Петр Люткевич. МОЯ ПЕРВАЯ ОПЕРАЦИЯ

Петр Люткевич. МОЯ ПЕРВАЯ ОПЕРАЦИЯ

Довелось мне недавно съездить в Автово, в то самое Автово, которое еще лет пятнадцать назад считалось окраиной Ленинграда. Приятель, с которым мы условились встретиться, долго объяснял по телефону, в каком направлении идти от станции метро, на какую по счету улицу и когда сворачивать.

— К чему эти подробности? — сказал я, немного задетый его объяснениями. — В Автове дорогу найду с закрытыми глазами…

Но стоило мне выйти из метро на проспект Стачек, как я убедился, что советы приятеля были отнюдь не лишними. Все вокруг оказалось новым для меня, незнакомым: и круглая площадь, названная Комсомольской, и цветущий треугольник сквера, от которого стрелами уходят две широченные новые магистрали.

Целую вечность не бывал я в этих местах. Читал о новостройках, снимки в журналах и газетах разглядывал, а как это выглядит в натуре, представить не мог. Вот уж правду говорят: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Думаю, что многие автовские новоселы, особенно молодежь, и не представляют этого района другим. А я шел к дому своего приятеля и видел как бы два изображения, наложенных одно на другое. Сплошную линию огней, в которых отсвечивают потоки машин, широкие витрины магазинов, множество народа и одновременно совсем другую картину — затемненные окна редких домишек, изможденные лица прохожих, скупые лучи карманных фонариков патруля, проверявшего пропуска, свист снарядов над головой. Короче говоря, фронтовую зону в Автове.

Здесь, в этой зоне, занимала огневые позиции артиллерийская дивизия, где я был начальником Особого отдела. Будучи к тому времени уже довольно опытным чекистом, я понимал, конечно, как велика наша ответственность. Ни один вражеский лазутчик не должен был пройти через линию фронта. И, как правило, не проходил.

Опыт, говорят, дело наживное. Поэтому и вспомнить мне хочется не многочисленные чекистские операции периода Великой Отечественной войны, а то далекое время, когда сдавал я свой первый экзамен. Речь пойдет о весьма скромном эпизоде, к тому же имевшем место довольно далеко от невских берегов.

Дело было в 1919 году, в городе Алатыре Симбирской губернии.

Уездная ЧК получила однажды сигнал, что на железнодорожном разъезде близ Ардатова и в его окрестностях действует строго законспирированная контрреволюционная организация «Союз офицеров». Имелись сведения, что готовится восстание против Советской власти.

— Работать будем по-умному, основательно, — сказал председатель ЧК, когда все мы собрались потолковать о плане дальнейших действий.

— Что ты предлагаешь?

— Прежде всего — не пороть горянку. Судя по всему, они сейчас только еще снюхиваются. Неплохо бы подослать к ним толкового человека.

— Кого же именно?

— Новичка надо, человека неизвестного в наших местах. И такого, который смог бы сойти за офицеришку…

По всем статьям лучше других подходил для этой роли я. Никто еще не знал меня в маленьком захолустном Алатыре, где каждый вновь прибывший невольно обращает на себя внимание обывателей. К тому же я успел послужить в царской армии, правда, не в офицерском чине — был старшим фейерверкером. Однако повадки и нравы господ офицеров знал, успел к ним присмотреться.

Короче говоря, нарядили меня в китель прапорщика, только без погон, выдали соответствующую «липу», тщательно проинструктировали и отправили. Задача была довольно сложная: войти в доверие, установить численность и вооружение организации, узнать, на какой срок намечается восстание.

Первым делом отправился я на разъезд. Прогулялся вдоль путей, побродил вокруг станционных строений и как бы нечаянно наткнулся на начальника разъезда.

— Кто таков? — спрашивает.

— Да вот хочу устроиться на работу.

Начал меня расспрашивать. Вижу, относится не очень-то доверчиво, но с любопытством. Тогда я достал свои документы. Замечаю — на лице совсем другое выражение: офицер все-таки, ваше благородие.

Обещал подумать. Вроде бы клюнул. И верно — на следующий день познакомил меня со стрелочником, как потом выяснилось, крупным торговцем, проживавшим в соседнем селе. А тот, в свою очередь, пригласил к себе домой. За ужином устроил мне форменный допрос: кто я такой, откуда явился, что намерен делать дальше.

Снова пошли в ход документы, которые, кстати, сработаны были превосходно. Они-то и успокоили моего хозяина. Повеселел, сказал, что рад был познакомиться, предложил погостить пока в его доме.

На первых порах ничего другого мне и не требовалось. Пожил у него две недели, ел, пил, ходил по соседним деревням, знакомился с людьми, исподволь выявляя тех, на кого в случае чего можно будет опереться. Хозяину не забывал напоминать, что изнываю от безделья.

На третьей неделе подоспел какой-то престольный праздник. Хозяин пригласил меня поехать с ним в соседнюю деревню, в гости к его свату. Я, понятно, согласился. И вот по дороге начал он жаловаться: жить, дескать, тяжело, Советская власть никуда не годится, надо что-то предпринимать.

Я, понятно, помалкиваю.

В гостях, как и следовало ожидать, собралось «избранное» общество. На кого ни посмотри, сразу видно, хорош гусь: либо офицер переодетый, либо кулак.

Встретили меня любезно, начали знакомиться, угощать. Однако о делах помалкивали.

Зато когда ехали обратно, подвыпивший хозяин вдруг разошелся:

— Скоро, милок, Советской власти крышка. Такую им резню устроим, ни одного большевичка не останется,

И начал рассказывать, как готовятся к восстанию, сколько у них людей наготове и сколько припрятано оружия. Даже где хранится оружие, выболтал: в надежном, дескать, месте, под стропилами церковной колокольни. Винтовки есть, револьверы, пулеметы.

Я и верил ему и не верил. Думалось, что расхвастался спьяна, наговорил всякого, особенно насчет спрятанного оружия. Но утром, когда я стал осторожно переспрашивать, хозяин все подтвердил.

— А меня вы собираетесь использовать?

Хозяин поспешил заверить, что работа найдется. Причем, важная, ответственная.

И действительно, через несколько дней я узнал, что назначен связным у руководителей организации. Что ж, «назначение» это меня вполне устраивало: связному легче изучить расстановку вражеских сил.

Вскоре я как свой человек знал все планы контрреволюционной организации, знал, где и когда будет начато восстание, кто руководит отрядами, сколько у них оружия.

Намечалось восстание на конец 1919 года, с тем чтобы охватить Ардатовский, Алатырский, Курмышский, Буинский и некоторые другие уезды.

Не вызывая подозрений, нужно было сообщить обо всем В ЧК. Вот тут и помогли мне активисты, которых я заблаговременно успел подобрать.

Разработанный ЧК план ликвидации контрреволюционной банды удалось осуществить полностью. В назначенный срок были произведены обыски. На колокольне действительно обнаружили склад оружия. Попались с поличным все вожаки «Союза офицеров».

— Поздравляю, «прапорщик» Люткевич! — сказал мне председатель ЧК. — Первую свою операцию провели неплохо.

…Много лет прошло с того времени, во многих местах довелось мне поработать. Из Симбирска попал в Первую конную армию Буденного, затем громили мы контрреволюционные банды на Северном Кавказе, в районах Армавира, Майкопа и станицы Лабинской. Но до сих пор я вспоминаю первое свое боевое крещение, когда поневоле сделался «его благородием».