В освобожденной столице

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

В освобожденной столице

1–2 августа

Пекин был построен за тысячу с лишком лет до Рождества Христова и в 1121 году до Р. X. уже был столицею Китая под названием Цзи. Удельное княжество Янь избрало этот город своею столицею до 221 года, когда император Цинь Ши Хуанди разрушил столицу Янь. В течение одиннадцати веков Пекин переходил от одного князя к другому и в 936 году по Р. X., имея название Ючжоу, был взят Киданями, которые основали в нем свою столицу Сицзин. В 1125 году по Р. X. Пекин завоеван Золотой Ордой Цзинь. В 1151 году один из повелителей этой династии перенес свою столицу в Пекин и дал ему ране Чжунду — «Средняя столица» и имя Дасин — «Великий расцвет». В 1215 году Пекин взят великим монгольским завоевателем Чингисханом. Его внук знаменитый Хубилай учредил в Пекине свою столицу, которой дал монгольское название Ханбалык и китайское Даду — «Великая столица». В 1368 году монгольская династия Юань пала, и воцарилась последняя китайская династия Мин, которая избрала своей столицей Нанкин — «Южную столицу». Император Юн Ло в 1409 г. перенес столицу в Даду, которому дал нынешнее наименование Бэйцзин или Пекин, что значит «Северная столица». В 1419–1421 годах Юн Ло соорудил великие стены, окружающие Маньчжурский или Внутренний город Пекина. В 1437–1439 годах городские стены облицованы кирпичом. В 1553–1564 годах вокруг Китайского или Внешнего города воздвигнуты те стены, которые в 1900 году приступом брали русские. В 1644 году маньчжуры завоевали Китай, ниспровергли династию Мин и в Пекине воцарилась чуждая Маньчжурская династия, правящая поныне под именем Цин («Светлая»).

Русские под стенами Пекина

Ни одна вражеская граната никогда не посягала на пекинские твердыни. Когда 1 октября 1860 года англо-французская армия стала перед стенами Пекина и готовилась к штурму, китайцы решили отворить ворота и спасли столицу от бомбардировки. Несмотря на вековую дружбу России с Китаем, в 1900 году русские гранаты первые громили ворота Северной столицы. Будем надеяться, что эти гранаты были и последние.

Когда ночью над Пекином раздался первый грохот русских орудий, смятение охватило жителей, не ожидавших, что иностранные войска так скоро подойдут к столице и даже осмелятся разбивать ее священные стены. 40 лет назад, когда англо-французская армия разбила китайцев у моста Палицяо 9 сентября, союзники три недели медлили, прежде чем решились вторично штурмовать Пекин. Благодаря вмешательству русского посланника графа Игнатьева назначенный штурм был отменен. Как и 40 лет назад, богдыхан, вдовствующая императрица, двор, князь Дуань, члены верховного совета и все высшие сановники ночью поспешно бежали из Пекина. Вслед за ними бежали жители города.

Пекин в 1900 г. Квартал, сожженный вокруг посольства

Бегство правительства и народа из столицы было такое отчаянное, такое внезапное и беспорядочное, что думали только о спасении жизни, но не имущества. Дома богачей и бедняков, дворцы и ямыни, магазины и кумирни — все было брошено со всеми своими богатствами: серебром, одеждами, шелком и мехами, жемчугами и драгоценными вазами. Двор бежал в таком смятении, что в дорогу не были взяты ни съестные припасы, ни носилки, ни одежды в достаточном количестве. По слухам, двор бежал на запад в провинцию Шаньси и терпел в дороге от недостатка пищи и одежды, так как жители попутных городов и деревень, услышав о бегстве двора, также разбежались. «Чжу жу-чэнь сы» («Когда государь оскорблен, чиновники умирают»), — гласит древнее китайское изречение. Преданные престолу чиновники не могут перенести того позора, когда богдыхан из-за нашествия варваров принужден покинуть столицу и удалиться «для осенней охоты», как сообщил указ богдыхана о неожиданном отъезде двора из Пекина. Несчастие и позор, обрушившиеся на древнюю столицу, повергли в такое отчаяние верных чиновников и военных, преимущественно маньчжур, что многие из них решили покончить с собою и своими семьями, чтобы не видеть больше ни солнца, которое они не достойны созерцать, ни лица богдыхана, которого они огорчили своими дурными делами и своим неразумием. Если государство постигают бедствия, в них виновны все служилые люди, которые своим дурным управлением страною не сумели предотвратить народных несчастий и, может быть, даже сами навлекли их. Такие чиновники не достойны жизни и не могут даже желать жить. Поэтому в ночь штурма Пекина многие высшие чиновники и военные приняли опиум или кусочки золота и умерли в мучениях. Они давали отраву своим женам, сыновьям и дочерям и прислуге, чтобы никто не остался живым в доме. Женщин и маленьких детей бросали в колодцы и, утопив их, кончали с собою.

План Пекина

Тысячи жителей бежали из Пекина еще в мае и июне, когда боксеры подняли свое восстание, убивали и мучили правых и неправых и выжгли несколько улиц и кварталов. В ночь штурма бежали из столицы мандарины, купцы, бедные и богатые. Остались только те, кто не успел спастись и обрек себя на волю завоевателей. День и ночь через западные ворота Пекина уходили китайские войска, тщетно оборонявшие столицу.

В 1812 году русские покинули и сожгли Москву, но не пошли к Наполеону с повинной головой. В 1900 году китайцы сделали то же самое и отдали Пекин иностранцам на разграбление: они пожертвовали столицей, но спасли свою народную гордость.

* * *

2 августа американцы начали бомбардировку дворцов Императорского города, но ввиду протеста генерала Линевича и посланников бомбардировку вскоре прекратили. Потеряли около 20 человек[90]. На совещании командиров союзных отрядов, бывшем 2 августа совместно с посланниками, постановлено, чтобы ни один иностранный отряд не входил в богдыханские дворцы Пекина. Ко всем наружным воротам дворцов поставлены международные караулы.

По соглашению командиров вследствие бегства китайского правительства Пекин разделен на кварталы, которыми должны управлять военные губернаторы, назначаемые командирами отрядов. Маньчжурский город разделен на четыре квартала: северный, данный в управление японцам, западный, данный англичанам и американцам, и восточный, предоставленный России. Первым русским губернатором в Пекине был назначен командир 2-го Восточно-Сибирского стрелкового полка полковник Модль.

На обязанности военных губернаторов лежало охранение порядка в их квартале, прекращение мародерства и разбоев, принятие санитарных мер и пр.

Защитники французского монастыря Бэйтан

3 августа, в 5 часов утра, начальник французского отряда генерал Фрэй, с 1 французским батальоном и горной батареей, отправился выручать католический монастырь Бэйтан, в котором были осаждены, одновременно с посольствами, около 2700 китайцев-католиков, с миссионерами и епископом Фавье[91]. Генерал Фрэй просил генерала Линевича дать ему для усиления отряда русских солдат. Просьба французского генерала была немедленно исполнена.

Во главе русского отряда, командированного в подкрепление французам, был назначен подполковник 9-го полка Бэм. Под его командою были: 2-й батальон 9-го полка, 3 пулемета и 50 казаков и сапер. Русские пошли в авангарде своих союзников. Бэйтан, т. е. «Северный Храм», находится в Императорском городе, защищенном крепкими стенами.

Оставшиеся в Пекине неустрашимые маньчжурские солдаты, скрывавшиеся за стенами дворцов и в домах китайцев, в узких запутанных переулках, отчаянно отбивались, чтобы не допустить иностранного войска к Бэйтану. Ворота Императорской стены были пробиты французскими гранатами и отворены. В улицах, ведущих к католическому монастырю, во дворах и на крышах завязалась кровопролитная перестрелка между иностранцами и маньчжурами, упорно дравшимися и не желавшими ни сдаваться, ни бежать. Десятки их были перебиты. Дома и лавки вокруг Бэйтана выжжены французами. Из-под обломков, мусора и угля высовывались сгоревшие и обуглившиеся тела. По улицам навалены кучи застреленных и заколотых китайцев. Убивали не только китайских солдат, но и всех тех, на кого указывали китайцы-христиане, как на виновников их плена. У французов было 10 солдат убитых и 15 раненых. У русских 3 легко раненных. Этой франко-русской экспедицией были освобождены от двухмесячной осады заточенные христиане и их епископ Фавье, знаменитый исследователь Китая, — и военные действия в Пекине закончились[92].

* * *

Тот русский генерал, который первый со своим небольшим отрядом подошел к Пекину и, захватив ворота и стену Китайского города, держался всю ночь и утро, до прибытия главных сил, и был ранен на захваченной им стене, — первую ночь в завоеванном Пекине провел возле этой стены, в грязном и пахучем крытом проулке китайского двора, на котором выделывали водку. Двор был уставлен большими глиняными чанами с какой-то бурдой, отдававшей сивушным запахом. Это небольшое хозяйство, устроенное подле самой стены, было брошено в смятении, в последнюю минуту. Генерал Василевский провел ночь на носилках, я подле него на какой-то китайской шубе, которая валялась во дворе. В соседних фанзах наши стрелки нашли кур, муки и риса и угостили генерала хорошим куриным супом и блинами.

На следующий день после штурма, в 10 часов утра, санитары понесли раненого генерала Василевского на носилках в русскую миссию, под охраною казаков. Наше грустное шествие направилось по тому самому пути, по которому наши артиллеристы и стрелки, под начальством того же Василевского, тщетно ринулись вперед позапрошлой ночью и так трагически принуждены были отступить.

Неуклюжая ветхая громада — угловая четырехъярусная башня, которая вчера все утро и весь день громила храбрый русский отряд, утвердившийся на стене, с опущенными ярко раскрашенными ставнями, со свежими следами русских гранат и шрапнелей — теперь молчала точно страшное, но бессильное многоглавое привидение. Когда я потом взобрался на эту башню, я был глубоко взволнован: вся стена, на которой мы сидели весь день штурма, была с этой башни видна как на ладони. Укрыться от всевидящих окон башни было невозможно. Китайцы могли стрелять в каждого, кто показывался на стене, по выбору. Расстояние было от 100 до 500 шагов. Если китайцы не перебили всех стрелков и офицеров, укрывавшихся на стене над воротами, то только благодаря тому, что солдаты Дун Фусяна стреляли старыми ружьями и фальконетами и были уже охвачены смятением. Хотя свинцовые фальконетные пули и не были метки, но зато, попав, они причиняли такие страшные поранения, так разбивали мясо и кости солдата, что залечить рану было нельзя. Солдат либо умирал, либо терял руку или ногу. Генерал Василевский был каким-то чудом ранен двухлинейной новейшей пулей, которая так тонко и чисто пробила грудь навылет, что можно было надеяться на скорое выздоровление генерала.

Наше шествие проходило между грязным высохшим каналом и стеною Маньчжурского города на дороге, на которой накануне беспомощно лежали два наших орудия, так как люди и лошади были перебиты. Расстояние между каналом и стеною было такое узкое (от 50 до 100 шагов), что только благодаря ночному сумраку и панике китайцев уцелели орудия, из которых одно было увезено на лошадях, а другое на руках стрелков и артиллеристов. Когда капитан Горский пошел под самой стеной, чтобы китайцы не могли достать его пулей, китайцы стали сбрасывать сверху камни. Один камень был скинут так удачно, что, если бы фельдфебель Якименко вовремя не толкнул своего командира, Горский был бы убит.

Мы подошли к Хадамыньским воротам, к которым так неудачно стремились накануне, прошли в ворота, уже охранявшиеся русскими и японскими стрелками, и вступили в Нэйчэн — Внутренний, или Маньчжурский город.

В день штурма японцам так трудно было взять предназначенные им Цихуамыньские ворота, что они были вынуждены пройти через русские ворота, а затем через брошенные китайцами Хадамыньские ворота они поднялись по аппарели — всходу изнутри на стену и по стене пробежали к воротам Цихуамынь. По пути они вырезали всех китайских солдат, которые решили драться до последней капли крови и умереть на стене. Японцы выбили китайских солдат-мусульман, которые засели в четырехъярусной башне и упорно стреляли, хотя на всех стенах Пекина уже развевались белые флаги.

С большой широкой и грязной Хадамыньской улицы мы повернули влево на Посольскую улицу.

Великая столица богдыханов лежала полуразрушенная, полусожженная, оскверненная и опозоренная и точно вымершая. По обеим сторонам Посольской улицы одни развалины, груды камней, угля, пепла, мусора и грязи. Валяются трупы китайцев и всякое добро, китайское и европейское. Поперек улицы баррикады. Уцелевшие посольства и гостиница «Hotel de Pekin» забаррикадированы камнями, мешками, бревнами, досками и ящиками.

По мраморному мосту переходим через грязнейший Яшмовый канал, проходящий под городской стеною и бывший для англичан той лазейкой, через которую они первыми отважно пробрались в посольства.

Около полудня 1 августа, когда русские и японцы штурмовали Пекин, англичане, без всякого сопротивления пробравшись в Китайский город, уже с утра покинутый китайскими войсками, подошли к стене Маньчжурского города, занятой посольскими десантами. Проводник провел их к запертым деревянным воротам Яшмового канала, замыкавшим его выход под городской стеною. Посольские десанты русских и американцев продвинулись в обе стороны по стене, так что англичанам опасность не грозила ни с одной стороны.

Несколько осажденных европейцев и китайцев-христиан, узнав о прибытии англичан, прорезали отверстие в старых прогнивших досках, из которых были сбиты ворота, и через эту лазейку взвод индийских солдат-раджпут пролез в Маньчжурский город и благополучно явился в британское посольство.

В 2 часа дня таким же путем в британское посольство пробрался начальник английского отряда генерал Гэзли, его штаб, 7-й Раджпутский полк, 24-й Пенджабский полк, 1-й Сикхский полк и Бенгальские уланы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.