Определение численности русского войска. Споры и мнения

К концу рассматриваемого периода русское войско состояло из полков поместного ополчения, полков удельных и служилых князей и татарских «царевичей», пушкарей. Помимо войсковых контингентов, к решению ряда военных задач могли привлекаться казаки и «украйные люди», чьи отряды были способны затруднить действия неприятеля. В случае необходимости, как правило, при организации больших походов, русские рати усиливались отрядами посошных людей, которых многие современные исследователи – как нам кажется, не всегда убедительно – исключают из состава вооруженных сил Русского государства[345]. Действительно, посошные люди, собранные с определенного числа «сох», позже – дворов, привлекались в основном к инженерным работам. Но и эти работы – строительство или разрушение дорог, мостов, гатей, разного рода укреплений, являются важной стороной военного дела. Кроме того, нельзя забывать, что, как правило, в посошные отбирались люди, отличающиеся крепким здоровьем, умеющие стрелять из луков и пищалей, ходить на лыжах. В экстренных случаях они могли быть привлечены и к участию в боевых действиях. Несмотря на это, А. Н. Лобин и поддержавшие его участники дискуссии (О. А. Курбатов, Н. В. Смирнов. Б. Дэвис) предложили исключить некомбатантов (посошных людей) из состава войска. Главным аргументом стала невозможность учета в таком случае численности вооруженных сил. Но в тоже время вопрос, считать ли кошевых (обозных) холопов, численность которых также не поддается учету, боевым элементом, был признан спорным. Нам кажется, что следует прислушаться к доводам еще одного участника дискуссии, А. И. Филюшкина, предложившего выделить в составе вооруженных сил «войска постоянной готовности» и «войска сезонной готовности» (точнее было бы обозначить их как «вспомогательные войска» – для данного периода к ним нужно отнести и пушкарей). При этом, признав невозможным определить точную численность последних, автор считает вполне выполнимым подсчет числа воинов «войск постоянной готовности», осторожно определяя его в «несколько десятков тысяч человек в целом» и заявляя, что «говорить о 50 – 60-тысячных армиях в дальних походах не приходится[346].

С нашей точки зрения приходится, иначе неясно, с кем, а главное – как были остановлены войска хана Ахмеда в 1480 году, когда русские рати пришлось оперативно перебрасывать с Оки к бродам на Угре. Вряд ли с малым числом войск можно было принудить к капитуляции Казань в 1487 году и Смоленск в 1514-м. При этом, выдвигая часть полков с Дмитрием Жилкой к южному рубежу, князь оберегал его от крымского нападения. «Войска постоянной готовности» Русской Державы к концу XV века насчитывали ориентировочно до 60 тысяч, а к началу 1530-х годов – уже 80–85 тысяч служилых людей и их боевых холопов. Эти расчеты подкрепляются и сведениями Альберто Кампенезе, в 1528 году утверждавшего, что русские рати комплектовались 15 тысячами всадников из Рязанского княжества, 30 тысячами московских и 40 тысячами тверских[347]. Даже учитывая возможное преувеличение автором численности русского войска (Касимовское ханство не могло выставить 30 тысяч всадников), отметим, что Кампенезе не привел численности ратников, предоставленных другими уездами страны. В случае необходимости 80-тысячное конное походное войско усиливалось отрядами посошных людей, превращая его в глазах современников в «тьмочисленную рать».