Кавказский фронт: весна и лето 1915 г. Геноцид армян, ассирийцев и греков

Кавказский фронт: весна и лето 1915 г. Геноцид армян, ассирийцев и греков

Весной и летом 1915 г. активные действия возобновила Кавказская армия. Придя в себя после провала под Сарыкамышем, турецкое командование начало восстанавливать боеспособность своей 3-й армии (командующий – Махмуд Камиль-паша, начальник штаба – майор Феликс Гузе) за счет войск, перебрасываемых из 1-й и 2-й (район Проливов) и 4-й (Сирия) армий. К марту 1915 г. ее численность выросла с 12 до 65–70 тыс. человек, не считая 28 тыс. резервистов, проходящих обучение, и 7 тыс. пополнения, находящегося в пути¹. Штаб 3-й армии планировал перейти в наступление летом – на этот раз по Алашкертской долине с целью прорыва через нее к Эривани и далее к Тифлису². Для того чтобы отвлечь внимание русских военных от центрального участка фронта, турки, как и в начале войны, попытались активизироваться на флангах – в Аджарии и Персии. В марте 1915 г. в Урмию были переброшены 3-я и 5-я сводные дивизии, вместе с 36-й пехотной дивизией они составили основу сводного корпуса Халил-бея³.

Русские войска, отразив наступление турок, ликвидировали угрозы флангам Кавказской армии. К 25 марта (7 апреля) была очищена территория верхней Аджарии, где в ноябре 1914 г. туркам удалось спровоцировать восстание. Русские войска начали переходить государственную границу – реку Чорох⁴. 22 апреля (5 мая) в Северной Персии в районе уездного центра Дильман был разбит отряд Халил-бея. Турки отступили, оставив под городом около 3,5 тыс. убитых, а в самом Дильмане – полевой госпиталь с ранеными и врачами⁵. Победа над Халил-беем имела не только военное значение: персидские курды (численность примкнувших к нему ополчений оценивалась приблизительно в 15 тыс. человек)⁶ не хотели следовать за отступавшими турками и продолжать военные действия. Это было тем более важно, что с первых дней войны турки и курды развязали в Северной Персии массовую резню не только армян, но и ассирийцев⁷.

Турецкие и курдские отряды грабили и мусульман, особенно активно изымая продовольствие, но отношение к христианам было более жестким. В уезде Салмас Хойской провинции проживали около 70 тыс. человек, и четверть из них были христианами – это были армяне и айсоры⁸. Здесь, только рядом с Дильманом, были разгромлены 20 христианских селений: школы, церкви, библиотеки сожжены и осквернены, население вырезано. Особенно пострадало село Гефтуван⁹. «Трупы носят следы зверской расправы, – отмечал очевидец, – по преимуществу топорами, кинжалами и тупыми орудиями. Запасы продовольствия частью увезены в Турцию, частью сожжены»¹⁰. В результате резни, устроенной турками в Персии, в сторону русской границы потянулись беженцы – армяне, айсоры и греки. В начале 1915 г. в русских пределах их насчитывалось уже около 45 тыс. человек¹¹.

Сценарий действий был похож на тот, что использовался в Западной Армении: как правило, и тут начинали с деревень, где прежде всего истреблялись мужчины. Их связывали группами по 3–5 человек, конвоировали на кладбища, где и резали. После этого наступал черед насилий над женщинами и детьми, которых затем также по большей части убивали. Трупами людей забивали колодцы, чтобы отравить источники воды для случайно спасшихся¹². О масштабе этих действий можно судить по тому, что в кратчайшие сроки, за несколько месяцев, из 50-тысячного айсорского населения были истреблены около 20 тыс. человек, остальные скрылись в районах, контролируемых русскими войсками, или на территориях французских и американских миссий¹³.

Около 10 тыс. человек, не сумевших бежать к Джульфе, укрылись под покровительством энергичного американского консула в Урмии¹⁴. Вскоре территория миссии была осаждена: недостаток воды и продовольствия сразу же поставил под угрозу жизни собравшихся там людей¹⁵. Этого туркам и курдам было явно недостаточно. После поражения под Тавризом они решили отыграться на всем мирном христианском населении. По свидетельству американского консула, турки, несмотря на его протесты, ворвались на территорию миссии и установили там виселицы. Начались издевательства и казни священников, а затем и мирян. За один день были убиты несколько сотен человек¹⁶. Только после прихода русской армии несчастные айсоры смогли почувствовать себя безопасно в районе Дильмана. В ответ на протест американского правительства турки заявили о своей готовности компенсировать убытки местных жителей. Разумеется, это была очередная ложь¹⁷.

К сожалению, спасти все население огромного региона, которое превратилось в объект массового уничтожения, не удалось. Одновременно с действиями в Персии младотурецкое правительство приступило к истреблению коренного населения Западной Армении. Широкомасштабные карательные меры турок против христиан после провала под Сарыкамышем были предвестником геноцида, организованного младотурками с целью свалить ответственность за катастрофу на головы армянского населения своего государства и, воспользовавшись войной, добиться его полного уничтожения. Используя военное положение, младотурки решили уничтожить армянский народ, таким образом раз и навсегда ликвидировав угрозу создания автономной и перспективу возникновения независимой Армении. Турецкие части обычно начинали резню с деревень, постепенно приближаясь к городам.

В одном из самых крупных из них – Ване турок ждал неприятный сюрприз. Армянское население города превышало турецкое (около 22 тыс. человек против 15 тыс.), к тому же оно было сосредоточено в армянской части города¹⁸. Видя, что происходит в округе, и не желая ожидать своего уничтожения, оно восстало против турецких властей в ночь с 31 марта (13 апреля) на 1 (14) апреля. Восстание возглавил Арам Манукян, один из трех лидеров армянской общины¹⁹. Остальные двое были приглашены на переговоры, арестованы и позже убиты²⁰. У горожан не было артиллерии, а жженный кирпич и глина, из которых были построены стены домов и оград в городе, не могли стать надежным укрытием даже от пуль²¹. Положение складывалось тяжелое.

Тем не менее повстанцы сумели установить хорошо организованный порядок, преимущество которого проявилось практически немедленно. Армянские отряды насчитывали около 6 тыс. человек, большей частью не вооруженных, которым на разных этапах боев противостояли от 8 до 10–12 тыс. человек (значительную часть этих отрядов составляли стекавшиеся грабить и убивать курды и турки из близлежащих деревень – точному подсчету эти банды не поддаются)²². Жандармские части были изгнаны из города восставшими, против которых направлена 5-я сводная турецкая дивизия²³. Информацию об этих событиях русское командование получило в конце апреля от епископа армянской церкви Северной Персии²⁴, после чего было немедленно принято решение отправить необходимые части к Вану, чтобы избежать уничтожения там христианского населения²⁵.

26 апреля (9 мая) первая информация о восстании была подтверждена телеграммой от председателя комиссии по оказанию помощи беженцам в Джульфе: «Пробравшиеся из Вана с поручением трое армян сообщают, что восставшие в Ванском вилайете армяне заперлись в Аревнском квартале Вана. Войска Джемаль-паши вместе с курдскими полчищами окружили Ван и бомбардируют его. Патроны восставших на исходе. Окрестные христианские селения разрушены»²⁶. Справедливость этих слов получила немедленные доказательства. Победа над Халил-беем сделала возможным продвижение в сторону Вана с разных направлений. К этому времени на центральном участке фронта русские войска теснили противника. 27 апреля (10 мая) 4-й

Кавказский армейский корпус начал наступательные операции четырьмя отрядами: Эриванским, Баязетским, Макинским и Азербайджанским²⁷.

На острие наступления на Ван находился Баязетский отряд. Он состоял из Закаспийской казачьей бригады, двух батарей, одной конной, трех пеших сотен пограничников и трех армянских добровольческих дружин²⁸. Они начали формироваться в конце 1914 г., и к началу 1915 г. четыре из них, приблизительно по 1 тыс. человек в каждой, уже находились на фронте²⁹. Войска двигались к городу через высокогорный Тапаризский перевал. Условия наступления были весьма тяжелыми. «Несмотря на весеннее время, – писал участник похода, – весь перевал был покрыт толстым снежным покровом; в некоторых местах нашим войскам приходилось идти по пояс в снегу. Пехота собственной грудью расчищала дорогу. Конница двигалась с большими затруднениями»³⁰. Большое значение имел тот факт, что личный состав армянских дружин во многом был укомплектован людьми, прекрасно знавшими местность и ее особенности, что в значительной степени облегчало движение³¹.

Попытавшиеся остановить отряд турки и курды были разбиты: их сбили с перевала и отбросили в долину³². Уже 23 апреля (6 мая) перевал был преодолен³³. 11 мая русский авангард занял село Бегри-Кала у подножия Тапариза по дороге на Ван³⁴. В этом спешно брошенном курдском селе были освобождены несколько десятков девушек-армянок из вырезанных в долине сел³⁵. 30 апреля (13 мая) Баязетский отряд сосредоточился на склонах Бегрикалинского ущелья. Выходя в долину, его войска постоянно сталкивались со знакомой картиной весьма характерной для турок деятельности: разоренные села и трупы вырезанных армян³⁶. То же самое встретили и войска Азербайджанского отряда: «По дороге было много трупов человеческих изуродованных, а также лошадиных, которые распространяли ужасное зловоние. Это были все искалеченные армяне курдами и отрядом Джемаль-паши»³⁷.

Не удивительно, что варварская жестокость вызывала соответствующую реакцию. Три армянские добровольческие дружины Баязетского отряда насчитывали до 3 тыс. штыков³⁸. У многих добровольцев на территории Западной Армении оставались семьи и родственники, рассказы беженцев и картины турецких зверств чрезвычайно озлобили дружинников³⁹. «Они были очень ценными помощниками казачьему отряду в этой операции, – вспоминал ее участник. – К тому же они дрались фанатично, и ни турки, ни курды армян, как и армяне их, в плен не брали. Они уничтожали друг друга в бою безжалостно»⁴⁰. С апреля 1915 г. началось массовое избиение армянского населения Османской империи. Турецкие власти практиковали следующий образ действий: для начала аресту или мобилизации подвергалось мужское население от 16 до 70 лет, которое потом уничтожалось, после чего оставшихся женщин, детей и стариков выселяли в отдаленные районы, расправляясь с ними по дороге⁴¹.

Проведенное русскими властями весной 1916 г. следствие в Мушском вилайете пришло к следующим результатам: «Обыкновенно делалось так: вырывали большие ямы, к ее краям сгоняли женщин с детьми, и матерей заставляли сталкивать в эту яму детей, после этого яма засыпалась немного землей, далее на глазах связанных мужей их армян насиловали женщин и убивались после всего этого и мужчины. Трупы заполняли яму почти доверху. Часто христиане сгонялись к реке и сбрасывались с моста в воду, причем выплывавшие ловились и сбрасывались вторично»⁴². Все это происходило далеко не в одном вилайете. Картины турецкой жестокости были столь типичными, что армянские селения наступавшие угадывали по самому простому признаку. «Село. На рысях вскакиваем в него, – вспоминал казачий офицер. – По трупам вырезанных женщин и детей определяем, что село армянское»⁴³. Масштабы зверств превосходили все мыслимые пределы даже для общества, в котором жизнь человека, особенно христианина, никогда не стоила дорого. В ряде районов против расправ над детьми и женщинами энергично восстало мусульманское духовенство, что привело к трениям между духовными и светскими властями⁴⁴.

Руководители Турции к этому времени перешли от широкомасштабной резни к геноциду. Для успокоения общественности необходимо было придать политическому решению особую санкцию духовной власти. На совещании руководителей правящей партии итог подвел шейх-уль-ислам: «С точностью доказано, что армяне приносят вред. Раз они восстали против нашей партии «Иттихад ве тераки», вынудили к постыдному бегству зятя героя свободы Энвер-паши (имеется в виду вали Вана Джевдет-бей. – А. О.), то следует без колебаний истребить всех их до единого. Даже я готов дать желанное решение – фетву. Не думайте, что перед вами невежда. Во мне говорит признательность; благодаря свободе, я сделался ктитором, являюсь духовным наставником 50 тысяч учащихся медресе. Я делаю заключение: так как вред всеобщий, то во избежание его позволительно совершить частичный вред. Согласно юридическому принципу, не принимаются во внимание старики, дети или женщины, инвалиды или немощные – всех убивают или истребляют»⁴⁵. Инструментом истребления стал так называемый закон о депортации. На практике «депортация» оказалась изгнанием свыше 1,5 млн человек и уничтожением значительной части изгнанных⁴⁶.

12 (25) апреля 1915 г. С. Д. Сазонов обратился к послам России во Франции и Англии с предложением одновременно опубликовать совместное обращение к Порте, «в котором личная ответственность за избиение армян возлагалась бы на всех членов турецкого Совета министров, а также на всех гражданских и военных должностных лиц, прикосновенных к этим событиям»⁴⁷. 13 (26) мая последовал протест союзных держав, опубликованный в прессе: «В половине апреля нового стиля резня армян имела место в Эрзеруме, Бергане, Эгене, Битлисе, Муше, Фасуне, Зейтуне и во всей Киликии. Поголовно вырезаны жители сотен деревень в окрестностях Вана. В самом Ване армянский квартал осаждался курдами. В то же время в Константинополе турецкое правительство подвергает арестам и небывалым притеснениям мирное армянское население. Ввиду этих новых преступлений, совершаемых Турцией против человечества и цивилизации, союзные правительства России, Франции и Англии публично заявляют Порте, что они возлагают личную ответственность за эти преступления на всех членов турецкого правительства, а также на тех его местных представителей, которые окажутся причастными к подобной резне»⁴⁸.

4 (17) мая противник в последний раз попытался остановить наступление Баязетского отряда у села Джаник на северо-восточном берегу Ванского озера. Турки и курды были разгромлены, и началось их повальное бегство с позиций и из Вана. Уже на следующий день город был свободен от турецких войск и примкнувших к ним любителей резни и погромов⁴⁹. 6 (19) мая, в день рождения императора Николая II, после энергично проведенного наступления русские войска заняли Ван⁵⁰. Их с цветами в руках и пением «Боже, Царя храни!» встречало местное население во главе с епископом армянской церкви⁵¹. На следующий день штаб Кавказской армии сообщил: «Наши войска заняли Сарай, Ван и Башкалу. Турки бежали на Битлис и к югу»⁵². Для того чтобы выказать внимание к добровольцам, им дали возможность организовать торжественный вход в город. Дружины приветствовали отряды повстанцев во главе с их руководителем под залпы трофейной артиллерии⁵³. В Ване были захвачены 26 орудий, большое количество стрелкового оружия, значительные запасы пороха и правительственная касса⁵⁴.

Уже при подходе к городу солдат начали встречать бежавшие от резни в горы люди, походившие на скелеты. Самым тяжелым зрелищем были трупы мумифицированных от голода детей. Войска подобрали большое количество сирот, их кормили и оказывали медицинскую помощь⁵⁵. Кроме того, после взятия города в американской миссии остались около тысячи турецких женщин и детей, которые были переданы командиру Баязетского отряда генерал-майору А. М. Николаеву⁵⁶. Ситуация в Ване в эти дни была близкой к катастрофе, город переполняли следы турецких преступлений. «Таких насмотрелись картин, – писал русский военный врач, – что все виденное до сих пор было просто детской шуткой. Армяне здесь жили очень богато. И турки не только убивали их, но и грабили убитых. Все дома были разграблены. Грабители могли унести только немногое, деньги и драгоценности… Остальное, что нельзя было унести, старались изломать, уничтожить. В одном богатом доме мы увидели на пороге, очевидно собственной комнаты, лежала женщина с разрубленной головой, а внутри комнаты на кроватке – совсем крошечный ребенок, истыканный не то кинжалом, не то штыком»⁵⁷.

Остается только удивляться тому, что, пройдя через резню и угрозу полного уничтожения, армянское население Вана нашло силы для того, чтобы не следовать примеру зверств, продемонстрированному турками и курдами. Покровительство над женщинами и детьми взял на себя Земский союз и его представитель на фронте графиня А. Л. Толстая⁵⁸. Положение оставалось тяжелым: в город под защиту военных властей постепенно стягивались новые и новые беженцы. Александра Львовна вынуждена была обратиться с открытым письмом за помощью к русской общественности: «После ухода мужского мусульманского населения из Вана и окрестностей остались тысячи больных и истощенных женщин и детей в бедственном положении. До сих пор их поддерживало американское консульство, истощившее решительно все средства. Я командирована Всероссийским земским союзом для оказания помощи. Пожертвованных средств не достает и хватит на ограниченное время. Зная отзывчивость русских на страдания ближних, я уверена, что и на этот раз общество не останется безучастным и откликнется пожертвованиями»⁵⁹.

После взятия Вана, для того чтобы избежать сложностей в отношениях с курдским и турецким населением, русское командование перевело часть армянских добровольческих дружин в Персию⁶⁰, в апреле они получили примерное штатное расписание: каждая из них делилась на четыре роты, конную команду и обоз. Всего в каждой дружине положено было иметь 966 человек и 113 лошадей⁶¹. Часть дружин в июле 1915 г. была отведена для доукомплектования в Эривань, и уже с сентября они вновь оказались на турецком фронте⁶². К весне 1916 г. на базе семи дружин было сформировано шесть отдельных армянских батальонов (1-я дружина по причине немногочисленности пошла на укомплектование остальных, и в результате дружины со 2-й по 7-ю сформировали батальоны с 1-го по 6-й)⁶³. Каждый из них имел приблизительно по 800 человек, во главе стояли офицеры действительной службы – армяне. Они действовали энергично и получили полное одобрение со стороны командования⁶⁴.

9 (22) мая 1915 г. для стабилизации положения в Персии и оказания давления на курдское население в провинции Азербайджан Н. Н. Юденич направил конный отряд генерал-лейтенанта К. Р. Шарпантье, состоявший из шести полков при 12 горных, 10 полевых орудиях и восьми пулеметах, в конный рейд от Тавриза и вокруг озера Урмия⁶⁵. Эта задача была успешно выполнена. 18 (31) мая этот отряд занял город Урмию, восстановив таким образом контроль над этим районом Персии⁶⁶. Образцовые действия прекрасно дисциплинированных кавалерийских частей имели значительный эффект. Как отмечал русский консул в Урмии В. П. Никитин: «В мае месяце, следовательно, мы могли считать себя и действительно были хозяевами положения в Азербайджане»⁶⁷.

6 (19) июня, совершив поход в 800 верст, конница К. Р. Шарпантье прибыла в Ван и влилась в состав 4-го Кавказского армейского корпуса⁶⁸. «Вытеснение турецких войск из пределов Персии, – гласил официальный обзор положения дел на Кавказском фронте, – занятие г. Урмии и особенно Ванского округа, откуда исходили все турецкие экспедиции в пределы Персии, должны убедить персов в турецкой немощи и тем самым разрушить все германские планы вовлечения персов в войну»⁶⁹. Русское контрнаступление в сторону Битлиса вскоре вновь дало возможность убедиться в том, что истребление турками целого народа носит целенаправленный и систематический характер. «В завоеванном теперь нашими войсками крае, – сообщала статья «Поголовное истребление армян», помещенная в «Новом времени», – все мужчины были вырезаны, женщины и девушки увезены жандармами, курдами или правительственными чиновниками султана Решида, скот угнан, а дома разграблены. Одновременно с этим происходил поголовный погром армян в окрестностях Хныса-Калы, Верхнего и Нижнего Буланыка, в Битлисском округе»⁷⁰.

Успех в Западной Армении и Северной Персии был вполне очевиден, но возможности развить его далее не было: имевшихся сил хватало только для того, чтобы в начале июня отбить контратаки противника к северу от Ванского озера⁷¹. Стабилизация положения на фронте воодушевила турецкое правительство, которое находилось под известным впечатлением заявления союзников по армянскому вопросу. В начале июня 1915 г. Талаат-бей заявил представителям нейтральных государств в Константинополе, что оттоманская полиция разоблачила заговор сторонников принца Сабах-Эддина и армян и что правительство преследует как армян, так и турок по политическому, а не по национальному признаку⁷². Это была явная ложь, и реальные действия турок были тому доказательством.

17 июня 1915 г. германский посол в Турции барон Г фон Вангенгейм докладывал в Берлин: «Совершенно очевидно, что высылка армян является результатом не только военных мер. Министр внутренних дел Талаат-бей недавно откровенно заявил аккредитованному в настоящее время при императорском посольстве доктору Мордтманну, что «Порта хочет использовать мировую войну для того, чтобы окончательно расправиться с внутренними врагами (местными христианами), не будучи отвлекаема при этом дипломатическим вмешательством из-за границы»⁷³. В это время по инициативе посла США в Турции Малую Азию посетила американская комиссия, которая по возвращении из Оттоманской империи опубликовала свой доклад по событиям, охарактеризовав их следующим образом: «…меры, принятые по отношению к турецким армянам, представляют собой методическое выполнение плана поголовного истребления армян»⁷⁴.

Надо отдать должное младотуркам, они вовсе не ограничивались истреблением одного народа. Вскоре их правительство приступило и к депортации греков с побережья Мраморного моря в глубь Малой Азии. В данном случае речь пока не шла об уничтожении, поскольку в Константинополе опасались реакции со стороны Греции. Турецкое посольство в Афинах даже распространило в местных газетах заявление о том, что и эта мера носит вынужденный характер, так как греки могут оказать помощь продовольствием и топливом с использованием подводных лодок союзников⁷⁵. На самом деле и это заявление было ложью. Греческое население в массе своей оставалось совершенно лояльным: показателем может быть в том числе и то, что в экипажах угольных парусников по линии Зунгулдак – Константинополь постоянно находились греки⁷⁶.

В начале июля русское командование начало получать информацию о том, что к противнику подошли значительные подкрепления. Обстановка на фронте осложнилась⁷⁷. Между тем ко второй половине июня силы 4-го

Кавказского армейского корпуса были разбросаны на 400 км от северо-западного угла озера Ван до Тавриза⁷⁸. 9 (22) июля 1915 г., подтянув подкрепления, турки перешли в контрнаступление на ванском направлении⁷⁹. Перед этим в городе Муш была проведена массовая резня, в ходе которой за несколько дней было уничтожено его 13-тысячное армянское население⁸⁰. Попытка организовать самооборону была сорвана превосходящими силами турок и курдов. В результате были вырезаны все армяне, включая женщин и детей. Исключение было сделано для «экономически полезного» элемента – нескольких ремесленников. Когда в феврале 1916 г. город был взят русскими войсками, в нем осталось около 50 семейств мусульман⁸¹.

Наступление вела ударная группа из 89 батальонов, 48 эскадронов с артиллерией при поддержке около 6 тыс. курдов, возглавлял ее командир 9-го корпуса Абдул Керим-паша⁸². Базируясь на Муш, турки попытались отсечь русский выступ в районе Вана⁸³. Уже 8–9 (21–22) июля наши войска начали отступление⁸⁴. Командование Кавказской армии вынуждено было отдать приказ об оставлении Вана, начался отход к Алашкертской долине⁸⁵. Город был немедленно разграблен курдами и сожжен. Практически все армянское население Ванского района, спасаясь от уничтожения, устремилось к русской границе. Имевшиеся здесь русские части сдерживали фронт, в то время как по пути беженцы подвергались беспрерывным нападениям со стороны курдов. Русские военные власти не практиковали уничтожение мусульманского населения на занятых территориях, и теперь кочевники-курды получили возможность грабить и убивать уходящее в Россию гражданское население⁸⁶.

Группы враждебных армянам курдов группировались в горах, используя каждую возможность для нанесения ударов по отходившим обозам и гражданскому населению⁸⁷. Незначительные силы русской армии были вытянуты по фронту, прикрывая отступавших, которые запрудили дороги в тыл⁸⁸. Несмотря на усталость, солдаты часто несли на себе детей беженцев, делали все, чтобы помочь людям⁸⁹. Присутствие солдат или казаков было гарантией безопасности. Для прикрытия отхода генерал-майор Ф. И. Назарбеков отдал приказ сопровождать беженцев дружинам Дро и Андраника. Последний самостоятельно изменил путь отхода своей части, и в результате с колоннами остались всего одна дружина и примкнувшая к ней сотня пограничной стражи⁹⁰. На них и выпала основная тяжесть прикрытия ущелья Бегри, через которое пошла основная масса беженцев⁹¹.

Там, где с уходящим гражданским населением, растянувшимся в колонны по горным дорогам, не было вооруженного прикрытия, разыгрывались драматические события. Нередки были следующие картины: «Женщины и дети, одиночками и маленькими группами, видимо семьями, устлали весь путь по ущелью. Изредка попадались мужчины-армяне у своих арб, без буйволов и разграбленных. Все взрослые – с перерезанными горлами, мужчины – со связанными назад руками, дети убиты в голову острыми молотками. Все трупы подожжены. Молодые армянки изнасилованы и застыли, умерли в позорных позах с раздвинутыми ногами и скрюченными коленями, с оголенными от юбок телами до самого пояса… Насилуя жертву, всякий курд, видимо, перерезал своей жертве горло»⁹².

22 июля (4 августа) русские войска закрепились на Ахтинском перевале, на следующий день начались жестокие встречные бои⁹³. Оборонявшиеся должны были выиграть время для перегруппировки. В их тылу формировалась специально созданная для контрудара маневренная группа под командованием генерала Н. Н. Баратова: 24 батальона, одна сотня ополчения и 31 сотня с 36 орудиями. Под Сарыкамышем сосредотачивался резерв Кавказской армии – 26 батальонов. Удар во фланг наступавшим туркам решил исход боев⁹⁴. До этого положение на фронте отступавшего 4-го Кавказского корпуса было чрезвычайно тяжелым, его командир генерал от инфантерии П. И. Огановский не справился с ситуацией и даже перевел свой штаб через границу на русскую территорию. Кризис был преодолен благодаря тому, что Н. Н. Юденич сумел выделить столь значительный резерв, а Н. Н. Баратов – умело им распорядиться⁹⁵.

Контрудар группы Н. Н. Баратова был весьма успешен, и 23 июля (6 августа) турки начали отступление от перевала⁹⁶. К 1 (14) августа противник уже покатился назад, 2 (15) августа Ван снова заняли наши войска. 9 (22) августа преследование было прекращено. За период боев в плен попали один генерал, 84 офицера, 5129 солдат, удалось захватить 12 орудий, 90 зарядных ящиков и шесть пулеметов⁹⁷. Планы турецкого командования были в очередной раз сорваны: 3-я армия понесла чувствительное поражение, были захвачены до 10 тыс. пленных, обозы и артиллерия⁹⁸. Отсутствие резервов не позволило полностью воспользоваться плодами этой победы, в результате турки получили возможность собраться с силами для нового удара. И снова та же опасность заставила русское командование отказаться от выступа в районе Вана и сократить линию фронта в этом районе. 15 (28) августа наши войска опять оставили город⁹⁹.

Стабилизация фронта в Малой Азии позволила младотуркам завершить начатую ими программу поголовного уничтожения армян Западной Армении. Это была беспрецедентная по масштабам кампания уничтожения. «Ни один из прежних армянских погромов, не исключая погромов 1895–1896 гг., – писал А. К. Дживелегов, – не может идти в сравнение с тем, что свершилось над армянами в дни Великой войны. Все население турецкой Армении, насчитывавшее до войны около двух миллионов, подверглось систематическому искоренению. Значительная его часть, преимущественно мужчины, перебита. Другая часть, преимущественно дети и девушки, обращены насильственно в ислам. Наконец, третья выселена в отдаленнейшие места Месопотамии и Аравии; выселение производилось в таким расчетом, чтобы как можно больше народа погибло в пути от голода, жажды и мучений»¹⁰⁰.

По сведениям, сообщенным представителем Форин-Офиса С. Д. Сазонову в феврале 1916 г., к этому времени турками были вырезаны около 800 тыс. человек, оставшееся армянское население, в основном женщины и дети, целиком выселено из Западной Армении¹⁰¹. Русские губернии и области, граничившие с Турцией, были переполнены беженцами. По данным Главного комитета по устройству беженцев на Кавказском фронте, на 1 (14) января 1916 г. таковых насчитывалось 182 тыс. человек, большая часть беженцев осела в Эриванской губернии (105 тыс.), вслед за ней шли Карская (24 тыс.), Батумская (12 тыс.) и Кубанская (10 тыс.) области, Елизаветпольская (9,5 тыс.) и Тифлисская (7,4 тыс.) губернии. Значительное количество беженцев было сосредоточено и в прифронтовой полосе: в районе Вана (5 тыс.), Баязета (1,1 тыс.), Урмии (15 тыс.), Дильмана (20 тыс.), Хоя (4,5 тыс.), Диадана (6 тыс.)¹⁰².

Данный текст является ознакомительным фрагментом.