Заключение. Итоги крейсерско-набеговых операций владивостокского отряда
Заключение. Итоги крейсерско-набеговых операций владивостокского отряда
1. В захватнической войне между двумя хищниками – Японией и царской Россией, – значение морских сообщений для островной Японии в 1904-1905 гг. определялось двумя моментами: во-первых, цели, поставленные ею в войне, требовали перевозки армии на материк, а затем пополнения и снабжения ее, во-вторых, Япония, и в мирное время зависевшая от ввоза, для ведения войны особенно нуждалась в импорте не только сырья и полуфабрикатов, но и готовых продуктов тех отраслей промышленности, которые непосредственно питают войну: военной, металлургической, машиностроительной и др.
Отсюда вытекала для царской России заинтересованность в применении против Японии крейсерских операций.
2. Крейсерскими операциями можно было, во-первых, нарушать войсковые перевозни из метрополии на материк, во-вторых, создавать помеху пополнению и питанию японских экспедиционных войск на континенте и, в-третьих, ослаблять военно-экономическую мощь противника нападениями на его морские торговые пути.
3. Крейсерская война против другого островного государства – Англии, в течение нескольких десятилетий, предшествовавших войне с Японией, входила в планы русского правительства. Готовясь к ней, строили крейсеры, организовали Добровольный флот (назначение его было в военное время – пополнять флот военный вспомогательными крейсерами).
Можно было бы ожидать, что это обстоятельство могло сыграть положительную роль и для организации крейсерской войны против Японии. Однако, как и вся подготовка России к войне 1904-1905 гг. (на суше и на море), так и подготовка к крейсерским операциям оказались бессистемными, средства, выделенные для них,-несоответствующими задачам, военно- политическое, стратегическое и оперативное обеспечение – недостаточными.
В частности, некоторые из серьезнейших недостатков в подготовке вытекали из того, что, готовясь к операциям против Англии, русские крейсеры в условиях войны с Японией оказались перед лицом резко изменившейся политической и стратегической обстановки.
4. Операционные направления крейсерских действий русского флота в войне с Японией могли проходить:
а) в Японском море;
б) в Желтом море;
в) в Тихом океане;
г) в более отдаленных – Индийском океане, Средиземном море и Атлантическом океане.
Наиболее чувствительными для Японии могли быть удары:
а) по морским перевозкам между японскими островными портами и корейско-китайскими (манчжурскими) портами, расположенными преимущественно в Желтом море, и
б) по морскому подвозу извне Японии к островным портам ее, преимущественно Тихоокеанского побережья и Внутреннего моря.
Таким образом, для нанесения наиболее значительных ударов крейсерам надо было действовать или за пределами Японского моря, или в проливах, соединяющих его с внешними морями.
Ни корабли, выделенные для крейсерских операций, ни условия базирования их не оказались соответствующими новой обстановке.[325]
5. Владивостокским крейсерам были присущи те же недостатки, что и большинству кораблей русского флота, вытекавшие из низкого уровня производительных сил царской России, отсталости техники кораблестроения, руководимого бюрократическим, оторванным от флота, недостаточно изучавшим опыт передовых иностранных государств, корруптивным аппаратом морского министерства.
Невыгодное расположение артиллерии, недостаточная ее броневая защита, малая скорость хода и, как выяснилось впоследствии, негодные артиллерийские снаряды – все это давало значительные преимущества противнику – японским броненосным крейсерам, построенным по новейшим английским образцам за границей, с учетом недостатков русских крейсеров.
Несмотря на общность в основном типа («Рюрик», «Россия» и «Громобой») и на ряд положительных качеств этих кораблей, у них наблюдались свойственные всему составу русского флота недостатки, характеризуемые ходячим в то время термином «музей образцов». Это приводило к необходимости во время операций равняться по наиболее старому тихоходу «Рюрику».
Авария «Богатыря» лишила соединение владивостокских крейсеров быстроходного разведчика в начале активного периода их деятельности.
6. Пользуясь единственной, хотя и прекрасной по природным условиям, базой – Владивостоком (вполне в этом отношении себя оправдавшей), крейсеры не могли в полной мере использовать возможности нападения даже на те морские сообщения, морскую торговлю и побережье, которые находились в пределах Японского моря и Цусимского пролива. Выход же в океан, сопряженный, в условиях того времени, с большим риском, был произведен лишь однажды. Отсутствие оборудованных баз или хотя бы опорных пунктов за пределами Владивостока, тем более за пределами Японского моря вело к решительному ограничению мобильности действий.
В частности, это было одной из причин, почему крейсерами не были использованы для выхода в океан более отдаленные от японских военных баз проливы (Лаперуза и Курильские), а возвращение из единственного океанского крейсерства пришлось производить путем вторичного прорыва через узкий Цугарский пролив.
7. Упомянутое в конце пункта 3 изменения политико-стратегической обстановки предопределило уже до войны некоторое изменение задач, поставленных Владивостокскому отряду. Директивой, согласно которой были начаты операции крейсеров, набеговые действия их предусматривались не в качестве крейсерских операций самостоятельного значения, а в целях достижения этими операциями разделения сил противника (отвлечение его броненосных крейсеров от порт-артурского направления). Но рекомендованные директивой методы действия не соответствовали этой задаче. Внутри Японского моря для русских крейсеров в то время почти не было таких объектов, удары по которым могли бы вызвать «тревогу во всей Японии» и «панику во всем прибрежном населении и торговом флоте» ее.
Ослабление Порт-Артурской эскадры, вследствие торпедной атаки японцев в первую ночь войны, еще более выдвинуло важность достижения действиями Владивостокского отряда разделения сил противника. Одновременно это же ослабление создало и для крейсеров большие трудности, так как вызывало необходимость избежания риска потери боевых единиц и ограничивала решительность операций. Требовавшиеся директивой «быстрые и решительные появления» отряда и самые энергичные военные действия, хотя бы и по малозначащим объектам внутри Японского моря, были подменены в крейсерствах первых двух месяцев войны (командующий Рейценштейн) чрезмерно осторожными, не доводимыми до конца операциями.
8. Разделение сил противника могло иметь реальное значение для русских только в том случае, если бы Порт-Артурская эскадра могла своевременно им воспользоваться. Для этого необходимо было согласование действий обеих частей русского флота по времени.
Вынужденная неподвижность Порт-Артурской эскадры, недостаточность ее крейсерских сил, совершенно неудовлетворительная связь между командованием в Порт-Артуре и во Владивостоке – приводила к практической безуспешности попыток координирования действий владивостокских крейсеров с действиями Порт-Артурских морских сил (а затем и эскадры Рожественского).
Следовательно, сколь не успешны были бы операции владивостокских крейсеров в отношении достижения разделения сил противника, – в общем ходе войны на море они не смогли сыграть решительной роли.
Поэтому современный интерес к операциям Владивостокского отряда должен скорее определяться изучением их как самостоятельных крейсерско-набеговых операций. Однако, для оценки их успешности надо помнить о том, что в войну 1904-1905 гг. задачи, поставленные крейсерам, были ограничены требованием достижения разделения сил.
9. Неудовлетворительное базирование, неподходящие для создавшейся обстановки качества кораблей, их малочисленность, недоучет командованием возможности более долгого пребывания в море, недостаточность специального обучения для достижения максимальной автономности, полное неведение после выхода из порта о том, что происходит за пределами дальности горизонта, приводили русские крейсеры к производству лишь эпизодических набегов соединенно всем отрядом.
Кратковременные «уколы» вместо длительного воздействия на коммуникации противника – такими оказались большинство набеговых операций русских крейсеров.
Недостаточность длительности воздействия на морские сообщения могла бы быть компенсирована нанесением одновременных ударов в нескольких местах – рассосредоточением их по направлению.
Даже несколько раз примененные, одновременные с крейсерами, но в других направлениях набеги на японский каботаж и промысловый флот малых владивостокских миноносцев, учитывая их плохую мореходность и ничтожные дальности плавания, следует считать себя оправдавшими. Очевидно, что такие миноносцы не могли действовать вдали от своей базы.
Крейсеры же, как мы видели выше, не рисковали разъединением, что приводило к ограничению сферы одновременного их воздействия. Это могло быть до некоторой степени компенсировано увеличением продолжительности его. Хотя дальности плавания русских крейсеров и были довольно значительны, однако, не все было сделано для их увеличения и увеличения автономности действующих единиц. Вынужденный опыт кораблей эскадры Рожественского через год после операций владивостокских крейсеров дал более высокие образцы увеличения автономности. Недостаточная отработанность быстрых и четких действий по осмотру, захвату и уничтожению призов вела к бесполезной потере драгоценного времени.
10. Успешность операций крейсеров требовала внезапности появления их на коммуникациях, а следовательно, скрытности подготовки и выхода их из базы, движения к месту нанесения удара и возможно лучшей осведомленности их командования о наличии и местонахождении объектов операций и расположении неприятельских сил.
Во всех этих отношениях обеспечение операций Владивостокского отряда было совершенно недостаточным.
Состояние русской агентурной разведки в русско-японскую войну было совершенно неудовлетворительным – недостаточность данных корабельной разведки со стороны Порт- Артурской эскадры, медленная вообще и совершенно замедленная после того, как Порт-Артур был отрезан японцами, информация приводили к тому, что операции владивостокских крейсеров происходили почти вслепую.
Метод ложной информации, широко применявшийся противником, при отсутствии собственной разведки, еще более осложнял положение.
Требования скрытности и соблюдения военной тайны нередко нарушались самым элементарным образом: например, проводы крейсеров при выходе в первое крейсерство, дневной проход через Цугарский пролив в океан вместо ночного в июле, недостаточность регламентации частной переписки, японский шпионаж в городе и вокруг него.
Ряд приведенных фактов говорит о том, что противник не раз использовал эту преступную небрежность русских.
11. Операции крейсеров требовали отличного знания Дальне-Восточного морского театра и учета своеобразия географических и климатических условий его (летние местные густые туманы, жестокие штормы, переменные течения, недостаточность гидрографической изученности театра и сети навигационного ограждения).
Несмотря на значительный морской опыт командного состава, определявшийся тем, что крейсеры уже не первый год плавали на Востоке, и ряд положительных примеров, приведенных в книге, следует помнить, что во Владивостокском отряде наблюдалось несколько тяжелых бессмысленных аварий («Богатырь», «Громобой», миноносец «204»).
Посадка на камни крейсера «Богатырь» в Амурском заливе в меньшей степени может быть приписана густому туману, столь типичному для Владивостока летом, нежели, неоправдываемому срочной необходимостью, пренебрежению риском плавания большого корабля в условиях плохой видимости и безответственному отношению к управлению кораблем командования. Авария «Громобоя» в заливе Посьета может быть объяснена не одними лишь снятыми на время войны вехами, но и недопустимой ошибкой в кораблевождении. Столь же недопустимой небрежностью следует объяснить подрыв того же крейсера на мине под Владивостоком.
12. Частые смены командования отрядом также не могли не отражаться на боевой подготовке отряда и его действиях. С января по июль на крейсерах сменились четыре командующих (Штакельберг, Рейценштейн, Иессен, Безобразов и опять Иессен). Несколько раз изменялась и система их подчиненности: первоначальная инструкция была дана начальником Порт-Артурской эскадры адмиралом Старк, с прибытием в Порт-Артур Макарова начальник отряда крейсеров вступил под его команду, после гибели Макарова непосредственным начальником Иессена стал наместник Алексеев, с мая – вновь прибывший во Владивосток командующий флотом Скрыдлов, еще позднее Главнокомандующий Манчжурской армией Куропаткин. Как видно, «текучка» наблюдалась и в высших инстанциях командования.
13. В трудах В. И. Ленина приводится анализ двух крупных поражений русских армий и флота в войну 1904-1905 гг. (падение Порт-Артура и цусимский разгром).
В. И. Ленин беспощадно критикует командование, генералов, офицерство и весь аппарат управления царских вооруженных сил.
«Генералы и полководцы, – писал Владимир Ильич, – оказались бездарностями и ничтожествами. Вся история кампании 1904 г. явилась, по авторитетному свидетельству одного английского военного обозревателя ( в «Times»), «преступным пренебрежением элементарных принципов морской и сухопутной стратегии». Бюрократия гражданская и военная оказалась такой же тунеядствующей и продажной, как и во времена крепостного права».[326]
В ленинском анализе упомянутых двух исторических событий можно найти существенные отличия в оценке степени подготовки частей морских вооруженных сил царской России, принимавших участие в первом периоде войны (Порт-Артур и 1904 год), и второй Тихоокеанской эскадры, потерпевшей поражение под Цусимой.
«Считают, что одна материальная потеря России на одном только флоте составляет сумму в триста миллионов рублей, – писал В. И. Ленин. – Но еще важнее потеря десятка тысяч лучшего флотского экипажа, потеря целой сухопутной армии» .[327]
Об эскадре Рожественского В. И. Ленин пишет:
«С бору да с сосенки собран экипаж, наскоро закончены последние приготовления военных судов к плаванию, увеличено число этих судов посредством добавления к новым и сильным броненосцам «старых сундуков». Великая армада,-такая же громадная, такая же громоздкая, нелепая, бессильная, чудовищная, как вся Российская империя…»[328] – так назвал он вторую русскую Тихоокеанскую эскадру.
14. Это различие в оценке В. И. Ленина должно быть учтено при изучении деятельности владивостокских крейсеров. Экипажи их также могут быть отнесены по долголетнему опыту плавания на Дальнем Востоке и боевой подготовке – к тем артурцам, которых В. И. Ленин назвал «десятком тысяч лучшего флотского экипажа».
Во время утомительных для личного состава и напряженных крейсерств, в зимние тяжелые штормы, в густые летние туманы, в горячем непрерывном пятичасовом артиллерийском бою 14 августа 1904 г. между тремя русскими и семью японскими крейсерами, с подавляющим превосходством последних в силе артиллерийского огня, бронирования и скорости хода – экипажи русских крейсеров проявили образцы выносливости, стойкости и самоотвержения. Упорный до последнего момента бой устарелого «Рюрика», окруженного японскими крейсерами, является наиболее ярким примером доблести его экипажа.
15. Изложенный в книге и выводах материал лишний раз свидетельствует о лживости распускаемых японскими империалистами и их подголосками «теории» о непобедимости японского флота на морях.
Если вторая Тихоокеанская эскадра была действительно бесславно разгромлена флотом Того под Цусимой,[329] то в действиях соединений и кораблей Порт-Артурской и Владивостокской эскадры можно найти больше положительных образцов. Корабли отличались той же отсталостью в технике, организовывались и управлялись тем же бюрократическим, необразованным корруптивным морским министерством обреченной на гибель Российской феодально-буржуазной империи. Однако, при всем этом и некоторые порт-артурские корабли (минный заградитель «Амур», броненосец «Ретвизан» и др.) и владивостокские крейсеры достигли ряда успехов – в эту характерную почти сплошными поражениями войну 1904 – 1905 гг.
16. Несмотря на все недостатки и ошибки, владивостокские крейсеры в течение ряда месяцев 1904 г. нанесли ощутительные удары японскому транспортному флоту, японской морской торговле. Эти удары болезненно воспринимались японской экономикой, японским «общественным мнением» и биржевыми кругами далеко за пределами Японии. Подтверждаемое рядом иностранных источников потопление с японскими войсковыми транспортами осадной артиллерии, перевозившейся на них, не могло не содействовать замедлению действий противника, осаждавшего Порт-Артур. Успехи русских крейсеров на определенном отрезке времени привели к подрыву в Японии авторитета японской крейсерской эскадры Камимуры.
Задача отвлечения части японских морских сил от порт-артурского направления владивостокскими крейсерами все-таки была выполнена. В отдельные декады 1904 г. крейсеры Камимуры отвлекались в северную часть Японского моря. В течение всего периода активной деятельности отряда броненосные крейсеры Камимуры и легкие крейсеры Уриу были вынуждены базироваться отдельно от японского флота не у Квантунского полуострова (как весь флот), а в Цусимском проливе.
17. В действиях японских морских сил, выделенных против владивостокских крейсеров, значительно превосходивших русских по численности и качеству материальной части, можно найти ряд примеров, далеких от «непобедимости».
Поступки адмирала Камимуры, не один раз упускавшего русские крейсеры, вызывали ряд нареканий на него в самой Японии, они подверглись также основательной критике некоторых иностранных историков.
Что же касается до поведения японского офицерства на атакованных русскими японских войсковых транспортах, то его нельзя характеризовать иначе, как совершенно отрицательным, не говоря о классово-пренебрежительном, бесчеловечном и возмутительном, даже в нормах буржуазно-феодальной этики, отношениях к подчиненным им «нижним чинам» и работникам «кули».
Эти примеры являются весьма характерными для оценки политико-морального состояния японских вооруженных сил. Примеры из более позднего времени (интервенция в Китае и пр.), конечно, не могут служить материалом для доказательств, что взаимоотношения между японским офицерством и солдатами, морским офицером и японским матросом претерпели существенные изменения в сторону их улучшения. Наоборот, обострение классовой борьбы во всем мире, и в Японии в частности, способствовали за треть века, протекшую с русско-японской войны, к еще большему обострению взаимоотношений между начальником и подчиненным внутри армии и флота.
Это обострение никак не может итти на пользу теории «непобедимости» японского оружия, руководимого «тенями самурайских предков».
Успехи китайской Народно-революционной армии, самоотверженные действия приморских партизан в годы интервенции, блестящие успехи частей РККА во время провокационных наскоков японской военщины на советскую границу, события в августе 1938 г. у озера Хасан – свидетельствуют против теории «непобедимости», которую отныне вполне можно отнести к методам ложной информации, столь излюбленной японской разведкой.