На дальних подступах к столице

На дальних подступах к столице

В начале октября 1941 года обстановка на советско-германском фронте оставалась очень напряженной. Нанеся серьезное поражение войскам Юго-Западного фронта под Киевом, немецкое командование считало, что уже созданы условия для осуществления сокрушительного удара по советским войскам, оборонявшим столицу.

16 сентября командование группы немецких армий «Центр» направило в войска директиву о подготовке к наступлению на Москву. Операция получила кодовое название «Тайфун». Группа армий «Центр» тремя сильными ударами танковых группировок из районов Духовщины, Рославля и Шостки должна была расчленить оборону советских войск, окружить и уничтожить войска Западного, Резервного и Брянского фронтов. Тогда открылся бы путь подвижным группировкам на Москву с запада и юга, появилась бы возможность фронтального наступления пехотных соединений к нашей столице.

Придавая важнейшее значение направлению Брянск — Орел, исходному трамплину для удара на Москву с юго-запада, противник сосредоточил в составе 2-й танковой группы Гудериана пять танковых, четыре моторизованных, семь пехотных и кавалерийскую дивизии.

Войска 3, 13 и 50-й армий, прикрывавшие Севско-Орловское и Брянско-Калужское направления, занимали полосу обороны шириной в 290 километров.

30 сентября 1941 года, на сто первый день войны, соединения 2-й танковой группы Гудериана прорвали оборону войск Брянского фронта восточнее Глухова — Шостки. К 1 октября они вышли к Севску. 2 октября 1941 года на стыке 43-й армии Резервного и 50-й армии Брянского фронтов был нанесен второй удар подвижных соединений 4-й танковой группы и 4-й армии в направлении на Жиздру. Противник рассчитывал быстро соединиться с войсками 2-й танковой группы Гудериана и окружить войска трех армий Брянского фронта. 3 октября части 24-го и 47-го моторизованных корпусов группы Гудериана захватили Орел. В районе Брянска в полном окружении сражались части 154-й, 194-й стрелковых и 108-й танковой дивизий 50-й армии.

Вот в этих тяжелейших условиях и внесли свою лепту в оборону Брянска экипажи бронепоездов № 30 и 76 войск НКВД при боевом содружестве с пехотинцами 154-й и 194-й стрелковых дивизий.

Бронепоезд № 76 в боях еще под Минском уничтожил одиннадцать вражеских танков, три пулеметные точки, много живой силы противника. Его командир капитан В. А. Кононенко и комиссар А. П. Коростелев были награждены орденами Красного Знамени.

Материальная часть бронепоезда № 30 была построена летом 1941 года в Брянске. Участник боев под Брянском, ветеран-артиллерист И. В. Соколов свидетельствует:

— На станции Вязьма военный комендант передал мне приказ отправиться в Брянск для пополнения экипажей двух формировавшихся бронепоездов № 30 и 76. Через несколько дней на новом бронепоезде № 30 мы уже участвовали в боях. Немецкие войска прорвали нашу оборону и устремились к Орлу. Железнодорожный путь был поврежден, а мост через Оку взорван. Разведчики сообщили, что колонна гитлеровцев движется в сторону Карачева. Решили устроить им «горячую встречу». Когда колонна вышла из леса, мы открыли огонь. Снаряды точно ложились в цель. В этом бою мы уничтожили много автомобилей, четыре бронетранспортера, десятки офицеров и солдат противника.

Потом нам приказали следовать в направлении к Сухиничам. Когда мы прибыли на станцию Брянск-Орловский, там уже шел жаркий бой. Усилиями железнодорожников и нашего экипажа за ночь удалось восстановить один из путей для пропуска бронепоезда. Но на перегоне Зикеево — Березовский дорогу нам преградили фашистские войска. Самолеты противника бомбили нас несколько раз. Бронепоезд получил серьезные повреждения. Кончились боеприпасы, на исходе было топливо для паровоза. Из штаба 50-й армии был получен приказ: снять исправное вооружение, бронеплощадки взорвать. Экипажу направиться в штаб 50-й армии…

2 октября немецко-фашистские войска нанесли новый удар в направлении Орла. В Карачеве стало известно, что им удалось прорвать оборону наших войск. Бронепоезд № 76 получил задание: выйти в район Комаричей, южнее Брянска, уточнить обстановку на этом участке фронта. Из резерва охраны тыла Брянского фронта ему для усиления была выделена рота бойцов НКВД.

Вспоминает ветеран бронепоезда № 76 генерал-лейтенант в отставке Б. И. Чугунов:

— Бронепоезд остановился в нескольких километрах от станции Комаричи. Мы с замполитруком Яновым на бронированном автомобиле рванули вперед. Водитель Лексин остановил бронемашину у перрона вокзала. На станции тишина. На перроне ни души. Наконец, Янов отыскал между постройками «местное население» — двух мальчишек лет семи-восьми. Судя по их настороженным и оживленным физиономиям, все новости им были известны.

— А что, ребята, много здесь немцев?

— Да, дядя, за станцией и на переезде видимо-невидимо. И танки у них есть, и пушки, — взахлеб начал один.

— Их там тысячи, товарищ командир, тысячи! — уточнил паренек постарше и указал в сторону переезда.

— А здесь?

— Здесь нету никого.

— Ну, спасибо! И марш домой, здесь сейчас стрелять будут.

Мальчишки поскучнели, но исчезли.

В комнате дежурного по вокзалу работали все системы связи. Звонили какие-то аппараты, телефон, мигали на пульте лампочки. По своей рации я соединился с бронепоездом, сообщил командиру обстановку.

— Продолжайте наблюдение, — сказал капитан В. А. Кононенко, — мы сейчас подъедем.

Я вышел на перрон встречать бронепоезд, а Янову приказал выдвинуться на бронемашине в сторону переезда, вести наблюдение и проверить данные, полученные от ребят.

В двух километрах от станции, у маленького железнодорожного переезда, разведчики обнаружили движение вражеских войск. Вдруг совсем рядом, из-за насыпи железной дороги, вынырнул немецкий танк и выстрелом почти в упор разбил бронемашину. Разведчики вернулись на станцию пешком.

Решение командира было однозначным — фашистов надо было остановить хотя бы на короткое время…

И вот наш бронепоезд на полной скорости вылетел на огневую позицию. С расстояния примерно 500 метров нам была хорошо видна вражеская колонна: танки, пушки, самоходки, пехота на автомобилях.

На бронеплощадках прозвучал сигнал: «К бою!». Четыре 76-миллиметровых орудия, восемь счетверенных пулеметных установок ударили во фланг походной колонны. Фашисты до первых наших залпов двигались довольно беспечно, чувствовали себя в полной безопасности и не ожидали нападения, а тут — бронепоезд, по тем временам — грозная огневая сила. Мы наблюдали, как застопорилось движение. На переезде образовалась пробка; несколько машин было сразу же подбито. Гитлеровцы выскакивали из грузовиков, метались, не понимая, откуда летят снаряды.

Наши артиллеристы стреляли быстро и точно. Особенно отличался наводчик сержант Жуков. Невысокого роста, худощавый паренек, буквально волчком вертелся у орудия и успевал сделать выстрел раньше других артиллерийских расчетов. В азарте боя мы не сразу заметили, что фашисты, оправившись от растерянности, пристрелялись и начали накрывать нас огнем своих танков. Командир отвел бронепоезд назад. Затем мы еще раз повторили налет, но стрельбу уже вели с закрытых огневых позиций.

В Карачеве из штаба дивизии был получен новый приказ: бронепоезду выйти в район станции Орел и уточнить обстановку.

Орел, оказалось, был уже занят врагом. Доложив об этом, мы снова вернулись на станцию Карачев. Командир бронепоезда капитан Кононенко приказал мне разыскать штаб Брянского фронта и там получить указание о дальнейших наших действиях.

Прибыв в штаб фронта, я доложил о боевых операциях бронепоезда. В штабе с большим одобрением отозвались о действиях экипажа. Бронепоезду была поставлена дальнейшая задача: курсировать на участке Карачев — Брянск и уничтожать прорвавшиеся части противника.

Немецкая авиация висела над дорогами, забитыми потоками беженцев. Отстреливаясь от самолетов, бронепоезд шел на Карачев. На маленьком полустанке наша разведка узнала от местных жителей, что город в руках немцев, на станционных путях скопилось много техники, на улицах располагаются пехотные части.

Недалеко от станции бронепоезд открыл огонь. За один только налет наши орудия выпустили по противнику более 500 снарядов. Судя по огню и дыму, урон они нанесли гитлеровцам немалый. Через некоторое время вокруг железнодорожной насыпи, где стоял бронепоезд, начали рваться снаряды. Фашисты пристрелялись, и нам пришлось отойти.

В этот день мы произвели на город и станцию еще четыре огневых налета. Уже потом местные жители, уходившие от оккупантов, рассказывали, что артиллерийским огнем бронепоезда на станции было разбито несколько немецких эшелонов с техникой и боеприпасами.

На ночь мы укрыли бронепоезд в лощине у небольшого полустанка. Кочегары и машинисты раздобыли топливо, воду. Мы знали, что находимся в окружении. Но надеялись все-таки прорваться к своим. Поэтому постарались, чтобы бронепоезд был в полной боевой готовности. Командир выслал разведку на станцию Жиздра во главе с лейтенантом И. Мавренковым. Группа вскоре вернулась и доложила, что в Жиздре тоже немцы и что все мосты на этой железнодорожной линии уже взорваны.

С утра до позднего вечера группы самолетов противника беспрерывно бомбили бронепоезд. Мы отвечали огнем счетверенных пулеметных установок, вынуждая врага сбрасывать бомбы с большой высоты, что не причиняло бронепоезду серьезного вреда. Однако фашисты разрушили полотно железной дороги, маневрировать становилось все труднее.

С несколькими бойцами я отправился в разведку, чтобы найти штаб какого-нибудь крупного армейского соединения и доложить о нашем положении. В небольшом селении мы разыскали штаб 50-й армии и получили приказ: бронепоезд взорвать, экипажу пробиваться из окружения.

Бойцы вынули из орудий замки, разбили пулеметы, облили бензином и подожгли броневагоны. В топку паровоза машинисты бросили связку гранат, а затем подорвали вспомогательные платформы…