Знамена азовского полка под Аустерлицем

Знамена азовского полка под Аустерлицем

В № 93 «Военной были» был помещен очерк истории 45-го пехотного Азовского полка. В нем довольно подробно разбирается история спасения некоторых знамен полка в Аустерлицком сражении.

Этому вопросу, чрезвычайно запутанному, я в свое время посвятил немало труда, подготовляя к печати мою книгу о потерянных и взятых знаменах в русско-французские войны конца XVIII и начала XIX столетия.

В пути работы мне удалось ознакомиться с малоизвестными документами, позволившими мне довольно детально разработать судьбу знамен Азовского полка в Аустерлицком сражении.

О потерянных знаменах в официальных историях писать, по понятным причинам, не любят. Чтобы установить правду, нужны долгие поиски в архивах и исторических показаниях.

Волею императора Павла в кампанию 1799 г. русские батальоны выступили с пятью знаменами, в то время когда французы имели только одно знамя на батальон. Таким образом, русские полки, бывшие в двухбатальонном составе, должны были защищать в бою 10 знамен.

В кампаниях 1805–1807 и 1812–1814 гг. число это было понижено до шести, но все-таки и с таким количеством знамен русские полки были поставлены в невыгодное положение по сравнению с французами, которые до 1811 г. имели только одно знамя на батальон, а с 1812 г. только одно на полк.

В те времена рукопашные схватки были обыкновенным явлением и сохранять знамена, бывшие обязательно при бойцах, было нелегко. И русские, и французы теряли знамена. От этой участи не были застрахованы храбрейшие полки обеих армий. И все-таки и император Александр, и император Наполеон очень ревниво следили за своими знаменами и строго карали потерявшие их полки.

Существует протокол принятия 19 января 1806 г. в собор Парижской Богоматери отбитых под Аустерлицем русских знамен. Таковых было 29. Правда, среди этих трофеев было несколько древок без полотнищ. Принимая во внимание размеры Аустерлицкого погрома и то, что в сражении участвовало по меньшей мере 168 русских знамен, цифра в 29 потерянных знамен не может считаться исключительно большой.

В 1798 г. император Павел выдал по 10 знамен на каждый пехотный полк (егеря знамен не имели). После Цюрихского и Голландских поражений, повлекших за собой потерю знамен, решено было число их сократить. В 1802 г. каждый полк сдал в арсенал четыре знамени и оставил в строю шесть. Из этих знамен только одно (белое) считалось полковым, а пять других (цветных) — ротными.

В бою под Шенграбеном войск князя Багратиона Азовский полк особенно отличился и был пожалован Георгиевскими знаменами (первыми в России). Вот что мы извлекаем из Высочайшего приказа 15 ноября 1805 г. (Московский отдел архива Главного штаба. Опись 152, дело № 945, лист 305 и «приказ в армию генерала Кутузова 18 ноября 1805 г.):

«…за отличие в сражении 4 ноября при Шенграбене оказанное Павлоград-скому гусарскому — штандарт, Черниговскому драгунскому — штандарты, Киевскому гренадерскому, мушкетерским Азовскому, Подольскому, двум батальонам Новгородского и одному Нарвского — знамена, Донским казачьим Сысоева и Ханженкова — по одному знамени, все с изображением знаков Военного ордена и надписью о подвиге, а 6-му егерскому — серебряные трубы с таковой же надписью».

Надпись на знамена, штандарты и серебряные трубы была составлена собственноручно императором Александром I: «За подвиги при Шенграбене 4 ноября 1805 года, в сражении 5-тысячного корпуса с неприятельским, из 30 тысяч состоявшим».

Но через несколько дней имело место несчастное Аустерлицкое сражение. Бывший в 3-й колонне генерала Пржибышевского окруженный Азовский полк проявил большое геройство, отмеченное участниками боя с французской стороны, но понес тяжелые потери[65].

Из 60 офицеров, 120 унтер-офицеров и 2067 рядовых он потерял 16 офицеров, 71 унтер-офицера и 1428 рядовых. Остатки полка пробивались и выходили из окружения группами или в одиночку. Только через день удалось собрать спасшихся бойцов, среди которых было немало раненых. Вечером 20 ноября все шесть знамен полка не были налицо и считались утраченными.

Император Александр тяжело переживал потерю знамен. Граф Буксгевден, несший немалую личную ответственность за поражения войск, бывших под его начальством, занял особую позицию: он во всем огульно обвинял своих подчиненных, офицеров и солдат, и требовал суровых санкций…

В его письме от 27 декабря 1805 г. графу Х.А. Ливену («Военный сборник» октябрь 1905 г. с. 189) он писал:

«…также вообще полки, лишившиеся знамен, оставлены были бы, как случалось прежде, без оных, доколь таковые в сражении впредь или отобьют неприятельские знамена, или окажут отличную храбрость и успехи, дав о них знать полкам всех российских войск особыми предписаниями, а не чрез Высочайшие приказы, в печать издаваемые, или газеты, дабы не оглашено было сие в публике…»[66]

Государь внял этим советам и принял решение потерянные в бою знамена не заменять до особого отличия, оказанного полком.

13 июля 1806 г. в всеподданнейшем докладе генерал-адъютант граф Ливен доносил (Моск. отд. арх. Гл. штаба. Оп. 152, д. № 340, л. 299):

«…но как из числа сих полков Азовским, Подольским и Нарвским в сражении 20 ноября утрачены знамена, то, на основании Высочайшей Вашего Величества воли, дабы таковым полкам вновь знамен не давать, оные им ныне не назначаются».

Таким образом Азовский полк понес двойную кару. Ему не только отменялось пожалование Георгиевских знамен за Шенграбен, но от него требовалось совершение подвига для замены утерянных простых знамен.

Но далеко не все считавшиеся потерянными знамена попали в руки неприятеля. Многие из них были сорваны с древка и сохранены на себе офицерами и солдатами, попавшими в плен, и были впоследствии возвращены в Россию.

Первым вернулось в Азовский полк знамя, спасенное Старичковым^{9}.

Вот что доносил государю Кутузов 15 января 1860 г. (статья Г.Э. Кудлинга «Аустерлицкие знамена» в «Военном сборнике» 1906 г.): «Бутырского мушкетерского полка подполковник Трескин, размененный из плена от французов, представил знамя Азовского мушкетерского полка и притом донес, что получил он его при выезде из Брюнна Бутырского ж полка, роты имени его, от рядового Чайки, который, вручая оное, объявил: Азовского мушкетерского полка унтер-офицер Старичков, умирая, отдал оному рядовому сие знамя, умоляя сберечь его, и скоро после сего умер».

16 января 1806 г. Кутузов обратился к государю со следующим рапортом:

«Вынесенные разными чинами знамена, о коих я Вашему Императорскому Величеству доносил, при полках остаются без древок, а именно: в Курском мушкетерском — 1, Галицком — 3, Бутырском — 2, Пермском — 3, Нарвском — 1, Азовском — 1, Подольском — 1, всего 12. Вашего Императорского Величества всеподданнейше испрашиваю позволения о прибитии их по-прежнему к древкам, как оные не были еще в руках неприятельских».

На нем имеется резолюция рукой Х.А. Ливена: «Позволить» (М.И. Кутузов. Сборник документов, том II, с. 321). Таким образом, Старичковское знамя встало в строй полка.

В ноябре 1806 г. генерал-лейтенант Эссен 1-й доносил графу Ливену из г. Дубны:

«От начальника 10-й дивизии генерал-лейтенанта барона Меллера-Закомельского представлен ко мне вышедший из плена от французов Азовского мушкетерского полка унтер-офицер Замарин с знаменем того полка, которое он спас во время бывшего под Аустерлицем сражения. Унтер-офицер сей показывает, что он в сражении 20 ноября прошедшего года, будучи ранен в левую ногу картечью и в левый бок штыком, оставался на поле до самой ночи, а когда, собравшись с силами, приподнялся, то между убитыми нашел с раздроблённою в двух местах древкою, без копья и подтока, Российское знамя, которое, тотчас оторвав от древки, зашил к себе в мундирный рукав, за подкладку. На другом день жителями найден он на месте сражения и, по объявлению их, с прочими нижними чинами взят французами в плен и доставлен в их лагерь, а потом в город Брюнн, оттоль, чрез Страсбург, во Францию, в город Дижон, где находился три месяца в госпитале, а по выздоровлении, имея все при себе знамя, отправлен в город Люневиль для определения в французскую службу, о чем он, узнавши, бежал и при цесарском транспорте добрался до города Вены, а отсель с тридцатью тремя человеками, бывшими в пути под его командою, вышел в Россию» (Кудлинг Г.Э. Аустерлицкие знамена//Военный сборник. 1906).

Знамя это было также возвращено в полк, прибито к новому древку и поставлено в строй. Замарин происходил из дворцовых крестьян, в службе состоял 24 года, в чине унтер-офицера 12 лет. Высочайшим приказом 20 декабря 1806 г. он был уволен от службы подпоручиком, с мундиром и с пенсионом полного жалования.

Прошел еще год, и Азовский полк был осчастливлен известием о спасении его полкового знамени (белого).

В 1807 г. для вывода из Франции русских пленных был назначен ген. — майор барон Меллер-Закомельский. По прибытии в Люневиль он получил от солдат пять спасенных ими знамен. Среди них было и белое знамя Азовского полка. Вот что донес об этом знамени генерал 16 февраля 1808 г.:

«Белое знамя Азовского мушкетерского полка, спасенное во время Аустерлицкой баталии того же полка подпрапорщиком Грибовским, который, находясь уже во Франции пленным в городе Дижоне, в госпитале умер, а после его хранено было сие знамя барабанщиком Кирилою Павловым, который, быв угрожаем от французов обыском, отдал оное знамя того же полка унтер-офицеру Шамову, а сей с того времени хранил при себе и представил по команде уже по прибытии в город Люневиль, при формировании временных батальонов» (Г.Э. Кудлинг).

Однако это знамя в полк возвращено не было (до 1905 г.). В 1810 г. генерал Дохтуров поднял вопрос о возвращении этих знамен полкам, но государь ответил, «чтобы полки заслужили себе в деле потерянные знамена», видно, упуская из виду, что все эти пять знамен не были «потеряны», а были «спасены», т. е. не были в руках у неприятеля.

А тем временем войны продолжались и наказанные полки отличались.

Первым удостоился прощения и боевой награды Азовский мушкетерский полк, получивший за свои подвиги в Русско-шведскую войну 1808–1809 гг. простые знамена, взамен утраченных им в сражении 20 ноября 1805 г. О таком награждении этого полка просил генерал граф Каменский следующим рапортом от 28 августа 1809 г. военному министру:

«Оказанные услуги в Финляндии в течение как прошлой, так и нынешней кампании Азовским полком поставляют меня в обязанность, отдав пред начальством должную справедливость, просить в награждение Азовскому полку, так как он во время Аустерлицкого сражения потерял некоторое число знамен, дачи полного положенного числа новых знамен, но не отличных, а обыкновенных». (Моск. отд. архива Гл. штаба. Оп. 152, д. № 435, л. 284).

О таком же награждении Азовского полка просил и главнокомандующий генерал Барклай де Толли всеподданнейшим рапортом от 16 сентября 1809 г. На обоих этих рапортах имеется резолюция графа Аракчеева: «Высочайше утверждено 18 сентября».

В «Документе о русских знаменах начала XIX века», найденном Г. Габаевым, значится: «Азовскому мушкетерскому полку четыре знамя сделаны и отправлены в 1809 году ноября 26 дня».

Полк получил четыре знамени образца 1803 г., 1 белое и 3 цветных. Белое же знамя образца 1797 г. продолжало почивать в архивах. Однако полученные знамена были не Георгиевскими, а только простыми. Подвиг при Шенграбене был забыт.

В 1812 г., по свидетельству Г. Габаева («Роспись русским полкам 1812 г.», с. 157) Азовский полк имел «2 знамени образца 1797 г., пожалованные в 1798 г. и 4 знамени образца 1803 г., пожалованные 8 января 1810 г. 1) за отличие против шведов, взамен считавшихся утраченными в 1805 г.».

Из всего этого следует, что под Аустерлицем Азовский полк потерял не четыре, а три ротных знамени.

Но тут неожиданно внесла сомнение в умы вышедшая в 1903 г. опись Жерве «Знаменам, штандартам, хранящимся в артиллерийском историческом музее». Жерве писал, что в музее находилось 9 знамен образца 1797 г. Азовского полка. Если принять в расчет, что знамя, спасенное Старичковым, стояло с 1866 г. в Калужском соборе, то выходило, что Азовский полк никогда знамен не терял, т. к. в 1903 г. налицо были все 10 знамен, пожалованных ему в 1798 г.

Это шло вразрез с теми документами, которые мы привели, и, главное, с тем фактом, что в архивах Военного министерства хранилось еще белое знамя, спасенное Грибовским. Таким образом, налицо было уже не 10, а 11 знамен, вместо 10 пожалованных, что было, конечно, невозможно.

Но, описывая знамена, Жерве отмечал, что полотнища совершенно утратили свой первоначальный вид и что древки были разные. Можно утверждать, что в Артиллерийском музее стояли не знамена образца 1797 г., а знамена образцов 1797 и 1803 гг., а именно 5 знамен образца 1797 г. и 4 образца 1803 г. Прибавив к ним 2 знамени, хранившиеся в Калуге и в министерстве, получается 11 знамен. Для того чтобы установить потерю 1805 г., следует вычесть это число из общего числа пожалованных полку знамен в 1798 и 1809 гг., т. е. 14, что подтверждает цифру 3. Попали ли они все три в руки неприятеля, установить совершенно невозможно. Все русские знамена, взятые под Аустерлицем, в 1814 г. были тщательно запрятаны парижским архиепископом и его викарием. Оба скоро умерли, не открыв своей тайны. До сего дня эти знамена где-то почивают. Их долго искали, но никогда не нашли.

Русские знамена не носили никаких надписей и различались между собой только расцветкой, для французов они всегда оставались «неизвестными». Правда, император Александр I посылал в Париж генерала графа Толстого с поручением, не привлекая внимания французов, опознать эти знамена. Исполнил ли Толстой это поручение, нам неизвестно.

Не лишено интереса напомнить, как император Николай II исправил несправедливость, допущенную императором Александром I, не вернувшим Азовскому полку его полкового знамени, спасенного Грибовским.

В 1897 и 1898 гг. производилась отправка книг, планов и карт военно-ученого и общего архивов Главного штаба в его московское отделение, причем во время этих работ были обнаружены хранящимися в одной из ниш архива 7 старых знамен. Среди них были 5 знамен, вывезенных из Франции в 1808 г. ген. Меллером-Закомельским. Все знамена были снабжены ярлыками с подписью генерала и описанием их спасения. Знамена эти хранились до 1816 г. в архиве военно-походной Его Величества канцелярии, а затем, по ее упразднении, были переданы в архив инспекторского департамента, впоследствии переименованный в общий архив Главного штаба, и там… забыты.

Дело было доложено государю, и вот что он решил:

«В 21 день ноября сего 1905 г. по всеподданнейшем докладе Его Императорскому Величеству, Государь Император, принимая во внимание, что на знамена эти, как не бывшие в руках неприятеля, справедливее смотреть как на спасенные, нежели как на утраченные, и, имея в виду, что вышеуказанные полки участвовали в последующих войнах России и имеют за это участие боевые отличия, Высочайше повелеть соизволил: 1) на передачу пехотным полкам… 45-му Азовскому генерала-фельдмаршала графа Головина, ныне Е.И.В. Вел. Князя Бориса Владимировича… их старых знамен, спасенных чинами сих полков во время Аустерлицкой баталии, для вечного хранения их при полках; и 2) на зачисление в списки этих полков лиц, спасших означенные знамена» («Русский инвалид», 1905 г.).

Так в списки полка был занесен прапорщик Грибовский, а 25 февраля 1906 г. и унтер-офицер Старичков.