Польские военнопленные и их судьбы

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Польские военнопленные и их судьбы

Итак, с польским воинством нейтральный Советский Союз попал в трудное положение: если передать пленных поляков немцам, обидятся Англия и Франция, если их выгнать в другую страну и дать возможность добраться до Англии и Франции, то это будет недружественный акт к немцам.

А в ноябре 1939 года дело стало ещё запутаннее. СССР вернул буржуазной Литве её столицу Вильнюс и Вильнюсскую область, захваченную поляками ещё в 1920 году Польшей у Литвы. В ответ на это польское правительство Сикорского в Лондоне обиделось и «объявило войну» Советскому Союзу.

13 ноября 1939 года оно создаёт подпольную организацию — «Союз вооруженной борьбы» (СВБ). В обязанность этой организации входило проведение разведки, саботажа, террора на территориях Западной Украины и Западной Белоруссии.

Только за девять месяцев (с ноября 1939 г. по август 1940 г.) в Западной Белоруссии было совершено 93 террористических акта (убито 54 и ранено 39 советских и партийных работников).

На территории Западной Украины с мая по ноябрь 1940 года было совершено 96 подобных преступлений.

Оперативники НКВД стали принимать соответствующие меры — за 1939 год и три месяца 1940 года было вскрыто 568 бандитских групп и арестовано 16 758 человек. Изъято за этот период 44 пулемёта, 1 миномёт, 1826 винтовок, 1009 револьверов, 675 гранат и 101 176 патронов.

И действительно, этими действиями подпольная организация СВБ оказала «медвежью услугу» своим военнослужащим, превратив их из интернированных граждан в военнопленных.

Все военнопленные польские офицеры были собраны в основном в трех лагерях: Козельском, Старобельском и Осташковском. Начиная с апреля 1940 года и вплоть до начала германо-советской войны, согласно решению комиссии по контролю за содержанием военнопленных и договоренностями с немецкой стороной, руководство лагерей начало направлять большие группы военнопленных в Смоленск для отправки их по местам жительства в Западной и Центральной Польше.

По этому поводу английский публицист польского происхождения, глубокий знаток катынской проблемы Ромуальд Святек писал в статье «Катынский лес» (Военно-исторический журнал № 9-1991 г.):

«Как только польские офицеры пересекли немецкую границу, о них не поступало никаких сведений вплоть до 13 апреля 1943 года, когда немецкое радио передало сенсационное сообщение всему миру об обнаружении массовых захоронений убитых польских офицеров в катынских лесах.

У меня есть основания полагать, что часть, возможно 2000 3000 офицеров, найденных в лесах Катыни, были перевезены из района Смоленска, оккупированного немцами в 1941 году, а остальные — из других мест, известных только немцам.

Зная историю зверств, творимых гитлеровцами, я не сомневаюсь в том, что немцы спланировали это убийство и осуществили его с присущей им аккуратностью».

Что ж, судьба продает дорого то, что она обещает дать…

***

Рядовой состав был сразу же направлен на работы в промышленность и сельское хозяйство, в том числе и на лесоповал. Многие солдаты осели в СССР и стали его гражданами.

С офицерами было сложнее — по международной конвенции пленных офицеров нельзя заставлять работать. Они требовали выполнения этих правил. К тому же, 12 000 бездельников надо было согревать, одевать, обувать и кормить.

Тогда руководство НКВД приняло единственно правильное решение — их осудить как врагов СССР, а они таковыми были, и отправить в лагеря, где солдат мог встретиться со своим командиром, как говорится «за рубкой одной сосны», «проложения просеки» или «асфальтированием дороги»…

Для любого государства выгодно, чтобы заключенные трудились, а не мучились от безделья.

Надо отметить, что со стороны советских властей не было никаких широких антипольских кампаний, что существенно отличало их действия на присоединенных территориях от германского оккупационного режима.

Даже такой враг СССР, как командующий СВБ полковник С. Ровецкий, отмечал в одном из докладов своему «правительству» в Лондоне:

«…Советы имеют большую помощь местного элемента (украинцев, белорусов, еврейской бедноты), много сторонников среди молодёжи, которая получила работу…большевики не склонны к расстрелам людей по любому поводу, как немцы…не отделяются они от поляков, а, перенеся борьбу на социальную почву, смогли завоевать некоторую часть польского общества, в основном среди пролетарской молодёжи и некоторой части сломленной морально интеллигенции…».

И, наконец, он признавался, что широкой подрывной работы среди большевиков построить невозможно. Этот человек знал, что говорил — он «работал» на самом острие организации подрывных акций.

Совсем по-другому вели себя немцы. Ещё в ходе германо польской войны и сразу после неё гитлеровские спецслужбы и группы самообороны местного немецкого населения провели акции массовых расстрелов польских граждан.

Только в новых имперских округах Данциг — Западная Пруссия и Вартеланд в сентябре-декабре 1939 года погибло около 30 500 человек. Следует подчеркнуть, что жертвами этих карательных мер стали не военнослужащие, а мирное население.

Было отменено всё польское законодательство, а новые правовые установления германских властей основывались на идеях расовой сегрегации и дискриминации поляков. Они должны были кланяться немцам, уступать им дорогу, снимать перед ними шапки, фуражки, шляпы…

Полякам запрещалось ездить на общественном транспорте вне городской черты, а велосипедами разрешалось пользоваться только для поездки на работу или с работы. Даже на уличных скамейках и в парках полякам сидеть было нельзя.

***

То есть европейская колониальная практика была использована Германией в отношении польского населения в полной мере. Для поляков вводился специальный комендантский час, и вводились запреты на браки для мужчин до 25–28 лет, а для женщин до 22–25 лет. Около 750 000 человек немцы выселили из квартир, а остальные поляки жили под постоянной угрозой выселения.

У местного населения польской национальности началось изъятие собственности и передача её в руки немцам. Вывоз сельскохозяйственной продукции в рейх привел к резкому спаду жизненного уровня польского населения. Общей целью германских властей являлась очистка территории от поляков.

Земли нужны будут арийцам, — говорили они, — а потому крайне необходимо постоянно «чистить грязную территорию!»

С целью раскола поляков фашисты ввели для них несколько правовых категорий, на которые делилось местное население в соответствии с «чистотой крови». Особо преследовалась польская интеллигенция (в том числе ученые, инженеры, врачи, учителя), которой было запрещено заниматься профессиональной деятельностью.

Только в ноябре 1939 года немцы расстреляли 120 учителей. Польские школы закрывались, а оставшиеся германизировались, для чего широко применялось назначение учителями немцев.

Были закрыты высшие и средние учебные заведения, полностью прекратилось издание прессы и книг на польском языке. За посещение поляком немецкого театра ему грозила тюрьма.

С декабря 1939 года началась депортация польского населения в генерал-губернаторство. В последнем месяце года было депортировано 138 466 поляков, а на их место расселялись немецкие переселенцы из Прибалтики — 61 934 человек.

За 1940 год фашистское руководство переселило 229 219 поляков, а на эту территорию приняло 270 950 немецких переселенцев из Западной Украины, Бесарабии и Северной Буковины.

Всего в середине 1941 года количество депортированных превысило 400 000 человек.

Понятно, что подобная практика оккупационных властей не могла породить ничего, кроме ненависти со стороны польского населения, что грозило опасностью при осуществлении задуманных планов в войне против Советского Союза. Немцам не хотелось иметь в своем тылу партизанщины.

Такое состояние не осталось незамеченным от трезво оценивающих обстановку некоторых немецких руководителей…

Так, начальник варшавской комендатуры полковник фон Унру 20 марта 1941 года докладывал наверх о следующих настроениях среди поляков:

«Ещё больше, чем прежде, разговоров о предстоящей вот вот войне с Россией. Но если раньше никто не желал победы русским, то теперь настроение изменилось до того, что постоянным немецким издевательствам предпочитают русское господство, тем более что русские, как стало известно, в последнее время обращаются с поляками особенно хорошо.

Так, например, в честь польского национального поэта Мицкевича — для польского народа он вроде Шиллера, чей памятник снят в Кракове, — советское правительство распорядилось провести памятную декаду».

***

В зоне советской ответственности на территории Западной Украины и Западной Белоруссии было более спокойно. И все же отмечались отдельные всплески национализма — местные украинцы устраивали драки с поляками за те притеснения, которые они испытывали на протяжении последних двадцати лет. Потом эти драки и потасовки переросли в обоюдоострые сшибки с казнями, издевательствами и поджогами домов.

Начальник политуправления РККА армейский комиссар 1-го ранга Л. Мехлис 22 сентября 1939 года докладывал в Наркомат обороны СССР:

«Вражда между украинцами и поляками усиливается, сейчас активизировались украинцы и терроризируют в ряде мест польских крестьян. Были случаи взаимного поджога деревень, убийства и грабежей. Дано указание широко развернуть работу против национальной вражды между трудящимися украинскими и поляками, направив объединенные силы против панов-помещиков».

30 сентября Военный совет Украинского фронта в своей директиве № 071 указывал, что следует:

«…широко разъясняя населению национальную политику Советской власти, призывать трудящиеся массы города и деревни Западной Украины к изжитию национальной вражды.

Призвать население к тому, чтобы в корне пресекались всякие намерения сеять национальную вражду трудящимися поляками и украинцами. Ненависть трудящихся масс необходимо направить против их общего заклятого врага, против помещиков, против эксплуататоров.

Надо добиться, чтобы каждый труженик понимал, что национальная вражда разжигается врагами для того, чтобы расколоть единство фронта трудящихся. Всех лиц, замеченных в сознательном разжигании национальной вражды между поляками и украинцами, рассматривать как врагов трудящегося народа и применять к ним суровые меры репрессии».

Формы присоединения территории бывшей Польши к Германии и СССР качественно разнились. Если Гитлер своим указом от 8 октября 1939 года просто аннексировал эти земли, объявив их частью Германии, то Сталин организовал выборы, в ходе подготовки которых никто не скрывал цели вхождения в состав СССР.

Опять хочу процитировать К. Симонова — свидетеля тех радостных событий для сотен тысяч белорусов. Он писал:

«…видел своими глазами народ, действительно освобожденный от ненавистного ему владычества…белорусское население — а его было огромное большинство — было радо нашему приходу, хотело его».

Не существовало никакой национальной дискриминации поляков в области образования. В государственных школах и в некоторых вузах, расположенных в местах, густо заселенных поляками, преподавание велось на польском языке.

Как уже говорилось, какая-то часть рядового состава разгромленной и плененной польской армии «встраивалась» в экономику СССР, а остальные — уроженцы Западной Украины и Западной Белоруссии, были распущены по домам.

С 25 сентября по 7 октября в лагеря для военнопленных НКВД поступило 125 803 человека, что привело к значительной перегруженности лагерей, нужна была их разгрузка.

На основании решения Политбюро ЦК ВКП (б) и СНК СССР от 3 октября было решено распустить по домам оставшийся рядовой состав. К 19 октября по месту жительства было отправлено 40 769 человек. Согласно приказу наркома обороны № 575 118 с 9 октября началось отправление эшелонов в Барановичи и Тернополь. Отпускаемых военнопленных обеспечивали продовольственным довольствием на всю дорогу до места жительства.

В 1939–1941 годах было передано Германии 43 054 человека, уроженцев Западной Польши, а немцы передали СССР 13 575 человек, уроженцев восточных польских воеводств.

***

А теперь обратимся к «официальной» информации периода правления «первого советского немца в Германии» — президента Горбачева, по указке которого были обнародованы 14 апреля 1990 года две цифры: весной 1940 года сотрудниками НКВД были якобы расстреляны 15 131 человек пленных польских офицеров и полицейских.

Одновременно на основании того же решения Политбюро в тюрьмах Западной Украины и Западной Белоруссии расстреливается, по его утверждению, 7305 человек.

Запомните эти предательские цифры, которые озвучил и согласился с ними Горбачев, я думаю, не без нашептывания очередного «серого кардинала» в высшей партийной канцелярии А.Н. Яковлева.

Давайте, немного абстрагируясь от них, бросим взгляд на ход советско-польских отношений периода с 1918 по 1939 год, где в польских лагерях по предварительным, далеко не полным данным, погибло от 60 до 100 тыс. только красноармейцев.

Советские и российские руководители извинились за «происки и преступления» прежнего сталинского режима, тогда как польское руководство молчит до сих пор и никак не высказывается за вину прежних властей, ответственных за гибель такого количества советских военнослужащих.

Где же паритетность, взаимность, взаимопонимание? Получается, «перестроичники» Горбачева и «либералы» Ельцина элементарно прогнулись перед «крикливым ляхом», поднявшим на уши всю мировую общественность!

Я далек от защиты Сталина за конкретные репрессивные действия, но надо же иметь чувство меры — нельзя унижать страну, не унижаясь вместе с ней. Мы все становимся полководцами, глядя на прошлый бой, тем более со стороны.

Судьба плененных польских офицеров и боевиков ОУН, кстати, переодетых в польскую форму, и задержанных с оружием в руках, действительно интересна своей недосказанностью и противоречивостью. Будем её распутывать.

13 апреля 1943 года гитлеровская Германия, парализованная Сталинградским холодным душем и животным страхом за злодеяния против мирных граждан оккупированных стран, в том числе и холокост в отношении евреев, объявила, что в местечке Катынь близ Смоленска её солдатами обнаружены захоронения польских офицеров. Ими называлась цифра жертв — в количестве 10 тысяч человек.

Через два дня Московское радио сообщило, что это элементарная и очередная фальшивка, грубо сварганенная фашистами.

В сообщении указывалось, что польские офицеры, участвовавшие в строительных работах под Смоленском, во время наступления немцев в 1941 году попали в плен к оккупантам вместе с администрацией лагеря. Там же они и были уничтожены по приказу германских властей. Это вскоре, через год — в 1944 году подтвердила и Госкомиссия, работающая под руководством академика Н.Н. Бурденко.

Как известно, Смоленская наступательная операция (операция «Суворов») проводилась силами Западного фронта (командующий — генерал-полковник, с 27 августа — генерал армии В.Д. Соколовский) и левого крыла Калининского (командующий генерал-полковник А.И. Еременко) фронта. Цель операции — уничтожение левого крыла немецко-фашистской группы армий «Центр», которую возглавлял генерал-фельдмаршал Г. Клюге. В составе группы «Центр» на этом участке были такие силы вермахта: 4-я танковая армия (генерал танковых войск Г. Рейнгардт), 4-я полевая армия (генерал пехоты Г. Хейнрицы), часть соединений 9-й полевой армии (генерал-полковник В. Модель). Противник располагал глубокоэшелонированной обороной — центральная часть так называемого «Восточного вала» с 5–6 оборонительными полосами с общей глубиной 100–130 км.

По замыслу советского военного командования главная роль в операции отводилась Западному фронту, которому предстояло уничтожить противника в районах Ельни, Спас-Деменска, а затем наступать на Рославль. Войска правого крыла фронта с армиями левого крыла Калининского фронта получили задачу разгромить противника в районах Дорогобуж, Ярцево, Духовщина и в дальнейшем овладеть Смоленском (план «Суворов-1».

25 сентября части Калининского и Западного фронтов освободили город Смоленск. Руководитель военной контрразведки СМЕРШ Калининского фронта генерал-майор Николай Георгиевич Ханников сообщил своему непосредственному начальнику генерал-лейтенанту Виктору Семеновичу Абакумову подробности катынской трагедии — массовых расстрелах польских офицеров и советских граждан в лагерях под Смоленском.

Со слов ветерана военной контрразведки, участника Великой Отечественной войны полковника Левшина Николая Васильевича, он был свидетелем рассказов офицеров контрразведчиков о преступлениях фашистов в Катыни… Стремительность наступления немцев под Смоленском осуществлялась так, что конвоирам из НКВД было не до сбора пленных — все разбегались, кто куда. Как известно, я повторюсь, даже обкомовские чиновники драпали так, что партийный архив областной парторганизации пришлось оставить, и он достался в качестве трофея фашистам. Весь его вывезли в Германию.

***

Нужно заметить, что страсти вокруг катынского захоронения разгорались неоднократно. В 1952 году катынская тема обсуждалась конгрессом США, но до истины докопаться янки так и не смогли и запросили «доказательства» относительно убийства польских офицеров на Смоленщине.

Советское правительство 29 февраля 1952 года в ноте правительству США по этому поводу квалифицировало эти действия как нарушение общепринятых норм международных отношений и оскорбительные для Советского Союза.

В ноте также было заявлено, что возбуждение вопроса о катынском преступлении гитлеровцев через восемь лет после заключения официальной Комиссии «может преследовать лишь цель оклеветать Советский Союз и реабилитировать, таким образом, общепризнанных гитлеровских преступников».

Американцам было также предложено и передано вышеуказанное сообщение Специальной Комиссии от января 1944 года. Эти документы публиковались в «Правде» и в других центральных газетах от 3 марта 1952 года.

Сразу же после этого правительство ПНР в связи с развёрнутой вокруг заседаний данной комиссии антисоветской шумихой в феврале 1952 года опубликовало заявление, решительно осуждающее данную провокационную кампанию.

В июле 1972 года, в разгар «холодной войны», радиостанция «Би-Би-Си» сообщила, что правительство Великобритании якобы располагает документами, свидетельствующими-де о том, что «вина за преступление в катынском лесу лежит не на фашистской Германии, а на Советском Союзе».

В июне 1975 года в здании английского парламента была проведена пресс-конференция, организаторы которой призвали Международный суд в Гааге «разобраться в этом деле» и наказать виновных, многие из которых к тому времени уже были в могилах.

Радиостанция «Свободная Европа» в передачах на Польшу немедленно подхватила это провокационное предложение. Католические проповедники в обращениях к пастве нередко упоминали и упоминают до сих пор «факты о десятках тысяч расстрелянных, безвинно уничтоженных лучших представителей польского общества».

В 1962 году Я. Завадский издает книгу «Смерть в лесу».

В 1971 году английский историк А. Фитцгиббон публикует большую работу о Катыни, где излагает свои версии гибели польских офицеров.

В 1976 году С.Свяневич, проведший несколько месяцев в Козельске в лагере для военнопленных поляков, в Париже печатает свою книгу «В тени Катыни».

В середине 80-х в свет выходит очередная книга на эту тему известного польского историка Ч. Мадайчика — «Катынская драма».

А в апреле 1991 года в редакцию «Военно-исторического журнала» обратился авторитетный польский исследователь Р. Святек, издавший в 1988 году в Лондоне бестселлер под названием «Катынский лес», в котором он, ссылаясь на документы и свидетелей, вполне авторитетно утверждал, что в Катыни убийцами однозначно были гитлеровцы.

И, наконец, в 2005 году знаток польского вопроса генерал майор ГРУ Генштаба В. Никольский, проработавший в Польше в период военного лихолетья, в книге «ГРУ в годы Великой Отечественной войны» писал:

«Освобождение Красной Армией Западной Белоруссии и Западной Украины в 1939 году — этот акт представлялся как удар в спину польскому народу, борющемуся против немцев. Наглость зарвавшихся хвастунов заходила так далеко, что они утверждали, будто с помощью англичан поляки в то время могли одержать победу над фашистской армией, если бы не коварное русское нападение.

Никаких трезвых доводов против этого националисты не желали слушать и всерьёз были убеждены в способности панской Польши выстоять против немецкого напора и разгромить полчища фашистов.

Расстрел военнопленных поляков в Катыни упорно приписывали русским, и никакие ссылки на протоколы расследования международной комиссией не могли убедить обывателя в обратном».

***

Так кто же прав?

Авторы, поддерживающие советскую версию, или её противники? А может быть, те и другие? Но такого быть не должно — виновна одна сторона! Пули, выпущенные из пистолетов или автоматов в затылки польских офицеров, принадлежали одной стороне. Убивают и гибнет тело только раз в жизни. Это над душой могут измываться многажды.

Документы, полученные из «Особой папки» бывшего архива ЦК КПСС, подтверждают, что в катынском лесу (Смоленская область) якобы по решению специальной тройки (???) расстрелян 4421 человек. Чувствуете расхождения между горбачевскими и этими цифрами?

Как же могла случиться такая путаница в голове у главы государства? Ведь он, казалось бы, располагал всем объемом информации. Тут одно из двух: или он добросовестно заблуждался, или элементарно врал.

Но это ещё цветочки фальсификаций, ягодки увидим ниже, с которыми и попытаемся разобраться.

Но прежде чем говорить о толстом слое словесного камуфляжа, преподнесенного нам злокозненными поступками наших недоброжелателей и лгунов, обратимся к немецким документам того периода, проливавшими свет на катынскую проблему.

Хотя невыгодные для них материалы, конечно же, были уничтожены самими фашистами, но часть таких документов могла попасть союзникам, которые в силу политического неприятия Советского Союза могли тоже не показывать всего того, чем располагали.

Наши же Иваны, не помнящие родства, заигрывая с польскими руководителями, начиная с 1953 года, тоже делали всё, чтобы «насолить» Сталину, т. е. свалить преступления гитлеровцев на органы советской власти через всякого рода мифологемы.

Так уж в России повелось — мертвых топчут «живые негодяи, у которых воля к власти есть необорима». И чтобы удержаться на троне, они делали и делают ту политику, которая называется словом — «грязной», потому что сами делали то же самое. Скрывать обман — это тоже обман. Расплачивается за всю эту грязь народ, а с ним и авторитет государства.

Но давайте же обратимся к тому, что нам оставили наши враги, не успевшие предать огню компрометирующие их документы.

Этих материалов и много, и мало, но они есть, а поэтому будем читать и анализировать вместе то, что осталось нам из министерства просвещения и пропаганды господина Геббельса. Это чиновники-мракобесы из его канцелярии готовили катынские идеологические мины замедленного действия, которые продолжают взрываться до сих пор, обдавая потомков солдат Победы гарью безнравственности и поражая осколками лжи тех, кто пытается доказать правду о смоленской трагедии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.