Глава 29. Договор, который так и не ратифицировали

Подписание в 1972 году Договора между СССР и США об ограничении систем противоракетной обороны и Временного соглашения о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений породило во всем мире надежду на то, что человечеству — может быть — удастся избежать ядерной катастрофы.

Ее усиливал тот факт, что стороны заявили о готовности и дальше продолжать процесс ограничения (а в перспективе и сокращения) наиболее опасного вида оружия — ракетно-ядерного. В политическую моду вошло слово «разрядка», отношения между СССР и США стали приобретать все более цивилизованный вид, расширялись экономические и культурные связи. В Вене начались переговоры по подготовке нового Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений.

Однако суровая реальность глобального противостояния сверхдержав привела к тому, что к началу 1980-х годов мечты о «прекрасном новом мире» развеялись как утренний туман.

Поражение США во Вьетнаме, и последовавший в 1973 году вывод американских войск из Юго-Восточной Азии в Москве однозначно восприняли как сигнал, свидетельствующий об ослаблении главного противника. Там решили воспользоваться представившимся шансом. Поэтому в середине 70-х годов Советский Союз, как мог, способствовал установлению марксистского режима в Анголе, активно вмешался в вооруженный конфликт между Эфиопией и Сомали. Это, в свою очередь, вызвало серьезное беспокойство в Вашингтоне.

Отношения между сверхдержавами ухудшались с каждым днем, грозя скатыванием к очередному раунду гонки вооружений. Ужиться в одной «берлоге» СССР и США не могли. Своеобразной «лебединой песней» политики разрядки стал Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений между СССР и США, подписанный 18 июня 1979 года Л.И. Брежневым и президентом США Дж. Картером в Вене, так и не ратифицированный американским конгрессом.

Переговоры об ОСВ-2 шли несколько лет, не раз заходя в тупик. В ноябре 1974 года во время двусторонней встречи во Владивостоке Л.И. Брежнев и президент США Джеральд Форд (сменивший ушедшего в отставку в результате Уотергейтского скандала, Ричарда Никсона) сумели договориться об основных параметрах будущего договора. Они сошлись на том, что новое соглашение по ограничению стратегических вооружений будет включать существенные ограничения: 1) стороны могут располагать суммарным количеством пусковых установок баллистических ракет наземного и морского базирования, а также стратегических бомбардировщиков, в 2400 единиц; 2) иметь в боевом составе не более 1320 пусковых установок наземных и морских баллистических ракет, оснащенных разделяющимися головными частями индивидуального наведения. Подписать договор планировалось до конца 1975 года.

Однако в дальнейшем все пошло не так, как это планировалось на встрече двух лидеров во Владивостоке. Советские и американские представители никак не могли найти взаимоприемлемых договоренностей по многим вопросам. Так, американцы упорно не хотели вводить ограничения на развертывание крылатых ракет авиационного, морского и наземного базирования, Советский Союз отказывался признавать свой самолет Ту-22М, известный на Западе как «Бэкфайр», в качестве стратегического бомбардировщика.

В 1976 году, наконец, удалось достичь компромисса: американцы согласились приравнять стратегические бомбардировщики с крылатыми ракетами на борту к баллистическим ракетам с разделяющимися боеголовками, включив их в потолок на ракеты, оснащенные РГЧ (1320 единиц), а СССР пообещал демонтировать с Ту-22М оборудование для дозаправки в воздухе, одновременно ограничив их количество в боевом строю.

Однако надежда на скорое подписание договора, появившаяся было в начале 1976 года, была тут же расстреляна в Анголе. Американское руководство болезненно восприняло установление в Луанде прокоммунистического режима при самом непосредственном участии Советского Союза и Кубы.

Государственный секретарь США Генри Киссинджер высказался по этому поводу следующим образом:

«Если одна из великих держав решительно меняет баланс сил в локальном конфликте посредством военного вмешательства и не встречает противодействия, это создает зловещий прецедент, даже если вмешательство имеет место в отдаленном с виду районе».

Многие в Вашингтоне восприняли события в Анголе как новый Вьетнам, требуя дать СССР соответствующий отпор.

Одним из ответных шагов администрации США стало замораживание переговоров по ОСВ-2, а президент Форд заявил, что отказывается от употребления слова «разрядка», заменив его на выражение «мир на основе силы». Потепление в советско-американских отношениях оказалось недолгим.

Смена караула в Белом доме (в январе 1977 года республиканца Форда на посту президента США сменил демократ Джимми Картер) не привела к прорыву на переговорах об ОСВ-2. Наоборот, масла в огонь подлили сообщения американских средств массовой информации (со ссылками на данные разведки) о том, что в СССР идет массовое развертывание модифицированных МБР с разделяющимися боеголовками индивидуального наведения, имеющими повышенную точность стрельбы. В Штатах заговорили об уязвимости стартовых позиций американских МБР — так называемом «окне уязвимости» — считая это обстоятельство миной под стратегическую стабильность.

В мае 1977 года американцы предложили советской делегации сделать радикальный шаг — сократить количество стратегических носителей не до 2400, как предусматривалось во Владивостоке, а до 2160 единиц, одновременно ограничив тяжелые межконтинентальные ракеты с разделяющимися головными частями индивидуального наведения 250 единицами. В Кремле это предложение сочли неприемлемым: к тому времени СССР значительно превзошел США по количеству стратегических средств — 2500 против 2300 — поэтому пришлось бы снимать с вооружения большее количество носителей, а тяжелых МБР у американцев практически не было.

Летом того же года американская делегация выступила с новыми инициативами: включить стратегические бомбардировщики с крылатыми ракетами на борту в уровень 1320, установленный для носителей с разделяющимися головными частями; установить уровень в 1200 единиц для наземных и морских ракет с разделяющимися головными частями. Это предложение в Москве встретили более благосклонно, и в дальнейшем оно легло в основу количественных ограничений Договора ОСВ-2.

Тогда же была достигнута договоренность по поводу бомбардировщика Ту-22М «Бэкфайр». Советский Союз сделал официальное заявление о том, что не намерен придавать ему возможности для действия на межконтинентальной дальности; не будет увеличивать радиус его действия так, чтобы он был способен поражать объекты на территории США; не будет придавать этой способности при помощи дозаправки в воздухе; и, наконец, ограничит производство этих самолетов.

Много споров вызвал вопрос о запрещении развертывания МБР наземного и морского базирования новых типов, но, в конце концов, компромиссное решение было найдено: разрешено принять на вооружение одну легкую МБР. Однако, как показали дальнейшие события, это не стало препятствием для развертывания новых ракет.

Окончательный текст договора утрясали еще два года, и только к лету 1979 года удалось согласовать позиции сторон. На встрече в Вене Л.И. Брежнев и Дж. Картер наконец подписали многострадальное соглашение.

Накануне подписания стороны представили официальные данные о количестве стратегических наступательных вооружений, имеющихся у них. Советский Союз заявил о наличии у него 1398 пусковых установок МБР (608 ракет были оснащены разделяющимися головными частями индивидуального наведения), 950 пусковых установок баллистических ракет подводных лодок (144 из них с РГЧ ИН), 156 тяжелых бомбардировщиков. Всего — 2504 стратегических носителя.

Американцы имели 2283 стратегических носителя: 1054 пусковые установки МБР (550 с РГЧ ИН), 656 пусковых установок БРПЛ (496 с РГЧ ИН), 573 тяжелых бомбардировщика (3 с крылатыми ракетами).

Старт!

Согласно этому договору, СССР (как и США) должен был с 1 января 1981 года сократить количество своих стратегических носителей на 254 единицы (то есть на 10 %), до уровня в 2250. В рамках этого суммарного количества, стороны могли иметь не более 1320 стратегических носителей с разделяющимися головными частями (в том числе стратегические бомбардировщики с крылатыми ракетами). Количество ракет наземного и морского базирования с разделяющимися головными частями, ограничивалось 1200 единицами, из них МБР наземного базирования — не более 820 единиц.

Американцам предстояло сократить 33 носителя.

Договор также запрещал строительство дополнительных стационарных пусковых установок МБР, переоборудование пусковых установок легких МБР, а также МБР старых типов, развернутых до 1964 года, в пусковые установки тяжелых МБР современных типов.

Вводились качественные ограничения: а) в процессе модернизации запрещалось увеличивать первоначальный внутренний объем шахтной пусковой установки более чем на 32 процента; б) стороны обязались не доставлять в районы развертывания пусковых установок МБР межконтинентальные баллистические ракеты сверх количества, совместимого с нормальными потребностями развертывания; в) не создавать и не развертывать средства скоростного перезаряжания пусковых установок МБР.

СССР и США обязались не развертывать МБР, имеющие стартовый либо забрасываемый вес больше, чем у самой большой из тяжелых МБР, развернутых к этому моменту. В период действия договора разрешалось провести развертывание только одного нового типа легких МБР (т. е. не прошедшего летные испытания до 1 мая 1979 года).

Максимальное количество боеголовок индивидуального наведения, размещаемых на стратегических ракетах, также ограничивалось: на МБР наземного базирования — не более 10, на баллистических ракетах подводных лодок — не более 14. На тяжелых бомбардировщиках разрешалось размещать не более 28 крылатых ракет.

Развертывание новых ракетных комплексов должно было сопровождаться снятием с вооружения устаревших МБР, дабы их общее количество не вышло за рамки количественных ограничений договора. Перед установкой на боевое дежурство, стороны обязались предупреждать друг друга о предстоящей замене ракет.

Готовясь к заключению Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений, советские военные и дипломаты занялись сочинением псевдонимов для своих ракет. В силу тотальной советской секретности их действительные наименования представляли военную тайну, раскрывать которую никто не собирался. Однако на переговорах речь шла о конкретных образцах ракетной техники, которую нужно было как-то обозначать.

Выход из тупиковой ситуации нашли простой. Всем отечественным ракетам срочно придумали псевдонимы: межконтинентальная баллистическая ракета УР-100К (она же 15А20) превратилась в PC-10, МБР РТ-2П (8К98П) — в РС-12, МБР «Темп-2С» (16П642) — в PC-14, МР-УР-100 (15А15) — в PC-16, УР-100Н (15А30) — в РС-18, тяжелые МБР семейства Р-36 (15А14, 15А18) — в РС-20.

Получили соответствующие псевдонимы и баллистические ракеты атомных подводных лодок советского ВМФ: Р-27 комплекса Д-5 стала именоваться РСМ-25, Р-29У комплекса Д-9У — РСМ-40, Р-29Р комплекса Д-9Р — РСМ-50. Так и фигурировали они с тех пор в советской печати — военную тайну удалось сохранить!

Договор запретил развертывание мобильных МБР «Темп-2С», обозначенных как PC-14, а также производство третьей ступени, головной части и соответствующего устройства для наведения головной части этой ракеты.

Советский Союз обязался также демонтировать или уничтожить 12 из 18 пусковых установок частично орбитальных ракет на испытательном полигоне Тюра-Там (больше известном как Байконур), предназначенных для испытаний МБР.

Кроме того, СССР и США согласились регулярно информировать друг друга обо всех изменениях в количестве стратегических наступательных вооружений по следующим категориям: 1) пусковые установки МБР; 2) стационарные пусковые установки МБР; 3) пусковые установки МБР, оснащенных РГЧ индивидуального наведения; 4) пусковые установки БРПЛ; 5) пусковые установки БРПЛ, оснащенные РГЧ индивидуального наведения; 6) тяжелые бомбардировщики; 7) тяжелые бомбардировщики, Оснащенные для крылатых ракет с дальностью свыше 600 километров; 8) тяжелые бомбардировщики, оснащенные только для баллистических ракет «воздух-земля»; 9) БРВЗ и БРВЗ, оснащенные РГЧ индивидуального наведения.

Подписанный в Вене договор ожидала непростая судьба. У него с самого начала объявилось множество противников в США, посчитавших, что он не отвечает национальным интересам Америки. Внесенный 18 июня 1979 года президентом Картером, на рассмотрение объединенной сессии конгресса, Договор ОСВ-2 попал под «обстрел». Обсуждение затянулось на несколько месяцев, а потом в мире произошли события, окончательно поставившие крест на возможности его ратификации в американском конгрессе.

12 декабря 1979 года на брюссельской сессии НАТО было принято решение о размещении на территории ФРГ, Великобритании, Италии, Бельгии и Нидерландов американских ракет средней дальности «Першинг-2» и крылатых ракет наземного базирования, до предела обострившее отношения с Советским Союзом.

Последовавшее же в конце декабря 1979 года вторжение советских войск в Афганистан нанесло смертельный удар по Договору ОСВ-2. Уже 3 января 1980 года президент Картер обратился к конгрессу с рекомендацией отложить на неопределенный срок ратификацию, одновременно объявив, что США будут соблюдать условия договора, если и СССР будет поступать аналогичным образом. Пришедший же через год к власти Рональд Рейган вообще не вспоминал о Договоре ОСВ-2, сделав ставку на противостояние с Советским Союзом.

Тем не менее, и СССР и США в 1980-е годы придерживались основных положений так и не ратифицированного Договора, соблюдая количественные и качественные ограничения, накладываемые им. Периодически стороны обвиняли друг друга в нарушении его статей, причем, как говорят факты, не без оснований.