Время большого хапка
Время большого хапка
Если в начале войны Животные, в том числе и пролезшие на руководящие должности в государстве и ВКП(б), предавали советский народ, не веря в победу сталинского СССР, то по мере того, как Красная армия начала побеждать немцев, Животные успокаивались, становились внешне преданными Сталину как никогда, но одновременно развернулись в своей тупой алчности.
И время они выбрали крайне неудачное. Немцы так ограбили, а больше — разрушили Советский Союз, что у многих его граждан не то что лишней рубашки, а тряпки, отереть пот с лица, не было. Союзники СССР Великобритания и США отказались назначить репарации с Германии в пользу СССР, предоставив Советскому Союзу возможность собрать их самому с той части Германии, которая была определена Советскому Союзу в оккупацию. Но, во-первых, это была едва треть территории рейха, т. е. ни по масштабам побед СССР, ни по масштабам потерь СССР она никак не соответствовала справедливой доле компенсаций затрат на войну. Кроме того, планируя иметь дружественных себе немцев, СССР и не мог обложить репарациями свою часть Германии так, как следовало бы. В конце войны в СССР производство оружия и товаров для армии составляло чуть ли не три четверти всего производства, товаров для населения почти не производилось. В этих условиях требовалось аккуратно изъять у немцев как можно больше товаров и направить их на как можно более полное удовлетворение всего советского народа, поскольку он, по сути, и являлся главным пострадавшим и главным победителем в войне. Но не тут-то было! Животные на генеральских и маршальских должностях бросились алчно и тупо обворовывать советский народ, вывозя себе из Германии барахло вагонами.
Сталин, безусловно, надеялся, что превращению советских военачальников в Животных воспрепятствуют представители ВКП(б) в Красной армии. Но и они чаще всего бросались грабить вместе с генералитетом, как это делал генерал Телегин, комиссар при маршале Жукове. Сталин, безусловно, надеялся на представителей госбезопасности в армии, но вот документ о них.
Ниже я даю допрос, проведенный 6 февраля 1948 г. следователем МГБ подполковником Путинцевым, министра госбезопасности Татарской АССР, а до этого начальника спецслужб СССР в поверженном Берлине, генерал-майора A.M. Сиднева. Он рассказывает о себе, о маршале Жукове и о И.А. Серове, представителе Министерства внутренних дел в советской части оккупированной Германии. Итак, подполковник Путинцев задает вопросы, а генерал-майор Сиднев отвечает.
На этой работе СЕРОВ приблизил меня к себе, я стал часто бывать у него, и с этого времени началось мое грехопадение.
Полностью сознавая свою вину перед партией и государством за преступления, которые я совершил в Германии, я просил бы только учесть, что надо мной стоял СЕРОВ, который, являясь моим начальником, не только не одернул меня, а, наоборот, поощрял этот грабеж и наживался в значительно большей степени, чем я.
Вряд ли найдется такой человек, который был в Германии и не знал бы, что СЕРОВ являлся, по сути дела, главным воротилой по части присвоения награбленного.
Самолет СЕРОВА постоянно курсировал между Берлином и Москвой, доставляя без досмотра на границе всякое ценное имущество, меха, ковры, картины и драгоценности для СЕРОВА. С таким же грузом в Москву СЕРОВ отправлял вагоны и автомашины.
Надо сказать, что СЕРОВ свои жульнические операции проводил очень искусно. Направляя трофейное имущество из Германии в Советский Союз для сдачи в фонд государства, СЕРОВ под прикрытием этого большое количество ценностей и вещей брал себе.
Следуя примеру СЕРОВА, я также занимался хищениями ценностей и вещей, правда, за часть из них я расплачивался деньгами.
Вопрос: Но ведь и деньги вами тоже были украдены?
Ответ: Я денег не крал.
Вопрос: Неправда. Арестованный бывш. начальник оперативного сектора МВД Тюрингии БЕЖАНОВ ГА. на допросе показал, что вы присвоили большие суммы немецких денег, которые использовали для личного обогащения.
Правильно показывает БЕЖАНОВ?
Ответ: Правильно. При занятии Берлина одной из моих оперативных групп в Рейхсбанке было обнаружено более 40 миллионов немецких марок.
Примерно столько же миллионов марок было изъято нами и в других хранилищах в районе Митте (Берлин).
Все эти деньги были перевезены в подвал здания, в котором размещался берлинский оперативный сектор МВД.
Вопрос: Но этот подвал с деньгами находился в вашем ведении?
Ответ: Да, в моем.
В о про с: Сколько же всего там находилось денег?
Ответ: В подвале находилось около 100 мешков, в которых было более 80 миллионов марок.
Вопрос: Какое вы имели право держать у себя такое количество денег, не сдавая их в советский государственный банк?
Ответ: Хранение такого количества денег, конечно, было незаконным, но сделано это было по указанию СЕРОВА.
Когда я ему доложил об обнаружении в Берлине мешков с немецкими марками, СЕРОВ сказал, что эти деньги будут для нас очень кстати, и приказал их в банк не сдавать, а держать у себя.
Вопрос: За счет этих денег вы и обогащались?
Ответ: Да. Значительная часть захваченных денег пошла на личное обогащение.
Вопрос: Кого?
Ответ: Больше всего поживились за счет этих денег СЕРОВ и я. Попользовались этими деньгами также КЛЕПОВ и БЕЖАНОВ, работавшие начальниками оперативных секторов МВД в Германии.
Вопрос: Как вы разворовывали миллионы находившихся у вас немецких денег?
Ответ: Это делалось очень просто. СЕРОВ присылал мне так называемые заявки начальников оперативных секторов со своими резолюциями о выдаче им денег.
Эти заявки, как правило, мотивировались необходимостью расходов по строительству и хозяйственным нуждам оперативных секторов. За счет этих сумм действительно покрывались расходы по оперативным секторам, а часть денег разворовывалась.
Вопрос: Вам известно, где находятся сейчас все записи по расходованию немецких марок?
Ответ: Как мне рассказывал НОЧВИН, папки с отчетными материалами об израсходованных немецких марках, собранные со всех секторов, в том числе и записи на выданные мною деньги, были по указанию СЕРОВА сожжены.
Остался лишь перечень наименований сожженных материалов, составленный работниками финансовой группы аппарата СЕРОВА.
Вопрос: Кто именно сжигал эти отчетные материалы и записи?
Ответ: Я этого не знаю, но, вероятнее всего, в сожжении участвовали финансовые работники аппарата СЕРОВА или его секретарь ТУЖЛОВ, а может быть, и все вместе.
Вопрос: Но ведь эти материалы необходимо было передать вновь назначенному Уполномоченному МГБ СССР в Германии?
Ответ: Правильно, но это было не в наших интересах.
Я считаю, что СЕРОВ дал указание сжечь все эти материалы для того, чтобы замести следы, так как если бы они сохранились, то все преступления, совершенные СЕРОВЫМ, мною, КЛЕПОВЫМ, БЕЖАНОВЫМ и другими приближенными к нему лицами, были бы вскрыты гораздо раньше и, видимо, мы бы давно сидели в тюрьме.
Вопрос: А куда вы девали отчетность об изъятом золоте и других ценностях, находившихся у вас?
Ответ: Эта отчетность так же, как и отчетность по немецким маркам, была передана в аппарат СЕРОВА и там сожжена.
Вопрос: Вы это сделали для того, чтобы скрыть хищение золота и других ценностей?
Ответ: Я сдал эти документы СЕРОВУ потому, что он их у меня потребовал.
О расхищении ценностей с моей стороны я уже дал показания. Присваивал ценности также и СЕРОВ, поэтому, очевидно, была необходимость уничтожить эти документы, чтобы спрятать концы в воду.
Вопрос: Не отделывайтесь общими фразами, а говорите, что вам известно о расхищении СЕРОВЫМ золота?
Ответ: Наряду с тем, что основная часть изъятого золота, бриллиантов и других ценностей сдавалась в Государственный банк, СЕРОВ приказал мне все лучшие золотые вещи передавать ему непосредственно.
Выполняя это указание, я разновременно передал в аппарат СЕРОВА в изделиях примерно 30 килограммов золота и других ценностей.
СЕРОВ мне говорил, что все эти ценности он отправляет в Москву, однако я знаю, что свыше десяти наиболее дорогостоящих золотых изделий СЕРОВ взял себе.
Вопрос: Откуда вы это знаете?
Ответ: Я это лично видел. Являясь к СЕРОВУ с докладом об изъятых ценностях, я приносил ему для просмотра наиболее дорогие образцы золотых изделий и бриллиантов. СЕРОВ в таких случаях долго вертел эти ценности в руках, любовался ими, а затем часть из них оставлял у себя.
Помимо меня, много золотых вещей давали СЕРОВУ и другие начальники секторов…
Вопрос: Как все эти вопиющие злоупотребления могли сходить вам безнаказанно?
Ответ: Я уже показывал, что весь наш грабеж мы чинили под видом изъятия и отправки в Советский Союз трофейного имущества. Кроме того, я, КЛЕПОВ и БЕЖАНОВ пользовались покровительством СЕРОВА, который считал себя хозяином положения в Германии. Поэтому все наши грязные дела сходили нам с рук, и мы считали, что с таким человеком, как СЕРОВ, мы не пропадем.
Особенно хорошо относился СЕРОВ ко мне, потому что в подвале моего сектора хранились деньги и другое ценное имущество, которые я беспрепятственно выдавал СЕРОВУ. К тому же я знал, что СЕРОВ, часто выезжая в Москву, каждый раз увозил с собой большое количество ценных вещей. Я не сомневаюсь, что СЕРОВ такую мою осведомленность, конечно, принимал в расчет.
Должен прямо сказать, что между СЕРОВЫМ, мною, КЛЕПОВЫМ и БЕЖАНОВЫМ установилась круговая порука, все мы воровали и оказывали друг другу в этом помощь. Большое значение имело также подхалимство, процветавшее среди нас по отношению к СЕРОВУ.
Последний, в свою очередь, поощрял нас и умело использовал в своих личных целях.
Вопрос: Приведите факты.
Ответ: Начну с себя. Я не раз выполнял сугубо личные поручения СЕРОВА, которые иначе как подхалимажем назвать нельзя.
Помню, как однажды СЕРОВ поручил мне где угодно достать две комнатных собачки английской породы с бородками, предназначавшиеся, видимо, кому-то в подарок. Это задание оказалось довольно трудным, но благодаря приложенным стараниям собачки с бородками были куплены по 15 тысяч марок за штуку.
Вообще должен сказать, что СЕРОВ уделял очень много внимания приобретению различных вещей и предметов для преподношения подарков каким-то своим связям…
СЕРОВ и ЖУКОВ часто бывали друг у друга, ездили на охоту и оказывали взаимные услуги. В частности, мне пришлось по поручению СЕРОВА передавать на подчиненные мне авторемонтные мастерские присланные ЖУКОВЫМ для переделки три кинжала, принадлежавшие в прошлом каким-то немецким баронам.
Несколько позже ко мне была прислана от ЖУКОВА корона, принадлежавшая по всем признакам супруге немецкого кайзера. С этой короны было снято золото для отделки стэка, который ЖУКОВ хотел преподнести своей дочери в день ее рождения»256.
Поэтому не удивляет вот такой доклад МГБ, сделанный для Сталина.
«В ночь с 8 на 9 января с. г. был произведен негласный обыск на даче Жукова, находящейся в поселке Рублево, под Москвой.
В результате обыска обнаружено, что две комнаты дачи превращены в склад, где хранится огромное количество различного рода товаров и ценностей.
Например:
шерстяных тканей, шелка, парчи, панбархата и других материалов — всего свыше 4000 метров;
мехов — собольих, обезьяньих, лисьих, котиковых, каракульчовых, каракулевых — всего 323 шкуры; шевро высшего качества — 35 кож;
дорогостоящих ковров и гобеленов больших размеров, вывезенных из Потсдамского и др. дворцов и домов Германии, — всего 44 штуки, часть которых разложена и развешена по комнатам, а остальные лежат на складе.
Особенно обращает на себя внимание больших размеров ковер, разложенный в одной из комнат дачи;
ценных картин классической живописи больших размеров в художественных рамках — всего 55 штук, развешанных по комнатам дачи и частично хранящихся на складе;
дорогостоящих сервизов столовой и чайной посуды (фарфор с художественной отделкой, хрусталь) — 7 больших ящиков;
серебряных гарнитуров столовых и чайных приборов — 2 ящика;
аккордеонов с богатой художественной отделкой — 8 штук;
уникальных охотничьих ружей фирмы Голанд-Голанд и других — всего 20 штук.
Это имущество хранится в 51 сундуке и чемодане, а также лежит навалом.
Кроме того, во всех комнатах дачи, на окнах, этажерках, столиках и тумбочках расставлены в большом количестве бронзовые и фарфоровые вазы и статуэтки художественной работы, а также всякого рода безделушки иностранного происхождения.
Заслуживает внимания заявление работников, проводивших обыск, о том, что дача Жукова представляет собой, по существу, антикварный магазин или музей, обвешанный внутри различными дорогостоящими художественными картинами, причем их так много, что 4 картины висят даже на кухне. Дело дошло до того, что в спальне Жукова над кроватью висит огромная картина с изображением двух обнаженных женщин.
Есть настолько ценные картины, которые никак не подходят к квартире, а должны быть переданы в государственный фонд и находиться в музее.
Свыше двух десятков больших ковров покрывают полы почти всех комнат.
Вся обстановка, начиная от мебели, ковров, посуды, украшений и кончая занавесками на окнах, — заграничная, главным образом немецкая. На даче буквально нет ни одной вещи советского происхождения, за исключением дорожек, лежащих при входе в дачу.
На даче нет ни одной советской книги, но зато в книжных шкафах стоит большое количество книг в прекрасных переплетах с золотым тиснением, исключительно на немецком языке».
То, что Сталину результаты обыска на даче Жукова доложили, видно по тому, что не прошло и месяца, как Жуков, после конфискации награбленного, из Одессы отправился служить на Урал — фактически в ссылку. Но Сталин, безусловно, даже не догадывался, что творили Животные, уже пробравшиеся в главный орган управления ВКП(б) — в аппарат ЦК.
В 40—50-х гг. в ВКП(б) был такой секретарь ЦК — Шепилов. Сначала, как водится, делал вид, что верно служит Сталину, потом — Хрущеву. Писал для Хрущева доклад о «разоблачении культа личности Сталина». Но в 1957 г., когда Молотов, Каганович и Маленков попытались сместить Хрущева, Шепилова подвел нюх — он не вовремя переметнулся на сторону Молотова и остальных. Однако Хрущев выкрутился, выпер своих противников не только из ЦК, но и из партии, а заодно и Шепилова. Причем Маленков, Молотов и Каганович во всех документах назывались как самостоятельные личности — просто по фамилиям. А Шепилов к ним был присовокуплен как несамостоятельная «шестерка», в связи с чем эта компания официально именовалась: «Маленков, Молотов, Каганович и примкнувший к ним Шепилов». В то время ходил анекдот:
Какая в СССР самая длинная фамилия?
Примкнувшийкнимшепилов.
Так вот, этот Шепилов написал уже цитированные мной воспоминания, в которых с циничной откровенностью показывает, кем были на самом деле все эти «верные сыны партии» в ее аппарате, кем была и кем пополнялась партноменклатура. Простите за длинную цитату:
«Во главе управления пропаганды и агитации ЦК стоял многие годы Г.Ф. Александров, сам по себе умный и книжно-грамотный человек, хотя я думаю, что он никогда не знал и никогда не изучал марксистско-ленинскую теорию капитально, по первоисточникам. Опытный педагог и пропагандист, Александров представлял собой типичный образец «катедер-коммуни-ста» (то есть «коммуниста от профессорской кафедры»). Он никогда не занимался никакой практической работой ни в городе, ни в деревне. Не был он и на фронте. Окончил среднюю школу, затем философский факультет, затем сам стал преподавателем философии, а вскоре — начальником управления агитации и пропаганды ЦК и академиком. Вот и весь его жизненный путь.
Классовая борьба, социалистическое строительство, трудности, противоречия, война, империалистический мир — все это было для него абстрактными понятиями, а революционный марксизм — суммой книжных истин и цитат. Возглавив агитпроп после опустошительных чисток 1937–1938 гг., Александров и в аппарате ЦК, и на всех участках идеологического фронта расставлял своих «мальчиков».
Типичными для этого обширного слоя людей, выдвинутых на руководство участками духовной жизни общества, были заместители Александрова — ПН. Федосеев, B.C. Кружков, главный редактор газеты «Известия», а затем «Правды» Л.Ф. Ильичев, заместитель Александрова по газете «Культура и жизнь» П.А. Сатюков и многие другие.
Все они, используя свое положение в аппарате ЦК и на других государственных постах, лихорадочно брали от партии и государства полными пригоршнями все материальные и иные блага, которые только можно было взять. В условиях еще далеко не преодоленных послевоенных трудностей и народной нужды они обзаводились роскошными квартирами и дачами. Получали фантастические гонорары и оклады за совместительство на различных постах. Они торопились обзавестись такими акциями, стрижка купонов с которых гарантировала бы им богатую жизнь на все времена и при любых обстоятельствах: многие в разное время и разными путями стали академиками (в том числе, например, Ильичев, который за всю жизнь сам лично не написал не только брошюрки, но даже газетной статьи — это делали для него подчиненные), докторами, профессорами и прочими пожизненно титулованными персонами.
За время войны и после ее окончания Сатюков, Кружков, Ильичев занимались скупкой картин и других ценностей. Они и им подобные превратили свои квартиры в маленькие Лувры и сделались миллионерами. Однажды академик П.Ф. Юдин, бывший некогда послом в Китае, рассказывал мне, как Ильичев, показывая ему свои картины и другие сокровища, говорил: «Имей в виду, Павел Федорович, что картины — это при любых условиях капитал. Деньги могут обесцениться. И вообще мало ли что может случиться. А картины не обесценятся…» Именно поэтому, а не из любви к живописи, в которой ничего не смыслили, все они занялись коллекционированием картин и других ценностей. За время войны они заодно всячески расширяли и укрепляли свою монополию на всех участках идеологического фронта.
На протяжении послевоенных лет я получал много писем и устных жалоб от бывших политотдельцев и фронтовиков, что они не могут получить работу, соответствующую их квалификации, или даже вернуться на ту работу в сфере науки, литературы, искусства и др., с которой они добровольно уходили на фронт. Впрочем, такие явления монополизации руководства и пренебрежения или даже неприязни к фронтовикам и инвалидам войны имели место и на других участках государственного и партийного аппаратов.
Расследованием по письму в ЦК одной из оскорбленных матерей было установлено, что некий окололитературный и околотеатральный деятель организовал у себя на роскошной квартире «великосветский» дом терпимости. Он подбирал для него молодых привлекательных киноактрис, балерин, студенток и даже школьниц-старшеклассниц. Здесь и находили себе усладу Александров, его заместители Еголин, Кружков и некоторые другие. Кружков использовал великосветский вертеп и для скупки картин.
Что касается многих других «александровских мальчиков», то они проявили обычную для таких людей живучесть. Сбросив с себя несколько мимикрических одеяний, они, когда это оказалось выгодным, стали ярыми поборниками Хрущева. Эта бесчестная камарилья образовала при Хрущеве своего рода «мозговой трест» и стала управлять всей идеологической работой в стране»258.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.