Различные политики

Цезарь выиграл почти все сражения, которые затевал, и не потерпел неудачи ни в одной кампании. Тем не менее с самого начала своего пребывания в Галлии он понял, что успеха на поле боя недостаточно. Рим заключал союзы со многими племенами, особенно с теми, что обитали на границе Трансальпийской Галлии. Защита этих союзников являлась основным поводом для первоначального вмешательства Цезаря и большинства последующих кампаний. Чем дальше он проникал в Галлию, тем больше становилось у Рима новых союзников. И Цезарь всегда был значительно более жестоким к врагам из-за пределов Галлии, чем к уже осевшим на галльских землях племенам. Ариовиста, гельветов и мигрирующие германские племена разгромили наголову и беспощадно рассеяли. А вот с галльскими племенами, которые воевали против него, он обходился куда мягче. Союзные племена поставляли ему войска и пользовались плодами его побед. Эдуи, давнишний римский союзник, извлекли много выгод и расширили свое влияние, когда стало ясно, что их союзники тоже не обойдены римскими милостями.

Отдельные вожди и предводители от дружбы Цезаря выигрывали более прочих. Каждый год он созывал вождей племен на совет (часто не один раз). Он также встречался и советовался с ними по отдельности. Некоторые из них служили в его армии длительное время. Коммий из племени атребатов сыграл значимую роль в ходе экспедиции в Британию и был вознагражден за эту и другие услуги, став царем своего народа и владыкой менапиев. Дивициак из эдуев показал себя верным союзником и заручился сторонниками из других племен, поскольку было известно, что Цезарь часто ему покровительствует.

Цезарь пристально следил за взаимоотношениями племен и поддерживал лидеров, которые демонстрировали лояльность. Для таких людей приход римской армии представлял возможность укрепить свои позиции. Кроме того, это была реальность, которую нельзя игнорировать. То же самое верно и в отношении Ариовиста, приглашенного секванами, но впоследствии подчинившего их самих и соседние племена. Цезарь уничтожал всех потенциальных соперников, чтобы остаться единственным «внешним фактором» в политике местных племен.

Завоевание Галлии не обернулось переселением в регион большого числа римских колонистов. Провинцию, которую он создал – как, впрочем, и в случае с практически любой другой римской провинцией, – предстояло заселить людьми, уже проживающими на этой территории. Для успеха этого начинания требовалось убедить достаточное количество местных жителей, что принять римское владычество в их интересах. Могущество римской армии являлось сдерживающим фактором для сопротивления, но самого по себе его было мало. Цезарь увеличил свои силы с четырех легионов до дюжины в ходе Галльской кампании, но даже после этого войска не могли присутствовать везде одновременно. Да и непрактично (и нежелательно) удерживать провинцию грубой силой. Ведь содержание крупной армии может стоить больше дохода от провинции. Необходимость гарнизонов вдобавок давала понять, что война на самом деле не выиграна, и значительно ослабляла ценность победы.

Таким образом, с 58 г. до н. э. Цезарь посвящал немало времени и сил дипломатии, рассчитывая завоевать доверие племенных вождей. Прежних союзников поощряли, с побежденными врагами обращались милостиво, чтобы превратить их в новых союзников. Таков был стандартный римский метод, свойственный, кстати сказать, самым успешным империям в истории. Цезарю немало помогало то обстоятельство, что он обладал гражданской и военной властью; это означало, что в каждой кампании стратегия формировалась с учетом текущей политической ситуации. Пожалуй, подобного сложнее добиться в современном мире, где ситуации зачастую более комплексные, а авторитетов минимум несколько. На момент написания статьи Соединенные Штаты и их союзники участвовали в конфликтах в Ираке и Афганистане, где вооруженные силы сами по себе не способны победить без обеспечения стабильного политического урегулирования. Тем не менее не стоит забывать, что Цезарь не пытался создать жизнеспособную демократию, а затем уйти из региона. Он покорял навсегда и бывал весьма жесток. Римлянам не приходилось задумываться о мировом общественном мнении[377].

Однако некоторые факторы не меняются и по прошествии тысячелетий. На каждого племенного вождя, выигравшего от прихода Цезаря, находились те, кто понес урон. Местная политика представляла собой яростную конкуренцию между племенами, как и в Римской республике. Если вождь видел, что ему предпочитают его соперников, у него имелось мало личных стимулов поддерживать Рим. Один из вариантов сопротивления заключался в призыве о помощи к «внешним силам» – например, к германцам, – но это было чревато утратой самостоятельности. Кроме того, вождь мог напасть и победить своего соперника. В идеале это можно было сделать быстро и решительно, чтобы Цезарю пришлось признать свершившийся факт; но в целом наместник следил за порядком и сурово карал подобного рода нападения[378]. Веди он себя иначе, и самих римлян рано или поздно изгнали бы из Галлии. Слишком упрощенно представлять себе про– или антиримские фракции в каждом племени и не менее ошибочно рассуждать о наличии про– и антизападных групп в современных конфликтах.

Люди наподобие Коммия и Дивициака лелеяли собственные планы и амбиции. Такие вожди полагали, что используют Цезаря в той же степени, в какой он использовал их, и расширяли свою власть благодаря римский поддержке. Брат Дивициака Думнорикс искал помощи среди других племен, чтобы стать верховным вождем эдуев. Видя, что его брат обретает все большее влияние, Думнорикс втайне начал злоумышлять против римлян. Позже, вероятно после смерти Дивициака, Думнорикс принялся распускать слухи, что Цезарь намеревался именно его сделать царем эдуев. Впоследствии он был убит по приказу Цезаря, когда попытался улизнуть от участия в первой экспедиции в Британию.

Лояльности, как известно, переменчивы. Личный интерес более всего определял, какие вожди поддерживают Рим или сопротивляются Цезарю. И этот интерес также был подвержен колебаниям. Зимой 53–52 гг. многие галльские вожди сочли, что присутствие римлян сковывает их свободу действий. Вспыхнуло крупное восстание, в ходе которого к вождям, впавшим в немилость Цезаря и постоянно ему сопротивлявшимся, присоединились и те, кто пользовался покровительством Рима. Верцингеторикс, лидер этого восстания, был любимцем Цезаря, хотя в «Записках» об этом не упоминается[379]. И куда подозрительнее выглядело отступничество Коммия.

Цезарь был близок к поражению в 52 году до н. э. и потерпел серьезную неудачу, тщетно осаждая Герговию. Но он не сдавался и, одержав малозначимую победу, перехватил инициативу и запер Верцингеторикса в Алесии. После кровопролитного штурма Верцингеторикс был вынужден просить пощады. Впрочем, на этом война не закончилась. Более года Цезарь и его легаты последовательно проводили карательные операции против племен, которые все еще оказывали сопротивление. На вождей вроде Коммия охотились особо, хотя лично ему удалось бежать в Британию. Когда был взят город Укселлодун, Цезарь приказал отрубить руки всем, кого взяли в плен.

Тем не менее, как всегда, наряду с репрессиями и угрозой силы использовалась дипломатия. Как выразился один из легатов, «…единственной целью было сохранять дружественные отношения с общинами, ни в одной из них не возбуждать излишних надежд на восстание и не подавать повода к нему… Поэтому он обращался к общинам в лестных выражениях, их князей осыпал наградами, не налагал никаких тяжелых повинностей и вообще старался смягчить для истощенной столькими несчастливыми сражениями Галлии условия подчинения римской власти»[380]. Задача была выполнена за два с небольшим года. Как обычно, дипломатия основывалась на личных контактах. И в 49 г. до н. э. Цезарь увел почти всю свою армию сражаться в гражданской войне. Галлия не восстала, когда римские войска покинули провинцию и Цезарь оказался занят в другом месте.

За этот успех пришлось заплатить позднее. Цезарь неправильно оценил ситуацию зимой 53–52 гг. до н. э. и был застигнут восстанием врасплох. Хотя в итоге он снова победил, потребовалось много времени и сил, чтобы восстановить мир. По Риму бродили слухи о серьезных поражениях в Галлии, побуждавшие оппонентов Цезаря верить в его уязвимость. И сроки подготовки к возвращению в Рим пришлось сократить. Проведи Цезарь год или более в Цизальпийской Галлии, ближе к Италии, с ним легче было бы связываться влиятельным людям, а это, возможно, позволило бы избежать гражданской войны. Впрочем, тут многое зависело и от Помпея. Именно его переход на сторону врагов Цезаря обеспечил тех воинским контингентом для начала войны[381].