С границы сообщают…

С границы сообщают…

Вряд ли нужно было более ясное доказательство намерения гитлеровской Германии не считаться с интересами Советского Союза, чем нападение на Югославию в день заключения советско-югославского договора. В то же время подписание договора с Югославией, а спустя неделю – пакта о нейтралитете с Японией как будто показало, что Советский Союз не намерен закрывать глаза на враждебные германские акты.

Предупреждения о готовящемся германском нападении на СССР поступали с разных сторон, из разнообразных источников. Они стекались в Москву в виде сообщений военных округов, данных пограничной службы, материалов иностранной прессы и радио, наконец, по разведывательным и дипломатическим каналам.

На советско-германской границе, несмотря на советско-германские соглашения, положение оставалось напряженным. Шла тайная, а иногда и явная война. Вражеские лазутчики, диверсанты, вооруженные банды день за днем «прощупывали» границу. Потери противника от боевых столкновений на границе исчислялись только убитыми и ранеными около 1300 человек. То на одном участке границы вооруженная группа пыталась углубиться на советскую территорию, то вражеских агентов, имевших при себе радиопередатчики, обнаруживали в ближайшем тылу. В течение 1939-1941 гг. всевозможные случаи нарушений границы насчитывались, без преувеличения, тысячами. Гитлеровцы широко использовали для шпионажа и диверсий против Советского Союза украинских и польских националистов, членов различных белогвардейских союзов, фашистских и полуфашистских организаций. По данным, приведенным в «Истории Великой Отечественной войны», пограничные войска на территории западных военных округов задержали около 5 тыс. вражеских агентов и уничтожили немало вооруженных банд. Только на территории Польши, согласно данным разведки советских пограничных войск, было обнаружено 95 немецких агентурно-вербовочных и переправочных пунктов. Информация, которую получала пограничная служба различными способами, не оставляла сомнений в том, что на территории так называемого генерал-губернаторства гитлеровцы ведут интенсивные военные приготовления, направленные против СССР, что туда перебрасываются войска из Западной Европы и с Балкан. Сведения эти были абсолютно достоверными и во многих случаях содержали точное наименование воинских частей, данные о числе проследовавших эшелонов, о военной технике в этих частях, о строительстве аэродромов, дорог, подъездных путей.

Другим верным признаком усиления военной опасности было резкое возрастание числа вражеских агентов, пытавшихся пересечь советскую границу. Число задержанных или уничтоженных вражеских агентов в 1941 г. по сравнению с январем – мартом 1940 г. увеличилось в 15-20 раз, а в апреле – июне 1941 г. по сравнению с апрелем – июнем 1940 г. – в 25-30 раз[170].

Вся эта информация, следуя по служебным каналам, начиная от пограничных застав, поступала в соответствующий отдел Главного управления пограничных войск (ГУПВ), которое незамедлительно сообщало в Генеральный штаб Наркомата обороны и правительству.

Чем ближе дело шло к войне, тем больше наглели гитлеровцы, начавшие переброску на территорию СССР вооруженных групп. В «Истории Великой Отечественной войны» приводится пример, как советскую границу перешли 16 вооруженных немецких солдат, переодетых в форму инженерных войск Красной Армии. В бою с пограничниками было убито 11 гитлеровцев, пятеро взято в плен[171].

В то время в пограничных районах было сосредоточено огромное число людей, занятых на строительстве оборонительных рубежей.

Вражеские агенты смешивались со строителями и незаметно проникали на советскую территорию. В апреле и мае 1941 г. фашистская разведка начала засылать в Советский Союз агентов высокой квалификации. Большинство из них окончило специальные разведывательные школы в Штеттине, Кенигсберге, Берлине и Вене. Многие были обнаружены, но многие проникли в тыл и в день 22 июня дали знать о своем присутствии диверсиями, нападениями и убийствами. О случаях проникновения вражеских диверсантов и о положении на границе вообще командиры соединений Красной Армии, дислоцированных вблизи границы, не всегда имели ясное представление, так как в тот период стройной системы информации в звене пограничный отряд – стрелковая дивизия создано не было. Такая информация осуществлялась в звене пограничный округ – военный округ. В ряде случаев эта информация поступала непосредственно в Главное управление в Москву и только там передавалась Наркомату обороны, который в свою очередь решал, сообщать эту информацию в войска или пет. Таков был сложный путь, который проделывала зачастую важная для данной дивизии в данный момент информация.

А как обстояло дело в воздухе? Несмотря на то, что немецкие самолеты и после пограничных соглашений продолжали нарушать советскую границу и вести интенсивную разведку, было приказано не открывать по ним огня. Этот приказ был отдан в апреле 1940 г. по настоянию тогдашнего наркома внутренних дел, позднее разоблаченного предателя Берия. С апреля 1940 г. не только пограничным войскам, но и частям Красной Армии запрещалось открывать огонь по нарушителям советских воздушных границ. Судя по немецким документам, гитлеровское правительство было официально об этом информировано.

Главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов подтверждает, что противовоздушная оборона имела «категорическое приказание не открывать огня зенитной артиллерии по немепким самолетам; истребительной авиации также запрещалось их сбивать. При встрече с немецкими самолетами истребители должны были предлагать им приземлиться на один из наших аэродромов. Однако такие предложения немцами, конечно, не принимались, и они спокойно уходили на свою территорию»[172].

Маршал Советского Союза И. X. Баграмян рассказывает, что командующий Киевским особым военным округом генерал-полковник М.П. Кирпонос просил «Москву разрешить хотя бы предупредительным огнем препятствовать действиям фашистских самолетов. Но его одернули: „Вы что – хотите спровоцировать войну?“».

Правда, советская воздушная служба охраны границы иногда вынуждала немецкие самолеты приземлиться. В отдельных случаях у экипажей немецких самолетов были обнаружены фотопленки, не оставлявшие сомнений в преднамеренном характере «случайного» углубления в воздушное пространство СССР. Но даже в этих случаях проявлялось неслыханное великодушие: летчиков отправляли назад в Германию, а самолеты возвращали немецкому командованию. Печальнее всего было то, что пока шло расследование, немецкие летчики часто оставались на тех полевых аэродромах, где их заставили приземлиться, и, пользуясь относительной свободой, могли вести и, нет сомнения, вели наблюдения. Эти сведения были весьма кстати для немецкого командования воздушных сил, намечавшего объекты бомбардировок на советской территории на первые дни войны. Нарушения советской воздушной границы с каждым месяцем принимали все большие масштабы. Советское правительство неоднократно заявляло германскому правительству протест. С января 1941 г. и до начала войны немецкие самолеты 152 раза нарушали советскую границу[173].

С 27 марта по 18 апреля 1941 г. было 80 случаев нарушения немецкими самолетами воздушного пространства СССР. 15 апреля около Ровно приземлился немецкий самолет, в котором была найдена камера с заснятой пленкой части топографической карты СССР; все это неопровержимо свидетельствовало о том, что самолет выполнял шпионское поручение. По сообщению германского поверенного в делах в Советском Союзе Типпельскирха, Наркоминдел вручил ему по этому поводу вербальную ноту. Германскому советнику напомнили, что пограничным войскам был дан приказ не открывать огня по немецким самолетам, летающим над советской территорией, до тех пор, пока такие полеты не станут частыми. Типпельскирх сообщил своему начальству в Берлин: «…Следует ожидать серьезных инцидентов, если немецкие самолеты будут продолжать перелеты советской границы»[174].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.