Древняя превентивная война и современный Ирак

К 2004 г. многие наблюдатели стали вспоминать печально известную афинскую экспедицию на Сицилию в 415–413 гг. до н. э., предпринятую во время затишья в Пелопоннесской войне: потеряно 200 афинских кораблей, погибли или пропали без вести десятки тысяч человек. В этом виделось предупреждение относительно войны в Ираке. И США, и древние Афины, имея «на руках» множество противников и текущую войну, по глупости «ввязались в новую авантюру» и в одностороннем порядке развязали дополнительный конфликт, на сей раз против врага, который не представлял даже элементарной угрозы. Многие комментаторы указывали на истерический милитаризм афинского народного собрания накануне экспедиции, красноречиво описанный историком Фукидидом: мол, чем не предостережение ораторам, генералам и политикам, пытающимся одурачить общественное мнение ради катастрофического преследования имперских интересов?[152]

Но при ближайшем рассмотрении многие якобы очевидные сходства исчезают. Демократические афиняне напали на крупнейшую демократию древнего мира, причем когда Сиракузы имели больше населения, чем сами Афины. Чтобы подкрепить эту сомнительную аналогию между древностью и современностью, Соединенные Штаты, заключив временное перемирие с радикальным исламом, должны были бы внезапно вторгнуться в далекую демократическую Индию, многоконфессиональное государство, которое не является угрозой, но находится далеко и превышает размерами США.

Более проблематичной видится аналитическая оценка Фукидидом сицилийской катастрофы, в некоторой степени расходящаяся с его собственным описанием предыдущих событий. Поражение при Сиракузах, он говорит, не было предопределено. Оно объясняется не столько дурным планированием или изъянами стратегического мышления (хотя его собственные рассуждения в VI и VII книгах предполагают именно это). Настоящим виновником катастрофы, утверждает историк, стало нежелание афинян безоговорочно поддерживать войну, которую они сами санкционировали; к этой теме Фукидид нередко обращается в своем труде, особенно в речах, которые он вкладывает в уста Перикла, афинского государственного деятеля, укорявшего афинян: дескать, когда Пелопоннесская война виделась вам короткой и победоносной, вы были за нее, а когда она сделалась затяжной и трудной, вы возложили всю ответственность за нее на мои плечи[153].

Вместо афинской экспедиции, если уж искать в древнем мире параллели, способные напомнить о сложностях превентивной войны и ее последствиях, с особым упором на Ирак, лучше всего обратиться к вторжению Эпаминонда на Пелопоннес в 370–369 гг. Беотийская превентивная война ставила целью устранение давно враждебного режима в надежде обеспечить региональную стабильность и установить демократию в регионе. Перед этим вторжением Беотия вела почти непрерывную войну со Спартой даже дольше, чем двенадцать лет противостояния между Соединенными Штатами и Ираком, которое началось в 1990 г. с иракского нападения на Кувейт и продолжилось созданием контролируемых американцами запретных зон в воздушном пространстве Ирака. Эпаминонд и его советники, как дома, так и за рубежом, были ревностными поборниками демократии, которые ставили далеко идущие цели, превосходившие ресурсы Беотии и не имевшие полноценной государственной поддержки. Действительно, Эпаминонда окружали фанатики пифагорейской утопии, подобные неоконсервативным идеалистам, предположительно влиявшим на Джорджа Буша[154].

Чтобы судить, насколько американские и беотийские усилия обоснованны и достигли цели, оправдав расходы, нужно понять, каким образом мы ведем стратегические расчеты, сопоставить относительные затраты человеческих и материальных ресурсов и количество жизней, спасенных и потерянных в ходе той и другой операции. До Эпаминонда Пелопоннес в основном состоял из олигархий под сильным спартанским влиянием, сто тысяч или более мессенских илотов пребывали в рабстве, а Спарта похвалялась длинным списком вторжений в демократические государства северной Греции. После девяти лет долгой и дорогостоящей войны (мы не располагаем данными о совокупном числе убитых и раненых беотийцев) Пелопоннес стал в значительной степени демократическими, илоты в Мессении обрели автономию и образовали демократическое государство, Спарта лишилась былого могущества, а греческие города-государства на севере избавились от угрозы спартанских набегов[155]. К концу 2008 года долгие мытарства союзников в Ираке – 4200 погибших американских солдат, сотни жертв среди союзных контингентов, почти триллион долларов расходов и тысячи раненых – будто бы привели к относительному спокойствию и установлению демократии в Ираке, освобождению его народа и избранию правительства, дружественного Соединенным Штатам и враждебного по отношению к радикальным исламским террористам. Но лишь спустя долгое время после того, как уляжется нынешний политический шум по поводу Ирака, история одна рассудит, как она сделала это применительно к античному миру, стоила ли свеч дорогостоящая современная превентивная война[156].

Дополнительная литература

Тому немногому, что нам известно о карьере Эпаминонда и его превентивном ударе 370–369 гг. по Пелопоннесу, мы обязаны «Греческой истории» Ксенофонта, сочинению Диодора и Плутарховым жизнеописаниям Пелопида и Агесилая; их дополняют отрывочные сведения в трудах Павсания и Непота (см. примечания). Д. Баклер в своих работах уделил много внимания возвышению Беотии при Эпаминонде: «Центральная Греция и политика власти в IV веке до н. э.» (совместно с Г. Беком, Cambridge: Cambridge University Press, 2008); «Эгейская Греция в IV веке» (Leiden: Brill, 2003); «Фиванская гегемония» (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1980).

О деятельности Эпаминонда как демократического освободителя см.: Хэнсон В. «Душа битвы» (NY: Anchor Paperbacks, 2001). Хорошее описание битвы при Левктрах, со ссылками на источники: Дж. К. Андерсон «Военная теория и практика в эпоху Ксенофонта» (Berkeley & LA: University of California Press, 1993). Спартанская точка зрения на Эпаминонда изложена в работах: П. Картледж «Агесилай и кризис Спарты» (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1987); К. Гамильтон «Агесилай и падение спартанской гегемонии» (Ithaca: Cornell University Press, 1991). Широкая панорама событий в десятилетие фиванской гегемонии описана Д. Льюисом, Дж. Бордменом, С. Хорнблауэром и М. Оствальдом в 6-м выпуске «Кембриджской древней истории: IV век до н. э.» (Cambridge: Cambridge University Press, 1994).

Для специалистов почти все древние свидетельства об Эпаминонде собраны (на итальянском языке) в книге М. Фортины «Эпаминонд» (Turin: Societa Editrice Internazional, 1958) и на немецком в статье Г. Свободы «Эпаминонд» в сборнике под редакцией А. Паули, Г. Виссова, В. Кроля, К. Витте, К. Миттельхауса и К. Циглера «Pauly’s Realencyclopadie der classischen Altertumswissenschaft: Neue Bearbeitung» (Stuttgart: J. B. Metzler, 1894 1980).