Иммола

Иммола

Я вместе со своим звеном дежурил в готовности на аэродроме Иммола, когда вдруг увидел, что прибыл наш командир эскадрильи подполковник Эка Магнуссон. Я отбросил в сторону книгу и поспешил отдать рапорт.

Он перебил меня, сказав: «Послушай, дружок, у меня есть для тебя специальное задание». Потом Магнуссон поинтересовался, готов ли я вылететь на исключительно важную разведку. Разумеется, я ответил ему «Да». Он объяснил, что два истребителя соседней эскадрильи уже пытались прорваться в указанный район, но не сумели из-за отвратительной погоды. Нам было нужно найти и установить точные координаты вражеских тяжелых батарей, что требовало определенного времени.

Я сказал, что полечу один, однако он потребовал, чтобы я взял ведомого. Впрочем, командир сказал, что ведомого я могу выбрать сам.

Количество молодых младших лейтенантов, которые появились в нашей эскадрилье за последние недели, было внушительным, и все они упрашивали меня взять их на боевой вылет. Одним из самых энергичных был Саку Хейсканен, поэтому я остановил свой выбор на нем. Я планировал показать ему, как выглядят разрывы зенитных снарядов, а после этого отправить домой.

Когда мы вылетели из Иммола, основание облачного слоя находилось на высоте 1300 футов, но потом начало постепенно понижаться и напротив Суулаярви оказалось уже на высоте 300 футов. Мы приблизились к Кивенаппа. Западнее этой деревни наши войска занимали оборонительные позиции, которые яростно обстреливала советская артиллерия. Я приказал Саку держаться от меня чуть дальше, чем обычно, и начал прочесывать местность. Вскоре после этого в воздухе оказалось более чем достаточно железа.

За линией фронта мы увидели взлетевшую белую ракету, и немедленно после этого вокруг начали появляться разрывы, словно мы все еще оставались над своей территорией. Я приказал Саку отвернуть в сторону и услышал его ответ: «Хорошо. В меня уже попали».

Я следил за парнем. Он сумел выровнять самолет лишь над самыми деревьями и исчез в направлении Иммола. Пуля пробила ему крыло и перебила трос управления элероном.

Я продрался сквозь стену зенитных разрывов, прыгая, точно заяц, из стороны в сторону. Несмотря на это, я успел пересчитать советские танки и теперь отправился на поиски артиллерии. Наконец я нашел их северо-восточнее Кивенаппа, батареи стояли вдоль опушки леса. Я тщательно зафиксировал их координаты, так же как танков и грузовиков. Повсюду кишело великое множество техники и солдат.

При каждом развороте я постепенно опускался и теперь находился на высоте всего 30 метров. Огонь зениток превратился в настоящий шторм, напоминая Ладогу, бьющуюся о скалистые берега. Покружив еще полчаса и решив, что я собрал достаточно разведывательной информации, я повернул домой. Когда я пролетал над Кивенаппа, то заметил на холме под елями 5 танков, которых не видел раньше. Я повернул назад, чтобы точно опознать их. Оказалось, это знаменитые танки «Иосиф Сталин» - огромные ублюдки с длинными пушками и увесистыми дульными тормозами.

На другой стороне холма я увидел длинную колонну повозок, поднимающуюся по склону. Кучер головной телеги сидел на огромной куче груза. Когда он увидел меня, то поспешно поднял руки и свалился с телеги препотешным образом. Но я уже поворачивал к линии фронта, и тут усмешка на моем лице исчезла сама собой.

Сильнейший взрыв где-то в районе мотора встряхнул мой истребитель. Из-под капота появилось пламя, причем я не мог понять, откуда именно. Весь капот был покрыт черными пятнами масла, а в кабину начал пробиваться отвратительный запах гари. Я поспешно дернул сектор газа назад и начал набирать высоту, одновременно открыв фонарь кабины. Но при этом откидная часть оторвалась, царапнула по фюзеляжу, а потом смяла правый руль высоты и повредила киль.

Как только фонарь открылся, мне в лицо плеснуло маслом. Оно попало в глаза, в рот, а мой летный комбинезон покрылся противным скользким слоем. Я уже решил прыгать с парашютом, как только наберу достаточный запас высоты.

Но теперь я заметил, что пламя погасло. Я выглянул из-за лобового стекла, стерев масло с глаз, и увидел, что вражеские солдаты с нетерпением ожидают меня и стреляют из чего попало. Я открыл жалюзи маслорадиатора и капота как можно шире и добавил газа так, чтобы истребителем все-таки еще можно было управлять. Я твердо решил не сдаваться в плен. Пусть сначала собьют!

До наших линий оставалось всего две мили. Следовало дотянуть до них, а уже потом прыгать. Я больше не мог позволить себе никаких маневров, потому что скорость была слишком мала. Хотя я по-прежнему летел среди множества разрывов зенитных снарядов, попаданий больше не было. Благодарение богу за эту небольшую милость!

Когда я перелетел линию фронта, то вдали увидел берег озера Суулаярви. Это было настоящее искушение, и я решил попытаться дотянуть до него. Если я сумею совершить вынужденную посадку на мелководье, позднее мы сможем снять с истребителя хотя бы самые важные детали.

Когда я оказался над озером, то обнаружил, что температура мотора остается нормальной. Поэтому я вознамерился долететь до нашего аэродрома на другом берегу озера, хотя наши саперы уже взрывали там все, что можно, чтобы не позволить противнику использовать базу.

Я выпустил шасси, а потом закрылки, все время внимательно следя за приборами. Если мой мотор заклинит из-за нехватки масла, у меня еще был запас высоты, чтобы выпрыгнуть с парашютом. Когда я приблизился к посадочной полосе, то начал плавно убавлять газ и сумел приземлиться на развороченную полосу, руля между воронками. Саперы помогли мне, убрали препятствия и помогли откатить истребитель под деревья.

Я вылез из кабины и бросился осматривать повреждения. Оказалось, что машину еще можно отремонтировать. Все, что мне требовалось, - новый фонарь, руль направления и горизонтальный руль. Телефон на базе еще работал, мало того, я встретился с Йоппе Кархуненом и Йеппе Ахокасом, которые приехали сюда на автомобиле. Я позвонил в штаб корпуса, и они прислали офицера связи ВВС капитана Эурамо, который забрал у меня разведданные.

Наконец, через три часа после вылета я сумел дозвониться до своей эскадрильи и сообщил, какой ремонт мне требуется. Йоппе подбросил меня на авто до аэродрома. Когда я попытался поблагодарить его, то обнаружил, что во рту по-прежнему полно машинного масла. Йоппе, ухмыляясь, посоветовал: «Когда у тебя в следующий раз пробьют маслобак, держи рот на замке. Пока!»

Они уехали на свою базу, а я стоял и размышлял над словами Йоппе, потому что он был таким же шутником, как и я… если не больше!

Но в разгар воздушных боев меня снова отправили в Германию за новыми истребителями для нашей эскадрильи. Хотя я пытался отвертеться от этого задания, как только мог, мне это не удалось. Пришлось лететь! Это один из неприятных аспектов военной службы. Иногда ты лишен свободы выбора. Я предпочел бы продолжать сражаться в небе над Карельским перешейком, чем оказаться невольным туристом на неопределенный срок.

После почти недели ожидания мы получили истребители и вылетели из Инстербурга. Когда мы приземлились в аэродроме Мальми, я отправил рапорт в штаб финских ВВС с просьбой как можно скорее вернуть меня в мою эскадрилью. Майор Хааки пообещал без задержек удовлетворить мою просьбу, как только я пригоню из Германии еще один самолет. Хорошо, это не отнимет много времени!

На следующее утро в 5.00 я уже сидел в транспортном самолете, направляющемся в Германию. В 10.00 я поспешно поглощал завтрак в офицерском клубе в Инстербурге.

Я отобрал самолет у какого-то лейтенантика, прибывшего сюда с аналогичным заданием, и в 11.00 уже вылетел обратно. В полдень я был в Риге, где заскочил в город и потратил остатки денег, а в 14.00 опять находился в воздухе, продолжая путешествие. Через час колеса моего истребителя коснулись летной полосы в Мальми.

Я немедленно позвонил в штаб майору Хааки, запрашивая разрешение вернуться в эскадрилью. Он ответил крайне удивленно и даже начал подозревать, что я вообще не летал в Германию! Я объяснил, как все было, и, уже теряя терпение, заметил, что выполнил свою часть договора, поэтому я хочу любым способом вернуться на войну! Он передал мне приказ лететь на истребителе в Лаппеенранта, где теперь находилась база нашей эскадрильи, находиться там и больше не приставать к занятым людям. Этот приказ прозвучал музыкой в моих ушах!

Этим же вечером я вылетел в Лаппеенранта и немедленно приступил к несению службы. В конце концов, я не видел воздушного боя целую неделю!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.