Загадка казачьего золота

Войскам под командованием Фрунзе в Туркестане противостояли местные казаки и элита эмиратов, армии которых не имели передового вооружения и современной боевой техники. Поэтому Красная армия несла в боях небольшие потери. Но о некоторых противниках стоит сказать особо.

В январе 1918 года в Астрахани Владимир Сергеевич Толстов (1884–1956) был участником восстания казаков против большевиков. В марте 1918 года, когда он вернулся после этого в расположение Уральского казачьего войска, в Гурьеве его выбрали атаманом дружины. Так он стал командовать группой Гурьевских уральских казачьих войск.

11 марта 1919 года в Гурьеве на войсковом съезде, согласно решению уральских казачьих станиц, которые не были захвачены красными, генерал-майор Толстов принял звание войскового атамана Уральского казачьего войска.

8 апреля 1919 года стал командиром Отдельной Уральской армии.

20 декабря 1919 года он принял решение передать управление комитету спасения Уральского казачьего войска, оставаясь командующим Отдельной Уральской армией, но отказавшись от звания войскового атамана.

5 января 1920 года, после поражения Уральской армии в районе Гурьева, Толстов собрал уцелевших бойцов казачьей армии и гражданских беженцев, сопровождаемый своим личным конвоем вышел из Гурьева и предпринял героический поход в Александровский форт. Существует версия, что он вышел из Гурьева в числе первых и лишь в сопровождении свиты, а далее его следы теряются. Столь быстрый уход вызвал волну неудовольствия и критики со стороны его подчиненных, офицеров и казаков. Никто из них не был в должной мере подготовлен к условиям зимнего перехода. Некоторые исследователи предполагают, что атаман просто бросил на произвол судьбы немало людей и им пришлось самостоятельно, с огромным риском для жизни и неимоверными трудностями, добираться до форта. В любом случае историки этот поход после прозвали «Ледяным маршем» или «Маршем смерти» и одной из причин называют некие скрытые от казаков мотивы, заставившие атамана прийти к такому решению. В сложных условиях он прошел путь длиной 1200 километров вдоль Каспийского моря, по восточному побережью. Усталые люди шли при температуре ниже 30 градусов, по продуваемой холодными ветрами безлюдной пустыне.

Оставаясь командующим армиями Туркестанского фронта, был назначен членом комиссии Всероссийского Центрального исполнительного комитета по делам Туркестана, а также членом комиссии Центрального комитета РКП по делам Туркестана. С 15 февраля 1920 г. по август 1920 г. работал в Туркестане. Руководил операциями по ликвидации Семиреченского белогвардейского фронта. В конце августа руководил операциями по ликвидации бухарского эмирата и по созданию Бухарской народной советской республики.

Михаил Фрунзе. Автобиография

Возможно, что так поступить его заставил укрываемый им золотой запас войсковой казны, который Толстов намеревался тайно доставить в форт Александровский. Особенно если поверить информации, что на последнем перегоне в форт умер заведующий Яицким банком, похороненный по приказу атамана с воинскими почестями.

В феврале 1920 года из 15 000 человек, начавших этот марш, до форта дошло всего около 2000. Многие погибли от обморожения и голода, и только часть – во время боев с красными.

Возможно, Толстов опасался, что золото, которое было необходимо сопровождать в форт, утонет при переходе по тонкому льду через залив Мертвый Култук. Он мог также бояться, что оно может достаться красным. Из-за этого он желал спрятать золото казны в районе Прорвы. И там оно вполне могло бы храниться вечно. Впоследствии из этих предположений, дополненных разными народными вымыслами, родилась легенда о некоем кладе. Хотя Толстов был вынужден часто опровергать подобные слухи и даже открыто заявлять, что он не прятал на Прорве золотую казну. Согласно более официальной версии, некоторую часть войсковой казны захватили красные, а остальное украли капитаны пароходов. Потому что выжившие после марша казаки были вынуждены эвакуироваться на Кавказ морским путем. Такое решение эвакуации было принято в Александровском форте, когда он собрал «Малый круг». Срочно эвакуировать оставшуюся часть Уральской отдельной армии и задействовать для этого суда Каспийской флотилии тогда им казалось единственным вариантом спасения.

Но даже в этом случае везде упоминалось вовсе не золото, а всего лишь серебро. Не исключено, что со временем скромное серебро «превратилось» в золото только благодаря красивой легенде о бесценном кладе, казне, надежно скрытой атаманом где-то на Прорве…

Масянов писал: «Даны были пароходы «Опыт» и «Милютин», и началась погрузка казачьих семей и их небольшого имущества, а также и Войсковой казны. В этот момент появились два советских корабля и выпустили несколько снарядов по форту. Капитаны «Опыта» и «Милютина» приказали пассажирам сойти на берег, сказав, что они сейчас примут бой. Все же имущество и половина войсковой казны осталась на пароходе. Сдалось всего 2 генерала, 27 офицеров и 1600 казаков, и с ними красные захватили и остальные 24 ящика серебра войсковой казны».

Размышления о войсковой казне можно было бы на этом завершить, но привлекает внимание странная история Яицкого войскового банка, происшедшая во время Гражданской войны в Приуралье (в 1918–1920 гг.). Яицкий банк являлся не только «банком», но и базовым экономическим центром.

И это обстоятельство подтверждается параграфом 1 устава Яицкого войскового банка: «Яицкий войсковой банк является общей войсковой казной, почему все суммы, следуемые войску… поступают или зачисляются в Яицкий войсковой банк, как для хранения, так и для учета».

Сдаваться властям красных руководители этого банка никак не могли, потому что 29 декабря 1919 года на своем последнем заседании правления постановили и приняли к исполнению приказ войскового правительства о немедленной эвакуации войскового банка через форт Александровский на Кавказ.

Именно по этой причине в передовом отряде Толстова присутствовал заведующий Яицким войсковым банком. Предположительно этот человек имел приказ лично сопровождать подводы, везущие в нескольких ящиках банковский запас, и в нем действительно могло оказаться золото. Хотя бы потому, что ящики серебра могли доверить и офицерам.

Однако, опровергая эту версию, И. Куцай написал: «Они ушли на юг, к границам Ирана. Семи подвод при генерале уже не было. Да и было ли золото?.. Это все еще загадка истории».

Атаман В.С. Толстов тоже был не из тех, кто легко сдается обстоятельствам, и через пустыни Туркмении отправился в Персию. Глубокой ночью 4 апреля 1920 года с группой из казаков, офицеров и гражданских, всего около 214 человек, генерал Толстов начал поход в Персию, направляясь из форта Александровского в сторону Красноводска и дальше. Примерно через 2 месяца он находился уже на территории Персии и 2 июня 1920 года вышел к городу Рамиану. К этому моменту с ним оставалось 162 человека. Часть казаков во время марша ушла из отряда, некоторые погибли в пути во время стычек с туркменами.

Командующий фронтом М.В. Фрунзе обратился с воззванием к уральскому казачеству, предлагая прекратить «кровавую тяжбу» и капитулировать… В ответном письме генерал Сладков сообщил, что «советские условия вполне приемлемы», но сам он не уполномочен решать этот вопрос, а командующий армией генерал Толстов сейчас отсутствует. Он просил отсрочить капитуляцию на десять суток. Нужно-де собрать для обсуждения совет казачьих старшин.

Правильно оценив обстановку, Фрунзе приказал командованию Чапаевской дивизии немедленно продолжить наступление на Гурьев… Кавалерийская группа чапаевцев во главе с Иваном Константиновичем Бубенцом и комиссаром Алексеем Васильевичем Лапиным совершила стремительный рейд, опрокинула белоказачьи заслоны и вступила в Гурьев. Белые пытались поджечь нефтепромыслы, но командир эскадрона Петр Прокопенко, командир взвода Ефим Евдокимов и красноармеец Кузьма Лапшин самоотверженно бросились в огонь и потушили начавшийся пожар. Они спасли для Республики 12 миллионов пудов нефти.

Николай Хлебников. «Под грохот сотен батарей»

По прибытии в Персию Толстов вскоре выразил желание перейти на службу Британии. Он обратился с этим предложением к командованию британским экспедиционным корпусом, находящимся в Персии. У него была идея сформировать независимую часть в 200 человек, из уральских казаков, для несения военной службы в составе британских сил на территории Персии.

Предложение генерала поначалу вызвало у британцев интерес. Потому что была идея использовать казаков и офицеров группы Толстова для защиты коммуникаций между Британской Индией и Персией.

Но в октябре 1920 года командование британского экспедиционного корпуса передумало принять русскую часть для этой миссии. Под предводительством атамана Толстова часть его людей из уральских казаков для дальнейшей репатриации перебросили из Персии в Месопотамию (Ирак) и разместили в британском лагере.

11 ноября 1920 года, на территории Ирака, генерал Толстов попал в специальный лагерь, созданный в городе Басра для русских беженцев. Пребывая в течение 9 долгих месяцев в этом лагере, он начал писать книгу. В 1921 году книга «От красных лап в неизвестную даль. Последний поход уральцев» впервые увидела свет в Константинополе (Стамбул). Последний атаман Уральского казачьего войска начал свою книгу со слов об эмиграции на чужбине: «Начинаю свою повесть не с первых своих походов в неизвестность, а только с прибытия в форт Александровск: с этого времени мы становимся «уходцами» – людьми если не навсегда, то на долгое время сознательно покинувшими свой родной край. Что толкнуло нас в неизвестную даль?»

Проясняя ситуацию и рассказывая в своей книге о событиях тех дней, атаман Толстов написал: «Представляющаяся возможность спасти ни в чем не повинных людей от красного ужаса и сильное желание избавить их от этого как можно скорее заставляют быстро согласиться с тем, чтобы на одном из этих судов был послан начальник штаба генерал-майор Моторнов с правом делать все для спасения армии от моего имени и расходовать на наем судов для этой цели войсковое серебро. На этом же заседании я услыхал, что последняя мера будет самой действительной из всех способов чего-либо добиться от главы «Торгового дома». Мне также передали сказанные в Петровске слова Челабова, указывающие даже сумму, обеспечивающую наш выезд на юг. Закипели приготовления, и я не ошибусь, если скажу, что все, кому надо было уезжать, к вечеру этого дня были готовы к посадке, но лихим морякам не нужны наши порядки – они сами укажут нам время».

5 января 1920 года Фрунзе рапортовал Ленину о взятии Гурьева: «Всего по приблизительному подсчету со дня взятия Самары и кончая взятием Гурьева захвачено у противника около 150 000 пленных, 600 пулеметов, 150 орудий, миллионы снарядов, более 100 000 винтовок, 6 аэропланов, шашки, пики, седла, десятки легковых и грузовых автомобилей, паровозы, громадное количество вагонов, технические и санитарные поезда, броневики, радиостанции, мастерские, интендантства, казначейства, запасы нефти и прочее».

Откуда могло взяться такое указанное количество пленных, при относительно небольших силах противника, – можно только предположить, что в штабе фронта в число военнопленных записали всех мужчин Гурьева и окрестностей, кроме стариков и детей…

7 октября 1919 года Фрунзе издал приказ по войскам Туркестанского фронта № 03587:

«Вы, доблестные войска 1-й армии, многомесячными усилиями в бездорожном районе, через горы, леса, по степным степям очищали путь в Красный Туркестан, где ваши братья вели упорную борьбу за свою свободу, где был приготовлен для окруженной кольцом врагов Советской России столь нужный ей хлопок, чтобы одеть нашу пролетарскую семью… Ваш могучий дух воинов-революционеров, воинов великой Рабоче-крестьянской Красной армии дал вам славные победы. Вы захватили за последний месяц свыше 55 тысяч пленных, много орудий, около 150 пулеметов, большое количество военной добычи… Свершилось! Путь в Туркестан свободен! Совет обороны РСФСР, высоко ценя услуги, оказанные Советской Республике вашей доблестной боевой работой, постановил:

1. объявить вам в лице красноармейского и командного состава благодарность отечества;

2. выдать всему составу 1-й армии, участвовавшему в победоносном наступлении на соединение с Туркестаном, месячный оклад жалования.

Еще раз сердечно поздравляю вас с блестящим боевым успехом; твердо уверен, что вы навсегда закрепите свои победы там, в Красном Туркестане…»