Партизан В.А. ПРЕНДЕЛЬ и медаль за Лейпцигскую победу

Партизан В.А. ПРЕНДЕЛЬ и медаль за Лейпцигскую победу

В «Собрании русских медалей», изданном по высочайшему повелению Археографической комиссией в 1840 году, за № 298 описана овальная серебряная медаль с ушком, раздававшаяся для награды воинов за победу при Лейпциге в 1813 году.

Вероятно, вслед за этим источником повторили аналогичное описание и авторы популярных изданий о нумизматических памятниках Отечественной войны 1812 года и кампаний 1813–1815 годов Б.А. Ашик и И.М. Холодковский. Однако ни в одном из этих источников не указано, где, кем и когда эта медаль была чеканена, кем, почему и когда она была пожалована.

Размеры этой овальной медали — 30 мм х 26 мм, на ее лицевой стороне изображены четыре щита, обвитые дубово-лавровыми ветвями, с гербами России, Австрии, Пруссии и Швеции, водруженные над частью земного шара, сверху по-латыни надпись «Всякому свое», внизу, под обрезом, дата «1813», справа инициал берлинского придворного медальера Д.Ф. Лооса (1735–1819). На оборотной стороне медали надпись на иудейском языке «Иегова» в треугольнике с лучами, ниже — четырехстрочная надпись, смысл которой: 130 «Крепость наша — Бог».

В труде полковника Г. фон Гейдена о знаках отличий (изданном в 1897 году в Лейнингене), за № 561, об этой медали сказано, что она жаловалась немецкими патриотическими обществами за выдающиеся заслуги в память победы при Лейпциге в 1813 году, освободившей Германию от чужеземного ига. Следовательно, имеются ответы на все вопросы, кроме одного: кто же из русских воинов носил эту медаль и почему? Нам известны исторические примеры из этой же эпохи, когда русские военачальники за личное (и вверенных им войск) благожелательное отношение к населению занятых областей получали персональные, не для ношения, медали, а именно: Барклай де Толли от г. Варшавы в 1815 году, граф Воронцов и генералы Каблуков и Алексеев от г. Вузье во Франции в 1818 году и т. д.

Последняя загадка об этой медали была разрешена при чтении краткой биографии несправедливо забытого лихого партизана и прототипа офицера разведывательной службы Виктора Антоновича Пренделя, скончавшегося в Киеве в 1852 году в чине генерал-майора в 86-летнем возрасте. В указе об его отставке после перечисления многочисленных российских и иностранных орденов значатся и три серебряные медали: за Отечественную войну 1812 года, за Победу при Лейпциге в 1813 году и за взятие Парижа 1814 года. Достоверность биографии В.А. Пренделя не подлежит сомнению, ибо она была напечатана в Русской официозной газете за подписью полковника Генерального штаба Саковича, знавшего лично генерала Пренделя (как и редактор «Русского инвалида» полковник Генерального штаба Лебедев). Основанием для статьи послужили официальные документы, но особого внимания заслуживает следующая выдержка из его некролога: «…были также и недоброжелатели у Пренделя, и прежде остался он в забвении до такой степени, что даже на светлых страницах новейшей отечественной истории имя удалого партизана почти не встречается…» Тут невольно припоминаются обвинения в «самохвальстве», брошенные по адресу партизан 1812 года некоторыми литераторами (см.: Шика А. «Денис Давыдов», с. 79), в частности мнение Бестужева, что Денис Давыдов «более выписал, чем вырубил себе славу храбреца», и характеристика гр. П.Д. Киселева того же Давыдова: «Он оказал услугу не столько личными подвигами, как мыслью, которая породила систему партизанов» (Шик, с. 80). Ознакомившись с биографией Пренделя, не придем ли к заключению, что «мысль о системе партизанов» возникла в русской армии не у Давыдова и ранее 1812 года…

* * *

Виктор Антонович Прендель родился в Тироле в 1766 году и происходил из старинного дворянского рода. С малых лет проявлял он склонность к охоте и приключениям, скитаясь по горам, в 12 лет он убил медведя. Вскоре эта привольная жизнь изменилась, он был отдан в монастырь, готовивший миссионеров. Там он фундаментально изучил, кроме родного немецкого, латинский, венгерский, французский и итальянский языки и без труда мог изъясняться и писать по-русски, польски и английски. Не будучи в состоянии смирить свой характер, Прендель скрывается из монастыря, пробирается пешком к родственникам в Триест, а оттуда — в Венецию, где поступает в банк. Его выдающиеся способности скоро оцениваются хозяином, и он посылает его в долгое путешествие по Европе в роли руководителя своего сына, а после возвращения путешественников домой предлагает Пренделю руку своей дочери, но последний отказывается. Уже в Турине он сдает свой университетский экзамен. Подготовив себя столь солидным образом к жизни, Прендель вступает добровольцем в Тирольские стрелки, где производится в офицеры, с переводом в Гусарский князя Шварценберга полк, с которым участвует в войне против французских революционных войск. Тяжело раненного Пренделя французы берут в плен и содержат его сначала в Париже, а потом в Лионе, где он не раз видел работу гильотины. В нем возникает «презрение к французской нации», он убегает из плена и возвращается в свой полк. В кампанию 1799 года в Италии, как выдающийся кавалерийский офицер, он становится известным Суворову и часто встречается с русскими войсками, в частности с казаками, исподволь утрачивая уважение к австрийской армии, ибо ему «наскучило всегда с нею отступать и всегда быть битым», — он начинает «в казаках видеть первых солдат в мире — лишь бы уметь с ними ладить и употреблять со смыслом». Его хлопоты о переводе в русскую армию увенчиваются успехом лишь в 1804 году, когда 18 октября он с чином штабс-ротмистра зачисляется в Черниговский драгунский полк. Уже состоя «для особых поручений» при Кутузове во время Аустерлицкого сражения в 1805 году, Прендель командует ПАРТИЗАНСКИМ ОТРЯДОМ из 100 гусар и 150 казаков и в тылу французской армии «берет в плен 60 офицеров и чиновников, 260 солдат, истребляет обозы 7 пехотных, 4 кавалерийских полков и личные обозные повозки 7 генералов». За эти «ПАРТИЗАНСКИЕ ДЕЙСТВИЯ» Прендель награждается сразу орденом Св. Владимира 4-й степени и производится в капитаны. Следовательно, «мысль, зародившая систему партизанов», не только зародилась, но и осуществилась, и не в 1812 году и не у Давыдова

^{Партизан В.А. Прендель. С гравюры XIX в.}

В 1806 году Прендель уже на турецкой границе, состоя при генерале Мелиссино, в 1807 году он числится при Главной квартире, на р. Нарев, откуда посылается в Галицию, где он остается до заключения Тильзитского мира. В 1809 году Прендель состоит адъютантом князя Голицына, командира вспомогательного корпуса в Австрии, в 1810-м — числится при нашем после в Вене гр. Шувалове, в том же году за отличие по службе производится в майоры с переводом в Харьковский драгунский полк и назначением адъютантом к генералу Дохтурову в Дубно. В сентябре туда прибыл нарочный курьер с высочайшим повелением майору Пренделю «под видом» адъютанта генерала Ханыкова (бывшего посланником при Саксонском дворе в Дрездене) состоять при Главной квартире императора Наполеона, где, однако, он вскоре был заменен полковником Чернышевым (будущим светлейшим князем) и уже «под чужим видом», во исполнение той же высочайшей инструкции, отправился на разведку в Италию, Голландию и Германию.

Лишь в 1812 году, уже под Смоленск, вернулся Прендель в Россию и под командой генерала Винцингероде принял участие в сражениях. Затем он назначается в распоряжение главнокомандующего и «до окончательного изгнания неприятеля из пределов России начальствует над партизанским отрядом», а 12 сентября того же 1812 года «За отличие в партизанских делах» Прендель производится в подполковники, а согласно его послужного списка, он «действовал в тылу неприятеля во время занятия им Москвы» и «захватил несколько курьеров, 2000 нижних чинов, вредил обозам и делал из них добычу», действуя между Можайском и Гжатском.

Будучи опять под командою генерала Винцингероде, за отличие в бою под Кадишем Прендель производится в полковники. В феврале 1813 года он переправился через Одер с 350 казаками и, следуя за французским корпусом Ренье к Дрездену, захватил несколько сот в плен и полевой лазарет с 400 коней. Переплыв затем Эльбу, он вторгается в Дрезден и выделяет часть своих казаков для эскортирования великой княгини Марии Павловны, направлявшейся в Богемию. До Люценского сражения, когда Прендель получил орден Св. Владимира 3-й степени, он действует с двумя казачьими полками против корпуса короля Итальянского и берет в плен 30 офицеров и 70 нижних чинов. Затем он опять в тылу противника, и ко дню заключения перемирия, 4 июля, его добыча пленными заключается в 7 курьерах и 900 нижних чинах.

В августе, после окончания перемирия, Прендель подчиняется шведскому наследному принцу и продолжает рыскать по тылам противника, захватывает 40 офицеров и 263 нижних чина. Во время боя при Денневице он берет в плен, опять же в тылу французов, 7 офицеров, 900 нижних чинов, пушку, 3 зарядных ящика и истребляет много обозов. Переправившись снова через Эльбу, все с теми же двумя казачьими полками он сбивает врага с позиции и с тыла прокрадывается в Лейпциг. До знаменитой Битвы народов он полонит 9 офицеров и 223 нижних чина, а во время сражения ему поручено наблюдение за дорогами из крепостей Торгау и Виттенберг, и он берет в плен еще 7 офицеров и 800 нижних чинов и истребляет обозы.

У зятя Пренделя сохранялась своеобразная печать, о которой мог бы мечтать любой музей, употреблявшаяся Пренделем в то время. Когда им захватывались неприятельские курьеры, он, конечно, отбирал у них все документы и депеши, наиболее важные посылались в свои штабы, а все малоценные с теми же курьерами он отсылал обратно неприятелю, приложив к ним печать с надписью на немецком языке: «Привилегированная Казачья почтовая контора». Тогда же за голову Пренделя французы назначили крупную сумму денег. Такой «чести», кажется, не был удостоен ни один из наших партизан. За все эти действия в период Лейпцигской битвы Прендель был награжден орденом Св. Анны 2-й степени с алмазами; шведы дали ему орден Северного Меча 2-й степени, а пруссаки — орден Красного Орла. Сейчас же после Лейпцигской победы император Александр I лично назначил Пренделя комендантом этого города, в должности коего он пребывал до 1816 года. Однако он участвовал во взятии Парижа в 1814 году, куда, по словам некролога, он был заранее послан, переодетый евреем.

Благодарные жители Лейпцига и Альтенбурга, совместно с их патриотическими «бундами», вручили своему коменданту В.А. Пренделю диплом почетного гражданства и вышеупомянутую медаль в память Лейпцигского сражения, занесенную в послужной список и носимую Пренделем с согласия хорошо его знавшего императора Александра I. А на могиле умершего в Лейпциге малолетнего сына Пренделя жителями был вознесен памятник. За заботы Пренделя об оставленных в Лейпциге французами 51 000 раненых и пленных (23 генерала, 700 офицеров и 19 000 нижних чинов) впоследствии французское правительство наградило Пренделя Командорским крестом Почетного легиона, а саксонское и баварское — орденами за гражданские услуги.

От 1816 до 1819 года Прендель был комендантом Саксонских военных дорог, после чего, с переводом в Киевский драгунский полк, вернулся в Россию и был назначен офицером для особых поручений при командующем 1-й армией генерале Сакене, в Киеве. В том же году ему высочайше жалуют 2000 десятин земли, в 1828 году — орден Св. Георгия 4-й степени, за 25-летнюю службу в офицерских чинах (в русской армии), в 1834 году — снова политическая командировка в Галицию, за которую он произведен в генерал-майоры, и в 1835 году Прендель выходит в отставку с мундиром и полной пенсией и поселяется в Киеве.

Оглядываясь на служебное поприще Пренделя, мы можем отметить его непрерывную штабную деятельность с частыми ответственными командировками за границу или в роли офицера-разведчика или с дипломатическими задачами. Строевая же его служба выразилась лишь в командовании партизанскими отрядами силою до бригады. Он не командовал ни эскадроном, ни полком, т. е. не поднимался по нормальной иерархической лестнице каждого русского офицера. Биограф указывает, что Прендель и не мог идти указанным путем, ибо «он чрезвычайно любил свою родину — Тироль и никогда не

присягнул России», но, когда немецкое историческое общество покусилось купить его мемуары для их опубликования, Прендель ответил: «Жизнь и сведения мои принадлежат моим царям-благодетелям и России, моему второму Отечеству, где живу и намерен умереть».

Эти веденные Пренделем записки, указывает его биограф, были переданы им также жившему в Киеве инженер-генерал-майору Ф. с прибавлением: «Авось будут напечатаны…», но слава о нем заглохла. «Из всех наших партизан, — говорит далее полковник Сакович, — глухая молва об удали и отваге Фигнера и Пренделя, более чем о прочих, перешла в предание…», ибо «этот скромный старец постоянно уклонялся от рассказов о себе и много унес он с собою в могилу».

Еще о партизане В.А. ПРЕНДЕЛЕ

Издающаяся в восточном секторе Берлина просоветская газета «Neues Deutschland» от 17 октября с. г. напечатала статью, озаглавленную «Документы народной освободительной войны», имеющую целью описать открытую в Лейпциге выставку в память 140-летия Битвы народов, имевшей место под стенами этого города в 1813 году. На самом деле лейтмотивом этой статьи была пропаганда идеи «о силе немецко-русской приязни». Посередине текста помещено изображение «Русской церкви в память Лейпцигской битвы», освященной к 100-летию Битвы народов.

Повторяя слова директора Лейпцигского исторического музея, сказанные на открытии выставки, автор статьи указывает еще на другую ее цель: «обнаружение лжи, распространенной в интересах юнкеров (крупных землевладельцев. — В.Р.) и монополистов, об этой битве» и на обязанность «указать на помощь, оказанную нам (немцам. — В.Р.) русским народом». В подтверждение приводятся слова генерала Нейдгардта фон Гнейзенау (известного стратега, генерал-квартирмейстера фельдмаршала Блюхера. — В.Р.): «Без выдающегося духа русского народа, без его ненависти к иноземцу-притеснителю весь цивилизованный свет оказался бы под деспотизмом разнузданного тирана» (т. е. Наполеона. — В.Р.).

Оставив в стороне пропагандную сторону статьи, обратимся к воспоминаниям о В. А. Пренделе, деятельности которого уделена особая «глава» под заглавием «Русский комендант города». Автор пишет: «"38 000 раненых было в Лейпциге (при населении в 32 600 человек), которых должен был приютить город; это была тяжелая задача. Надо еще прибавить заботу о гарнизоне, устранение повреждений, причиненных сражением, восстановление порядка и общественной жизни. В то время комендантом города был русский полковник, который заботился обо всех и обо всем". Прендель быстро все наладил, а когда он покинул эту должность, 11 ноября 1814 года жители Лейпцига избрали его своим почетным гражданином с поднесением ему "Лейпцигской овальной медали" и провожали его со слезами на глазах»…

И тут же автор статьи воспроизводит один из энергичных приказов Прен-деля, расклеенный на городских стенах 14/26 октября 1813 года и напечатанный готическим шрифтом, в котором он угрожает неповинующимся штрафом в 10 талеров, вносимым в Госпитальную кассу, под ответственностью г. полицей-президента.

Не подлежит сомнению, прибавим от себя, что полковник русской службы В.А. Прендель был не только выдающимся забытым партизаном, но и талантливым организатором, заботливым «отцом города (чужого)». Император Александр I в данном случае в выборе не ошибся.

В. Г. фон Рихтер