«Остров, вокруг которого где-то вдали шумит и пенится прибой»

«Остров, вокруг которого где-то вдали шумит и пенится прибой»

Тем временем на Восточном фронте после относительно спокойной весны и лета для транспортной авиации снова настали нелегкие времена. После провала операции «Цитадель» советские войска перешли в решительное наступление на огромном фронте против армий «Митте» и «Зюд». 22 сентября их передовые подразделения начали форсирование Днепра южнее Киева. К концу месяца 17-я армия вынуждена была оставить Кубанский плацдарм и переправиться через Керченский пролив в Крым. Однако это не значит, что соединение, уже несколько месяцев действовавшее автономно, наконец получило сухопутную связь с тылом. Уже 24 октября советские войска заняли Перекопский перешеек, и 17-я армия была снова отрезана, на сей раз в Крыму.

Гитлер в духе своей стратегии не отдавать ни пяди земли без боя приказал удерживать полуостров любой ценой. А это означало, что командованию транспортной авиации нужно было готовить очередной воздушный мост…

В качестве основной базы для снабжения Крыма была выбрана Одесса, где имелось сразу три аэродрома. Однако, прежде чем они могли принять транспортные самолеты, там пришлось провести работы по расширению взлетно-посадочных полос, а также ремонту их покрытия.

В октябре на аэродромы Голта и Одесса со Средиземного моря прибыли II. и III./TG3, а также I./TG1, I. и II./TG2. Последние не были заранее проинформированы о том, что им снова придется летать над морем, вследствие чего они в спешке оставили в Италии аварийное оборудование, необходимое для полетов над водой. Авиагруппы также не были оснащены противообледенительным оборудованием для зимних операций и защитой двигателей от морозов, хотя очередная зима была не за горами. Только через неделю после начала полетов в Крым экипажи были обеспечены надувными плотами и спасательными жилетами.

Рейсы в Крым поначалу были типичными для подобных операций. «Юнкерсы» перевозили солдат, возвращающихся из отпуска, авиационное топливо, бомбы и снаряжение, а на обратном пути вывозили раненых. В советской авиации не было истребителей дальнего действия, поэтому полеты над Черным морем проходили без особых проблем в дневное время. Главной проблемой были погодные условия. Они характеризовались внезапными и непредсказуемыми изменениями, а также густыми туманами, которые затрудняли ориентировку на местности даже опытным экипажам.

С ноября по январь полеты в Крым проходили достаточно мирно и гладко, без особых проблем. В начале февраля часть подразделений была отвлечена для снабжения Черкасского котла, в связи с чем в Одессу были переброшены подкрепления. Из Греции прибыла оснащенная Ju-52 I./TG4. А вскоре жители города могли увидеть в небе огромных шестимоторных монстров – самолеты Ме-323 из I./TG5. Одесские аэродромы I., II. и III. к этому времени были настолько модернизированы, что обеспечивали базирование любых типов самолетов и были пригодны к использованию в любое время суток и при любых метеоусловиях[90].

Руководство всей транспортной авиацией, действовавшей в полосе 4-го воздушного флота, осуществлялось 2-м авиационным транспортным командованием во главе с генерал-майором Фрицом Морзиком. Штаб-квартира последнего с 5 ноября 1943 года до конца марта 1944 года находилась в Одессе.

В Крыму основным аэродромом выгрузки стал Каранкут на севере полуострова. В качестве запасных использовались Багерово или Саки. Транспортники всегда летали небольшими группами либо соединениями по 30–40 машин. Одиночные полеты над морем были запрещены. Это было связано в первую очередь с ограниченными возможностями поисково-спасательной службы: вылетевший в одиночку транспортник рисковал попросту не дождаться в случае аварии над морем своевременной помощи. Прикрытие истребителями на трассе перелета до апреля 1944 года осуществлялось только в районе побережья Крыма, да и то не всегда. Насколько полеты на полуостров были безопасными, показывает статистика. К примеру, III./TG2 за три месяца с 5 ноября по 2 февраля выполнила 3112 самолето-вылетов. За это время она потеряла по разным причинам всего лишь пять Ju-52.

В ряде случаев транспортники доставляли в Крым подкрепления. К примеру, в начале ноября на аэродром Багерово был переброшен 123-й пехотный полк. В ходе октябрьских боев он успел отойти через Перекоп до появления советских танков и дальше действовал в отрыве от главных сил 50-й дивизии, оставшихся в Крыму. Теперь его срочно перебросили под Керчь, чтобы ликвидировать наметившийся на этом участке кризис в обороне. В январе следующего года точно такая же ситуация потребовала использовать транспортную авиацию для переброски частей 73-й пехотной дивизии. При этом по воздуху перевозился только личный состав с легким вооружением, остальная боевая техника доставлялась морем. Иногда самолеты экстренно доставляли на прифронтовые аэродромы боеприпасы.

В целом на протяжении всей зимы и начала весны 1944 года немцы жили в Крыму вполне комфортно. «Крым похож на остров, вокруг которого где-то вдали шумит и пенится прибой», – писал в своем дневнике один из офицеров штаба 17-й армии.

Прибой «пенился вдали» до 7 апреля 1944 года. В этот день советские войска атаковали позиции немцев на Перекопе, а затем и в районе Керчи. Уже через три дня северный фронт был прорван, и в соответствии с резервным планом немецкие и румынские дивизии начали отходить в укрепленный район Севастополя. С этого момента все транспортные подразделения 4-го воздушного флота были задействованы для эвакуации войск из Крыма. В общей сложности в восточной части Румынии было сосредоточено 12 авиагрупп Ju-52, а также отдельные TGr.30 и I./LLG1, оснащенные самолетами Не-111[91].

Эвакуация началась 12 апреля. Однако в тот же день и «вопреки всем ожиданиям» штаб 17-й армии получил вполне предсказуемый приказ фюрера, согласно которому разрешалось вывозить с полуострова только вспомогательные и тыловые части, остальным надлежало оборонять «крепость» Севастополь до последней возможности. Во-первых, Гитлер считал, что его сдача негативно скажется на позиции Турции, во-вторых, он стремился никогда и ничего не отдавать своим врагам без боя. Даже если его исход был заранее ясен.

Поэтому начиная с 14 апреля «Юнкерсы» и «Хейнкели» доставляли на аэродром Херсонес боеприпасы, а обратно вывозили войска и оборудование, не требующееся для обороны, а также больных и раненых. Самолеты часто взлетали сильно перегруженными, при этом на румынских аэродромах их уже ждали машины скорой помощи и санитарные поезда. Впрочем, раненых было так много, что зачастую им приходилось тысячами лежать на аэродромах в ожидании транспорта. Впрочем, эти люди могли радовать себя тем, что по крайней мере уже точно выбрались из Крыма. Да и погода в Румынии стояла теплая, отнюдь не как полтора года назад в Питомнике.

Тем временем советская авиация, действовавшая до этого весьма пассивно, стала совершать регулярные налеты на немецкие аэродромы, порт Севастополя и автоколонны, а также постоянно атаковать транспортные самолеты над Черным морем. Поскольку истребителей Bf-109 и Bf-110 не хватало для непрерывного сопровождения «Юнкерсов», командиры подразделений прибегли к тактике, до этого много раз апробированной на Средиземном море.

Суть ее была в следующем. Ju-52 летели в сомкнутом строю. Когда в воздухе появлялись вражеские самолеты, лидер группы выстреливал зеленую ракету, предупреждающую об угрозе. Это означало, что все экипажи должны плотнее прижаться друг к другу, а бортстрелки быть готовыми открыть огонь. Когда советские истребители начинали атаку, лидирующий самолет выпускал красную ракету, означавшую, что все пулеметные точки должны одновременно открыть огонь. Такая тактика часто приводила к тому, что неопытные пилоты истребителей попросту пугались и отворачивали, а остальным приходилось вести атаку под сосредоточенным огнем десяти и более крупнокалиберных пулеметов. Тем не менее потери были неизбежны. Так, авиагруппа TGr.30 в течение месяца с 12 апреля по 12 мая выполнила 765 самолето-вылетов в Крым и обратно, потеряв при этом шесть Не-111 по боевым причинам.

Однако к началу мая положение настолько ухудшилось, что транспортникам пришлось перейти к ночным полетам. Однако количество самолето-вылетов, и так уменьшившееся из-за грязи на аэродромах, еще больше сократилось.

5 мая советские войска начали решающий штурм Севастополя. Через три дня штурмовые группы ворвались на Сапун-гору – ключевую высоту, господствующую над Севастополем и его окрестностями. К вечеру она была захвачена. Немецко-румынские части стали отходить к мысу Херсонес, где они смогли закрепиться на заранее подготовленном оборонительном рубеже. Командующий группой армий «Зюд Украин» генерал-оберст Шернер, пользовавшийся большим доверием Гитлера, сообщил последнему, что дальнейшая оборона Севастополя более невозможна. Только после этого фюрер разрешил-таки полномасштабную эвакуацию.

9 мая немецкий гарнизон в Севастополе сдался, в то время как остальные войска продолжали обороняться на полуострове Херсонес. Ju-52 продолжали садиться там вплоть до ночи на 11 мая. Тогда на пятидесяти прилетевших самолетах удалось вывезти почти тысячу человек. Последними же из «крепости» под огнем улетали летающие лодки Do-24.

Всего свыше 21 500 человек были эвакуированы из Крыма по воздуху, еще 121 тысяча были вывезены по морю. 12 мая оставшиеся 26 700 солдат и офицеров попали в плен.