ТАЙНАЯ ВОЙНА В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
ТАЙНАЯ ВОЙНА В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
Многочисленные публикации последних лет свидетельствуют, что ЦРУ и подобные ему организации не брезгуют никакими средствами для достижения своих целей.
Одной из наиболее позорных страниц в истории американского империализма была агрессия США в Индокитае. Вьетнамская авантюра Вашингтона вошла в историю под названием «грязная война». Еще точнее ее было бы назвать беспрецедентным по своему масштабу актом международного терроризма, так как ведущую роль в ней играли спецслужбы США, в первую очередь разведка Пентагона и ЦРУ. Они развернули во Вьетнаме широкую программу тайных операций, предусматривавших тотальное насилие — от террористических акций, диверсий, саботажа до массового физического истребления представителей политической оппозиции в Южном Вьетнаме. Последнее с полным основанием может быть квалифицировано как самый настоящий геноцид.
«Известно по крайней мере два факта, — писал автор книги «ЦРУ без маски» аргентинский публицист Г. Мардонес, — неоспоримо свидетельствующих о геноциде — массовом истреблении населения — с участием ЦРУ: государственный переворот в Индонезии, в результате которого был смещен президент Сукарно, и «умиротворение» в Южном Вьетнаме, так называемая программа «Феникс».
Программа «Феникс» была продолжением линии на «умиротворение» южновьетнамских деревень, проводимой с 1966 года из штаб — квартиры ЦРУ под руководством тогдашнего заместителя директора ЦРУ Уильяма Колби. В целях «умиротворения» использовались группы, называвшиеся провинциальными разведывательными отделениями и состоявшие из нерегулярных южновьетнамских частей, осуществлявших карательные рейды по населенным пунктам. Этим отделениям (точнее, вооруженным бандам ультраправого толка) помогали 44 провинциальных центра дознания (по одному в каждой провинции), персонал которых систематически применял пытки против подозреваемых соотечественников…
Однако все эти меры кое — кому казались неэффективными. Тогда Колби разработал программу «Феникс», детально продумав состав руководства и стратегический план действий. В ней принимали участие южновьетнамские полицейские силы, службы информации, а также южновьетнамские и американские воинские части. В заявлениях перед сенатской комиссией Колби в 1971 году признал, что в результате осуществления программы «Феникс» было убито 20587 «подозреваемых». По данным сайгонского правительства, число убитых составляет 40 994 человека. Но какова бы ни была действительная цифра, неоспорим сам факт: 20 тысяч убитых — это тоже геноцид. В то же время широкое применение против гражданского населения напалма, белого фосфора, осколочных бомб, огнеметов и другого оружия, используемого вооружейными силами Соединенных Штатов и их союзниками — южновьетнамскими войсками, также представляет собой акты геноцида»[24].
В осуществлении операции «Феникс» активное участие принимали подразделения американской военной разведки, но все же ведущая роль в массовых убийствах, безусловно, принадлежала ЦРУ.
Известно, что Уильям Колби лично устанавливал месячные квоты уничтожения гражданского населения, которые должны были выполняться в обязательном порядке. Пытаясь хоть как?то оправдать кровавую практику будущего шефа ЦРУ, американский журнал «Перэйд» писал:
«Операция «Феникс» может быть, конечно, отнесена к разряду случаев неоправданной жестокости… и сам Колби соглашается с этим. Но подобные явления характерны вообще для всех войн, и нам представляется, что было бы вопиющей несправедливостью заклеймить Колби, как это теперь пытаются делать некоторые, как массового убийцу и военного преступника… Так можно, пожалуй, дойти и до того, что под страхом подобного же клейма окажутся и наши ветераны второй мировой войны, убивавшие немцев…»[25]
Поразительное по своей циничности сравнение! Впрочем, американским ветеранам борьбы с фашизмом вопреки опасениям авторов статьи не грозит никакое «клеймо». Зато его с полным основанием можно поставить на сотрудниках армейской разведки, которые ничуть не уступали в жестокости своим коллегам из ЦРУ.
Американский журнал «Каунтерспай» опубликовал статью о «грязной работе» сотрудников армейской разведки во Вьетнаме. Ниже приводится ее текст с некоторыми сокращениями:
Вопрос: Применяли ли вы при допросах пленных или арестованных во Вьетнаме пытки с использованием полевого телефона?
Ответ: Да, в ряде случаев я практиковал такой метод. Все, кто во Вьетнаме занимался ведением допросов, делали то же самое».
Этот вопрос был задан рядовому армейской разведки, служившему в отделе по ведению допросов военнопленных. Он был замешан в пытках и убийствах арестованных вьетнамцев.
В ходе расследования деятельности подразделения армейской разведки были заслушаны показания по меньшей мере 18 свидетелей. Все они дали показания о том, что были очевидцами или принимали непосредственное участие в допросах гражданских лиц и военнослужащих с применением физического воздействия. По свидетельству сотрудников подразделения армейской разведки, наиболее употребительными были следующие методы пыток:
1. Полевой телефон. Провода полевого телефона присоединяются к различным частям тела допрашиваемого, который затем с помощью поворота ручки телефона подвергается воздействию электрического тока.
2. Электрический стул. Провода от источника тока подсоединяются к металлическому стулу, который обливается водой. Допрашиваемого усаживают на стул и включают ток.
3. Пропитанная водой тряпка. Рот и нос арестованного затыкаются мокрой тряпкой. В результате человек начинает испытывать удушье.
4. Утопление. Голова арестованного длительное время удерживается под водой.
5. Незаряженная граната. В арестованного бросают незаряженную гранату с выдернутой чекой.
6. Словесные оскорбления и побои, которые включали нанесение ударов винтовочным прикладом, кулаками, ногами, досками, носками, наполненными песком. Последнее было удобно тем, что не оставляло на теле допрашиваемого практически никаких следов.
В ходе расследования выяснилось, что пытки, которые были общераспространенным явлением, применялись в соответствии с официальной инструкцией. По словам одного капитана из армейской разведки, эта инструкция «позволяла грубое обращение с военнопленными». «Как любил повторять командир моей части, — заявил капитан, — можно оправдать любое обращение и даже пытки, если полученная в результате допроса информация может спасти жизнь американского солдата. Насколько мне известно, об этой установке знал весь личный состав отдела по ведению допросов».
Во время вьетнамской войны подразделение армейской разведки возглавляли два офицера: капитан Норман и капитан Роберт. Как показали свидетели, капитан Норман инструктировал личный состав подразделения «предпринимать все возможное для получения информации от военнопленных, так как это необходимо нашим парням на передовой. Не следует только оставлять никаких следов». Несколько сотрудников подразделения армейской разведки показали, что они видели, как Норман лично пытал военнопленных. Капитан Норман был единственным, кто отказался дать показания. В отличие от него капитан Роберт «признался в том, что принимал участие в пытках арестованных вьетнамцев в лагере для военнопленных. Он заявил, что позволял своим сотрудникам применять грубые методы допроса вьетнамцев. Эти методы включали избиение военнопленных кулаками и палками, а также пытки с применением электричества и воды. Роберт сообщил, что пытки практиковались с ведома командира части»[26].
Таковы были будни армейской разведки США во Вьетнаме. ЦРУ действовало не менее «эффективно», хотя во многих случаях его методы были совершенно иными.
«Характерной особенностью «modus operandi» провокационных органов разведывательного сообщества, — указывает Г. Mapдонес, — является тесное сотрудничество с местными, внутренними репрессивными силами. Это позволяет проводить некоторые особо деликатные акции при помощи местной полиции. К таким акциям относятся цензура корреспонденции, подслушивание телефонных разговоров, проверка списков лиц, отправляющихся в заграничные поездки, проверка списков клиентов отелей и т. д. Это сотрудничество важно для ЦРУ также и при проведении других операций, например налетов, арестов и применения пыток с целью получения сведений. В интересах сохранения секретности ни один американец — агент ЦРУ не должен быть замешан в подобных делах: выявление таких фактов могло бы произвести неблагоприятное впечатление на возможных союзников и нейтралов»[27].
Итак, репрессии и террор чужими руками. Об этой стороне тайной деятельности ЦРУ во Вьетнаме писал бывший офицер разведки госдепартамента США Д. Маркс: «Мне хотелось бы привести отрывок из интервью с одним бывшим сотрудником ЦРУ. Ему довелось работать в Латинской Америке и во Вьетнаме, и он весьма откровенно делился своим опытом. Но прежде всего следовало бы объяснить, что представляли собой провинциальные центры дознания. Как правило, это были большие здания, которые ЦРУ построило во всех вьетнамских провинциях, с помещениями для допросов, камерами, кабинетами для американских и вьетнамских служащих и т. п. Текст интервью приводится без каких?либо изменений, за исключением нескольких слов, проливающих свет на личность этого человека:
«Сотрудник ЦРУ: Моральная сторона дела меня никогда не волновала. Я получал соответствующую директиву и нацеливался на выполнение поставленных задач. Я выполнял приказ. Если бы сейчас я получил задание убить кого?нибудь, то, наверно, задумался бы об этической стороне вопроса. Но если бы я работал против Че Гевары — другое дело! Вся его деятельность выходила за рамки законности. Поэтому я бы ни перед чем не остановился, чтобы заполучить его. Даже если бы это было противозаконным»[28].
Вот она налицо, психология сотрудника ЦРУ, вот он, способный на любое беззаконние робот из породы homo sapiens, результат более чем тридцатилетней антикоммунистической «воспитательной» работы!
Автор: Подобное отношение, кажется, является довольно распространенным в ЦРУ: все делается для общего блага и в интересах национальной безопасности.
Сотрудник ЦРУ: Хочу повторить, что не припомню ни одного случая, чтобы я собирался кому?либо причинить боль, искалечить или убить. Факты беззакония имели место, но это, как правило, были незначительные нарушения закона. Если кому?нибудь причиняли боль, то это обычно происходило, когда контроль за операцией был не в наших руках. Я имею в виду те случаи, когда мы прибегали к услугам местной полиции. Ведь умственное развитие этих людей отличается от нашего. Они — сущие дьяволы. Им очень нравились провинциальные центры дознания, которые находились в нашем ведении и под нашим контролем. Инспектируя эти центры, я, видит бог, делал все, чтобы они содержались в чистоте и порядке. Однажды до меня дошли слухи, что в какой?то провинции одного вьетнамца избили до полусмерти. Никакой санкции или директивы на это никогда не было. Мы учинили им разнос, но разговаривать с ними было все равно что биться головой о стену. Из?за крайней неразвитости местные полицейские признавали только авторитет силы. Кроме того, они люто ненавидели друг друга. Они готовы были перегрызть друг другу глотки. Единственная наша обязанность сводилась к улаживанию их внутренних конфликтов. Разумеется, с юридической точки зрения мы должны были оказывать содействие провинциальным центрам дознания, которыми управляла специальная полиция. Мы действительно имели влияние на эту полицию, поскольку предоставляли ей финансовую помощь. Что же касается пыток, то зачастую мы о них ничего не знали. Как правило, эти факты вскрывались лишь после того, как какой?нибудь журналист посещал тот или иной район и каким?либо образом выуживал информацию о них. Иногда мы узнавали о пытках из газет. В этих случаях из Сайгона сыпались телеграммы с вопросом: «Боже! Что там у вас творится?» Однако как официальная организация мы никогда не подстрекали полицейских к насилию… Более того, мы часто просили их отказаться от этой практики. Они обычно отвечали: «Хорошо, мы не будем этого делать».
Однако мы старались не присутствовать на допросах. Знаете, я не люблю смотреть на все эти вещи. Когда случается скандал, пятно тотчас ложится на ЦРУ, которое поддерживает, финансирует и консультирует местную полицию. Но ведь это несправедливо, и многие из нас сказали бы то же самое, если бы их об этом спросили»[29].
«Этот бывший сотрудник ЦРУ, — продолжает автор, — мыслит только категориями тайных операций, что весьма характерно для его ведомства… Таких людей следует держать подальше от должностей, которые дают власть и влияние. Нечего рассчитывать, что такие люди станут говорить правду сенатской комиссии. А ведь этот человек, наверное, любит своих детей и тщательно выкашивает лужайку перед домом. Если бы вы поговорили с ним лично, он, возможно, показался бы вам самим очарованием. Иначе говоря, это вполне разумное существо, а не автомат. Однако нетрудно заметить, что мораль для него кончается за порогом ЦРУ.
Нам всем пора взять на себя ответственность за насилие, которое совершается от нашего имени по всему миру. Как бы мы ни усиливали громкость приемников, в конечном счете мы услышим крики истязаемых людей. Пришло время покончить с тайными операциями ЦРУ, заставить правительство США соблюдать элементарные нормы международного права. Чем быстрее США покончат с такой деятельностью, тем лучше»[30].
Какое эхо может вызвать этот призыв в американском обществе? Кто из участников тайных операций откликнется на него? Может быть, тот, кто, по словам автора, мыслит категориями тайных операций, тот, для которого мораль кончается за порогом ЦРУ? Сомнительно. Ведь он считает себя только исполнителем, а приказы не обсуждают. Субординация освобождает убийцу от моральной ответственности.
Тогда, может быть, откликнутся те, кто готовит приказы, разрабатывает «сценарии» тайных операций, формирует сознание исполнителей? Давайте поближе познакомимся с одним из них, бывшим (но все еще влиятельным лицом в американском разведывательном сообществе) директором ЦРУ Уильямом Колби.
Кто же такой Уильям Колби, снискавший себе печальную славу «героя» вьетнамской войны? Как случилось, что этот «цивилизованный джентльмен», отличающийся безупречными манерами, хладнокровно отдал приказ о методичном уничтожении десятков тысяч людей? Какие при этом преследовались цели?
О некоторых подробностях из жизни бывшего директора ЦРУ сообщает Ллойд Ширер в статье, опубликованной американским журналом «Перэйд»:
Билл Колби — юрист по образованию. Он и внешне похож на юриста, учителя, министра, банкира, врача. На кого угодно, только не на того, кем он является на самом деле, а именно главным в стране «человеком — невидимкой», который длительное время занимал пост заместителя ЦРУ по тайным операциям.
Он был единственным ребенком в семье армейского офицера. Наиболее противоречивый отрезок его карьеры разведчика связан с участием в осуществлении операции под кодовым наименованием «Феникс». Эта операция предусматривала поимку, содержание под стражей, склонение к предательству и убийство вьетнамцев.
Ревностный католик, хороший и чуткий отец четверых детей, любящий и заботливый муж, Уильям Колби зарабатывает 42 тысячи долларов в год, а между тем он мог бы иметь в три раза больше, если бы занимал какую?нибудь гражданскую должность.
«Правда, это не приносило бы мне такого удовлетворения, — говорил Колби, — какое я получаю от своей работы»[31].
Более подробное представление о «работе», которая приносила такое «удовлетворение» Уильяму Колби, можно получить из протоколов слушаний сенатской комиссии, опубликованных в книге «Досье ЦРУ».
Председатель: Господин Колби, у меня есть к вам вопрос. Вы утверждали, что тайные операции отражают интересы национальной политики. Между тем известно, что, как только они становятся явными, ЦРУ тотчас выступает с опровержениями. Как же эти операции могут отражать национальную политику, если ни о них, ни о причастности к ним ЦРУ общественность не знает ровным счетом ничего?
Колби: Дело в том, г-н председатель, что инициатива по осуществлению этих операций, как правило, исходит от правительства Соединенных Штатов, президента, Совета национальной безопасности. Кроме того, о них информируется конгресс».
Опять хорошо знакомая отговорка: «я — исполнитель, приказы отдавали другие».
Тридцать пять лет назад на Нюрнбергском процессе то же самое твердили те, на чьей совести были миллионы человеческих жизней.
Голос из зала: Сколько человек вы убили во Вьетнаме?
Колби: Я хотел бы ответить на этот вопрос. Лично я не убил ни одного человека. (Смех в зале.) Программа «Феникс» являлась частью общей программы «умиротворения», осуществлявшейся правительством Вьетнама. Программа включала и несколько других компонентов: создание сил безопасности на местах для защиты деревень и распределение оружия среди добровольных групп самообороны, что, на мой взгляд, было смелым шагом, на который вряд ли решились бы правительства многих стран.
Программа правительства Вьетнама также предусматривала проведение выборов в деревнях и провинциях и передачу власти выбранным лицам.
Это давало бы местным властям право принимать решения по экономическому развитию своих районов. Существовали и другие программы, в частности мероприятия, рассчитанные на то, чтобы склонить к переходу на сторону правительства и разместить более 200 тысяч вьетнамских граждан, которые ранее находились на службе у вьетконговцев.
В рамках этой программы также предусматривался прием и устройство, а в дальнейшем возвращение в деревни сотен тысяч беженцев. В качестве составной части в данную программу входила программа «Феникс», цель которой состояла в выявлении коммунистических руководителей, организовывавших вторжение на территорию Южного Вьетнама и проводивших политику террора.
К 1968 году программа «Феникс» была в целом разработана. Началось ее практическое осуществление. Программа должна была внести элементы порядка в начавшуюся ранее отвратительную грязную войну. Она позволила принять меры для совершенствования методов ведения этой войны…
Голос из зала: Сколько человек было убито во время вашего пребывания там?
Колби: Я уже давал показания по этому вопросу. За более чем два с половиной года в рамках программы «Феникс» было арестовано 29 тысяч человек, 17 тысяч было склонено к предательству и 20,5 тысячи человек убито. Из них 87 % было уничтожено регулярными и военизированными подразделениями и лишь 13 % — полицией и аналогичными службами. Подавляющее большинство погибло в боях, перестрелках и засадах, остальные были убиты в ходе полицейских облав. Основной упор в программе «Феникс» делался на задержание, поскольку мы уважаем жизнь человека. (Смех в зале.) К тому же известно, что живой человек может дать информацию, а труп — нет»[32].
О том, какими способами добывалась информация от живых людей, рассказал в интервью журналу «Пентхауз» один из специалистов по программе «Феникс» В. Маркетти:
Вопрос: Что представляет собой Колби?
Ответ: Колби очень опасный человек. По складу ума он сродни Генриху Гиммлеру. Он относится к тем людям, которые в руководстве концентрационными лагерями преуспели бы больше, чем на посту директора ЦРУ.
Вопрос: Это его детище — программа «контртеррора» во Вьетнаме?
Ответ: Да. В поисках вьетконговцев они рыскали по деревням, убивали мирных жителей, похищали их, подвергали допросам и пыткам, наводя ужас на тех, кто симпатизировал противоположной стороне.
После ухода из ЦРУ я узнал от друзей, воевавших во Вьетнаме, что мы практиковали там, например, такие вещи: вставляли ствол в ухо жертвы и держали ее в таком положении, пока она не заговорит. В противном случае от выстрела в упор ее череп разлетался на части. Мы подводили провода с электрическим током к половым органам допрашиваемых и мучили их, стараясь вырвать показания. Многие из них сходили с ума. По нашей собственной оценке, в рамках программы «Феникс» было отправлено на тот свет 20 тысяч вьетнамцев. По мнению самих вьетнамцев, жертв было в два раза больше. Пытаясь оправдаться, Колби заявляет, что это были издержки. «Конечно же, — говорит он, — мы не отпускали грехов и ничего не прощали им».
Вопрос: Должен был Колби знать, что его люди совершают убийства?
Ответ: Конечно, он знал об этом. Иначе не могло быть. Он ведь возглавлял отдел и отвечал за всю программу: начальники региональных отделений регулярно информировали его обо всем, что происходило во Вьетнаме.
Вопрос: Означает ли это, что нынешний шеф ЦРУ — убийца?
Ответ: С официальной точки зрения — нет.
Конечно, нет… Практически невозможно доказать, что целое ведомство или его шеф погрязли в преступлениях. Просто они добивались своих целей, действуя чужими руками. Ведь чем грязнее работа, тем вероятней, что ее отдадут на откуп другому, стараясь остаться в стороне. В жарких боевых схватках обычно не сыщешь парней из ЦРУ. В них, как правило, участвуют какие?нибудь бывшие морские пехотинцы, авантюристы, испытывающие судьбу, наемники, перебравшиеся на новое место по завершении предыдущей операции. А поэтому, когда речь идет об убийствах, просто невозможно доказать, что к ним причастно ЦРУ. Вопрос: Означает ли это, что Уильям Колби не несет моральной ответственности за убийства по программе «Феникс»?
Ответ: Конечно, нет. Его роль можно сравнить с ролью генералов, которые посылают самолеты «В-52» с заданиями уничтожать деревни и убивать сотни людей. Такие люди ревностно посещают церковь и отличаются благочестием. Они учат детей никогда не обманывать взрослых. Ну а если спросить их: «Как же вы могли?» — они ответят: «Мы не убийцы. Мы никого не убивали. Это война, и мы просто выполняли приказ». Люди с таким складом мышления не задумываются над тем, что творят, и не отдают себе отчета в своих действиях»[33].
Нет, с таким выводом согласиться нельзя. Люди типа Колби прекрасно знают, что творят, полностью отдают отчет в своих действиях, которые даже приносят им удовлетворение, но, пойманные за руку, они на глазах, подобно хамелеонам, начинают приобретать защитную окраску, прикидываясь, что никак не поймут, о чем идет речь.
Изощренные пытки и массовые убийства лишь одна, видимая, сторона преступной деятельности ЦРУ во Вьетнаме. Сегодня имеются многочисленные свидетельства того, что Центральное разведывательное управление фактически стояло у истоков вьетнамской авантюры США, умышленно создав ситуацию, подтолкнувшую американских конгрессменов к принятию решения о вмешательстве во Вьетнаме.
К тому времени у ЦРУ был солидный опыт тайных операций в Индокитае. «Героем» ЦРУ в 50–х годах числился полковник Эдвард Лэнсдейл, тот самый «тихий американец», о котором Грэм Грин написал свою знаменитую книгу.
Разведывательная карьера Эдварда Лэнсдейла началась на Филиппинах, куда его послали в начале 50–х годов в качестве советника при министре обороны Рамоне Магсайсае. Располагая миллионами долларов из секретных фондов правительства США, Лэнсдейл рьяно принялся за дело и вскоре создал небольшую, хорошо обученную армию для борьбы с партизанами. Кроме того, он основал Филиппинское управление по гражданским делам, которое, по его замыслу, должно было стать главным центром «психологической войны» против повстанцев. О том, что на деле представляла собой «психологическая война», Лэнсдейл охотно рассказал в 1972 году американскому журналисту Стэнли Карноу:
«Во время одной психологической операции мы сыграли на суеверном страхе, который испытывают филиппинские крестьяне перед асуангами, или вампирами. Отряд психологической войны проник в намеченный район и распустил слухи, что асуанги обитают в районе, где находятся базы партизан.
После того как тревожные слухи распространились среди крестьян, отряд психологической войны залег в кустах, поджидая повстанцев. Когда появился партизанский патруль, мы схватили замыкающего, проткнули ему горло в «стиле вампиров», подвесили его за ноги, чтобы вытекла кровь, а затем бросили труп на тропинку. Столь же суеверные, как и все филиппинцы, повстанцы покинули этот район»[34].
В 1953 году миссия Лэнсдейла на Филиппинах была выполнена, Рамон Магсайсай стал президентом, и полковник с почетом вернулся в Вашингтон. Но там его ожидало новое серьезное поручение.
В 1954 году он отправился в Сайгон, где ему предстояло организовать «избрание» южновьетнамского диктатора Нго Дин Дьема на пост президента.
Приступив к формированию первых отрядов для поддержки режима Дьема, Лэнсдейл переправил обученных им филиппинцев в Сайгон готовить новые войска. Предприимчивый полковник сделал все, что было в его силах, и в 1955 году Нго Дин Дьем оказался во главе государства.
В начале 60–х годов в Вашингтоне начали понимать, что, сделав ставку на Дьема, совершили ошибку. Доморощенный диктатор недостаточно четко понимал, чего от него хотят заокеанские патроны.
«В документах Пентагона, — указывал Г. Мардонес, — имеется достаточно указаний на то, что Дьем мешал руководителям американской политики во Вьетнаме»[35].
Убийство Дьема было совершено хунтой генералов — заговорщиков, находившихся в тесном контакте с ЦРУ. Вот что рассказывает об этом американский разведчик — полковник Флетчер Праути:
«Дьем и его брат были убиты в октябре 1963 года. А летом 1971 года Ч. Колсон и Э. Хант вдруг неожиданно заинтересовались, можно ли подделать или изменить официальные сообщения госдепартамента, чтобы создать впечатление, будто покойный президент Кеннеди был непосредственно связан с убийством. Следует особо отметить, что планирование этих «грязных трюков», т. е. фальсификация документов с целью доказательства причастности Кеннеди, началось за несколько месяцев до появления в газете «Нью — Йорк таймс» документов Пентагона. В этих документах, якобы полученных из военного ведомства, содержалось весьма подробное описание того, что же в действительности произошло в конце лета 1963 года накануне убийства Дьема и его брата. При внимательном ознакомлении с этими материалами нетрудно обнаружить, что ЦРУ имело непосредственное отношение к разработке этого плана и что сотрудники ЦРУ принимали участие в его осуществлении.
Ни в одном из документов не содержалось конкретного указания или директивы, предписывающей совершить убийство. Тем не менее даже при отсутствии такого документа многие исследователи не сомневались в причастности ЦРУ к этому делу и знали, что Кеннеди не имел к нему никакого отношения. Сам Хант, судя по всему, в 1963 году находился в центре событий. В тот период он работал в ЦРУ и принимал непосредственное участие в подготовке мемуаров бывшего шефа Лэнгли Аллена Даллеса, смещенного с директорского поста президентом Кеннеди[36].
Нго Дин Дьем пришел к власти в Южном Вьетнаме в 1954 году при тайной поддержке США».
«К лету 1963 года, — продолжал Ф. Праути, — режим Дьема уже 10 лет осуществлял полный контроль над Южным Вьетнамом, а положение в стране становилось все хуже и хуже. В то лето крайнее недовольство сайгонским режимом достигло своего апогея не только во Вьетнаме, но и в Вашингтоне».
«К августу 1963 года в высших звеньях американского правительства, — пишет далее Ф. Праути, — были распространены специальные меморандумы. Ввиду их особой важности на них не было ни грифов секретности, ни регистрационных номеров: их попросту передавали из рук в руки те, кому ознакомление с ними полагалось по должности. В указанных меморандумах со всей откровенностью речь шла о недовольстве Дьемом и о необходимости избавиться от него.
Из штаб-квартиры ЦРУ полетели срочные запросы в Сайгон с требованием определить, насколько сильна оппозиция Дьему и кем его можно заменить.
ЦРУ, которое фактически привело Дьема к власти и в течение десяти лет настойчиво пыталось создать ему репутацию «отца нации», было в замешательстве. Аналитики Лэнгли никак не могли прийти к единому мнению относительно его дальнейшей судьбы. Некоторые считали, что Дьему и впредь следует оказывать активную поддержку.
Другие выступали за устранение Дьема. Сотрудники сайгонского бюро ЦРУ ратовали за кандидатуру генерала Дуонг Ван Мина, который казался им наиболее подходящей заменой Дьему. Были и такие, кто отдавал предпочтение более уравновешенному и, на их взгляд, заслуживавшему большего доверия генералу Нгуен Кьяну. Оба генерала считались фаворитами Вашингтона. В Сайгоне у них также было много сторонников. Так постепенно составился заговор с целью устранения сайгонского диктатора с политической сцены.
По Сайгону поползли слухи, что Соединенные Штаты, возможно, откажутся от поддержки Дьема. Такая информация играла на руку заговорщикам.
Тайная полиция Дьема и многие представители правящей элиты стали подумывать о бегстве из страны. Они были убийцами и казнокрадами и знали, что им не простят массовое уничтожение людей во Вьетнаме. Без поддержки США сайгонская правящая верхушка была обречена.
Постепенно созрел план переворота. Супруга Ну, родного брата диктатора, первая поняла, что в сложившейся обстановке ей, вероятно, лучше всего отправиться в длительную поездку по Европе и Соединенным Штатам. Это было весьма кстати.
Вслед за ней надо было убрать из страны Дьема и его брата Ну. Заговорщики разработали планы их участия в одной важной встрече в Европе. Они продумали все детали — от официальных приглашений до специального самолета, на котором братья должны были отправиться в Европу.
Накануне отъезда Дьема и Ну из страны ЦРУ приказало своим сотрудникам в Сайгоне установить более тесные контакты с лидерами заговорщиков. Личная охрана диктатора таяла на глазах.
Братья прибыли в аэропорт, но внезапно по совершенно неясным причинам повернули назад, сели в автомобиль и вернулись во дворец. Должно быть, они не поняли правил игры.
Они вернулись в пустой, словно вымерший, дворец. Телохранителей не было на месте: спасая собственную шкуру, они разбежались кто куда. Несколько минут Дьем и Ну провели в своих кабинетах за письменными столами. Потом, очевидно поняв, что произошло, они бросились к подземному туннелю. Еще через некоторое время оба были мертвы»[37].
Так очередная марионетка Вашингтона ушла с политической сцены. «Убрав» братьев Дьем, когдато им же возведенных на вершину государственной пирамиды, ЦРУ занялось поисками новых, более подходящих кандидатур, готовых слепо выполнять любое указание Белого дома. Всеведущие эксперты из Лэнгли тогда еще не знали, что последнее слово будет за вьетнамским народом, что любые попытки поставить на колени этот народ, навязать ему свою волю заранее были обречены на неудачу.
Тем не менее ошибкой было бы думать, что позорный провал «грязной войны» США во Вьетнаме положил конец преступной деятельности ЦРУ в Юго-Восточной Азии. Поражение США в Индокитае вызвало мощную волну антиамериканских выступлений в ряде стран Юго-Восточной Азии. Демократические круги этих стран, в частности Таиланда, решительно выступили за проведение прогрессивных преобразований и ограничение экономического и военно-политического присутствия США в регионе.
Сразу же после своего прихода к власти осенью 1973 года буржуазно — либеральное правительство провело ряд мер общедемократического характера, которые способствовали оздоровлению социально-политической атмосферы в стране и существенным образом сузили возможности США по использованию Таиланда в качестве военного плацдарма в регионе.
В 1974 году между США и Таиландом была достигнута договоренность о сокращении на 10 тысяч человек числа американских военнослужащих в стране. Одновременно таиландское правительство ограничило возможности действий американских самолетов с аэродромов Таиланда.
После этого прогрессивная таиландская общественность повела борьбу за полный и окончательный вывод всех американских войск из страны. В марте 1975 года объединение социалистических партий в новом парламенте Таиланда выступило с рядом предложений, в числе которых был призыв к легализации Коммунистической партии Таиланда и национализации ведущих отраслей промышленности.
Постепенно широкие слои таиландской общественности стали все активней втягиваться в движение за ликвидацию в Таиланде американских организаций, осуществлявших политическую экспансию США в стране. Многие демократические организации, в частности студенческие, высказались за прекращение деятельности американского Корпуса мира в Таиланде, заявив, что эта организация тесно сотрудничает с Центральным разведывательным управлением… Масштаб общедемократического и антиамериканского движения в стране всерьез встревожил правые круги Таиланда.
Опираясь на реакционно настроенные военные круги и проамериканские группировки буржуазии, правые в октябре 1976 года свергли правительство Таиланда и установили в стране военную диктатуру.
1976 год, когда реакция в Таиланде перешла в наступление, стал трагическим водоразделом в истории страны. В качестве одного из эффективных орудий реакции выступила правоэкстремистская организация «Красные буйволы», члены которой устраивали провокации против прогрессивного студенчества, организовывали убийства активистов Федерации фермеров Таиланда.
Особенно резко число убийств, совершенных правыми элементами, возросло в апреле 1976 года, во время парламентских выборов. Министр обороны Таиланда Праман Адирексан, лидер правой Тайской национальной партии, открыто провозгласил лозунг «Правые убивают левых».
Кровавая кампания террора, развязанная правыми силами, во многом определила исход выборов. Либеральные партии потерпели серьезное поражение, а правые партии взяли верх. Важным последствием этих событий было то, что многие представители либеральной интеллигенции и прогрессивных кругов, считавшие такой террор прелюдией к военному перевороту, вынуждены были уйти в подполье или покинуть страну.
Сокращение численности американских войск в Таиланде не ослабило личных контактов и межведомственных связей американского военного персонала с правыми элементами в таиландской армии, действовавшими за вывеской альянса «Новая сила — Красные буйволы». Соединенные Штаты продолжали тесно сотрудничать с официальными лицами, придерживавшимися правых взглядов.
Управление операций по подавлению коммунистической деятельности (переименованное позднее в Управление операций по внутренней безопасности) было создано в Таиланде в декабре 1965 года по настоянию американского посла Грэхэма Мартина[38].
Основной отдел этого управления, директорат по проведению операций, во главе с Сайюдом Кэдполом, представлял собой небольшую группу специалистов по подавлению внутренних беспорядков. Эта группа активно занималась созданием экстремистских антикоммунистических групп. Видное положение Сайюда среди членов правительства Таиланда было результатом его тесных связей с американцами, в частности с ЦРУ.
Связь американцев с Сайюдом осуществлял Пир де Сильва, специальный помощник Мартина по вопросам подавления внутренних беспорядков, высокопоставленный сотрудник ЦРУ, в свое время возглавлявший отделения ЦРУ в различных странах и работавший специальным помощником американского посла во Вьетнаме по борьбе с внутренними беспорядками.
Еще в период с 1966 по 1968 год де Сильва осуществил слияние нескольких «организаций по защите деревень» в одну, получившую название «Силы безопасности деревни», которую впоследствии стало финансировать управление Сайюда из средств ЦРУ. Кроме того, Сайюд и де Сильва создали «команды политического действия» для изучения настроений крестьян. Руководство ими, так же как и во Вьетнаме, где аналогичные «команды» действовали в рамках операций ЦРУ, осуществлялось совместными американо-таиландскими комитетами на общегосударственном уровне и на уровне провинций. Они договорились о выборе учебных полигонов, о местах вербовки и размещении команд, о вознаграждении агентов. Для финансирования этой программы также использовались средства ЦРУ.
Соединенные Штаты делали вид, что не замечают террористических акций и убийств, осуществляемых «Красными буйволами» и их сторонниками из партии «Новая сила», и продолжали сотрудничество с ними. Один высокопоставленный сотрудник американского посольства, которого спросили об отношении США к деятельности террористических организаций, сообщил журналу «Каунтерспай», что посольство не проявляло никаких признаков беспокойства по поводу террора, развязанного правыми силами. «Я вовсе не считаю, что это наша роль — указывать таиландцам, что им делать», — сказал он[39].
Соединенные Штаты неизменно придерживаются позиции «строгого нейтралитета», когда им удобнее не вмешиваться. Тот же сотрудник посольства пытался свести к минимуму серьезность развязанной правыми террористической кампании. «Акты насилия имеют место с обеих сторон, — сказал он. — Мне никогда не было ясно, кто что делал и против кого»[40].
Следует сказать, что некоторые сотрудники американской миссии не скрывали своих симпатий к партии «Новая сила» и «Красным буйволам» и даже открыто выступали в их защиту. В декабре 1975 года произошел такой случай. Молодого капитана сухопутных войск, который служил офицером охраны при специальной комиссии палаты представителей по розыску пропавших без вести во время ее нахождения в Бангкоке, случайно спросили о «Красных буйволах». Он с явным удовольствием сообщил, что руководители «Красных буйволов» говорили ему об убийстве 100 таиландских коммунистов, планируемом до 20 марта (последний срок вывода американских войск).
За несколько недель до переворота высокопоставленный государственный деятель Таиланда Сени Прамот поведал одному иностранному гостю, что обе организации финансируются ЦРУ. Он, правда, не сообщил никаких подробностей о способе финансирования, но в августе 1975 года стало известно, что Управление операций по внутренней безопасности имеет тайный годовой бюджет около 500 миллионов бат (25 миллионов долларов)[41]. ЦРУ уже давно финансирует деятельность этого управления, и вполне вероятно, что средства ЦРУ предназначались для создания правых полувоенных группировок.
Когда полковника Судсая, начальника отдела Управления операций по внутренней безопасности, спросили о поддержке ЦРУ, он ответил: «Иногда я удивляюсь, почему они не поддерживают нас, ведь мы делаем то, что должно им нравиться».
Разумеется, Центральному разведывательному управлению деятельность Судсая была по душе. Поэтому оно и платило ему не скупясь. Удивляться приходится в данном случае разве что бесцеремонности платного провокатора, который, получив солидный куш, продолжает жаловаться на бедность.
…Тайная война ЦРУ против народов Юго-Восточной Азии продолжается. Какие новые разоблачения преступной деятельности Лэнгли принесет завтрашний день?