Путь к вершине

Путь к вершине

После окончания Русско-японской войны все основные державы приступили к реорганизации своих флотов. Собственно, этот процесс начался гораздо раньше, например, закон, разрешивший постройку дредноутов типа «Мичиган», американский Конгресс принял еще 3 марта 1905 года, то есть до Цусимского сражения и уж тем более до завершения анализа его результатов.

Самым главным из кораблей этой эпохи, вне всякого сомнения, является корабль Его Величества «Дредноут». Детище адмирала сэра Джона Фишера примечательно во многих отношениях. Прежде всего, потому, что это был первый корабль нового поколения линкоров. Его название стало именем нарицательным и превратилось в название целого класса кораблей. Вообще во всей истории военного кораблестроения лишь два корабля могут этим похвастаться: построенный в период Гражданской войны в США «Монитор» и «Дредноут». Однако мало кто знает, что американцы могли присвоить себе честь стать родоначальниками и этого класса кораблей, которые могли называться «Мичиганами».

Каковы же отличительные черты дредноутов, которые позволяют говорить о создании нового класса кораблей? Русско-японская война показала, что эскадренный броненосец, который являлся становым хребтом всех военных флотов, достаточно плохо приспособлен для эскадренного боя. Его основная ударная сила – 305-мм орудия – была слишком малочисленна (не более 4 стволов на корабль). Второй калибр – как правило, это были 152-мм орудия – не мог причинить серьезного вреда кораблям противника. В Цусимском сражении русские броненосцы выдержали огромное количество попаданий средних и мелких снарядов, тогда как реальные разрушения были следствием попаданий лишь тяжелых «чемоданов», как их называли русские офицеры. Третий калибр – орудия 76 мм, который продолжали рассматривать как средство нанесения повреждений крупным кораблям, превратился в средство отражения атак миноносцев. А мелкокалиберные скорострелки, которыми были утыканы все свободные мостики и марсы броненосцев, как-то неожиданно оказались не более чем архитектурным излишеством.

Из полученного опыта следовало сделать выводы, и они были сделаны. Правда, каждый из флотов интерпретировал опыт Русско-японской войны по-своему, что мы еще увидим. Впрочем, еще попытки усиления артиллерийской мощи кораблей предпринимались и ранее, но при этом усиливался второй калибр, который иногда превращался даже в третий, так как на кораблях появлялись «полутяжелые» орудия. Немцы вооружили свои броненосцы 170-мм орудиями. В 1905 году в состав Королевского флота вошли броненосцы типа «Кинг Эдвард VII», вооруженные вдобавок к 305-мм орудиям еще и 4 орудиями калибра 234 мм, установленными в броневых башнях. Такой же шаг предприняли американцы, поставив на своих броненосцах 203-мм орудия, вдобавок заменив 152-мм на 178-мм. Англичане всегда являлись законодателями моды в области строительства линкоров, и пример подали заразительный. С лихорадочной поспешностью все флоты начали обзаводиться броненосцами данного типа, названного переходным броненосцем или полудредноутом. Сказав «А», следовало сказать «Б», и на британских стапелях были заложены корпуса броненосцев типа «Лорд Нельсон», которые в качестве второго калибра имели уже 12 234-мм орудий. Все остальные флоты дружно прозрели и с криком «А я раньше всех знал!» немедленно заложили то же самое. Так появились «Дантон» (Франция), «Радецкий» (Австрия), «Аки» (Япония). Немного в стороне оказались США, Россия и Италия, которые предпочли резко усилить среднюю артиллерию, установив на своих броненосцах большое количество 203-мм орудий. Но, так или иначе, повысить огневую мощь броненосцев стремились все. И лишь Германия пошла не в ногу, она холодно игнорировала британские изыски. Адмирал фон Тирпиц предпочитал делать собственные ошибки, а не повторять чужие.

Поэтому нельзя говорить, что появление «Дредноута» стало внезапной революцией в области строительства линейных кораблей. К нему приближались долго и не спеша. Наверное, последним толчком стали учебные стрельбы 1904–1905 годов, проведенные английским флотом. До сих пор 234-мм орудие пользовалось любовью британских моряков и действительно было неплохой артиллерийской системой. Но выяснилось, что действенность огня 234-мм орудия чуть ли не в 10 раз меньше, чем 305-мм. Зато корректировать стрельбу главного калибра всплески этих орудий мешали изрядно. Про средний калибр уже никто не говорил. Сразу вспомнили написанную еще в 1903 году статью итальянского инженера Витторио Куниберти «Идеальный броненосец для британского флота». Вспомнили отвергнутое, как слишком радикальное, предложение адмирала Мэя построить броненосец с 12 орудиями калибра 305 мм. И вспомнили идею Фишера «All-big-gun» – корабля, который будет нести самые тяжелые из крупных и самые легкие из мелких орудий. Так появился проект «Дредноута». Проект во многом противоречивый и ущербный. Чего стоит линейно-ромбическое расположение башен «для сосредоточения максимального огня по носу». Но ведь корабль-то предназначался для линейного боя в составе кильватерной колонны, а не для смелых рейдов в одиночку!

А теперь вернемся в Америку. Проект «Мичигана» был составлен раньше, чем проект «Дредноута». Американский Конгресс утвердил постройку двух таких кораблей раньше англичан. Но в начале века Соединенные Штаты представляли собой сонное захолустье со своим темпом жизни. В результате «Мичиган» был заложен на 2 месяца позже «Дредноута», а вошел в строй и вовсе на 3 года позже. Все лавры первооткрывателей достались британцам, и в частности адмиралу Фишеру. Для ускорения постройки он приказал уже готовые башни броненосцев «Лорд Нельсон» и «Агамемнон» установить на «Дредноуте». Линкор был заложен 2 октября 1905 года и вышел на приемные испытания 3 октября 1906 года.

«Дредноут» стал первым крупным кораблем, на котором в качестве двигателя была установлена не паровая машина, а турбина. «Дредноут» стал единственным из британских линкоров, не сделавшим ни одного выстрела по врагу. «Дредноут» оказался единственным британским линкором, не получившим систему центральной наводки орудий главного калибра. В то же время он оказался единственным из британских линкоров, в одиночку потопившим корабль противника. Да еще какого противника! 8 марта 1915 года под форштевень «Дредноута» попала германская подводная лодка U-29 капитан-лейтенанта Отто Веддингена, злого гения Королевского флота, потопившего 4 британских крейсера. И под занавес – «Дредноут» оказался единственным из британских линкоров, выведенным из состава действующего флота еще до окончания Первой мировой войны.

Постройка «Дредноута» еще не стала революцией в области морской войны. Частенько говорят, что после появления нового класса кораблей все существующие броненосцы мгновенно устарели. Слишком смелое заявление, один дредноут не мог противостоять флоту броненосцев. Первая мировая война это ясно доказала, в частности русский Черноморский флот вполне успешно нейтрализовал активность линейного крейсера «Гебен». Броненосец как класс устарел, лишь когда появился флот дредноутов. И все основные морские державы спешно приступили к строительству флота дредноутов, хотя каждая руководствовалась при этом своими собственными соображениями. Началась гонка морских вооружений, которая, между прочим, стала одним из поводов к началу Первой мировой войны. Но вот что оказалось совершенно неожиданно: строили все страны один и тот же корабль, но получились линкоры настолько разные, что даже непонятно, как их объединять в единый класс.

Англичане, не мудрствуя лукаво, построили океанский броненосец. Они увеличили водоизмещение, улучшили мореходность, усилили вооружение. Немцы двинулись в направлении чуть ли не противоположном. В гордом и совершенно фальшивом названии германского флота периода Первой мировой войны пропущено только одно слово. Если его добавить, все становится на свои места. Адмирал фон Тирпиц построил Флот Открытого <Северного> Моря. Их кораблям не хватало дальности плавания, да и мореходностью они тоже не отличались. Зато их проектировали для боя на относительно небольших дистанциях, ведь условия видимости в пределах Северного моря не предполагают возможности артиллерийской дуэли на дистанциях более 100 кабельтовых, но чаще всего горизонт еще уже. Отсюда малый (по линкорным меркам) калибр орудий – ведь на малых дистанциях легкий снаряд с высокой начальной скоростью обладает достаточно высокой бронепробиваемостью, а меткость таких орудий при настильной траектории выше. Специфически немецкой чертой было более толстое бронирование. Однако здесь преимущество немцев не столь велико, как принято думать. Как-то неявно подразумевается, что броня любого изготовителя имеет примерно одно качество. А уж прославленный Крупп, как и жена Цезаря, выше любых подозрений. Увы и увы. Послевоенные исследования и опыты показали, что броня фирмы Виккерс в этот период была лучшей в мире. Более того, по прочности английская броня равной толщины примерно на 10–15 % превосходила немецкую.

Американцы совершенно хладнокровно относились к обвинениям в малой скорости своих дредноутов. «Мы собираемся сражаться, а не удирать от противника». Логично, хотя не очень понятно, как навязать бой более быстроходному противнику. Зато американский флот первым начал использовать новую систему бронирования, так называемую «все или ничего». Англичане и немцы пытались забронировать по возможности максимальную площадь борта, дифференцируя толщину брони в зависимости от важности прикрываемого отсека. Американцы защитили жизненно важные части корабля (машины, погреба) броней максимальной толщины, ничего не выделив для менее важных отсеков. Идея была простой. Под шквал средних снарядов линкор не попадет, а тяжелый снаряд броня толщиной 100 мм все равно не остановит. Если рассчитывать на дуэль линкоров, то следует проектировать защиту против единичных попаданий крупных снарядов. При этом американцы сразу начали располагать башни главного калибра только в диаметральной плоскости, до чего не сразу дошли даже просвещенные мореплаватели.

Совершенно специфический корабль спроектировали русские. При первом взгляде на «достижение технической мысли» в виде линкора «Севастополь» он производит впечатление. Особенно если сравнить его с «Дредноутом», построенным в 1906 году. Но если сравнить «Севастополь» с построенным практически день в день «Эмперор оф Индиа», то картина будет совсем иной. Какие явные минусы имеет проект русского дредноута? Низкий борт и, как следствие, отвратительная мореходность, недостаточная даже для Балтики. Эти корабли хорошо плавали только в пределах Маркизовой лужи. Малый калибр тяжелых орудий. Отсутствие системы центральной наводки. Малая толщина брони. Все знают, что британские линейные крейсера были бронированы плохо. Толщина пояса на «Куин Мэри» равнялась всего лишь 229 мм, и это было очень мало. Зато «Севастополь» с его 225 мм был забронирован просто отлично. Русские кораблестроители слишком буквально восприняли уроки Цусимы и построили дредноут, совершенно неуязвимый для огня среднекалиберных скорострелок. В целом проект «Севастополя» больше всего напоминает бронированную самоходную артиллерийскую баржу. Впрочем, для боя на центральной минно-артиллерийской позиции иного и не требовалось.

Малый калибр орудий «Севастополя» здесь тоже упомянут неспроста. После первого припадка кораблестроительной лихорадки примерно в 1910 году началась гонка калибров. 305-мм орудия уже не удовлетворяли никого, англичане перешли на 343-мм орудия. Американцы и японцы ответили калибром 356 мм. Талантливый авантюрист Уинстон Черчилль сыграл ва-банк и вооружил линкоры типа «Куин Элизабет» 381-мм орудиями. Эти корабли уже носили титул «супердредноутов». Но никто почему-то не решился сказать, что они моментально сделали устаревшими сами классические дредноуты. Ведь у какого-нибудь «Нассау» или «Делавара» в бою против «Уорспайта» или «Фусо» шансов было гораздо меньше, чем у броненосца в бою с «Дредноутом». Дальше – больше. На чертежных досках уже появились проекты линкоров с 406-мм орудиями, англичане спускают легкий линейный крейсер «Фьюриес» с орудиями калибра 457 мм. Слава богу, война закончилась, и военно-морская гонка взяла перерыв.

Другим не менее противоречивым классом военных кораблей стали линейные крейсера. Дело в том, что еще лет 10 назад класс броненосных крейсеров совершенно отчетливо распался на две ветви. Первая – это океанские крейсера, такие, как русские «Громобой» и «Россия» и британские «Кресси» и «Гуд Хоуп». Высокий борт, хорошая мореходность, большая дальность плавания и довольно скромное вооружение. Справиться с рейдером, в роли которого будет выступать скорее всего вспомогательный крейсер, эти корабли могли без проблем. Другая ветвь – это семейство японских броненосных крейсеров, итальянские крейсера, британский «Уорриор» и ряд других. Их отличает мощное бронирование, сильное вооружение и ограниченный радиус действия. Они предназначаются для участия в эскадренном бою и должны иметь возможность сражаться с броненосцами. Недаром в итальянском флоте эти корабли и числятся как броненосцы второго класса. Однако их главный калибр гораздо меньше, чем у броненосцев, – всего лишь 203–210 мм против 305 мм, а это означает, что снаряд крейсера весит в 3 раза меньше чем снаряд броненосца.

И тогда сэр Джон Фишер выдвигает очередную революционную идею. Вслед за «Дредноутом» он строит «Инвинзибл», корабль, который не сразу удается классифицировать. Он имеет приличную скорость 25 узлов, вооружен 305-мм орудиями, но вот броня… Она имеет толщину всего лишь 152 мм, то есть даже меньше, чем у большинства броненосных крейсеров. «Яичная скорлупа, вооруженная тяжелыми молотками» – так характеризовали эти корабли язвительные журналисты. А вот как назвать их официально, не знал никто.

Приклеившийся к ним ярлык «линейные крейсера» противоречил самой первоначальной концепции Фишера. Эти корабли не предназначались для линейного боя. Фишер рассматривал «Инвинзибл» как некий универсальный боевой корабль, однако ничто не ново под луной. Историки предпочли забыть о довольно многочисленном подклассе военных кораблей конца прошлого века. Мы говорим об эльсвикских крейсерах, точнее, о той их группе, которая была вооружена крупными орудиями. Они одно время также считались универсальными кораблями, способными решать любые задачи. В своей книге «Рассуждения по вопросам морской тактики» адмирал Макаров тоже отдал дань этому поветрию. Он даже предвосхитил ошибку британских адмиралов, приписав своим безбронным крейсерам способность сражаться в одной линии с броненосцами. Чем мог закончиться такой эксперимент с участием, например, чилийского крейсера «Эсмеральда» (2500 тонн, 2 – 254 мм; будущий японский «Идзуми»), представить легко. На создании универсального броненосного крейсера настаивал французский адмирал Фурнье, со статьями которого был знаком Фишер. Он полагал, что новые корабли, используя превосходство в калибре орудий и новые системы управления огнем, будут просто расстреливать противника издали, не подвергая себя никакой опасности. Между прочим, после закладки одного «Дредноута» Фишер заложил сразу три крейсера типа «Инвинзибл», считая именно его идеальным кораблем для британского флота.

Британский комитет по созданию «All-big-gun» кораблей определил задачи нового крейсера следующим образом:

1. Ведение разведки боем.

2. Поддержка действий малых крейсеров.

3. Самостоятельные действия по защите торгового судоходства и уничтожение вражеских рейдеров.

4. Прикрытие развертывания главных сил флота.

5. Преследование разбитого противника, уничтожение поврежденных кораблей.

Как мы видим, линейного боя здесь нет и в помине. Перед нами стандартный набор задач океанского броненосного крейсера. Немного позднее появилось добавление: «Образовать легкую эскадру для поддержки линейных кораблей во время сражения… Тревожить корабли, находящиеся в голове или хвосте колонны противника».

Постройка «Инвинзибла» сопровождалась неслыханной для того времени секретностью. Истинные тактико-технические данные кораблей долгое время оставались неизвестны. Фишер инициировал «утечку информации» о строительстве для британского флота крейсеров, вооруженных 234-мм орудиями. Простодушные немцы клюнули на удочку и для борьбы с ними спроектировали «Блюхер», который являлся сильно уменьшенным линкором «Нассау» с 210-мм орудиями. Как проклинал Тирпиц «коварный Альбион», когда выяснилось, что «Инвинзибл» вооружен 305-мм орудиями! Что делать с несчастным «Блюхером», немцы просто не знали, недаром его сначала заткнули на Балтику. Попытка присоединить этот корабль к линейным крейсерам Первой Разведывательной группы закончилась тем, чем и должна была закончиться. В бою на Доггер-банке «Блюхер» погиб с большей частью экипажа.

Однако на этом хитрые британцы не успокоились. Если мы откроем известнейший и авторитетнейший ежегодник Джейна, то с изумлением прочитаем, что поясная броня «Инвинзибла» имела толщину 178 мм, а башенная – даже 254 мм. Не менее фантастические данные приведены и в графе «Скорость». Все три корабля якобы превысили 28 узлов. Еще более внушительно выглядели следующие серии линейных крейсеров. Но выдумка обернулась против самих же хитрецов. Немцы попались еще раз, поверив завышенным характеристикам, и тогда Тирпиц начал строить свои собственные линейные крейсера. Германские корабли были скорее «линейными», чем «крейсерами». В качестве вторых им явно не хватало дальности плавания. Хотя на фоне британских кораблей немецкие оказались явно недовооруженными, они выглядели более сбалансированными, чем их будущие противники. Однако малый калибр орудий был общей бедой германского флота, а не только линейных крейсеров.

Долгое время британский флот шел впереди всех остальных в области создания систем управления огнем. Отметчик Скотта, калькулятор Дюмареска, столик Дрейера, прибор Поллена произвели настоящую революцию в этой области, и потому существование «Инвинзибла» в какой-то степени было оправданным. В бою у Фолклендских островов эти крейсера были использованы полностью в соответствии с тактическим обоснованием проекта. Однако никто из британских адмиралов не стал искать ответ на вопрос: а что будут делать эти картонные крейсера после того, как противник создаст свою собственную систему управления огнем? Ведь конструкторы сразу предупреждали, что толстую палубную броню установить будет просто невозможно. Тем более что перед счастливыми обладателями кораблей нового класса сразу замаячила масса соблазнов, самый опасный из которых предугадал контролер Адмиралтейства адмирал Мэй: «Адмирал, имеющий в составе своего флота крейсера типа «Инвинзибл», без сомнения, решит поставить их в боевую линию, где их сравнительно слабая защита принесет вред, а высокая скорость не будет иметь значения». Действительно, привязанный к колонне линкоров, «Инвинзибл» прямо противоречил постулату Фишера «Скорость – лучшая броня».

Но Джеки Фишера понесло, и остановиться он уже не мог. Новые линейные крейсера должны были иметь вооружение из 381-мм орудий и поясную броню всего 152 мм, что было шагом назад даже по сравнению с 229 мм «Лайона». Наверное, немцы были не так уж неправы, когда заподозрили Фишера в сумасшествии. Вернее было бы предположить обычный старческий маразм, когда он приказал строить свои знаменитые «легкие линейные крейсера». Ведь 457-мм орудия «Фьюриеса» прошли в пакете с 76-мм поясной броней! После Ютландского боя англичанам пришлось спешно перепроектировать уже заложенные линейные крейсера типа «Худ», слишком явно проявилась слабость бронирования британских крейсеров. А в результате этим «белым слонам» адмирала Фишера сами же британские моряки дали весьма своеобразные прозвища: «Courageous» – «Outrageous» (Отважный – Скандальный), «Glorious» – «Uproarious» (Славный – Шумный), «Furious» – «Spurious» (Разъяренный – Фальшивый). Столь же непочтительно отзывались они и о «Ринауне» с «Рипалсом».

Общими усилиями ведущие морские державы вбили сотни миллионов фунтов (тогда именно британский фунт считался мировой валютой) в создание линейных флотов, осталось лишь проверить на деле, насколько эффективными были эти вложения. Линкорная гонка вооружений, развязанная Германией и которую подхватила Англия, стала одной из главных причин начала Первой мировой войны. Апофеозом развития линейного корабля и линейного флота следует считать формирование знаменитого британского Гранд Флита – Великого Флота, в состав которого вошли три десятка дредноутов вместе с кораблями сопровождения. На тот момент это была страшная сила, и как же она себя проявила за годы войны? Проверка показала, что все обстоит совсем не так, как предполагали адмиралы, сами дредноуты проявили удивительную пассивность, бои с их участием можно было пересчитать по пальцам. Несколько чаще выходили в море линейные крейсера, однако их встречи с неприятелем тоже нельзя назвать регулярными.

Все началось в первых числах августа 1914 года. Некоторое своеобразие Первой мировой войны заключалось в том, что основные державы вступили в нее не одновременно, а на протяжении отрезка с 1 по 10 августа.

Первой операцией британских линкоров стало обеспечение перевозки во Францию английского экспедиционного корпуса, однако немецкий флот не рискнул вмешаться. Что ж, если Магомет не идет к горе, то гора идет к Магомету, и британское командование решило провести набеговую операцию в Кильской бухте. Ее должны были совершить Гарвичские силы – отряд легких крейсеров и эсминцев, главной задачей которого считалось прикрытие подходов к Ла-Маншу. Линейные крейсера лишь прикрывали его на случай возможного выхода в море германских тяжелых кораблей, но получилось так, что операция стала их первой проверкой в бою.

Сама операция стала нагромождением нелепостей и ошибок, допущенных обоими противниками, к которым примешалась масса непредвиденных случайностей. И одновременно бой у острова Гельголанд стал последним, проведенным по законам рыцарства, которые и без того уже были расшатаны во время Русско-японской войны.

Уже сам план операции был излишне переусложненным. Англичане решили нанести удар по системе немецких дозоров в Кильской бухте силами легких крейсеров и эсминцев во взаимодействии с подводными лодками. Конечно, британские адмиралы наверняка бывали на подводных лодках, но уж что совершенно точно – никто из них не выходил в море на субмаринах и не участвовал в учебных атаках. Наверняка они воспринимали подводную лодку как обычный военный корабль необычной наружности, но мало ли таких бывало ранее? Одни динамитные суда чего стоят.

В качестве дозорной завесы немцы развернули в Кильской бухте 9 эсминцев, рядом находились 3 легких крейсера. Еще несколько легких крейсеров и эсминцев могли быстро прийти к ним на помощь. Со стороны англичан главным действующим лицом должен был стать отряд коммодора Тэрвитта – 2 легких крейсера и 31 эсминец. А дальше начался бардак. Тэрвитт и командовавший подводными лодками коммодор Кийз запросили помощи Гранд Флита, но начальник Морского штаба адмирал Стэрди отказал, разрешив выслать только 2 самых слабых линейных крейсера «Инвинзибл» и «Нью Зиленд». Но когда командующий Гранд Флитом адмирал Джеллико узнал об этом, он немедленно приказал адмиралу Битти выйти в море с «Великолепными кошками» – линейными крейсерами типа «Лайон» – и догнать ушедшие корабли, а уже вслед Битти была отправлена эскадра легких крейсеров коммодора Гуденафа. После этого, немного поколебавшись, Джеллико и сам вывел в море свои 4 эскадры линейных кораблей. Так против желания Адмиралтейства началась крупная операция всего британского флота. При этом добрая половина ее участников даже не подозревала, что именно происходит, и не представляла, что следует делать. Лишь на следующий день Битти узнал, где находятся корабли Тэрвитта и что они делают, но зато ни Тэрвитт, ни Кийз так ничего и не узнали об истинном размахе операции.

Рано утром 28 августа уже на границе Кильской бухты Тэрвитт увидел смутные силуэты 3 четырехтрубных крейсеров, он запросил опознавательные, и выяснилось, что это были корабли Гуденафа. Сюрприз получился полный!

Видимость была плохой и не превышала 6 миль, первая встреча с немцами произошла примерно в 7.00, когда флагман Тэрвитта «Аретуза» заметил германский эсминец G-194. Тот сразу послал радиограмму, предупреждая командование о внезапно возникшей угрозе. Началась суматошная и беспорядочная схватка легких крейсеров и эсминцев, описывать которую мы не будем. Упомянем только пару интересных эпизодов. Например, мчавшиеся в тумане полным ходом крейсера Тэрвитта едва не вылетели на прибрежные скалы острова Гельголанд, они отвернули в самый последний момент. Затем британская подводная лодка Е-6 выпустила 2 торпеды по собственному легкому крейсеру «Саутгемптон», а тот в ответ попытался протаранить лодку. Оба промахнулись. Вконец запутавшийся Тэрвитт бросил 20 эсминцев (!) в торпедную атаку на поврежденный немецкий легкий крейсер «Майнц», а те сумели добиться целого одного попадания…

Именно растерянность Тэрвитта и стала причиной участия в бою линейных крейсеров. Столкнувшись в тумане с легким крейсером «Кельн», он ошибочно принял его за гораздо более сильный броненосный крейсер типа «Роон» и отправил любопытную радиограмму адмиралу Битти: «Я атакован большим крейсером. Почтительно прошу, если можно, меня поддержать. Я в сложном положении». Несчастный Битти, получив множество противоречивых радиограмм, совершенно не представлял, что именно происходит в районе Гельголанда. Единственное, что было понятно совершенно точно – корабли Тэрвитта находятся в опасности, и их надо выручать. В этот момент Битти со своими 5 линейными крейсерами находился в 40 милях к северо-западу от Гельголанда, где легкие силы англичан вели тяжелый бой. Адмирал колебался, пойти туда значило подвергнуть свои корабли серьезному риску: мины, подводные лодки и так далее. Он приказал Гуденафу выручать Тэрвитта, но существовала опасность, что их встретят 6 немецких крейсеров, в том числе броненосный. Но сам Битти вполне мог нарваться на вышедшие в море германские дредноуты, и все закончилось бы катастрофой.

Битти спросил командира «Лайона» капитана 1-го ранга Четфилда: «Как вы думаете, что нам следует делать? Я должен идти вперед и поддержать Тэрвитта, но, если я потеряю один из наших ценных кораблей, страна не простит меня». Четфилд уверенно ответил: «Конечно, мы должны идти», – однако позднее честно признался, что ему было жалко смотреть на адмирала, изнемогающего под гнетом тяжелой ответственности. В итоге Битти махнул рукой и в 11.35 приказал, повернув на юго-восток, дать ход 26 узлов. Через 10 минут скорость была увеличена до 27 узлов, и Битти радировал Тэрвитту: «Я иду на помощь», – но даже при такой скорости линейные крейсера могли появиться в районе боя не раньше чем через час.

Тем временем англичане сумели чуть ли не в последний раз продемонстрировать рыцарское отношение к противнику. После ожесточенного боя с крейсерами коммодора Гуденафа легкий крейсер «Майнц» получил тяжелейшие повреждения. «Состояние «Майнца» к этому времени было неописуемым. Верхняя палуба превратилась в настоящий хаос, обломки, пламя, ужасная жара, трупы, буквально все было покрыто зеленым и желтоватым осадком взрывчатки, которая давала удушающие газы», – писал один из английских офицеров. В 12.20 командир крейсера приказал команде покинуть корабль, а в 12.25 Гуденаф распорядился прекратить огонь. Через полчаса он приказал спустить шлюпки и спасать немецкую команду. Заметьте, британский командир отдает такой приказ, находясь всего лишь в 20 милях от главной базы немецкого флота! Коммодор Кийз на эсминце «Лурчер» вообще подошел к борту «Майнца» и снял с него 220 человек, причем одним из спасенных был сын адмирала Тирпица лейтенант Вольф фон Тирпиц. Кстати, и ранее британские эсминцы пытались спасать команды потопленных немецких кораблей. Но это произошло, повторим, в последний раз.

В 12.27 флагман Битти «Лайон» подошел к «Аретузе», которая кое-как отбивалась от немецких крейсеров «Страссбург» и «Кельн». Увидев нового противника, «Страсбург» сразу бросился наутек, но «Кельн» попался. Один из офицеров Тэрвитта писал: «Прямо впереди нас торжественной процессией, будто слоны среди своры тявкающих шавок, появились наши линейные крейсера. Какими могучими они выглядели, совершенно потрясающими! Мы нацелили их на наших последних врагов, и они вышли на поле боя. Мы пошли на запад, а они двинулись на восток, и вскоре мы услышали грохот их орудий».

Командир «Лайона» Четфилд вспоминал: «Башни развернулись, и в считаные мгновения немец получил множество попаданий тяжелыми снарядами. Он отважно отстреливался из 105-мм орудий, целясь в нашу боевую рубку. Можно было слышать, как крошечные снаряды бьются о броню, а осколки со свистом летят прочь. За пару минут «Кельн» превратился в руину».

Однако он сумел протянуть еще какое-то время, потому что тут из тумана прямо перед «Великолепными кошками» вынырнул старый немецкий крейсер «Ариадне», и Битти занялся им. Происходившее далее очень ясно продемонстрировало несостоятельность Битти как командира, которая была подтверждена в последующих боях. Хотя «Инвинзибл» и «Нью Зиленд», которые могли развить не более 25 узлов, отстали от новейших кораблей, мчавшихся со скоростью 28 узлов, Битти не позволил им заняться уничтожением «Кельна», а потащил дальше с собой. Всего 3 залпа понадобились англичанам, чтобы покончить с «Ариадне». Ужасный взрыв, масса пламени… и больше ничего. Так думали англичане, но на самом деле крейсер продержался на воде еще полчаса, прибывший крейсер «Данциг» снял с него команду, после чего «Ариадне» перевернулся и затонул. Очень советую запомнить эти события, ведь во время следующей мировой войны крейсерам не раз придется сражаться с линейными кораблями, но исход этих столкновений будет совсем иным.

Битти решил не рисковать слишком сильно и в 13.10, через 40 минут после появления в районе боя, скомандовал общий отход. На обратной дороге его линейные крейсера заметили потерявший ход «Кельн», который, однако, не спустил флаг. Снова обратимся к воспоминаниям Четфилда: «Адмирал приказал мне потопить его, и мы всадили в него два залпа из носовых башен. Он затонул кормой вперед». Битти приказал эсминцам сопровождения подобрать команду, но сообщение о появлении подводной лодки помешало этому. Через два дня немецкий эсминец подбирает единственного выжившего кочегара Адольфа Ноймана.

К этому моменту англичане потопили 4 немецких легких крейсера – «Фрауэнлоб», «Майнц», «Ариадне», «Кельн» – и эсминец V-187, но еще 4 бродили где-то в тумане. Собственно, этот туман и спас их. Тем временем в период прилива немецкие линейные крейсера «Мольтке» и «Фон дер Танн» пересекли отмель в устье реки Яде, которая не позволяла им немедленно выйти в море, и в 14.45 встретились со своими легкими крейсерами. Еще через 20 минут в район боя прибыл адмирал Хиппер на линейном крейсере «Зейдлиц», но Битти к этому времени уже давно следовал домой. Время дуэли линейных крейсеров пока еще не наступило.

Бой завершился полной победой англичан, немцы потеряли 5 кораблей, англичане – ни одного; потери в личном составе были 1242 человека, в том числе один адмирал, против 75. Он имел далеко идущие последствия, намного превышавшие эффект, в общем-то, не слишком больших потерь. Совершенно неожиданно сбылся самый жуткий кошмар немецких адмиралов: британские линкоры появились прямо у германских берегов, это стало психологическим ударом чудовищной силы. Ни один немецкий корабль теперь не мог считать себя в безопасности, даже буквально на выходе из порта. В результате кайзер Вильгельм II категорически запретил флоту вступать в бой за пределами Гельголандской бухты, а в самой бухте – не сражаться с превосходящими силами. Германский флот был буквально связан по рукам и ногам.

Этот бой также продемонстрировал, насколько глубокой стала пропасть между дредноутами и остальными классами кораблей. «Майнц» и «Кельн» были новейшими легкими крейсерами, но «Великолепным кошкам» понадобилась всего пара залпов, чтобы обречь их на гибель. Во время Русско-японской войны такого разрыва в боевых качествах между разными классами кораблей не существовало, вспомним хотя бы, как во время боя в Желтом море броненосцы адмирала Того обстреливали русские крейсера. Повреждения «Аскольда» были серьезными, но угроза гибели не возникла. Дредноут поистине стал владыкой морей.

Новым доказательством всемогущества дредноута стал бой у Фолклендских островов, который положил конец кругосветному вояжу эскадры адмирала фон Шпее. Этому бою предшествовало много событий, в том числе поражение англичан в бою у мыса Коронель, во многом подготовленное полной неадекватностью британского Морского штаба и Адмиралтейства и некомпетентностью британских адмиралов, в частности Стэрди. В итоге Адмиралтейство решило гарантированно уничтожить броненосные крейсера фон Шпее и отправило на охоту в Южную Атлантику за ними свои линейные крейсера. Командование эскадрой было поручено все тому же Стэрди, который и далее показал себя с наихудшей стороны.

Часто принято говорить, что «Инвинзибл» и «Инфлексибл» совершили бросок в Южную Атлантику на большой скорости, еще раз доказав несравненные ходовые качества нового класса кораблей. На самом деле они двигались весьма неспешно, с постоянными остановками и задержками, поддерживая экономическую скорость 10 узлов. В результате Стэрди прибыл на Фолклендские острова с опозданием в 4 дня, что едва не привело к серьезнейшим последствиям. Англичан выручило колоссальное превосходство в силах и то, что их противник адмирал фон Шпее совершил ошибок ничуть не меньше, чем Стэрди.

Утром 8 декабря 1914 года гавань Порт-Стэнли была забита кораблями, там находились линейные крейсера «Инвинзибл» и «Инфлексибл», 3 броненосных и 2 легких крейсера, старый броненосец «Канопус» и несколько транспортов. Англичане совершенно не были готовы к бою, почему-то считалось, что адмирал фон Шпее не рискнет показаться в Атлантике, и Стэрди готовился к дальнейшему переходу в Тихий океан. Часть кораблей принимала уголь, другие вообще занялись переборкой машин, и когда с береговой сигнальной станции заметили на юго-западе дымы, это стало совершенной неожиданностью. Наблюдатель позвонил по телефону на «Канопус», тот поднял флажный сигнал «Вижу неприятеля», но на это никто не обратил внимания, сигнал заметил лишь легкий крейсер «Глазго», который тут же его повторил. Снова никакой реакции. Разнервничавшийся командир крейсера приказал своему связисту: «Ради бога, сделайте хоть что-нибудь. Выстрелите из пушки, пошлите шлюпку, но не стойте здесь столбом». «Глазго» дал выстрел из сигнальной пушки, и лишь тогда адмирал Стэрди узнал, что прибыли нежданные гости.

Кстати, не меньше были удивлены и немцы. Они вообще не рассчитывали найти хоть какие-то корабли на Фолклендах, а уж линейные крейсера и подавно. Поэтому, когда старший артиллерист «Гнейзенау», который находился на марсе с биноклем в руках, сообщил, что видит треногие мачты, командир «Гнейзенау» Меркер ответил, что их не может здесь быть, потому что дредноутов в Южной Атлантике нет. Он приказал подойти поближе, чтобы все выяснить совершенно точно.

Британская эскадра была застигнута в самый неподходящий момент, двигаться мог лишь броненосный крейсер «Кент», остальным кораблям требовалось для этого время. Некоторые историки утверждают, что, если бы адмирал фон Шпее попытался обстрелять гавань, он сумел бы нанести повреждения английским кораблям. Достаточно спорное утверждение, что доказали последующие события.

Начиная с этого момента оба адмирала стали действовать один хуже другого. Фон Шпее отправил на разведку броненосный крейсер «Гнейзенау» и легкий крейсер «Нюрнберг». После того, как выяснилось, что в Порт-Стэнли находятся линейные крейсера, фон Шпее почему-то направился к ним «на помощь», хотя никакой помощи он оказать не мог. Замеченные корабли были обречены, и никакие действия адмирала не могли их спасти. Из самых благородных побуждений фон Шпее решил погубить всю свою эскадру, хотя позднее попытался-таки спасти легкие крейсера, пойдя навстречу англичанам с броненосными. Но, может быть, было проще не подставлять их под удар, признав неизбежное и бросив свои разведчики на произвол судьбы? Тогда 3 остальных корабля получали заметные шансы на спасение, ведь англичанам предстояло их найти, а океан очень большой, и искать можно очень долго. Тем более что англичанам потребовались полтора часа, чтобы выбраться из гавани, за это время фон Шпее мог уйти куда угодно.

Тем временем все сомнения немцев были рассеяны, «Канопус» дал залп из своих 305-мм орудий, и рядом с «Гнейзенау» выросли огромные столбы воды. Ошибиться в определении калибра было нельзя, и Меркер сразу повернул обратно, а фон Шпее пошел к нему навстречу.

Теперь наступила очередь Стэрди делать свои ошибки. После многомесячного плавания через Тихий океан германские корабли были не в самом лучшем состоянии и вряд ли могли развить скорость более 20 узлов, поэтому линейные крейсера сумели бы догнать их очень быстро. И действительно, сначала они развили 25 узлов и начали настигать немцев, но Стэрди не хотел слишком разбрасывать эскадру и приказал снизить скорость до 20 узлов. Такая вот интересная погоня.

Кстати, около 11.00 с сигнальной станции заметили группу немецких транспортов. Так как англичане всерьез верили, что Шпее заходил в Вальпараисо, чтобы навербовать этнических немцев и с помощью импровизированного десанта захватить Фолклендские острова, на перехват были отправлены легкий крейсер «Бристоль» и вспомогательный крейсер «Македония». Они нашли только германские угольщики, которые торжественно потопили, лишив самих себя ценного груза.

Только в 12.20, когда выяснилось, что броненосный крейсер «Карнавон» вообще не может дать более 18 узлов и существует реальный шанс вообще упустить немцев, британский адмирал приказал снова увеличить скорость до 25 узлов. Лишь в 12.55 «Инвинзибл» дал первый залп с дистанции 16 500 ярдов по легкому крейсеру «Лейпциг» – из-за неполадок в машинах он начал постепенно отставать. Получился очень большой недолет.

Начав делать глупости, остановиться уже почти невозможно. Фон Шпее приказал легким крейсерам уходить по способности, а сам с «Шарнхорстом» и «Гнейзенау» пошел навстречу гибели. Но хотя бы здесь Стэрди выказал каплю предусмотрительности и еще по пути к Фолклендам подготовил соответствующую инструкцию. Его корабли тоже разделились, линейные крейсера остались разбираться с самим фон Шпее, а остальные корабли погнались за немецкими легкими крейсерами.

В последовавшем бою Стэрди попытался реализовать идею, заложенную адмиралом Фишером в основу концепции линейного крейсера – расстрелять корабли противника издали, используя более дальнобойные орудия и более совершенную систему управления огнем. Он намеревался вести бой на дистанции более 13 500 ярдов (дальнобойность немецких 210-мм орудий), но менее 16 400 ярдов (дальнобойность его собственных 305-мм орудий). Для этого он повернул на параллельный курс, но дистанция сама собой сократилась до 12 000 ярдов, что позволило немцам в 13.30 открыть ответный огонь, и вскоре «Инвинзибл» получил несколько попаданий. На всякий случай Стэрди отвернул в сторону, увеличивая дистанцию. К тому же он допустил несколько тактических ошибок. Немцы находились под ветром, и пороховой дым британских залпов летел в их сторону, мешая наводчикам. «Инфлексибл» находился слишком близко за кормой флагмана и был буквально окутан дымом из труб «Инвинзибла», что тоже не улучшало меткость. Старший артиллерист «Инфлексибла» капитан-лейтенант Вернер, который находился на фор-марсе, был чуть ли не единственным из офицеров корабля, кто вообще видел противника. Не слишком хорошо показала себя и хваленая английская система управления огнем. По воспоминаниям старшего артиллериста «Инвинзибла» капитан-лейтенанта Даннрейтера, дальномер на фор-марсе линейного крейсера при каждом залпе подпрыгивал и бренчал, как кастрюля, и пользоваться им было совершенно невозможно. В результате за первые полчаса боя англичане выкинули в море 210 тяжелых снарядов, добившись всего лишь трех или четырех попаданий. Стэрди понял, что он вполне может расстрелять весь боезапас раньше, чем потопит противника.

В этот момент фон Шпее предпринял интересный маневр, он круто повернул на юг, надеясь, что в дыму англичане не заметят этого, а каждая выигранная минута давала ему лишний шанс на спасение. Действительно, Стэрди отреагировал не сразу, но времени у него было достаточно, а погода, как назло, была идеальной. В 14.45 англичане снова открыли огонь, фон Шпее прекратил отход и опять повернул на восток, принимая бой. Теперь дистанция сократилась до 10 000 ярдов, что позволило немцам ввести в дело 150-мм орудия. «Инвинзибл» получил несколько попаданий. Один из 150-мм снарядов попал в каюту казначея и разбросал по палубе десятки золотых монет из разбитого сейфа.

Но на этот раз немецкие корабли пострадали более серьезно, особенно доставалось головному «Шарнхорсту». «Гнейзенау» получил несколько попаданий ниже ватерлинии, два котельных отделения были затоплены, и теперь уже никто не сомневался в исходе боя. Около 15.10 английские линейные крейсера описали широкую петлю, чтобы выйти из собственного дыма, и на какое-то время «Инфлексибл» оказался головным, к великой радости капитан-лейтенанта Вернера, но вскоре его поставили на свое место.

Фон Шпее в 15.15 резко повернул на запад, чтобы ввести в действие орудия правого борта, так как почти вся артиллерия левого борта к этому времени была уничтожена. Бой разгорелся с новой силой. Надстройки «Шарнхорста» были разворочены, мачты и трубы изуродованы, крейсер пылал от носа до кормы, но упрямо продолжал отстреливаться. И все-таки около 16.00 он окончательно потерял ход, сел носом так, что вода плескалась на палубе, появился сильный крен на левый борт. Стэрди сигналом предложил ему сдаться, но ответа не последовало, вместо этого фон Шпее сигналом приказал «Гнейзенау» спасаться, если тот сможет. Но положение «Гнейзенау» к этому времени было немногим лучше.

В 16.17 «Шарнхорст» резко повалился на борт и ушел под воду носом вперед, оставив после себя только облако дыма и пара. Линейные крейсера не могли остановиться, так как продолжали погоню за вторым немецким кораблем, а когда через 15 минут на это место прибыл броненосный крейсер «Карнавон», ни одного человека он не нашел. «Шарнхорст» унес с собой всю команду во главе с адмиралом фон Шпее.

«Гнейзенау» продержался на удивление долго – еще полтора часа англичане упражнялись в стрельбе, уже ничем не рискуя. В 14.45 «Инфлексибл», командиру которого надоело коптиться в дыму адмирала, в нарушение всех приказов вышел из строя влево, и его огонь сразу стал намного более метким. Стэрди не мог потерпеть такого нарушения субординации и сигналом опять поставил непослушный корабль строго в кильватер себе.

В 16.40 командир «Гнейзенау» капитан 1-го ранга Меркер приказал команде покинуть корабль и открыть кингстоны, хотя последнее было явно лишним. Через 20 минут он затонул, англичане приступили к спасению команды, и удалось подобрать около 200 человек.

Рассказ о погоне за немецкими легкими крейсерами не входит в нашу задачу, скажем только, что «Лейпциг» и «Нюрнберг» были потоплены в этот же день, «Дрезден» сумел удрать, но позднее был настигнут английскими крейсерами у острова Мас-а-Тиерра и затоплен своей командой.

Каковы же были итоги этого боя, исход которого был предрешен заранее? Английские линейные крейсера израсходовали две трети боезапаса – 1174 снаряда, уничтожив своих противников, но провозились непозволительно долго. Теория адмирала Фишера оказалась в лучшем случае сомнительной. Такое можно было позволить себе лишь в этом забытом богом уголке мира, если бы Битти действовал так же в Гельголандской бухте, неизвестно, к чему это привело бы. «Инвинзибл» получил 22 попадания, «Инфлексибл» – всего 3, о повреждениях и потерях говорить просто смешно. Отметим, что теперь минимальная дистанция боя составила 50 кабельтовых, что при Цусиме считалось бы максимумом. Это сражение можно считать зенитом славы линейных крейсеров, ну, а с вершины, как известно, все дороги идут только вниз.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.