13 марта 1993 года, суббота, день

13 марта 1993 года, суббота, день

Москва. Старая площадь. Администрация Президента.

6-й подъезд, седьмой этаж, кабинет 705

Через несколько минут, преодолев два поста проверки документов, Орлов уже поднимался в лифте на седьмой этаж высокого здания из стекла и бетона, спрягавшегося за помпезными фасадами бывшего ЦК КПСС.

— …Да их там еще навалом! Выбирай что хочешь! — светловолосая девчушка в шубке, стоящая боком к Андрею, щебетала что-то своей подружке.

— Там, наверное, одни классики… На что они мне?

— Нет же, Светка, я присмотрела там такие альбомчики… Про Париж там… ну еще, знаешь, про… Это… Как там? Всякие выставки… А фотографий сколько!

— И что, все разрешили брать?

— Да, пожалуйста! Шкафы-то старые надо освобождать. Вот эти книжки и вынесли в коридор. Сказали, кому надо, пусть разбирают..

— А где это?

— Да у нас в третьем подъезде!

Весь этот диалог происходил, пока лифт поднимался на седьмой этаж. Но даже и этого короткого времени Орлову хватило понять, что обрывок разговора двух девушек, по-видимому, работающих в этом здании, касается бывшего партийного имущества — книг, фотоматериалов, альбомов, которые в одночасье вдруг стали совершенно ненужными и бесполезными. Новая власть, занявшая апартаменты прежних хозяев, не нуждалась в осколках прошлого, тем более, что они не представляли какого-либо практического интереса. «Экспроприировав» все материальные ценности и документальные материалы, новый чиновный люд, занявший кабинеты в комплексе зданий бывшего ЦК, не забыл и о многочисленной обслуге, которой тоже надо было дать поживиться за счет прежних владельцев кабинетов. А в цековских шкафах накопилось немало! Во всяком случае, многие сотрудники администрации пополнили свои библиотеки редкими книгами и живописными альбомами.

ВОСПОМИНАНИЯ: «…Помню, когда я в начале девяностых вселился в свой кабинет, но коридорам еще ходил испуганный персонал бывшего ЦК. Они все были подавленные, опущенные… У одной стены стоял узкий стеллаж. Там было очень много книг — не только полные собрания сочинений Ленина, но и разные книги, которые давали в ЦК на проверку как контрольный экземпляр. Я как-то смотрю: уборщицы складывают всю эту литературу в большие зеленые мешки. Спрашиваю их: „Куда вы все это, в библиотеку?“ „Какую библиотеку, — отвечают они, — на свалку!“ А в сейфе я тоща нашел последнюю Программу Компартии…» (Из воспоминаний Е.И. Владимирова, в 1992–1994 годах — специалиста-эксперта Управления кадров Администрации Президента).

* * *

— Андрей Нетрович, ну наконец-то! — воскликнул высокий немолодой человек с седой шевелюрой, когда Орлов вошел в один из кабинетов седьмого этажа.

— Был? — он перешел сразу почему-то на «ты». — Был у Филатова? Ну как? Когда выходишь на работу?

Голос хозяина кабинета был не просто радушный, а подчеркнуто благожелательный, как будто человек, которому он принадлежал, только и ждал, когда Орлов появится на пороге его кабинета.

Это был прекрасный и просторный кабинет с громадными окнами во всю стену, большим письменным столом и длинным столом для заседаний с рядами стульев по бокам. Вдоль противоположенной окну стены стояли книжные шкафы с зеленоватыми шторками под стеклами, маленький столик с графином и стаканами. На широком низком подоконнике стоял десяток горшков с цветами, среди них было несколько цветущих кактусов и каких-то других цветов, названия которых Орлов не знал.

Но самым замечательным в кабинете был удивительный вид из окна — на башни и соборы Кремля, крыши домов Китай-города, стеклянную галерею ГУМа, силуэты высотных зданий вдалеке. С такого ракурса Андрей еще не видел ни Спасскую башню, ни здание Правительства с развевающимся над его куполом трехцветным флагом, пи колокольню Ивана Великого. Да и фотоснимков, изображающих Москву с этой точки, он тоже не мог припомнить.

— Какой у вас вид из кабинета, Нетр Васильевич! Чудо!

Эго было первое, что ответил Орлов на вопрос седовласого хозяина кабинета, являвшегося начальником Отдела контроля за защитой государственных секретов Управления кадров Администрации Президента. Именно к нему и был назначен Орлов первым заместителем — на должность, которая была введена специально но указанию Сергея Александровича Филатова.

Петр Васильевич Романенко, которому было около шестидесяти, когда-то служил в органах госбезопасности и, выйдя на пенсию, стал работать в администрации, осуществляя руководство отделом, главной целью которого было предотвратить утечку важной государственной информации из высших эшелонов власти, какими являлись Администрация Президента и Аппарат Правительства, занявшие в девяносто втором году комплекс зданий на Старой площади. Под его началом работало несколько человек, в основном выходцев из режимных служб разных союзных министерств и правоохранительных органов — серьезных, зрелых, уравновешенных людей с солидным профессиональным опытом и знанием премудростей, мало известных широкому кругу.

Учитель истории и литературы по образованию, Нетр Васильевич еще в хрущевские времена отслужил срочную службу в армии, немного поработал в Грозненском горкоме комсомола, а затем пришел на службу в органы и более двадцати лет проработал в Чечено-Ингушетии. От этого периода жизни у него остался неисчерпаемый кладезь бытовых наблюдений и интересных историй, любопытных жизнеописаний и чекистских сюжетов. Потом он прошел Афганистан, многократно бывал за границей, где выполнял разные непростые задачи, суть которых, наверное, так навсегда и останется тайной за семью печатями. Уйдя на пенсию после беспокойных лет перестройки, кое-ще грозящей превратиться в перестрелку, он захотел, как и многие люди в его возрасте, найти тихую заводь, где можно было, особенно не напрягаясь, поработать, но оставаться при этом на виду, пользоваться уважением и хранить печать многозначительности.

ВОСПОМИНАНИЯ: «В моем кабинете и кабинете начальника управления поначалу продолжали висеть портреты Ленина, оставшиеся с цековских времен. Никто ни от меня, ни от Дим Димыча не требовал их снять. Я был удивлен. Потом, вроде, волна какая-то пошла, звонит начальник управления и приглашает нас с Романовым к себе: „Зайдите посмотреть, какую я хорошую картину у себя повесил“. Смотрим, а в той рамке, в которой был портрет вождя, вставлена картина, изображающая какой-то город. Мы намек, конечно, поняли… Через некоторое время я сделал то же самое…» (Из воспоминаний ПЛ. Романенко, в 1992–1994 годах — начальника отдела Управления кадров Администрации Президента).

На Старой площади за полгода до прихода туда Орлова Романенко оказался с легкой руки его бывшего начальника, ставшего впоследствии первым заместителем министра. Дело было следующим образом. Однажды Нетру Васильевичу, работавшему преподавателем в специальном учебном заведении, позвонил Голушко[32] и пригласил к себе на разговор. Когда Романенко предстал перед очами первого заместителя министра безопасности, тот его без обиняков спросил:

— Хочешь поработать в Администрации Президента? Я на днях разговаривал с Нетровым[33]. Тот мне посетовал, что у него на Старой площади творится форменный бардак: повсюду валяются и пропадают важные документы, а на службу приходят совершенно непонятные люди… Кто орал громче всех на площади, теперь стал чиновником… Надо во всем этом хозяйстве как следует разобраться. Найди, говорит, мне кандидатуру человека, который был бы из вашей системы, но при этом уже не ваш. Чтобы был не солдафон и легко вписался в нашу среду. Я сразу назвал твою кандидатуру.

— Я себя не вижу в этом качестве. — Нетр Васильевич с удивлением посмотрел тогда на своего бывшего начальника. — Это не мое!

Голушко еле заметно нахмурился:

— Твое не твое! Ты что, не видишь, какая ситуация? Ты всю жизнь проработал в органах. Неужели тебя не волнует, что будет с нашей страной?! У тебя есть опыт. Так давай поможем навести порядок! Думаешь, они не найдут другого человека? Найдут, только какою? Ты меня не подведи. Я твою фамилию уже назвал. Сходи на беседу, подумай.

А уже через пару дней Романенко вместе с начальником Управления кадров оказался в кабинете Нетрова в Кремле. Тот без долгих преамбул сразу объяснил цель назначения на должность:

— Мы в Управлении кадров создали специальный отдел, и вы, если мы примем решение, должны будете организовать здесь оперативную работу. Это необходимо для того, чтобы прекратить утечку важной информации. Представьте, мы сидим здесь, обсуждаем что-то, а через некоторое время информация уже в газетах! А о документах я уже не говорю! Валяются где попало! Да и не мешало бы разобраться, кто у нас здесь работает!

— Вы знаете, — возразил Нетр Васильевич, — я этого не смогу сделать. По положению я не имею права проводить здесь оперативную работу. Это могут делать только два ведомства — Министерство безопасности и МВД. — Сказав это, он увидел на лице Нетрова тень раздражения. «Пс нравится!» — отметил про себя Нетр Васильевич и добавил — Эту работу я могу организовать только совместно с Министерством безопасности.

— Вот это я и имел в виду! Хорошо? Кроме вас у нас есть еще несколько кандидатур. Если мы остановимся на вашей — вас известят.

На этом аудиенция была закончена. Нетр Васильевич решил, что, скорее всего, не понравился Нетрову и с облегчением отправился восвояси. Но, как оказалось, все было иначе, и уже через несколько дней он был назначен начальником отдела в Управление кадров Администрации Президента.

ВОСПОМИНАНИЯ: «Отдел кадров был преобразован в Управление кадров. Именно тоща пришел к нам в администрацию Романенко. Его тоща не сразу утвердили, сомневались… Не кондовый чекист, интеллигентный человек, контактный, умел расположить к себе человека, поговорить. Любил Есенина, читал его стихи… Но, мне казалось, что он иногда был чрезмерно подозрительным. Выбирал из анкеты казавшиеся ему сомнительными факты и на этом акцептировал свое внимание. А потом убеждал руководство, что этого человека не надо принимать на работу. Трудился он спокойно, неспеша, без большого напряжения. Любил беседы на отвлеченные темы…» (Из воспоминаний Е.И. Владимирова, в 1992–1993 годах — специалиста-эксперта Управления кадров Администрации Президента).

— Андрей Нетрович, я очень рад, что ты пришел. А то я тут один… — Нетр Васильевич сделал какой-то неопределенный жест рукой, видно, призванный показать, как тяжело ему приходится стоять на защите государственных интересов. — Тут такие люди! Приходится работать, как говорят, во враждебном окружении.

— Ну уж вы, Нетр Васильевич, скажете… Все-таки это ж — администрация!

— Что ты, Андрей Нетрович! Здесь такое творится! Если тебе вес рассказать — не поверишь! Никакого порядка! К секретам допускают кого не лень! Иностранцы повсюду шастают! А в Аппарате Правительства! Ужас просто! Взятки! Информацию сдают! За деньги готовы продать мать родную!

— Да, Филатов мне говорил об этом. Он…

— А что Филатов! Да он ничего и не знает! Вот Дим Димыч докладывает кое-что ему, а так… В общем, теперь нам вместе будет легче. А Сергей Александрович разрешил обращаться прямо к нему?

— Да. Сказал, чтобы я докладывал все непосредственно ему. Даже телефон прямой дал. И домой… и на дачу тоже. А Дим Димыч, это кто? Румянцев?

— Он самый. Дмитрий Дмитриевич Румянцев. Его все так зовут здесь — «Дим Димыч». За глаза, конечно. А ты к нему пойдешь? Доложиться-то надо!

— Конечно, Нетр Васильевич. Сейчас прямо и пойду. Мы договорились с ним по телефону, что после разговора с Сергеем Александровичем… Надо же познакомиться с начальником!

— Давай, иди! Может, позвонить, узнать, на месте ли он?

— Не надо, Нетр Васильевич, я сам.

— Да, кстати, Андрей Нетрович, а ты стихи любишь? — без всякой связи спросил Романенко.

— Что? Стихи?

— Ну да! Стихи любишь читать? Есенина, Пушкина, Лермонтова, может быть?

— М… мм… Люблю, — неуверенно ответил Орлов. — А что?

— Ну, ладно! Потом! Давай! Ни пуха! — Нетр Васильевич вдруг вплотную приблизился к Орлову и полушепотом проговорил: — Дим Димыч очень влиятельный человек! К нам… — он пристально посмотрел на Андрея, — ну… к органам он относится хорошо. Но сам себе на уме. Кого не взлюбит… Но я думаю, ты, Андрей Нетрович, должен ему понравиться!

Орлов улыбнулся показавшемуся ему очень странным напутствию Нетра Васильевича и вышел из кабинета.