Вместо эпилога

Вместо эпилога

Подавление восстания сорвалось.

Южный фронт красных, рассеченный рейдом Секретева и соединением его с повстанцами, откатывался на север, оставляя Донскую область. Экспедиционные войска были разрознены и понесли потери. На 10 июня в их составе числились: в экспедиционной дивизии 8-й армии:

В экспедиционной дивизии 9-й армии:

Всего в экспедиционных частях осталось 7095 штыков, 2774 сабли, 289 пулеметов, 39 орудий.

Троцкий, не справившись на Юге, засобирался в Москву.

«Троцкому. Я согласен на Ваш приезд при двух условиях: первое, максимальная быстрота возврата, чтобы не оставлять Юг без надзора; второе, чтобы была обеспечена максимальная и максимальнейшая энергия на Юге без Вас, чтобы нас не додушили с Юга…

Ленин. 11 июня 1919 г.».

28 мая (10 июня) Донревком признал, что дальнейшее переселение голодающей бедноты на Дон невозможно, и постановил прекратить его. А через неделю Реввоенсовет Южного фронта предлагал распустить и самое Донревком, а членов его использовать для усиления реввоенсоветов армий.

Начальника экскорпуса Хвесина сместили, на его место Сокольников усиленно выдвигал Ф. К. Миронова, по происхождению казака Усть-Медведицкой станицы, популярнейшего на Дону и питавшего приверженность к народоправству эсеровского толка. «Состав войск гарантирует против отклонения (Миронова) от советской линии, имя Миронова обеспечит нейтралитет, поддержку северных округов, если не поздно», — писал Сокольников Троцкому.

Но даже имя Миронова не обеспечило нейтралитета на севере Дона. Великий раскол шел в этих округах. Беднота семьями уходила с отступающими красными войсками, середняки (основная масса населения), хлебнувшие «военного коммунизма», с нетерпением ждали «кадетов». Это впоследствии позволило генералу Деникину начать наступление на широком фронте и выпустить щупальца казачьих разъездов аж до Тулы.

Мобилизованные в Красную Армию не являлись на сборные пункты. Станицы Тишанская, Провоторская, Буркутская, Луковская и часть Тепикинской восстали, недовольные мобилизацией. Лишь немногих удалось усадить в вагоны и направить в район Саранск — Инсарск — Инза на формирование Донского казачьего советского корпуса, который в августе замитинговал и самовольно направился на фронт, а вернее — домой, на Дон…

Добровольческие казачьи дружины, а в них при экспедиционных частях числилось к тому времени более 400 сабель, быстро редели. Часть бойцов при отступлении, проходя свою станицу, переходила к белым.

Вскоре Экспедиционный корпус переименовали в Особый. На место Хвесина назначили Ф. К. Миронова.

На Дону началась новая фаза борьбы.

Советские войска безостановочно катились на север. 19 мая (1 июня) они сдали Луганск. В этот день 9-я армия, пытавшаяся отбиваться и удерживавшая берег Донца, получила приказ планомерно отходить за реку Чир. Но планомерного отхода не получилось. Войска Мамонтова и передохнувшие после неудачного форсирования Донца хоперцы насели на отступающих красных.

22 мая (4 июня) войска Донской армии получили приказ преследовать противника.

Командование Южного красных констатировало, что «части 9 армии в критическом положении и лишены возможности совершить отход». 8-й армии приказывалось «для спасения 23-й дивизии и выхода ее из боя» ударить со стороны Миллерово на помощь 9-й.[395]«9-я армия как таковая временно как бы перестает существовать…» — констатировали советские историки.[396]

В свою очередь донское командование стремилось не дать 9-й армии опомниться и при помощи повстанцев добить ее, освободив весь север области. Войска генерала Быкадорова (2-й Донской корпус) получили приказ не дать остаткам 9-й армии соединиться с экспедиционными войсками.

Новое серьезное сражение разгорелось за окружную станицу Усть-Медведицкую.

К станице отходили части 23-й советской дивизии (бывшей Усть-Медведицкой). Дивизия была потрепана. Прикрывавшая ее отступление красная казачья конница попала в окружение у хутора Александро-Невского, вплавь перебралась через Чир и, потеряв командира полка, обоз, два пулемета и 150 бойцов, ушла за Дон у станицы Пятиизбянской.

Ликующие повстанцы не догадались, а может, и не захотели собрать конные части, освободившиеся после разгрома красных к югу от Вёшенской, и бросить их на Усть-Медведицкую, чтобы отрезать и пленить спешивших к станице мироновцев.

1-я повстанческая дивизия, переправившаяся 26–27 мая (8–9 июня) через Дон, располагалась у хуторов Дуленков — Горбатов — Дубов, на границе Усть-Медведицкого округа. Отдельная повстанческая бригада 28 мая (10 июня) только начала переправу на правый берег Дона у Еланской. Измотанная переходами группа Секретева отдыхала. Сам Секретев был в Вёшенской.

Воспользовавшись временным бездействием повстанцев, экспедиционные войска выслали бригаду из состава экспедиционной дивизии 9-й армии и прикрыли Усть-Медведицкую.

29 мая (11 июня) разъезд хоперцев из войск, вышедших к Чиру у Краснокутской, прибыл к повстанцам и передал им приказ генерала Иванова, командующего 3-м Хоперским корпусом, идти навстречу на хутор Ушаков.

Генерал Иванов вызвал к себе начальника штаба 1-й повстанческой дивизии сотника Копылова и требовал от него подчинения. Копылов вроде и был «за», но дивизия, не изжившая митингов, отвечала уклончиво.

30 мая (12 июня) утром офицер для связи Немов прибыл в 1-ю повстанческую дивизию и скоординировал совместные действия. Отряд в 800 штыков и 600 шашек двинулся от хутора Горбатова к хутору Большому. Еще два полка наступали по берегу Дона от Семеновского на Тюковской и Усть-Хоперскую. «Все эти части принадлежат 1-й Верхне-Донской дивизии хорунжего Ермакова, и переброшены они на правый берег 27 мая у станицы Вёшенской у Басков», — докладывал Немов. Еще две дивизии повстанцев (4-я и 5-я) двигались на Усть-Медведицкую левым берегом Дона (две оставшиеся повстанческие дивизии вместе с конницей Секретева наконец пошли на Богучар и Калач). Сам Секретев, задержавшись, с 11-ю конными сотнями тоже выступил по левому берегу Дона на Усть-Медведицкую. С юга на хутор Большой наступала 5-я конная дивизия (21, 22 и 23-й конные полки). Штаб 3-го Хоперского корпуса перебрался в Краснокутскую.

Хутор Большой был взят 3-м и 5-м «Донскими восставшими полками» 1-й повстанческой дивизии. После боя Ермаков сосредоточил свои части у хутора Девятского и повел на Усть-Хоперскую и Кузнечиков, чтобы захватить переправы через Дон.

31 мая (13 июня) 23-я советская дивизия добралась все же до Усть-Медведицкой. Наступая ей на пятки, к станице вышли донские полки.

Двигаясь разными дорогами, казаки одновременно сомкнулись перед Усть-Медведицкой и перемешались. Судя по донесениям командиров частей, на правом фланге к 18 часам хутор Бобровский 2-й заняли части генерала Сутулова, левее его находились боковцы (6-й конный полк 1-й повстанческой дивизии), 5-й партизанский полк и 5-я конная дивизия Хоперского корпуса. Последняя вышла прямо к «пирамидам» — прибрежным высотам возле Усть-Медведицкой, — но была встречена огнем в упор и к 20.30 отошла. Левее 5-й дивизии к Усть-Медведицкой выходил 3-й конный полк 1-й повстанческой дивизии. Еще левее его тремя колоннами вышла к Дону Сводно-Партизанская дивизия, которая за 9 дней прошла 270 верст. Правая колонна дивизии (генерал Войцеховский) вышла на Боерак — Попов, центральная (генерал Кухтоевич) — на хутора Кузнечиков и Хованский, левая (полковник Петров) — к Усть-Хоперской. Еще левее расположились пешие сотни повстанцев (1-й пеший Вёшенский полк Зыкова) и 23-й конный полк 5-й конной дивизии. С хуторов Бобровского 1-го и Чеботарева подходили 3 сотни Усть-Хоперского полка повстанцев.

Повстанцы, соединившись, срочно запросили для нужд 1-й батареи 1-й повстанческой дивизии (командир хорунжий Бирюлин) еще 3 орудия, 12 пулеметов и 300 винтовок (3 своих орудия у них были).

В 23.45 командующий Хоперским корпусом генерал Иванов передал из Усть-Хоперской Кудинову телефонограмму, что желательно ударить на Слащевскую — Кумылженскую и отрезать путь отступления противнику. В час ночи 1(14) июня Иванов приказал начальнику 1-й Вёшенской дивизии (как видим, дивизия в документах называется и «повстанческой» и «Верхне-Донской» и «Вёшенской») хорунжему Ермакову войти в подчинение генералу Войцеховскому (Ермаков «подчиниться Войцеховскому не пожелал»). Пехоту Войцеховского Иванов двинул на Усть-Медведицкую, пехоту Кухтоевича — левее, на хутор Затон, 5-я конная дивизия войскового старшины Васильева наступала правее Войцеховского.

Утром наступление на Усть-Медведицкую повели с двух сторон: подошедший Мамонтов атаковал станицу в конном строю с востока, но был отбит, а Богучарский отряд из колонны Кухтоевича в 8.30 занял хутор Затон к западу от станицы.

Для развития успеха в бой была введена Отдельная повстанческая бригада. В Затон вошла 2-я пешая сотня 2-го Еланского полка и усилила атаку на Усть-Медведицкую. В 10 часов цепь пополнили 80 казаков 2-го Вёшенского полка. В 10.40 подошел Штурмовой батальон и составил вторую цепь. Левее цепи в конном строю шли три сотни 2-го Еланского полка.

Взвод 1-й Семилетовской английской батареи войскового старшины Медведева, прикрытый одной сотней Еланского полка, выдвинулся на окраину Затона к берегу Дона и открыл шрапнельный огонь по показавшейся Усть-Медведицкой переправе. Вскоре мост был разрушен в двух местах.

Между «партизанами» Пухтоевича и Войцеховского энергично наступала 1-я повстанческая дивизия.

К вечеру казалось, что занятие станицы — вопрос нескольких часов. Но в этот день станицу так и не взяли. Мамонтовцы смогли занять окопы у Преображенского монастыря. Мамонтов передал командование под Усть-Медведицкой генералу Абрамову, а сам с частью войск стал готовить переправу через Дон ниже станицы.

«Партизанская» артиллерия разбила Усть-Медведицкую переправу, и красная кавалерия уходила из станицы вплавь.

5-я повстанческая дивизия заняла в этот день Слащевскую и вышла на берег Хопра. Ее дальнейшее движение через Хопер и Медведицу грозило окружением красным в Усть-Медведицкой.

2 (15) июня Усть-Хоперский полк переправился через Дон и сбил красных на хутор Шашкин. Была создана группа из 22-го и 23-го конных полков, двух полков 1-й повстанческой дивизии без пеших сотен и 6-й повстанческой дивизии (бывшая Отдельная бригада), которая должна была вечером переправиться у хуторов Ярский и Хованский и утром следующего дня занять хутор Березовский на левом берегу напротив Усть-Медведицкой.

Не дожидаясь полного окружения, красные оставили Усть-Медведицкую. Но избежать частичного окружения все же не удалось. У хутора Зимняцкого были окружены и погибли остатки 199-го и 201-го полков. Все, что осталось, ушло на Арчадинскую.

Таким образом, на линии Дона большевикам удержаться не удалось. Сбившие их казаки устремились к границам области.

4 (17) июня 1-я и 6-я повстанческие дивизии заняли станицу Глазуновскую.

После взятия Усть-Медведицкой белогвардейское командование повернулось к повстанческому руководству спиной. В газетах, сводках о них умалчивали. Выше есаула Кудинов и Сафонов так и не поднялись. Как командиры дивизий, тем более — армий, они белых не удовлетворяли.

Зато сразу же одарили наградами урядников из «совета» и других «народных вождей», безграмотных подхалимов. Но наградили не щедро: урядник Благородов Иван Константинович «за организацию гражданской власти во время восстания в Верхне-Донском округе и постановку вопроса о снабжении и продовольствии армии», а также урядник Ермаков Емельян Васильевич, «как первый со своим отрядом взявший Вёшенскую станицу», производились в подхорунжие, а казак Атланов Константин Степанович, «как первый поднявший восстание против большевиков в станице Еланской», — в вахмистры.

Генерал Мамонтов с конницей 4 (17) — го двинулся на Арчеду и 6 (19) июня занял ее. От станции Арчеда мамон говская конница рванула на север на Малодельскую и Раздорскую станицы, соединилась здесь с восставшими казаками и у хутора Лычацкого разбила на переправе красных, пытавшихся уйти за Медведицу. Затем Мамонтов свернул на восток и 11 (24) июня вышел на берег Волги к Дубовке, отрезая Царицын. Мамонтовцы хвалились, что за 96 часов прошли 200 верст.

Движение Мамонтова было настолько стремительным, что красное командование считало силы Мамонтова разделившимися. Одна часть якобы шла вверх по Медведице, а другая — в тыл Царицыну.[397]

12 (25) июня мамонтовцы конной атакой взяли Дубовку и на другой день вели жестокий бой с конным корпусом Буденного.

14 (27) июня Мамонтов ушел за реку Иловлю, давая красным «золотой мост» из Царицына на север.[398]

Пока конница Буденного дралась с Мамонтовым под Дубовкой, войска Врангеля прорвали позиции красных под Царицыном. Судьба города была решена.

Генерал Голубинцев, на ходу формируя дивизию из мобилизованных Усть-Медведицких казаков, 12 (25) июня вступил в самую верхнюю станицу по реке Медведице — Островскую — и получил приказ развивать партизанские действия в сторону Камышина. Северо-восток области был освобожден.

Еще быстрее донцы вышли к границам области на западе. Легкость движения вызывала эйфорию. Как оценил ситуацию генерал Шкуро: «Музыка играет, казачки поют, весна, солнце, любовь, размножение народов и прочее такое».

Конная группа Секретева и две повстанческие дивизии (2-я и 3-я) перешли границу области и 5 (18) июня заняли Петропавловку и Монастырщину. 8(21) июня казаки заняли Калач Воронежский, 9 (22) — го — Богучар.

Хоперские станицы, всю весну безуспешно подбиваемые на восстание вёшенскими и еланскими казаками, наконец восстали. 29 мая (11 июня) начальник штаба конной группы Секретева Калиновский докладывал: «В Хоперском округе вспыхнуло восстание… Хоперцы местных хуторов присоединяются к нашим войскам целыми сотнями. Двинута сотня для овладения станицей Тишанской». 2 (15) июня восстала Акишевская. Туда на подавление был послан Заамурский полк. 4(17) июня 5-я повстанческая дивизия пошла на поддержку восставшим Луковской и Бурацкой. 5(18) июня заамурцы под Зотовской выдержали бой с шестью полками повстанцев, спешащих на помощь акишевцам, луковцам и казакам Бурацкой станицы. По советским данным, заамурцы зарубили до 400 казаков и захватили 1 пулемет. Однако после боя заамурцы начали отход. 5-я повстанческая дивизия преследовала их на Зотовскую. На помощь 5-й повстанческой дивизии подошла 6-я повстанческая. 6 (19) июня она переправилась на правый берег Хопра ниже Слащевской.

7 (20) июня на правом берегу Хопра красные были сбиты одновременной атакой Вёшенского и Калиновского полков 5-й повстанческой дивизии и оставили Зотовскую и Арженовскую.

Красные части выстраивали новый фронт по Бузулуку: экспедиционные войска — от Бурацкой до Павловской и Филоновской, 9-я армия — выше по реке.

8 (21) июня Калиновский и Вёшенский полки разбили красных у Усть-Бузулуцкой. Часть разбитых бежала на Акишевскую, часть бросилась вплавь через реку. Казаки взяли 70 пленных, 1 орудие, 2 пулемета, 60 лошадей. Калиновский и Еланский полки преследовали отступающих правым берегом Хопра на Акишевскую, Вёшенский полк переправился у Усть-Бузулуцкой через Хопер, чтобы идти левым берегом. Вечером Калиновский полк занял Акишевскую. Подоспевшая 6-я повстанческая дивизия преследовала дальше. Один ее полк (1-й Вёшенский) тремя сотнями занял станицу Алексеевскую. В этот день казаки вышли к Бузулуку, заняв Алексеевскую, Анненскую и Филоновскую.

В ночь с 8 на 9 (21–22) июня новый фронт красных был прорван. «Пехота красных из китайцев, латышей и немцев дралась с крайним ожесточением, в упор отстреливаясь от атакующей конницы. Поле было усеяно трупами изрубленных красноармейцев…».[399] Пленных не брали. Казаки потеряли 6 убитых и 20 раненых. 9 (22) июня в 16 часов была взята станция Ярыженская.

5-я повстанческая дивизия преследовала красных на Тишанскую. Обогнав ее, бригада 6-й повстанческой дивизии заняла Бурацкую. У Бурацкой казаки окружили Саратовский кавалерийский полк красных. «Местность в виде котловины, окруженной возвышенностями, ставила полк в безвыходное положение. Не растерявшийся т. Аккерман (командир полка. — А. В.) спешил полк и встретил врагов убийственным ружейным и пулеметным огнем, заставившим белых тоже спешиться. Тогда полк садится на коней и прорывает спешенную цепь почти без потерь».[400]

К 11 (24) июня красные откатились на Поворино — Новохоперск, оставив пределы Области Войска Донского. Окружная станица Хоперского округа Урюпинская была занята после жестокого боя 70 солдатами Партизанской дивизии.

Примечательно, что в день выхода казачьих войск на границы Области Войска Донского, 10 (23) июня 1919 года П. Н. Кудинов написал свой последний приказ: «Дорогие борцы, повстанцы Верхне-Донских дивизий! Три месяца кошмарных дней мы вели непосильную борьбу с разбойниками коммунистами, не допивая, не доедая, в грязи, холодные, уставшие от бессонных ночей. Боролись с верой в душе честного гражданина за воскрешение задушенной истины, и мы победили!

Мы своими удало-лихими конными атаками уничтожили лучшие части коммунистов. Но помните, братья повстанцы, что я всегда был с Вами телом и душой. Я и мой штаб работали все 24 часа, и как в штабе, так и в квартире, дверь для каждого была открыта, и вход был доступен каждому. Я работал и так хотелось бы работать с вами и для вас до гробовой доски, но с болью в душе приходится с Вами, мои славные орлы-повстанцы, попрощаться в силу изменившегося положения, т. е. соединения с Донской армией. Но, мои славные храбрые птенцы, простите меня и мой штаб за нанесенные вам оскорбления — если это было, то так поступать приходилось для спасения положения. Скажу одно, что я и весь штаб был с Вами на позиции в роковые дни 14 марта под станицей Еланской, когда была бомбардировка нашего родного округа. Мы тоже обрекли себя на смерть, как и вы. Славные орлы, вы теперь подчинены другим руководителям, более достойным нас, а потому прощайте, братья-повстанцы, бессмертные Верхне-Донцы! Вы доказали на деле, как нужно защищать и оживлять поруганную истину, затоптанную ногами подлецов и новых кулаков-комиссаров. Я верю в вашу честность, непоколебимость, что Вы всегда придете на защиту права и справедливости, и если у Вас появится необходимость в наших услугах, то прошу обращаться в любое время дня и ночи, и мы охотно пойдем навстречу вам и насколько хватит наших умственных способностей, мы поможем, а что не сможем, не судите строго. Командующий войсками Верхне-Донского округа есаул Кудинов».[401]

Да, грустно писал Павел Назарович.

В Новочеркасске ликовали: «Соединение донской конницы под командованием генерала Секретева с восставшими Верхне-Донцами — событие большой важности… Увеличение численности Донской армии путем присоединения к ним более 20 тысяч восставших казаков само по себе имеет большое значение; но это значение еще увеличивается в связи с качественной оценкой присоединившихся к армии сил… Отныне большевики встретят в восставших самых злейших своих врагов, в рядах которых не может быть места ни колебаниям, ни сомнениям, еще недавно терзавшим казачество».[402]

На территории округа повстанческие «советы» сменились атаманской властью. «Старики», зачинщики и вдохновители восстания, так и остались в тыловых и караульных командах, а казаки-фронтовики, те самые, что колебались во время восстания, пытались сдаться целыми колоннами, теперь проливали кровь в ударных частях.

Казаки повстанческих дивизий, собравшись в районе Урюпинская — Преображенская, двинулись вслед за большевиками за границу области. Утром 13 (26) июня 6-я Верхне-Донская повстанческая дивизия атаковала Поворино, но была выбита оттуда 5-м Заамурским полком, а два полка 5-й Верхне-Донской повстанческой дивизии атаковали станцию Половцево. Под Половцевом, пройдя с дивизией за день 150 верст, начдив хорунжий П. И. Ушаков, офицер военного времени из учителей, сам возглавил атаку Калиновского полка и опрокинул красную кавалерию. Ушаков был ранен в руку и ногу, под ним снарядом убило лошадь, но он остался в строю…

В ночь на 14 (27) июня Вёшенский полк той же дивизии, перейдя Хопер, захватил станцию Колено. 15 (28) июня 1-й Вёшенский полк двинулся на поселок Александровский, а 16 (29) — го занял станцию Абрамовку, выйдя на связь с конной группой Секретева, вернее, с 2-й и 4-й повстанческой дивизиями, которые были Секретеву подчинены.

17 (30) июня под ударами войск Врангеля пал Царицын.

19 июня (2 июля) донцы заняли Балашов (5-я конная бригада и 6-я повстанческая дивизия) и Борисоглебск.

В Балашове казаки захватили 2000 пленных, 70 орудий (из них 9 тяжелых), 50 пулеметов и 3 вагона винтовок.

Практически в это время казаки решили задачу, поставленную еще во время атаманства П. Н. Краснова: освободили область и заняли ключевые пункты за ее пределами.

Оценивая летнюю кампанию 1919 г., видный советский военачальник А. И. Егоров писал: «Наличие крупных конных соединений у белых делало их стратегию более подвижной и более отвечающей природе гражданской войны. Поэтому их наступления были всегда стремительны, решительны и дерзки, что при слабой обороноспособности красных сил имело громадное значение и давало в руки белых неоценимые преимущества».[403]

Выход на границы Дона поставил перед белым командованием очередную задачу — пополнения и переформирования армии.

В семилетовские «партизанские» отряды были влиты все уцелевшие пленные, взятые повстанцами на Верхнем Дону. Еще под Усть-Медведицкой красные отметили, что в семилетовских войсках, несмотря на громкие названия, вроде «добровольческий» и т. д., «почти все части из мобилизованных со слабой подготовкой».[404]

Пополнить утомленные прорывом и маршем войска попытались прежде всего за счет повстанцев.

Прежде всего, повстанческая армия была разъединена, ее дивизии (и даже полки) получили задачу действовать в составе разных соединений и на разных направлениях.

3 (16) июня, после взятия Усть-Медведицкой, командир 3-го Хоперского корпуса подчинил себе 1 — ю дивизию повстанцев,[405] начальник которой до этого отказался подчиниться генералу Войцеховскому, и направил ее вместе с 5-й конной бригадой Сальникова в северо-восточном направлении. Причем 4-й полк этой дивизии был двинут в прямо противоположном направлении на Шептуховку.

В тот же день, поскольку новых сведений о восстании в районе Луковская — Бурацкая не было получено, Секретев не стал тратить время и силы на организацию восставших хоперских станиц и поручил поддержать это востание и двигаться вверх по Хопру командованию 5-й повстанческой дивизии.

На следующий день, 4 (17) июня, конная группа и конница 2-й и 3-й повстанческих дивизий ушли на Криушу, в западном направлении.

4-я «Шумилинская» дивизия повстанцев, наступавшая на северо-запад, вышла на представителей зеленой армии, действовавшей в Шишловском лесу. «Зеленым предложено собраться с задачей поддержания порядка в районе Бутурлиновки».[406]

Руководить таким количеством войск, разбросанных на такой площади из одного штаба, было невозможно, и, как мы помним, 10 (23) июня командующий повстанческими частями есаул П. Н. Кудинов был отстранен от командования и отдал прощальный приказ. Впоследствии он жаловался, что его, больного, просто оттеснили: «Я, еще не оправившись от тифа, вышел встретить своего Атамана (Богаевского. — А. В.), но вместо Атамана я встретил холодную гвардейскую спину».[407]

Еще раньше началась смена командного состава повстанческих дивизий.

7 (20) июня командующим 2-й Верхне-Донской (Мигулинской) дивизии, которая в документах называлась «2-я казачья конно-пешая дивизия верхне-донцов»,[408] был назначен полковник Смагин. Он вступил в командование по предписанию генерала Кучерова от 6 (19) июня. Командующим конно-пешей бригадой Смагиным был назначен полковник Сулацков. Сулацков же временно исполнял обязанности начальника штаба дивизии. Командиром пешего полка был оставлен хорунжий Прибытков, а командиром 1-го конного полка бригады был назначен войсковой старшина Леонов.

Начальником 3-й повстанческой дивизии был назначен полковник Владимиров, начальником штаба оставался хорунжий Прохоров.

Из состава 2, 3 и 4-й повстанческих дивизий была выделена «пешая группа» под началом полковника Зудилина в составе Казанского пешего полка, Мигулинского пешего полка и пешего полка 4-й повстанческой дивизии (командир подпоручик Фомин).

В тот же день 7 (20) июня вышел приказ № 385 — личный состав 2, 3 и 4-й Верхне-Донских дивизий направить на укомплектование частей 3-го Донского корпуса (бывшая 3-я армия). Всех пеших направили на укомплектование 5-й Донской дивизии, из них казаков переписи 1916 г. (и позже) впоследствии перевели в 3-ю Донскую дивизию Молодой армии и в пограничную бригаду, а всех остальных оставили в 8-й пластунской бригаде 5-й дивизии. Всех конных казаков 1918–1921 годов переписи направили в 3-ю Донскую дивизию, всех остальных конных — в 9-ю Донскую дивизию (8-я, 11-я, 12-я конные бригады), то есть в бывшую конную группу Секретева. Офицеры переходили в новые части вместе со своими людьми. Имущество пеших частей передавалось в 5-ю дивизию, конных — в 9-ю. Укомплектование приказано было закончить к 25 июня (8 июля). Приказ был подписан командиром корпуса генералом М. М. Ивановым и начальником штаба Говоровым.

Пока шло переформирование, 1, 2 и 4-й конные Мигулинские полки 10 (23) июня временно были посланы в состав дивизии генерала Постовского, а 1-й пеший полк — в группу генерала Кучерова.

В ходе переформирования начались тяжбы между старшими начальниками за прекрасный боевой материал. «15/6.

9-я дивизия передала молодых казаков в 3-ю дивизию и спустила стариков. Прошу срочных распоряжений о передаче в 9-ю дивизию принадлежащие ей отдельную сотню и Дударевский дивизион верхне-донцов, которые задерживаются самовольно начдивом 3-й, несмотря на неоднократные требования. Ген. Калинин».

15 (28) июня вышел приказ по пешей группе отпустить домой казаков-повстанцев, которые по возрасту не подлежат призыву. Сохранился «Расчет казакам пешего Мигулинского полка подлежащих увольнению». В полку по списку было 1113 казаков. Увольнению подлежали казаки переписи 1894 г. (1873 г.р.) и всех предыдущих, а также молодежь, начиная с 1901 г.р. По возрастному составу в полку было 189 казаков 1889 г. переписи и даже старше, встречались казаки 1890–1894 гг. переписи, таковых набиралось 130 человек, были и юноши (150 человек).

После того как 25 июня (8 июля) все эти 469 казаков были распущены, полк расформировали. 156 казаков переписи 1916–1921 годов были направлены в 3-ю Донскую дивизию и пограничную бригаду, остальные — в 5-ю Донскую дивизию. В 12-й Донской полк 3-й дивизии попала и прикомандированная ранее к Мигулинскому пешему полку конная сотня Шумилинского полка (112 шашек, 4 пулемета).

Дольше других сохранились повстанческие дивизии, дравшиеся на северном и северо-восточном направлениях.

1-я Верхне-Донская дивизия, переименованная в 1-ю Верхне-Донскую бригаду, вела бои на еланском направлении. Сохранились данные пленного, взятого красными в бою 24 июня (7 июля) под Тирсой, о составе и положении в дивизии к моменту ее расформирования. В дивизии три полка — 3-й Еланский, 4-й и 5-й Вёшенские. В полках по 4 сотни по 50–80 человек, в сотне по одному офицеру. Дивизии была придана 2-орудийная батарея. В сотнях по 2 пулемета. «Снарядов мало получают от регулярных кадетских войск». Погоны казаки носили «по желанию». При обращении к начальству называли: «господин». «…Дисциплины нет никакой», — поведал пленный. Дивизией командовал подъесаул Ермаков («был простой казак»), 4-м Вёшенским полком — хорунжий Рябчиков, «простой казак» с хутора Громковского Вёшенской станицы. Второй пленный, казак 5-го Вёшенского полка, подтвердил, что в полку три сотни, в сотне по 80 шашек, и назвал еще двух командиров полков — полковника Щербачева и есаула Алифанова. Всего в полку по списку 300 казаков, налицо — 250. На полк — 2 офицера, полковник и капитан. «Офицеров почти нет в полках, патронов по 15 штук на стрелка, снарядов 16 ящиков, дивизия из повстанцев… В тылу и на позиции свободный режим без отдания чести».

Вечером 23 июня (6 июля) бригада заняла станцию Терса, на следующий день была выбита оттуда. 26 июня (9 июля) овладела станцией Романовка. 28 июня (11 июля) бригада получила приказ направить 2 полка в 5-ю конную бригаду на переформирование. 29 июня (12 июля) 1-я повстанческая бригада пробилась без потерь из района Хрущевки к месту назначения и 1(14) июля в селе Покровском была влита в 5-ю конную бригаду, прошедшую путь к границам области от берегов Донца. В свою очередь бузулукские казаки, ранее служившие в 5-й бригаде, были отправлены на пополнение 6-й Бузулукской конной бригады.

6-я повстанческая дивизия пошла на пополнение Своднопартизанской дивизии. Еще 8 (21) июня 400 пеших казаков 6-й Верхне-Донской дивизии были направлены на пополнение 3-й бригады Сводно-партизанской дивизии. Затем 2-я сотня 2-го Вёшенского полка, где служили пленные, была направлена в Воронежский батальон. А вскоре и весь 2-й Вёшенский полк был причислен к 3-й бригаде этой дивизии в качестве конного дивизиона.

Лишь 5-я повстанческая дивизия, переименованная в 5-ю Верхне-Донскую бригаду, сохранила свой состав. Она была переименована в 4-ю конную бригаду в составе 19-го Еланского, 20-го Вёшенского и 24-го Калиновского полков. Букановский полк с двумя пешими сотнями упоминается в боях на реке Воробьевке 11 (24) июня. 12 (25) июля полк был расформирован и влит во 2-й конный партизанский полк, а 5-я сотня причислена к Богучарскому батальону.

Повстанческое командование сместили. Единицы из них остались на должности полковых командиров. Начдив-1 Ермаков был назначен командиром сотни 20-го Вёшенского полка, командиры полков его дивизии оказались в том же 20-м полку на должности взводных командиров. Выздоровевший есаул А. С. Алферов уже осенью получил назначение в 19-й Еланский полк (приказ по Донской армии № 404 от 19 сентября 1919 г.).

За исключением генерала З. А. Алферова, «подготовившего почву», но на территории округа во время восстания не появлявшегося, никто из повстанческого руководства не получил заметного повышения в чинах или по должности. Главнокомандующий П. Н. Кудинов не поднялся выше есаула и до конца Гражданской войны оставался в резерве командного состава. Его начальник штаба И. Г. Сафонов в том же чине служил в разных штабах, но не на ведущих должностях.

Председатель окружного Совета Никанор Петрович Данилов, чиновник военного времени, после соединения повстанцев с белыми объявил себя окружным атаманом, но затем удовольствовался чином сотника и должностью коменданта госпиталя. Из названных самими белыми «подпольщиков» — организаторов восстания особо большой карьеры тоже никто не сделал. Видимо, своего задания они до конца не выполнили, так как упустили власть из рук.

Округ был разорен. И хотя те, кто успел засеять удобренные кровью поля, собрали в 1919 г. невиданный по обилию урожай, положение казаков в целом по округу оказалось бедственным.

Станица Вёшенская и весь Верхне-Донской округ еще долго использовались белогвардейцами для пропаганды. В округе начала работать комиссия «по расследованию большевистских зверств» под общим руководством барона А. К. Врангеля, родственника знаменитого барона.

22 июня (5 июля) Вёшенскую посетил командующий Донской армией генерал Сидорин в сопровождении английского майора Уильямсона, генералов Алферова, Семилетова и войскового старшины Дудакова.

Вскоре за Сидориным в округ прибыл и сам Донской атаман Африкан Богаевский. Местные подхалимы устроили ему «всенародное чествование». Новый атаман Еланской станицы, Костя Атланов, «почти совершенно безграмотный и особыми талантами не отличавшийся», вывел стариков встречать атамана далеко за станицу. Там из экипажа Богаевского выпрягли лошадей, впряглись сами и таким образом ввезли Донского атамана в Еланскую.

Растроганный Африкан Петрович произвел Атланова в сотники, и тот отныне затмил всех иных «вождей восстания», к Богаевскому и близко не подпущенных. Сбор Еланской станицы, видя любовь начальства к своему атаману, постановил: «За труды, понесенные во время восстания Верхне-Донского округа на должности начальника военного отдела… дать своему уважаемому атаману сотнику Атланову звание почетного казака станицы».

Когда остатки Донской армии бежали в Крым, Атланов потерял атаманскую «насеку». Эта утрата удручала его гораздо больше, чем проигрыш войны. Устроившись в штабе корпуса, он всех прибывших с Черноморского побережья донимал вопросом: «А не случалось ли вам где-нибудь видеть булавы атамана Еланской станицы?»

Война продолжалась. В сентябре красные вновь заняли Вёшенскую на несколько дней, и Васька Кухтин, первый вёшенский казак-большевик, среди бела дня плавал в лодке на правый берег и в сотне метров от белых окопов размахивал шашкой, предлагая любому сразиться с ним «один на один». Желающего не нашлось, но и стрелять казаки не стали. Долго переругивались, пока Кухтин не уплыл обратно в Вёшки.

Потом было общее отступление. Бои под хутором Веселым, где вёшенские и еланские казаки отбросили за Маныч корпус Думенко. Жестокий бой под Егорлыкской. Кубань. Сдача в Новороссийске…

Не менее громкие и не менее трагические события, чем Вёшенское восстание, пронеслись над Доном в те времена. Почему же мы все время обращаемся именно к нему?

Вернемся немного назад… 25 мая (7 июня) 1919 г. повстанцы соединились с белой Донской армией. «Мы читали о громадных крестьянских восстаниях в Тамбовской губернии — однако они все задавлены, и только восстание верхне-донцов из всех русских восстаний увенчалось успехом», — писали об этих днях белые газеты.[409] Единственное не подавленное… Вёшенское восстание на фоне всех других неисчислимых народных восстаний осталось в истории как единственное победившее истинно народное восстание.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.