Подготовка большого наступления

Подготовка большого наступления

На начало 1916 года для борьбы на все существовавшие в то время фронты страны Четверного союза смогли мобилизовать 9 млн человек, в то время как страны Антанты держали под ружьем 18 млн человек. Это позволяло воюющим сторонам иметь соответственно 286 и 365 дивизий. Возросла и огневая мощь пехотных соединений, которые составляли основу действующих армий сторон. Так, если в начале войны в германской и французской пехотных дивизиях было всего по 24 пулемета, то к концу 1915 года германская дивизия имела на вооружении 54 станковых, 108 ручных пулеметов, французская – 72 станковых и 216 ручных пулеметов[30].

Имея численное превосходство, Великобритания и Франция решили в 1916 году перейти к активным боевым действиям на Западном фронте. Это решение было принято на межсоюзнической конференции в Шантийи в декабре 1915 года. Срок начала этого наступления намечался на лето 1916 года. Главный удар должен был быть нанесен во Франции.

Командование армий Четверного союза, не видя перспективы наступления на Восточном фронте, также считало, что в кампанию 1916 года следует главный удар нанести по Франции, которую предполагалось таким образом вывести из войны и тем самым оставить Великобританию без мощного союзника. Районом для наступления были выбраны Вердены. Там против 632 французских орудий немцы собрали более 1400 орудий и минометов, из них 493 тяжелых и 29 сверхтяжелых калибром более 380 и 420 мм. Всего же немцы превосходили противника по числу дивизий и артиллерии в 4 раза.

Операция, позже получившая название «Верденская мясорубка», началась 21 февраля и продолжалась до конца 1916 года. Она не дала успеха ни одной из сторон, но стоила им огромных потерь. За 10 месяцев тяжелых боев немцы потеряли до 600 тысяч человек, французы – 350 тысяч[31].

Союзники, с целью ослабить нажим немцев под Верденом, начали требовать от российской Ставки немедленного начала наступательной операции. Но наступление русских войск в районе озера Нарочь в период с 18 по 29 марта успеха не имело. Сказались спешка в его подготовке, недостаток боеприпасов и тяжелой артиллерии. Тем не менее русские свою задачу выполнили, заставив спешно снять с Западного фронта четыре дивизии.

В самый разгар сражения под Верденом, в марте 1916 года Италия начала очередное наступление на австро-венгерские войска на реке Изонцо. Но это наступление быстро захлебнулось, и 15 мая австрийцы под командованием эрцгерцога Евгения сами перешли в контрнаступление. Им удалось в ходе Трентийской операции прорвать итальянские позиции на фронте в 60 км. Итальянское правительство обратилось с просьбой к России немедленно начать наступление с тем, чтобы оттянуть на себя австрийские войска. Но 30 мая наступление австро-венгерских войск затухло уже само по себе.

На начало 1916 года против Центральных держав (1061 тысяча штыков и сабель) в составе Северного, Западного и Юго-Западного фронтов русские имели 1732 тысячи штыков и сабель. Основная масса этих сил была сосредоточена севернее Полесья против германских войск. Несколько меньше войск было сосредоточено в полосе Юго-Западного фронта, действовавшего против австро-венгров.

Командующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт.

1 апреля 1916 года генерал М. В. Алексеев представил Верховному главнокомандующему план наступления силами Северного и Западного фронтов. Юго-Западный фронт должен был играть только вспомогательную роль. Но командующий Северным фронтом генерал А. Н. Куропаткин и командующий Западным фронтом генерал А. Е. Эверт считали, что их фронты к масштабным наступательным действиям не готовы. А. А. Брусилов повел себя совершенно иначе. Он заявил, что при настоящем положении дел в нашей армии он твердо убежден, что подчиненные ему войска могут наступать. Он сказал: «Не берусь говорить о других фронтах, ибо их не знаю, но Юго-Западный фронт, по моему убеждению, не только может, но и должен наступать, и полагаю, что у нас есть все шансы для успеха, в котором я лично убежден. На этом основании я не вижу причин стоять мне на месте и смотреть, как мои товарищи будут драться.

Командующий Северным фронтом генерал А. Н. Куропаткин.

Я считаю, что недостаток, которым мы страдали до сих пор, заключается в том, что мы не наваливаемся на врага сразу всеми фронтами, дабы лишить противника возможности пользоваться выгодами действий по внутренним операционным линиям, и потому, будучи значительно слабее нас количеством войск, он, пользуясь своей развитой сетью железных дорог, перебрасывает свои войска в то или иное место по желанию… Поэтому я настоятельно прошу разрешения и моим фронтом наступательно действовать одновременно с моими соседями…»[32].

Здание штаба Юго-Западного фронта в Бердичеве. Лето 1916 г.

После окончания военного совета Брусилов уехал обратно в Бердичев. По приезде туда он вызвал в штаб фронта всех командующих армиями и их начальников штабов. Он собрал их «не для того, чтобы спросить их мнения о возможности или плане военных действий, но считал весьма важным перед решающими событиями собирать своих ближайших сотрудников для того, чтобы лично изложить им свои решения и в случае каких-либо недоразумений разъяснить те пункты, которые им неясны или разно понимаются». Прибыли командующий 8-й армией генерал А. М. Каледин, командующий 11-й армией генерал В. В. Сахаров, командующий 7-й армией генерал Д. Г. Щербачев и исполняющий обязанности командующего 9-й армией генерал А. М. Крымов, так как П. А. Лечицкий еще болел.

Брусилов довел свое решение начать наступление в мае. Генералы молчали. Первым прервал молчание Щербачев:

– Вы лично давно уже меня знаете и знаете о моем желании действовать максимально активно, – сказал он. – Но в настоящее время, исходя из общей обстановки, я считаю наступательные действия очень рискованными и нежелательными.

– Я собрал вас не для того, чтобы решать вопрос о целесообразности ведения наступательных действий, – прервал его Брусилов. – Вопрос решен. Мы собрались для того, чтобы обсудить вопрос о том, какая роль выпадет на долю каждой из армий, и строго согласовать их действия. Поэтому предупреждаю сразу, что никаких колебаний и оговорок ни от кого ни в коем случае принимать не буду[33].

Через десять дней в Ставке снова был обсужден план предстоящей операции. На этот раз было решено главный удар нанести в полосе Западного фронта, а на армии Северного и Юго-Западного фронтов возложить нанесение вспомогательных ударов. При этом Западный фронт должен был нанести главный удар на Ошмяны и Вильно, Северный фронт – вспомогательный удар против Видзы, а Юго-Западный – против Луцка. Итогом совещания в Могилеве стала директива от 11 апреля, в которой указывалось: «Подготовку операции закончить в начале мая, главным образом в техническом отношении, в смысле накопления продовольственных и боевых средств, соответствующего их эшелонирования, подготовки дорог, в отношении сближения с противником окопами, по возможности, по всему фронту»[34].

Но если Куропаткин и Эверт всеми силами старались отговорить Ставку Верховного главнокомандующего от стратегического наступления в конце весны 1916 года, то совсем недавно назначенный командующим Юго-Западным фронтом генерал А. А. Брусилов на этот счет был совершенно иного мнения.

Дело в том, что еще в ноябре 1915 года, являясь командующим 8-й армией, Алексей Алексеевич предлагал командующему Юго-Западным фронтом зимой провести наступление силами его армии в районе Луцка и даже представил уже разработанный штабом армии план этой операции. Но осторожный Иванов тогда этот план отклонил.

И вот 11 апреля последовала директива о нанесении Юго-Западным фронтом только вспомогательного удара. Его подготовка проходила в обстановке разногласий между А. А. Брусиловым и М. В. Алексеевым. Первый предлагал нанести вспомогательный удар всеми армиями Юго-Западного фронта, второй убеждал командующего фронтом не распылять сил и нанести один, но мощный удар по Луцку, вполне справедливо полагая, что у такого удара больше шансов на успех. Но Брусилов настаивал на своем мнении, и в этом его поддерживал начальник штаба армий Юго-Западного фронта генерал от инфантерии В. Н. Клембовский. В результате был достигнут компромисс: Брусилову было разрешено наступать на всем фронте, сосредоточив основные усилия в направлении на Ковель. Эту главную задачу должна была выполнить 8-я армия генерала А. М. Каледина. Позднее А. А. Брусилов, объясняя свое предложение, заявлял, что выбрал 8-ю армию в качестве ударной потому, что поддерживал идею Алексеева заставить противника отступить от Ковеля и Брест-Литовска, а наступление на всем фронте должно было вконец запутать противника относительно направления главного удара. «Я не гнался за городом или крепостью, а мне нужна была широта операции, чтобы принести возможно больше вреда противнику», – утверждал он[35].

А. А. Брусилов за работой в штабе 8-й армии. Апрель 1915 г.

В полосе Юго-Западного фронта со стороны противника действовали смешанная австро-венгро-германская группировка, в составе которой находились армейские группы генералов X. Фата и Л. фон Хауэра, 4-я австро-венгерская армия группы армий генерала от инфантерии А. фон Линзингена из германского Восточного фронта, австро-венгерский Северный фронт в составе 1, 2 и 7-й австро-венгерских и Южной германской армий. В процессе подготовки операции русскому командованию удалось выяснить, что немцы сняли с данного участка фронта несколько своих дивизий для переброски их на французский фронт. Австрийцы, которые надеялись на силу своей обороны и пассивность русских, также перебросили несколько дивизий на итальянский фронт.

В отношении численности войск противника в отечественной научной литературе имеется несколько данных, существенно отличающихся друг от друга. Так, сам А. А. Брусилов пишет: «Мы считали, что перед нами находятся австро-германцы силою в 450 тысяч винтовок и 30 тысяч сабель. Преимущество противника над нами состояло в том, что его артиллерия была более многочисленна по сравнению с нашей, в особенности тяжелой, и, кроме того, пулеметов у него было несравнимо больше, чем у нас. Агентурная разведка, кроме того, сообщила нам, что в тылу у неприятеля резервов почти нет и что подкреплений к нему не подвозится».

В исследовании, проведенном кафедрой военной истории Академии Генерального штаба РККА в 1939 году, указано, что против армий Юго-Западного фронта австро-венгры имели 437 140 штыков и 30 600 сабель, 1846 орудий, в том числе 545 тяжелых[36].

Начальник штаба Ставки генерал М. В. Алексеев.

Имеются и другие данные. В частности, в Интернете указано, что в составе группировки противника находилось 592 330 пехотинцев, 29 764 кавалериста, 757 минометов, 107 огнеметов, 2731 артиллерийское орудие, 8 бронепоездов и 11 авиационных дивизионов и рот. Я думаю, что исследователи Академии Генерального штаба более объективны в своих подсчетах, так как А. А. Брусилов еще мог не иметь австрийских документов. Что же касается последних данных, то они, безусловно, несколько завышены и, вероятно, охватывают всю операцию, а не только ее начало.

Оборона противника в своем построении была достаточно мощной, так как ее подготовкой австро-венгерские войска занимались более девяти месяцев. Она состояла из двух-трех позиций, удаленных одна от другой на 3–5 км. Каждая позиция, глубиной от 1,5 до 2 км, представляла собой цепь узлов сопротивления в две-три линии окопов полного профиля. Окопы были оборудованы бетонированными бойницами, стальными щитами. Для укрытия личного состава имелись тяжелые блиндажи, различные убежища, а непосредственно в окопах были вырыты так называемые «лисьи норы». Солдатские и особенно офицерские землянки были оборудованы подвесными койками, к ним было подведено электричество, а около некоторых землянок даже были разбиты цветники.

Для связи с тылом имелась целая система многочисленных ходов сообщения. Сами окопы были сооружены с таким расчетом, чтобы подступы к позициям обстреливались перекрестным ружейным и пулеметным огнем.

Подступы к первой позиции были прикрыты двумя-тремя полосами проволочных заграждении по 5–8 рядов кольев, впереди которых были заложены фугасы. Местами проволочные заграждения электрифицировались.

На удалении от 5 до 10 км от первой находилась тыловая оборонительная полоса. Но она обозначена на местности прерывистой линией окопов, прикрытых одним или двумя рядами проволоки[37].

Подготовка войск к преодолению заграждений противника.

Таким образом, оборона противника в полосе Юго-Западного фронта была достаточно сильной. Характеризуя эту оборону, Брусилов пишет: «Убежища были устроены чрезвычайно основательно, глубоко врыты в землю и укрывали людей не только от легких, но и от тяжелых артиллерийских снарядов. Они имели сверху два ряда бревен, присыпанных слоем земли толщиной около 2? аршин; в некоторых местах вместо бревен были железобетонные сооружения надлежащей толщины; в некоторых местах они устраивались даже с комфортом: стены и потолки обиты были досками; полы были или дощатые, или глинобитные, а величина таких комнат была шагов двенадцать в длину и шесть в ширину; в окна, там, где это оказывалось возможным, были вставлены застекленные рамы. В таких помещениях ставилась складная железная печь и были устроены нары и полки. Для начальствующих лиц устраивались помещения из трех-четырех комнат с кухней, с крашеными полами и со стенами, оклеенными обоями.

Каждая укрепленная полоса позиций противника была основательно оплетена колючей проволокой: перед фронтом тянулась проволочная сеть, состоявшая из 19–21 ряда кольев. Местами таких полос было несколько, в расстоянии 20–50 шагов одна от другой; некоторые ряды были оплетены столь толстой стальной проволокой, что ее нельзя было резать ножницами; на некоторых боевых участках через проволоку заграждений пропускался сильный переменный электрический ток высокого напряжения, в некоторых местах подвешены были бомбы, а во многих местах впереди первой полосы были заложены самовзрывающиеся фугасы»[38].

Противник был уверен в силе своей обороны. Так, по признанию одного из австрийских офицеров, плененных в первый день наступления: «Мы считали, что наши позиции неприступны и прорвать их невозможно. А если бы это вам удалось, тогда нам не остается ничего другого, как соорудить грандиозных размеров чугунную доску, водрузить ее на линии наших теперешних позиций и написать: «Эти позиции были взяты русскими. Завещаем всем – никогда и никому с ними не воевать».

В то же время некоторые исследователи утверждают, что оборона австро-венгерских войск была слабой. Несмотря на то что австро-венгерское командование заранее перехватило приказ Брусилова о подготовке наступления в полосе Юго-Западного фронта, принять какие-либо действенные контрмеры оно не смогло. В частности, на фронте 4-й армии позиции были построены неудачно, так что вся вторая полоса обороны теряла значение после прорыва первой линии. Так, один из них пишет: «Вторая позиция уже не могла быть оборудована так тщательно, так как на это не хватало рабочих рук. Третья позиция была нанесена на карты штабов большей частью в виде кое-как устроенных окопов или просто в виде линии, по которой только намечалось сооружение окопов».

Теперь в отношении сил и средств, которыми располагал Юго-Западный фронт к началу наступления. Сам Брусилов почему-то обходит этот вопрос. Но исследователи Академии Генерального штаба РККА подсчитали, что в составе 8, 11, 7 и 9-й армий было 574,6 тысячи штыков, 59,7 тысячи сабель, 1926 орудий, в том числе 279 тяжелых.

Правда, в другом, более позднем исследовании указано, что в этих армиях насчитывалось намного больше – 603 184 штыка, 62 836 шашек, а также 223 тысячи бойцов обученного запаса и 115 тысяч безоружных бойцов, так как на всех не хватало винтовок. На вооружении войск имелось 2480 пулеметов, 221 бомбомет (только в 9-й армии, по другим армиям нет сведений), 2017 орудий полевой и тяжелой артиллерии. Кроме того, войска фронта располагали двумя бронепоездами, дивизионом и 13 взводами бронеавтомобилей, 20 авиационными отрядами и двумя бомбардировщиками «Илья Муромец».

Я не берусь оспаривать эти цифры, но многолетний опыт военно-исторической работы подсказывает, что исследования, проведенные в военных академиях в конце 30-х годов, заслуживают внимания. Поэтому предлагаю остановиться именно на этих данных.

Таким образом, к началу наступления Юго-Западного фронта Брусилов имел небольшое превосходство в пехоте, почти двукратное в кавалерии, относительное равенство в артиллерии, но уступал врагу по числу тяжелых орудий. При таком соотношении сил и средств он хорошо понимал, что успех наступления будет во многом зависеть от качества его подготовки, на которую оставалось времени около восьми недель. За это время нужно было провести тщательную разведку обороны противника, определить задачи своим войскам, согласовать их усилия по рубежам, времени и способам выполнения задач, подготовить войска, создать необходимые войсковые запасы и сделать еще многое другое.

Смотр А. А. Брусиловым автомобильной части.

Изучение противника русское командование осуществляло всеми доступными ему видами разведки, прежде всего силами агентурной и воздушной разведки. Характеризуя результаты этой разведки, Брусилов пишет:

«Уже заранее с помощью войсковой агентуры и воздушной разведки мы ознакомились с расположением противника и сооруженными им укрепленными позициями. Войсковая разведка и непрерывный захват пленных по всему фронту дали возможность точно установить, какие неприятельские части находились перед нами в боевой линии… Воздушная разведка с самолетов сфотографировала все неприятельские укрепленные позиции как ее боевой линии, так и лежавшие в тылу. Эти фотографические снимки с помощью проекционного фонаря разворачивались в план и помещались на карте; фотографическим путем эти карты легко доводились до желаемого масштаба. Мною было приказано во всех армиях иметь планы в 250 саженей в дюйме с точным нанесением на них всех неприятельских позиций. Все офицеры и начальствующие лица из нижних чинов снабжались подобными планами своего участка»[39].

По замыслу Брусилова каждая армия Юго-Западного фронта должна была наступать в ранее занимаемой ею полосе без существенных маневров силами и средствами вдоль фронта. Это должно было ввести противника в заблуждение относительно главного удара фронта. Но при этом он требовал, чтобы каждый командующий армией «сообразно с имевшимися у него средствами» сам выбирал «у себя подходящий участок для прорыва фронта неприятельской позиции», который мог колебаться от 15 до 30 верст. На основании этого указания 8-я армия планировала наносить главный удар на участке в 20 км, 11-я армия – 10 км, 7-я армия – 13 км и 9-я армия – 15 км. Благодаря тому что к участку прорыва было сосредоточено большее количество сил и средств, их плотности значительно возрастали.

В частности, директиву командующего фронтом о подготовке наступления командующий 8-й армией получил 7 апреля 1916 года. В ней были указаны силы усиления армии, разграничительные линии и требование «к 15 сего апреля командующим армиями представить мне свои подробные соображения о подготовке и организации атаки»[40].

Начальник штаба Юго-Западного фронта генерал В. Н. Клембовский.

14 апреля, то есть через неделю после получения задачи, командующий 8-й армией доложил А. А. Брусилову первый вариант замысла наступления 8-й армии, который у того не вызвал возражения, но был сделан ряд рекомендаций. В соответствии с этими рекомендациями замысел был доработан и вновь представлен на утверждение 23 апреля, то есть спустя 16 дней после получения задачи. После этого замысел неоднократно уточнялся по различным вопросам перепиской между генералом А. М. Калединым и начальником штаба фронта генералом В. Н. Клембовским.

В результате в полосе наступления 8-й армии был определен один участок прорыва шириной от 6 до 8 км. На каждый километр участка прорыва у русских было сосредоточено 6 батальонов пехоты (5300 человек), 14 легких и 6 тяжелых орудий, у австрийцев – 2,7 батальона пехоты (до 3000 человек), 9-10 легких и 2,5 тяжелого орудия[41]. Однако, с учетом усиления армии резервами фронта, конечные плотности составляли 2,5 км на дивизию и до 20 орудий на 1 км фронта.

Командующий 8-й армией генерал А. М. Каледин.

После выработки замыслов армейских планов Брусилов предписывал, чтобы каждый командующий представлял ему на утверждение «свои соображения об атаке». Они детально рассматривались в штабе фронта, сопоставлялись с другими и только после этого утверждались, после чего «началась горячая работа по самой тщательной подготовке к атаке: в эти районы скрытно притягивались войска, предназначавшиеся для прорыва неприятельского фронта. Однако, для того чтобы противник не мог заблаговременно разгадать наши намерения, войска располагались в тылу за боевой линией, но их начальники разных степеней, имея у себя планы в 250 саженей в дюйме с подробным расположением противника, все время находились впереди и тщательно изучали районы, где им предстояло действовать, лично знакомились с первой линией неприятельских укреплений, изучали подступы к ним, выбирали артиллерийские позиции, устраивали наблюдательные пункты и т. д.».

Для обучения войск в тылу каждой армии были построены участки позиций, подобные австрийским, на которых пехота и артиллерия тренировались в технике совместных действий при выполнении боевых задач. Большое внимание уделялось вопросам поражения переднего края противника при помощи ручных гранат, преодолению проволочных заграждений, захвату и закреплению отдельных участков позиций.

Большую проблему в то время представляло собой сближение с противником до начала атаки. Дело в том, что, как только заканчивались активные наступательные действия, стороны закреплялись на своих рубежах, располагавшихся на значительном удалении друг от друга. Это диктовалось не боевой необходимостью, а условиями жизни: нужно было выйти из зоны эффективного ружейно-пулеметного и минометного огня противника, иметь место для сооружения различных искусственных препятствий, усложнять визуальную разведку со стороны противника своего переднего края. Но при подготовке очередного наступления, в условиях наличия у противника большого количества пулеметов, это пространство становилось губительным для атакующих войск. Поэтому по приказу Брусилова «пехотные части еще задолго до атаки… во многих местах начали сближение с противником окопными работами: по ночам они выдвигались ходами сообщений на 100–200 шагов вперед и устраивали окопы, обнося их рогатками с колючей проволокой. Таким путем на избранных участках наши окопы, постепенно сближаясь с противником, доводились до того, что отстояли от позиций австро-германцев всего на 200–300 шагов, в зависимости от местности. Для удобства атаки и скрытного расположения резервов на этих исходных для боя плацдармах строилось несколько параллельных рядов окопов, также соединенных между собой ходами сообщений».

Письмо на родину перед наступлением.

За несколько дней до начала наступления незаметно ночью на первую позицию были введены войска, предназначенные для первоначальной атаки. Тогда же на огневые позиции была поставлена и хорошо замаскирована артиллерия. Отдельные орудия, специально выделенные для этого, одиночными выстрелами произвели тщательную пристрелку по намеченным целям. Были согласованы действия артиллерии и пехоты во время самой атаки и на период ее развития в глубине.

Таким образом, Брусилов разрабатывал план фронтовой наступательной операции, не имея перед собой четкого плана Ставки о действиях всех русских войск на этот период. Получив право начать наступление одновременно с другими фронтами, он в то же время имел задачу по оказанию помощи Западному фронту, в связи с чем и намечается главный удар на правом крыле фронта. В то же время и замысел самого Брусилова носит скорее тактический, чем оперативный характер, так как проблема развития успеха на большую глубину им не рассматривается. Действия армий Юго-Западного фронта рассчитаны исключительно на фронтальное наступление, без заблаговременного планирования фланговых и обходящих ударов. Между тем наличие большой массы конницы (до 15 кавалерийских дивизий) позволяло ему заранее предусмотреть развитие тактического успеха в оперативный.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.