. Дашков Научный сотрудник Военного университета ПВО

полковник в отставке В. Голотюк

Принятый в конце января 1915 г. австро-германский план военной кампании предусматривал проведение на Востоке решительных действий с целью разгрома русской армии и захвата значительной части территории Российской империи. Планировалось в результате двух ударов по сходящимся направлениям (с севера — из Восточной Пруссии, и юго-запада — из района Карпат) создать так называемый «польский мешок», где окружить и уничтожить большинство русских войск. Конечной же, целью была полная капитуляция России и выход ее из войны.

В военной кампании 1915 г. еще большее значение приобретала борьба за крепости, которые уже в основном потеряли черты, присущие им ранее, и приобретали характер укрепленных районов. В этой связи воздушному флоту отводилась роль ударных сил, способных по своей боевой мощи конкурировать с артиллерией. В качестве ответных мер предпринимались шаги по совершенствованию имеющихся на Восточном фронте первичных элементов воздушной обороны важных военно-административных центров и группировок войск.

Передислокация противоаэропланной батареи на новую позицию. Район г. Варшава. Май 1915 г.

Воздушная оборона Варшавы (январь — июль 1915 г.)

2 января 1915 г. начальник Варшавской крепостной артиллерии полковник П.А. Глазков 1* обратился к командиру 27-го армейского корпуса с рапортом: «При штабе вверенного Вам корпуса состоит авиационный отряд, имеющий задачей борьбу с аэропланами противника, действующими над Варшавой, и совместно (так в тексте) работу с батареями временно вверенной мне крепостной артиллерии. Для успешности стрельбы при таких условиях необходимы четыре дальномера Цейса или Барра и Струда, о назначении коих прошу ходатайствовать» 2*.

Дополнительно в тот же день П.А. Глазков разъяснил начальнику штаба армейского корпуса существующую организацию службы авиационных отрядов в районе Варшавы, предварительно согласованную с руководителями авиации. Согласно установленному ранее порядку, авиационные отряды должны были вести борьбу с германскими аэропланами в районе города, не удаляясь от его окраин на расстояние более 7,5 км. При этом готовность к вылету у нашего аэроплана (при нахождении в ангаре) составляла 15 минут (с получением сведений о появлении противника). С целью раннего обнаружения вражеских летательных аппаратов и встречи их на дальнем рубеже от города предлагалось выдвинуть разведывательные посты на 44 км от окраин Варшавы. Посты должны быть снабжены оптическими средствами наблюдения (биноклями) и связи.

Для исключения открытия огня по нашим аэропланам предусматривалось заранее оповещать о каждом их прилете в Варшавскую авиационную роту и Управление крепостной артиллерии. При подходе к городу высота полета не должна была превышать 1000 м. При этом сам полет воздушного судна выполнялся зигзагообразно с умышленным качанием (креном) аппарата. По мнению П.А Глазкова, совместная работа противоаэропланных батарей и авиационных отрядов по воздушному противнику могла обеспечиваться наличием на батареях особых вспомогательных средств (дальномеров и тахоугломеров). Без дальномера батареи могли стрелять при дистанциях между аэропланами лишь до 4,4 км. Это значительно повышало риск обстрела собственных воздушных судов при нахождении их в воздухе одновременно с противником 3*.

5 января после соответствующего телефонного указания со стороны штаба 27-го армейского корпуса полковник П.А. Глазков представляет в его адрес более обстоятельный рапорт.

3-дм артиллерийское орудие обр. 1902 г., приспособленное для зенитной стрельбы. Район г. Варшава. Май 1915 г.

Из рапорта полковника П.А. Глазкова начальнику штаба 27-го армейского корпуса 4*

Вследствие Вашего приказания представляю данные об организации службы авиационных отрядов, назначенных для борьбы в районе г. Варшавы с германскими аэропланами и прошу зависящих распоряжений. При этом, принимая во внимание: 1) что до назначения в Варшавскую крепостную артиллерию дальномера противоаэростатные батареи последней ввиду неточности стрельбы без дальномеров вести огня, когда наши аэропланы в обстреле батарей, не могут; 2) что использование аэропланов для целеуказания батареям крепостной артиллерии — задача второстепенная; 3) что организация борьбы в воздухе между нашими и германскими аэропланами требует специальной подготовки в авиационном деле, каковой у меня нет и каковая отвечает специальности командира Варшавской авиационной роты подполковника Гинейко 5*, прошу распоряжения о передаче дальнейшего ведения дела по принадлежности подполковнику Гинейко.

К рапорту был приложен перечень разведывательных постов Варшавской крепостной артиллерии и назначаемых от авиационных отрядов с указанием пунктов их размещения. Таких постов было показано 20 (из них от артиллерии / 6, от авиации — 14). В примечании к перечню указывалось, что в ведении крепостной артиллерии разворачивались также разведывательно-наблюдательные посты. Рапорт аналогичного содержания полковник П.А. Глазков представил и коменданту города Варшавы и Александровской цитадели генерал-лейтенанту А.Ф. Турбину 6* с проектом Инструкции Варшавскому авиационному отряду и Варшавской крепостной артиллерии для охраны города Варшавы и трех городских мостов от неприятельских набегов воздушных аппаратов 7*.

Результатом рапортов полковника П.А. Глазкова в вышестоящие инстанции стало распоряжение войскам 27-го армейского корпуса, отданное 10 января 1915 г.

Германский аэродром на Восточном фронте.

Сбитый германский самолет.

Из приказа командующего 27-го армейского корпуса от 10 января 1915 г. № 13 8*

Во исполнение приказания Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта (телеграмма № 6738) организовать борьбу с германскими аэропланами в районе города Варшавы на нижеследующих основаниях.

Для борьбы с аэропланами назначаются отряды 9*: а) штабс-капитана Грезо с двумя Вуазенами и б) поручика Воеводского с четырьмя «Моранами» типа «Ж». Общее руководство действиями обоих отрядов и заведывание ими возлагается на командира 2-й авиационной роты подполковника Гинейко, которому озаботиться: а) размещением и службой авиационных отрядов; б) организацией наблюдения за неприятельскими аэропланами (расположение наблюдательных пунктов и их связь с дежурными аппаратами на Варшавском аэродроме)…

Подполковнику Гинейко ознакомиться с расположением противоаэропланной артиллерии Варшавской крепости, находящейся в распоряжении полковника Глазкова, и совместно с последним установить согласованность в действиях авиационных отрядов и противоаэропланной артиллерии…

Начальник штаба генерал-майор Некрашевич 10*.

Общее руководство воздушной обороны Варшавы непосредственно возлагалось на командира корпуса. В то же время ведущую роль в ее организации играл лично полковник П.А. Глазков. В его адрес шел поток директивных указаний из вышестоящих инстанций о повышении готовности к отражению налетов неприятельских аппаратов на Варшаву. В этой связи войска и военные учреждения (включая штаб Северо-Западного фронта), дислоцирующиеся в городе, а также местное население неоднократно предупреждались о необходимости соблюдения «по примеру Парижа и Лондона» светомаскировки 11*. Позднее генерал-губернатор обратился к населению города с просьбой о соблюдении мер безопасности при обстреле артиллерией воздушных судов противника, появляющихся в черте Варшавы.

Из обращения генерал-лейтенанта А.Ф. Турбина к жителям Варшавы от 17 февраля 1915 г. 12*

При полете над городом Варшавой неприятельских цеппелинов или группы аэростатов они будут обстреливаться из орудий, расположенных около Цитадели. Во избежание возможных поражений от осколков и шрапнелей артиллерийских снарядов предлагаю населению города Варшавы во время такой стрельбы не оставаться на улицах, дворах, площадях и вообще на открытых местах, а укрываться в помещениях.

Чтобы дать возможность населению вовремя укрыться до начала стрельбы боевыми снарядами, первые три выстрела будут произведены холостыми патронами.

Начальник гарнизона г. Варшавы генерал-лейтенант Турбин.

Заботясь о безопасности варшавян, в марте 1915 г. полковник П.А. Глазков обратился к начальнику артиллерийских снабжений армий Северо-Западного фронта с рапортом о необходимости изъятия из подчиненных частей и передаче в другие части зажигательных пуль, ранее присланных в крепостную артиллерию. По его мнению, стрельба такими пулями представляет большой риск и не может быть применима в густонаселенной мирными жителями местности.

Тем временем в области артиллерии продолжалась работа по совершенствованию ранее созданной зенитно-артиллерийской обороны города. Так, в приказе по 82-й пехотной дивизии за № 95 от 25 января 1915 г. настоятельно рекомендовалось в каждой полевой батарее, расположенной в районе Варшавы, иметь специальные приспособления для стрельбы по воздушным целям из полевых орудий (обр. 1900, 1902 гг.) конструкции капитана Радвилловича. Его станки по своим техническим параметрам имели значительное преимущество над принятыми на вооружение поворотными рамами генерала Розенберга. В дальнейшем Главное артиллерийское управление определило размещение установок Радвилловича на фронте из расчета по две на каждую артиллерийскую бригаду и отдельную дивизию.

Для своевременного принятия мер по отражению налетов воздушного противника командующий войсками 27-го Варшавского армейского корпуса установил порядок докладов по вопросам воздушной обороны города. Так, срочные донесения было предписано присылать в штаб корпуса к 6 часам вечера, экстренные же — в любое время. В срочные донесения также были включены и сведения о полетах своей авиации, произведенных в течение дня с Варшавского аэродрома.

Важную роль в усилении зенитно-артиллерийской обороны Варшавы сыграла Отдельная автомобильная батарея для стрельбы по воздушному флоту (командир — капитан В.В. Тарновский), прибывшая 14 марта 1915 г. из Царского Села в распоряжение коменданта города. Подробно ее боевой путь был изложен в статье «Новатор русской зенитной артиллерии», опубликованный в «ТиВ» в конце 2003 — начале 2004 г.

К сожалению, организация согласованных действий противоаэропланных батарей с авиацией гладко выглядела лишь на бумаге. При отражении налетов немецких аэропланов оповещение артиллеристов о действиях летчиков фактически не соответствовало требованиям четкого боевого взаимодействия. В связи с этим полковник П.А. Глазков обратился к начальнику Варшавской авиационной роты: «Неправильная передача по телефону сведений о полете трех аэропланов вчера… и отсутствие предупреждений нас, как то условлено, что вчера производились опыты с аэропланами на высоту, могли иметь последствием большое несчастье, стрельбу по своим. Прошу Вас не отказать в выяснении, кто ввел в заблуждение командира батареи, и о наказании виновного» 13*.

Командиру авиационной роты был представлен рапорт и его подчиненного — заведующего Варшавским аэродромом штабс-капитана Александрова, который докладывал, что «в артиллерию не сообщалось, что наши аппараты производят пробные полеты на высоту, ибо они вылетали по телеграммам о нападении на Варшаву неприятельских аппаратов… Ввиду присутствия на аэродроме 18-го с/ч Его Императорского Высочества Великого князя Александра Михайловича и генерала барона Каульбарса 14* я, по приказанию Вашему, находился все время при Вас и лично следить за правильностью донесений возможности не имел» 15*.

В том, что необходимого порядка взаимоотношений авиаотрядов Варшавской авиационной роты и крепостной артиллерии не установлено, великий князь Александр Михайлович 16* убедился, лично присутствуя на аэродроме и при встречах с комендантом Александровской цитадели. В связи с этим 22 января 1915 г. он предложил на решение Ставки: «1) нештатному отряду особого назначения придать штат полевого отряда и наименовать 2-м полевым отрядом, оставив начальником его штабс-капитана Грезо. 2) нештатный отряд, сформированный под начальством поручика Воеводского для охраны г. Варшавы, переформировать в 5-й полевой отряд с оставлением того же начальника».

По руководству Варшавской авиационной ротой в тот же день он определил: «Ввиду беспорядков, найденных в мастерских 2-й авиационной роты в гор. Варшаве и малой производительности их работы, что должно быть объяснено незнакомством командира роты подполковника Гинейко с материальной и технической стороной авиационных частей, так как он по своей предыдущей службе воздухоплаватель. Желательно отчислить его в запасный воздухоплавательный батальон… Командиром на открывающуюся вакансию может быть предложен начальник 9-го авиационного отряда штабс-капитан Воротников 17*» 18*.

3 февраля подполковник Гинейко был отстранен от должности командира 2-й авиационной роты, но временно оставлен в прикомандировании к роте 19*. Несколько позднее нештатный авиационный отряд под начальством штабс-капитана Грезо, переименованный во 2-й армейский авиационный отряд, был переведен для выполнения особых задач. Отряд под начальством поручика кавалергардского Её Величества государыни императрицы Марии Федоровны полка Воеводского Николая Степановича, переименованный в 5-й армейский авиационный отряд, остался для воздушной охраны города Варшавы. Военными летчиками в отряде кроме начальника отряда были штабс-капитан Резниченко, поручики Станюкович и Хризосколео.

Аэродром русского авиационного отряда.

Метание немецким летчиком авиабомбы.

Командир 2-й авиационной роты (позднее — 2-го авиадивизиона) капитан А.С. Воротников.

Генерал-квартирмейстер штаба Ставки ВГК генерал-майор М.С. Пустовойтенко.

Заведующий авиацией армий Северо-Западного фронта (1914–1915 гг.) генерал от кавалерии барон А.В.Каульбарс.

Однако и после замены руководства в авиационной роте настоящего взаимодействия летчиков и артиллеристов в районе Варшавы добиться не удалось. В результате продолжающихся разногласий полковник П.А. Глазков 1 марта 1915 г. был вынужден вновь обратиться к авиационному руководству.

Из обращения полковника П.А. Глазкова 20*

Начальнику авиационного отряда, охраняющего г. Варшаву от германских аэропланов № 1216. Во избежание могущих последовать печальных недоразумений из-за неисполнения руководящих указаний обращаю Ваше внимание на следующее.

1) В течение около месяца командиры противоаэропланных батарей не могут добиться назначения двух-трех дней, в которые Вы познакомили бы их с воздушными аппаратами в гараже и в полете. Два офицера артиллерии были на аэродроме, но не застали Вас, так как Вы работали в воздухе… Дни ознакомления с аппаратами не могут быть назначены нами, так как Вы хозяин дела, с которым артиллеристам положено познакомиться.

2) На днях меня потребовали к телефону с аэродрома… Вызвал меня писарь, как он заявил, по Вашему приказанию. Разговор состоялся такой: — Вы командир артиллерии? — Я. — В воздухе аэроплан, можете стрелять… — Чье распоряжение стрелять передаешь? — Начальника охраны. — А где он? — Ему некогда, он занят…

.. Порядок открытия огня, предусмотренный инструкцией, показан другой, и писарские соображения раз уже повели к стрельбе артиллерии по нашим аэропланам.

Прошу Вас не отказать в распоряжении по двум изложенным пунктам и о последующем уведомить.

10 марта 1915 г. вновь имело место нарушение авиационным отрядом существующей Инструкции извещения о вылетах, и снова велась стрельба двумя батареями по вражеским аэропланам, по которым одновременно действовали и наши летчики под руководством начальника отряда поручика Н.С. Воеводского. В этой связи возникшие взаимные обвинения летчиков и артиллеристов в неправомерных действиях вновь вынудили полковника П.А. Глазкова 31 марта обратиться с обстоятельным письмом к начальнику Варшавского авиационного отряда.

Прикрытие наземных объектов истребителями из положения «дежурство в воздухе».

Перехват противника в воздухе из положения «дежурство на аэродроме».

Из письма полковника П.А. Глазкова к поручику Н.С. Воеводскому (документ приводится с сокращениями с сохранением стиля обращения и основы его содержания)

«Его Высокоблагородию поручику Н.С. Воеводскому, начальнику Варшавского авиационного отряда.

Милостивый Государь Николай Степанович!

Предполагая возбудить ходатайство о переработке некоторых параграфов Инструкции для борьбы с неприятельскими аэропланами, прошу Вас как специалиста не отказать высказать свои соображения по нижеследующему.

В приказе Главнокомандующего фронта за прошлый год № 78, только что мною полученном, возлагается ответственность, до предания суду, на командиров противоаэропланных батарей в том случае, если будет открыта стрельба по своим аэропланам.

Следовательно, для действий батарей необходимо установить такой порядок, который давал бы командирам батарей полную гарантия в распознавании своих и неприятельских аэропланов.

Действующая Инструкция предусматривает ряд способов распознавания, из которых каждый в отдельности и все вместе не дают полной уверенности в том, что распознавание обеспечено, и вот почему.

1) Прежде всего мы получаем уведомление, «летит наш или не наш» аэроплан со стороны (например, из Новогеоргиевска) или от своих разведчиков. Однако такое предупреждение не всегда полно и верно… Поэтому заблаговременное предупреждение о подлете к Варшаве нашего или не нашего аэроплана права стрелять не дает, а заставляет командира батареи только насторожиться и держать батарею наготове.

2) По появлению аэроплана в кругозоре командира батареи последний должен решать, «наш или не наш аэроплан», по его силуэту. Однако на наших аэропланах могут появляться немецкие летчики и на немецких — наши. Последнее бывает часто. Например, 29-го сего марта подлетел к Варшаве с позиции 2-й армии аэроплан типа «Альбатрос» с нашим летчиком, причем в этом случае заблаговременно о подлете к Варшаве немецкого аппарата с нашим летчиком не знали даже на аэродроме. Таким образом, распознавание силуэта не дает командиру батареи полной гарантии в правильности распознавания, а следовательно, и права открыть огонь.

3) Третий, более надежный, способ распознавания аэроплана — это увидеть опознавательные знаки, кресты или круги, нарисованные с нижней стороны крыльев. Но, во-первых, видеть то, что нарисовано снизу, можно тогда, когда аэроплан в зените батареи, т. е. когда артиллерия… уже стрелять не может…

Однако с какого же расстояния опознавательные знаки не видны?… Для того, чтобы видеть нижнюю сторону крыльев аэроплана, необходимо… дать умышленно крен аппарату на угол 45°. (Далее проводятся расчеты видимости опознавательных знаков для высоты полета 1 версты, по которым установлено, что опознавательные знаки на дальности 1,5 версты, т. е. за пределами мертвой воронки, «дальше какового расстояния можно стрелять», увидеть невозможно).

4) Варшавская Инструкция предусматривает еще сигнализацию (качание аппарата и прочее)… Но Вы знаете, что летчики других отрядов не только не сигнализируют и не сообщают о своем подлете к Варшаве, но, что может быть…и не знают о существовании важной для нашего дела Варшавской секретной Инструкции.

Обращаясь к Вам с просьбой высказаться, я прошу не затруднять себя подробным разбором здесь высказанного. Хотя бы на моем письме не откажите поставить свои отметки: «Согласен с Вами или не согласен потому-то…» и мое же письмо пришлите обратно…

Ваш покорный слуга Петр Глазков.

Авторам статьи не удалось отыскать в архиве реакцию поручика Воеводского на это письмо.

С развертыванием вновь поступивших в Варшавскую крепостную артиллерию противоаэростатных батарей и увеличением противоаэропланных подразделений за счет полученных установок Розенберга полковник П.А. Глазков возбудил ходатайство о прикомандировании артиллеристов из других объединений. По приказанию Главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта от каждой из армий фронта такие офицеры были назначены. С их прибытием в Варшавской крепостной артиллерии проведено переназначение руководителей батарей, назначенных для борьбы с воздушным противником. Из прикомандированных командирами батарей стали: капитаны А.К. Герштенцвейг, штабс-капитаны С.Д. Аменицкий, Б.М. Жиленков, Е.А. Дунин-Марцинкевич, Н.Б. Ловенецкий, И.Д. Ахшарумов, Б.В. Мельницкий 21*.

В апреле 1915 г. 3-я позиционная противоаэростатная батарея (командир — подполковник Н.Н. Андреев) получила задачу обеспечить зенитное прикрытие штаба Северо-Западного фронта, дислоцирующегося в Варшаве 22*.

Несмотря на участившиеся в первой половине 1915 г. налеты германской авиации на Варшаву, распоряжением фронта из крепостной артиллерии были выделены батареи на другие объекты обороны. В Белосток был направлен капитан А.К. Герштенцвейг с поручиком Ароном 23* и командой нижних чинов для ведения боевой работы на противоаэропланной батарее. В полосу действий 2-й армии отправлены три батареи крепостной артиллерии. При отправке подразделений был зачитан собственноручно написанный полковником Глазковым приказ № 35 24*.

Варшавские крепостные артиллеристы, господа офицеры и нижние чины!

Пришел наш черед, начальство приказало — и часть нас идет туда, где наши братья-герои за нашего Белого царя, за нашу Родину, за нашу веру и за все великое славянство уже полгода бьются с врагом, не щадя самой жизни…

Наш первый герой канонир Петр Осташко, когда стрелял в «цеппелин», когда бросали бомбы с него на форты, не дрогнул ни душою ни телом. Его ранило насмерть, но его последней думой была забота о своем командире. Помните, он схватил подпоручика Буковского за руки и закричал: «Ложитесь, а то Вас убьет!» И с этими словами как сноп упал мертвым. Он был праведный человек, христианин, берег своего ближнего офицера, он был честный, благородный солдат, он был герой.

Ребята, мы все такие, как Петр Осташко… В мирное время мы люди простые… Но когда вражеское ружье направлено в нашу грудь, когда шрапнель или бомба ударила около, мы, как и наш Осташко, все позабудем… и дрогнет сердце не за себя… — за великую дорогую родину.

Дай Бог Вам счастья, г.г. офицеры и солдаты, быть настоящими русскими славными солдатами. Дай Бог Вам здоровья и силы выдержать лишения и трудности боевой службы. Дай Бог Вам взаимной любви и любви к Вам офицеров…

В путь с Вами я посылаю капитана Сташевского, человека добра и правды, штабс-капитана Мертенгрена, Смирнова, Ключарева и их помощников.

Пусть Ваше имя, Варшавских артиллеристов, будет гордое имя героев.

В связи с позитивными изменениями на фронте и временным снижением активности воздушного противника принимаются дополнительные меры по совершенствованию воздушной обороны столицы Польши. В этот период комендантом Варшавской Александровской цитадели генерал-лейтенантом А.Ф. Турбиным утверждается (приказ № 82 от 3 апреля 1915 г.) и вводится в действие «Инструкция Варшавскому авиационному отряду и Варшавской крепостной артиллерии для охраны г. Варшавы и трех городских мостов от неприятельских набегов воздухоплавательных аппаратов». Указанный документ должен был усовершенствовать существующую систему воздушной обороны польской столицы. Особое внимание в Инструкции уделялось взаимодействию авиационных отрядов и крепостной артиллерии при отражении воздушного налета неприятеля.

Штабс-капитан П.Н. Нестеров, командир 11 — го корпусного авиационного отряда.

Из Инструкции от 3 апреля 1915 г. 25*

…Батареи крепостной артиллерии обстреливают германские самолеты только в двух случаях:

а) когда наши аэропланы не предполагают подняться для борьбы с германскими аэропланами;

б) когда наши аэропланы удалились от батарей не ближе 8-ми верст.

Сведения о предполагаемых действиях и о районе действия нашего отряда передаются крепостной артиллерии начальником отряда.

В ходе ведения воздушного боя с германскими аэропланами предписывалось (отдельным пунктом) не допускать их воздушного тарана. Имевшийся в русской авиации опыт по уничтожению таким способом летательных аппаратов противника (штабс- капитаном П.Н. Нестеровым 26*, Юго- Западный фронт, 6.08.1914 г.; штабс- ротмистром А. А. Козаковым 27*, Западный фронт, 18.03.1915 г.) указывал на возможность потери собственного аппарата, а зачастую и жизни (П.Н. Нестеров). Запрет на воздушные тараны над Варшавой, в первую очередь, исходил из угрозы падения поврежденных воздушных судов на жилые кварталы города, что привело бы жертвам среди местного населения.

По-другому оценивалась борьба с «цеппелинами», представлявшими собой довольно грозную силу (по своей бомбовой нагрузке и потенциальной опасности военный дирижабль мог сравниться с 15 аэропланами того времени). При их появлении в черте города зенитной артиллерии предписывалось вести по нему огонь «… независимо от его местонахождения…»

Для своевременного определения начала налетов воздушного противника на Варшаву и на ее мосты, имевшие стратегическое значение, в системе воздушной обороны города была налажена устойчивая сеть наблюдательных постов и оперативная передача сведений о противнике по средствам связи. В целях исключения обстрела своих аэропланов всем наблюдателям выдавались рисунки с контурами наиболее распространенных типов воздушных судов Германии и Австро- Венгрии и их опознавательные знаки. Также дополнительно устанавливалась специальная система опознавания (по принципу «свой-чужой»).

Также вводился комплект секретных сигналов, по которым нельзя было спутать русские аэропланы с вражескими летательными аппаратами. Решение об окончательном определении государственной принадлежности летательного аппарата принадлежало начальнику 2-й авиационной роты.

Согласно новой Инструкции была дополнительно расширена сеть наблюдательных постов. Все сведения о воздушном противнике по линии оперативной связи (загородному, городскому, железнодорожному и военному телефонам) поступали в канцелярию Варшавского авиаотряда. Оттуда они доводились до Варшавской крепостной артиллерии (по телефону) и штаба корпусов действующей армии (по телефону, телеграфу и радиотелеграфу).

В целях отражения возможного налета воздушного противника на город в авиационном отряде Варшавы вводилось состояние «полной боевой готовности».

Руководитель авиацией в действующей армии великий князь вице- адмирал Александр Михайлович (слева) и начальник Гатчинской авиационной школы полковник С.А.Ульянин (справа).

Из Инструкции от 3 апреля 1915 г. 28*

Из числа четырех офицеров авиационного отряда два должны быть всегда готовы, чтобы подняться для встречи противника на аэропланах, а один в качестве дежурного остается все время на аэродроме. В его ведение, в случае нужды, поступает телефон, по которому он лично ведет переговоры с командирами батарей. Четвертый офицер располагает своим временем по своему усмотрению, но должен явиться на аэродром, получив уведомление о тревоге.

В ходе воздушного прикрытия Варшавы от налетов летательных аппаратов противника русские летчики впервые на Восточном фронте применили дежурство в воздухе. В дальнейшем этот способ из-за простоты его организации нашел широкое применение и на Западном фронте, получив французское название «барраж». Вначале он осуществлялся одиночными самолетами. Впоследствии в связи с усложнением воздушной обстановки его использовали целые подразделения 29*.

Недостаточное знание высшим военным командованием предназначения и задач авиационных отрядов воздушной обороны иногда приводили к определенным недоразумениям. Так, летом 1915 г. в связи с выводом из состава Северо-Западного фронта гвардейского корпуса в тыл убыл и находившийся в его составе авиационный отряд (командир — гвардии штабс-капитан С.И. Виктор-Берченко). Для ликвидации возникшей «бреши» на фронте было предложено отправить 5-й армейский авиационный отряд поручика Н.С. Воеводского. Вместо него в состав воздушной обороны Варшавы должен был прибыть другой авиаотряд (17-й корпусной авиационный отряд), имевший на вооружении лишь аппараты типа «Моран-Парасоль», абсолютно не приспособленные для ведения воздушного боя (из-за отсутствия на аэропланах пулеметов). Такая рокировка авиационных сил возмутила даже генерал-квартирмейстера штаба Ставки ВГК генерал-майора М.С. Пустовойтенко. В адрес командования фронта он отправил свое твердое решение: «…5-й авиационный отряд имеет специальное назначение на охране Варшавы и не может быть взят оттуда» 30*.

К лету 1915 г. начальник Варшавской крепостной артиллерии полковник П.А. Глазков в целях совершенствования ведения зенитного огня представил в Главное артиллерийское управление разработанные им Правила стрельбы для крепостной артиллерии. Согласно этим Правилам стрельба по воздушным целям производилась без пристрелки путем постановки плотных завес зенитного огня на трех дальностях с едиными установками прицела и трубки на всех орудиях батареи для каждой из дистанций. Это позволило дальность до цели измерять с помощью дальномеров. Согласно этим правилам впервые установки для стрельбы определялись по таблицам. Огонь велся двумя-тремя очередями выстрелов батареи при малых курсовых углах и тремя-четырьмя при больших. Одновременно отдельными офицерами-новаторами разрабатывались новые конструкции установок для стрельбы скорострельных полевых пушек по воздушному флоту противника.

Но применить свои знания на практике зенитчикам полностью не удалось. В середине 1915 г. германскому командованию удалось провести три крупные военные операции на Восточном фронте. В результате возникла реальная опасность окружения главной группировки русских войск в центральных районах Польши. С целью исключения создания польского мешка» Ставка ВГК приняла решение отвода войск на восток за Вислу. В июле 1915 г. поступает приказ начать эвакуацию из Варшавы крепостной артиллерии. Вскоре полковнику П.А. Глазкову

было поручено сформировать 10-ю тяжелую артиллерийскую бригаду и возглавить в ней дивизион. Для решения новой задачи он был вынужден уехать из Варшавской крепости раньше, чем ее покинули последние защитники города. Петр Александрович оставил яркий след в истории отечественной зенитной артиллерии, сделав многое в создании воздушной обороны польской столицы и лишив тем самым возможности безнаказанно хозяйничать в ее небе воздушный флот Германии.

С уходом русских войск передовые полки 9-й германской армии Леопольда Баварского 23 июля 1915 г. под звуки гимна «Еще Польска не сгинела» вошли в Варшаву 31*.

Часть противоаэростатной артиллерии польской столицы в ходе эвакуации была включена в состав 2-й русской армии и позднее составила основу воздушной обороны Минска.

Ссылки и сноски

1* Сведения о полковнике П.А. Глазкове в 1-й части статьи.

2* РГВИА. Ф. 13127. On. 1. Д.308. Л. 16.

3* Там же, л.л.79–81.

4* Там же, л.л.29, 33, 34.

5* Гинейко Николай Чеславович-Сигизмундович [19.08.1872 —?] — российский офицер-воздухоплаватель, подполковник. Окончил Павловское военное училище (1894), Офицерский класс учебного воздухоплавательного парка (1900). Участник русско-японской войны 1904–1905 гг. С 1913 г. командир 10-й воздухоплавательной роты. С октября 1914 г. по февраль 1915 г. командир 2-й авиационной роты, затем вновь командир 10-й воздухоплавательной роты.

6* Сведения о генерал-лейтенанте А.Ф. Турбине в 1-й части статьи.

7* Там же, л.л.41, 49, 50.

8* Там же, л.л.52, 53.

9* К этому времени Особый добровольческий авиаотряд и 13-й корпусной авиационный отряд были исключены из состава воздушной обороны Варшавы и убыли на фронт.

10* Сведения о генерал-майоре Г.М. Некрашевиче в 1-й части статьи.

11* РГВИА. Ф. 13127. Оп.1. Д.337. Л. 14.

12* Там же, д.308. Л.200.

13* Там же, д.337. Л.Л.70, 71.

14* Каульбарс Александр Васильевич [11(23).05.1844 — весна 1916] — барон, генерал от кавалерии. Окончил Николаевское гвардейское училище юнкеров и Николаевскую академию Генерального штаба по 1-му разряду. Член Военного совета 1909–1916 гг. На военной службе с 28 июня 1861 г. Службу проходил в должностях: старшего адъютанта штаба войск Семиреченской области, офицера для особых поручений при штабе Туркестанского военного округа, начальника штаба 8-й кавалерийской дивизии. В 1880 г. приступил к командованию 1-й бригадой кавалерийской дивизии. В 1891 г. назначен начальником кавалерийской дивизии, в 1897 г. — кавалерийского корпуса. С 1901 по 1904 гг. — помощник командующего войсками Одесского военного округа, в январе 1904 г. приступил к его руководству. В период русско-японской войны 1904–1905 гг. возглавлял 3-ю, затем 2-ю Маньчжурские армии. Активно поддерживал использование военного воздухоплавания в ходе боевых действий. С 1905 по 1909 г. продолжал руководить войсками Одесского военного округа. В октябре 1914 г. назначен заведующим авиационным делом в армиях Северо- Западного фронта. Принимал активное участие в изучении опыта организационного строительства военной авиации в иностранных армиях.

15* РГВИА. Ф.13127. Оп.1. Д.387. Л.Л. 38, 39.

16* Александр Михайлович [1 (13).04.1866 — 26.02.1933] — российский военный деятель, великий князь, адмирал (1916). На военной службе от рождения. По военной службе числился в лейб-гвардии полках (стрелковом, гусарском), в артиллерийской бригаде, в гвардейском экипаже. Принимал участие в заграничных военных плаваниях. В 1892 г. принял командование миноносцем «Ревель». В периоде 1895 по 1900 г. проходил службу в качестве старшего офицера на эскадренном броненосце «Сисой Великий» и броненосце береговой охраны «Генерал- Адмирал Апраксин». В мае 1900 г. назначен командиром броненосца «Ростислав». В период с 1902 по 1905 г. руководил Главным управлением мореплавания и портов России, одновременно являлся младшим флагманом Черноморского флота. С 1905 по 1909 г. проходил службу младшим флагманом Балтийского флота. С 1910 г. принял активное участие в создании и развитии отечественной авиации и воздухоплавания, покровитель школы авиации Императорского Всероссийского аэроклуба. В феврале 1910 г. по его инициативе при «Особом комитете по усилению военного флота на добровольные пожертвования» организован Отдел воздушного флота, давший начало формированию в дальнейшем Качинской военной школы летчиков. В октябре 1914 г. заведующий организацией авиационного дела в армиях Юго-Западного фронта. С 23 января 1915 г. по 21 марта 1917 г. являлся руководителем авиации и военного воздухоплавания в действующей армии. В связи с отречением Николая II от престола добровольно подал в отставку. С 1918 г. находился в эмиграции.

17* Воротников Александр Степанович [8.09.1878 —?] — российский военный деятель, полковник. Окончил пехотное училище по 1 — му разряду (1902), Школу авиации Отдела Воздушного флота (1912). Участник русско-японской войны (1904–1905), за личную храбрость награжден многими орденами и медалями. Проходил службу в 121-м пехотном Пензенском полку, затем в 3-й авиационной роте. В 1913 г. командир 9-го корпусного авиационного отряда. Участвовал в организации дальних воздушных перелетов в России. В годы Первой мировой войны: командир авиаотряда, 2-й авиационной роты, 2-го авиадивизиона. После Октябрьской революции избран личным составом командиром авиадивизиона. Весной — летом 1918 г. в составе УВВФ Российской Республики участвует в строительстве Красного Воздушного Флота. 30 апреля 1918 г. решением Всероссийской Коллегии УВВФ РР назначен начальником ВФ Западной завесы. С 5 июня 1918 г. начальник ВВФ Московского окружного управления, затем начальник Главного управления РККВВФ. С июня 1919 г. помощник начальника ГУ РККВВФ по административно-строевой части. 18 апреля 1921 г. возглавил Летную школу № 1 (Кача). В 1924 г. назначен штатным преподавателем Высшей школы военной маскировки РККА. С 1928 г. в составе центрального аппарата ВВС РККА (постоянный член тактической секции Научного комитета).

18* РГВИА. Ф.2019. Оп.1. Д.543. Л.Л. 99, 100.

19* В дальнейшем подполковник Н.Ч.С. Гинейко на основании приказа Главнокомандующего 6-й армии от 5 июня 1915 г. № 156 был назначен командиром 10-й воздухоплавательной роты, которой командовал до конца войны.

20* РГВИА. Ф.13127. Оп.1. Д.308. Л.Л.263, 264.

21* Там же, д.313. Л.37.

22*РГВИА. Ф. 4190. Оп.2. Д.12. Л.104.

23* Арон (инициалы не установлены) [17(5).05.1885 —?] — русский артиллерист, штабс-капитан (1916). На военной службе с 1905 года. Окончил Сибирский кадетский корпус (1905), Александровское военное училище по 1-му разряду (1907). Проходил службу в должностях: офицера 28-го Восточно-сибирского саперного батальона, адъютанта батальона, младшего офицера учебной команды, врио командира роты. В 1910 г. в составе 7-й Восточно-сибирской стрелковой артиллерийской бригады. С весны 1915 г. в составе Варшавской крепостной артиллерии. С июля 1916 г. командир 24-й позиционной легкой батареи для стрельбы по воздушному флоту, с марта 1917 г. — командир 3-й легкой батареи для стрельбы по воздушному флоту. Активный участник воздушной обороны Варшавы и Минска. Награжден 4 орденами.

24* Там же, д.308. Л. 111.

25* РГВИА. Ф.2019. Оп.1. Д.2. Л.Л. 174, 175.

26* Нестеров Петр Николаевич [15(27).02.1887 — 26.08.(8.09.) 1914] — русский военный летчик, капитан (1914, посмертно). Окончил Михайловское артиллерийское училище (1906), Офицерскую воздухоплавательную школу (ОВШ) (1912). В 1912–1913 гг. прикомандирован к авиационному отделу ОВШ. В 1913 г. назначен в состав авиаотряда при 7-й воздухоплавательной роте. Заместитель начальника, затем — начальник 11-го корпусного авиаотряда 3-й авиационной роты. 27.08.1913 г. впервые в мире совершил на аэроплане замкнутую кривую «мертвую петлю». Участник ряда длительных воздушных перелетов и один из разработчиков «русского воздушного боя». 26.08.1914 г. впервые в мире совершил воздушный таран самолета противника, в ходе которого погиб.

27* Козаков Александр Александрович [2.01.1880 — 1.08.1919] — русский военный летчик-ас, полковник (1917). Окончил Гатчинскую военную авиационную школу (1914). Участник 1-й мировой войны: военный летчик, командир авиаотряда, 1-й боевой авиационной группы. Сбил лично 17 самолетов противника и 15 — в составе группы. Совершил первый в мире воздушный таран самолета противника с благополучным исходом для летчика (18.03.1915 г.). Участник гражданской войны: рассматривался на должность начальника Главного управления Красного Воздушного Флота (1918), перешел на сторону Белой гвардии: командир 1-го дивизиона, заместитель командующего Славяно-Британского авиационного корпуса (1918–1919). Погиб в авиационной катастрофе 1 августа 1919 года.

28* РГВИА. Ф.2019. Оп.1. Д.2. Л.Л. 174, 175.

29* Зарецкий В.М. Применение авиации в операциях Первой мировой войны. Учебное пособие. Монино. 1996. — С.167.

30* РГВИА. Ф.20129. Оп. 1. Д.543. Л.681.

31* Керсновский А.А. История русской армии (1881–1915 гг.). Т.З. Москва. «Голос». 1994. — С.298.

Рем Уланов

«Ты лети с дороги птица,

Зверь с дороги уходи.

Видишь: облако клубится

— Кони мчатся впереди.

И с налета, с поворота.

По цепи врагов густой

Застрочил из пулемета

Пулеметчик молодой…»