ВЗЯТИЕ ВЛАСТИ БОЛЬШЕВИКАМИ НА СЕВЕРНОМ ФРОНТЕ
ВЗЯТИЕ ВЛАСТИ БОЛЬШЕВИКАМИ НА СЕВЕРНОМ ФРОНТЕ
Напомним: Северный фронт (12, 5, 1-я армии и 42-й отдельный армейский корпус) прикрывал Петроград. Несмотря на близость к столице и значительное по сравнению с другими фронтами количество присланных из нее комиссаров, эмиссаров и агитаторов, созданные в армиях этого фронта большевистские военно-революционные комитеты не смогли сразу взять власть. Меньшевики и эсеры занимали еще достаточно крепкие позиции, а солдатская масса проявляла свойственные ей колебания и зачастую склонялась к выжиданию и нейтралитету.
Исключение составлял 42-й отдельный армейский корпус, дислоцировавшийся в Финляндии (он был на правах армии, в связи с чем его солдатский комитет именовался армейским), штаб которого располагался в Выборге. Созванное там 26 октября экстренное заседание армейского исполнительного комитета корпуса, заслушав телеграмму II Всероссийского съезда Советов об образовании в действующей армии военно-революционных комитетов, приняло решение образовать (из своего числа) ВРК 42-го отдельного армейского корпуса. В состав избранного ревкома вошли 5 человек: большевик, председатель армискома Г.З. Заонегин (председатель ВРК), Власенков, Волков, Ежов и А. Жук{82}. По решению армискома, принятому в тот же день, на ВРК была возложена задача контроля над деятельностью штаба 42-го корпуса. На другой день, 27 октября, корпусной ВРК обратился ко всем частям корпуса с телеграммой, в которой провозгласил, что «военно-революционный комитет стоит на страже завоеваний революции», и призвал солдатские массы быть «в полной готовности к отражению натиска врага и контрреволюционных походов»{83}. Корпусной ВРК установил контроль над деятельностью штаба корпуса, приказал комиссару Временного правительства при корпусе К.М. Соколову сдать все дела, а 1 ноября отдал приказ о назначении во все части корпуса советских комиссаров{84}. 7 ноября Петроградский ВРК назначил советским комиссаром корпуса председателя корпусного ВРК большевика Г.З. Заонегина{85}.
Армейский исполнительный комитет 42-го отдельного армейского корпуса, заслушав 28 октября телеграмму А.Ф. Керенского о продвижении к Петрограду верных Временному правительству войск с указанием разослать ее по частям, постановил: «Телеграмму принять к сведению, не рассылая ее по частям»{86}. В тот же день общее собрание солдатских комитетов корпуса заявило о поддержке новой власти, подчеркнув, что «походы против власти Советов мы готовы подавлять по первому зову всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами, охраняя при этом боеспособность фронта»{87}.
Такая благоприятная для большевиков политическая обстановка позволила армейскому комитету 42-го корпуса дать 28 октября твердое обещание о помощи Областному комитету армии, флота и рабочих Финляндии в ответ на его предложение послать войска в распоряжение Петроградского ВРК{88}. В тот же день состоялось совместное заседание президиума дивизионного комитета и военно-революционного отдела 106-й пехотной дивизии, входившей в состав этого корпуса. После обсуждения телеграммы, поступившей от Областного комитета армии, флота и рабочих Финляндии и корпусного ВРК «о высылке от дивизии отряда в 2000 штыков и возможно большего количества пулеметов в Петроград» оно постановило «отправить целиком 422-й пехотный Колпинский полк со всеми пулеметами» в столицу. При этом было специально оговорено, что «для несения же гарнизонной службы вместо ушедшего полка вызвать 1-й батальон 423-го пехотного Лужского полка»{89}.
Уже 2 ноября на заседании корпусного ВРК была оглашена телеграмма, поступившая из 106-й пехотной дивизии, в которой сообщалось, что из дивизии было направлено в столицу около 1500 солдат 422-го пехотного Колпинского полка с 34 пулеметами, а также две роты 424-го пехотного Чудского полка с 4 пулеметами{90}. И в дальнейшем 106-я пехотная дивизия, как наиболее большевизированная, продолжала выделять вооруженные отряды для борьбы с политическими противниками новой власти. Один из примеров — 30 октября на совместном заседании президиума дивизионного комитета и военно-революционного отдела этой дивизии было решено (в связи с организацией на станциях Скуро и Тюрвя финских вооруженных формирований) просить полковой комитет 421-го пехотного Царскосельского полка отдать распоряжение, чтобы роты, стоящие вблизи частей 34-й Смоленской пешей дружины, были в контакте с ней и оказали помощь в случае нападения на охрану железной дороги{91}. Впоследствии вооруженные отряды, выделенные из 106-й дивизии, также принимали активное участие в разгорающейся гражданской войне. Так, в донесении от 14 декабря помощника комиссара этого корпуса Власенкова в ВРК при Ставке сообщалось, что «сегодня… отправлены три эшелона (423-го пехотного) Лужского и (422-го пехотного) Колпинского полков в количестве 765 штыков при 16 пулеметах на Петроград-Курск товарищу Антонову против Каледина»{92}.
Кроме вышеперечисленных частей, корпусной ВРК организовал и направил в столицу на помощь большевикам еще несколько вооруженных отрядов. Так, 1 ноября комиссар Свеаборгской крепости сообщал в штаб Северного фронта, что 28 октября 14 офицеров и 526 солдат 511-го пехотного Сычевского полка, а 29 октября все роты и команды 509-го пехотного Гжатского полка отправились по железной дороге в Петроград{93}.
Попытки командования Северного фронта воспрепятствовать посылке вооруженных отрядов из 42-го отдельного армейского корпуса на помощь Петроградскому ВРК потерпели неудачу. Уже 29 октября заявил о своей беспомощности генерал-квартирмейстер штаба главнокомандующего армиями Северного фронта генерал-майор В.Л. Барановский. Так, в телеграмме на имя А.Ф. Керенского он констатировал, что «лишен возможности принять меры против движения мятежных войск из Финляндии, так как связи с Финляндией нет. В Финляндии повсеместно действуют большевистские революционные комитеты»{94}.
В то же время корпусным ВРК была сорвана попытка командования направить из корпуса 5-ю Кавказскую казачью дивизию на помощь А.Ф. Керенскому. Об этом вскоре был вынужден сообщить комиссар Временного правительства этого корпуса К.М. Соколов комиссару Временного правительства на Северном фронте B.C. Войтинскому: «Выполнить полученное штабом корпуса распоряжение об отправке казачьей дивизии не представляется возможным»{95}. Заявил о невозможности посылки в распоряжение А.Ф. Керенского войск из 42-го отдельного армейского корпуса ввиду противодействия корпусного ВРК и главнокомандующий армиями Северного фронта генерал от инфантерии В.А. Черемисов. 31 октября он, в частности, в несколько витиеватой форме сообщил командующему 12-й армией этого фронта генерал-лейтенанту Я.Д. Юзефовичу, что в «Финляндии… настроение определенно не в пользу вмешательства в политическую передрягу и даже в пользу поддержки Петроградского Революционного Совета, в этих частях установились свои революционные комитеты и контроль над аппаратами»{96}.
Большевистский корпусной ВРК явно опережал своих политических противников и по части пропаганды. Например, зная о ненадежности казаков 5-й Кавказской казачьей дивизии, он послал им телеграмму, в которой в доступной форме объяснялось, почему не надо помогать бывшему главе Временного правительства, и в конце содержался призыв к нейтралитету: «Товарищи! Довольно крови — надо мир. Оставайтесь на своих местах спокойными»{97}. Подобная телеграмма, а также своевременная большевистская агитация среди казаков, мало искушенных в политике, сделали свое дело: дивизия не только отказалась идти на помощь Керенскому, но и заявила о своей готовности послать в распоряжение Петроградского ВРК дивизионную артиллерию{98}.
ВРК корпуса также вел борьбу с попытками захвата власти местными противниками большевиков. Так, в связи с готовящимся вооруженным выступлением финских военизированных формирований, корпусным ВРК было принято распоряжение, направленное 1 ноября всем комитетам частей, входящих в состав корпуса. В нем предлагалось «принять меры к немедленному занятию для охраны имеющихся на местах учреждений… в связи с ожидающимся вооруженным выступлением финской белой гвардии против бастующих финских же рабочих красногвардейцев… в городах усилить караулы и разъезды»{99}. Тем не менее, несмотря на все эти мероприятия, вскоре произошли выступления финских военизированных формирований. Об этом ВРК корпуса 7 ноября известил Петроградский ВРК и предложил свой план наведения порядка{100}.
Параллельно с борьбой за власть корпусной ВРК принимал меры к установлению полного контроля над корпусом. Так, 4 ноября, он приказал назначенным, как уже отмечалось, во все части и соединения корпуса комиссарам, контролировать «распоряжения и деятельность командного состава в строевом, общественном, политическом, хозяйственном, боевом и стратегическом отношениях. Комиссары должны находиться по возможности при штабах. Все приказы и приказания должны скрепляться комиссарами, без подписи которых они считаются недействительными… Комиссары обязаны давать личный или письменный отчет не реже одного раза в месяц в армейском и дивизионном комитетах о состоянии части в отношении политическом, командном и о боеспособности»{101}. Сопротивления этим мероприятиям корпусного ревкома не последовало, о чем убедительно свидетельствует донесение исполняющего обязанности начальника штаба корпуса полковника В.Н. Чернышева, отправленное на следующий день, 5 ноября, генерал-квартирмейстеру Северного фронта генерал-майору В.Л. Барановскому, где особо указывалось «на полное подчинение частей Военно-революционному комитету»{102}.
Вскоре, 9 ноября, корпусной ВРК объявил, что он, «являясь в пределах корпуса органом народной революционной власти, будет самым решительным образом поддерживать высший орган народной власти Советов и неуклонно проводить в жизнь все постановления Совета Народных Комиссаров»{103}.
Состоявшийся 25–29 ноября в Выборге IV съезд Областного исполнительного комитета армии, флота и рабочих Финляндии окончательно закрепил и упрочил новую власть в этом регионе. Состав участников был в основном большевистским: из 114 делегатов было 82 большевика, 29 левых эсеров и 3 беспартийных{104}. В выработанном на съезде Областкома наказе говорилось: «Верховный орган власти для русского населения в Финляндии есть Областной комитет, выбранный на IV Областном финляндском съезде делегатов в составе 45 чел.». При этом 30 из них были большевики, а 15 — левые эсеры. Кроме того, наказом определялись функции комитета, в частности, оговаривалось, что комитет «должен немедленно приступить к преобразованию всех государственных учреждений, подчиняя их Советской власти…»{105}.
Таким образом, к концу ноября в войсках, расположенных на территории Финляндии, практически не встречая сопротивления, власть полностью перешла под большевистский контроль. Поэтому пленарное заседание Исполнительного комитета корпуса, состоявшееся 4 декабря, приняло решение: в связи с завершением выполнения чрезвычайных оперативных функций «ревком 42 упразднить, передав все функции Исполнительному комитету, который выделяет несколько товарищей для контроля за деятельностью штаба корпуса»{106}. Иными словами, по мере установления большевистского контроля в войсках 42-го отдельного армейского корпуса постепенно отпадала необходимость в сохранении специальных командно-административных органов, какими являлись в действующей армии военно-революционные комитеты. Они расформировывались, и их функции переходили либо к исполнительным комитетам, либо к военным отделам соответствующих войсковых организаций.
Важным тыловым районом Северного фронта была Эстония, прикрывавшая Петроград с запада. Наряду с взятием власти, перед большевистским ВРК Эстонского края, созданным еще 22 октября, стояла и другая задача — обеспечение тыла готовящегося большевиками восстания в столице. Она заключалась в том, чтобы не допустить переброску воинских частей из Эстонии в Петроград для помощи Временному правительству.
Для ускорения помощи Петроградскому ВРК со стороны Эстонии в Ревель (Таллинн) были посланы члены Петроградского ВРК М.М. Лашевич и Я.Х. Петере. Так как прямой путь на Ревель был отрезан верными Временному правительству войсками, то представители Петроградского ВРК были отправлены по железной дороге в Гельсингфорс (Хельсинки), а оттуда миноносцем доставлены в Ревель{107}.
Следует заметить, что уже утром 25 октября в результате быстрых действий ВРК Эстонского края командование лишилось возможности распоряжаться войсками Ревельского укрепленного района: без ведома советских комиссаров, назначенных ревкомом, были запрещены все перемещения офицеров из одной воинской части в другую. Особое внимание уделялось ударным батальонам. ВРК Эстонского края предписал им оставаться на своих местах и подчиняться только начальникам, «в район которых они вошли»{108}. К тому же без разрешения ВРК Эстонского края ни одна воинская часть не могла быть отправлена из Ревеля{109}.
Все это позволило ревкому уже к 26 октября полностью установить свою власть в сухопутных районах Ревельского укрепленного района и на кораблях Ревельской военно-морской базы. Немедленно были назначены советские комиссары ВРК Эстонского края: к начальнику сухопутных войск — П. Девишин, к коменданту Морской крепости императора Петра Великого — Токарев, к начальнику обороны Приморского фронта — Фруктов, к начальнику артиллерии — Крикунов, к командиру Ревельского порта — Макаров и к крепостному интенданту — Николаев{110}. В тот же день краевой ревком в обращении к населению Эстонии заявил: «Военно-революционный комитет при Исполнительном комитете Советов Эстонского края обладает всей полнотой власти в Эстляндии»{111}. На следующий день, 27 октября, губернский комиссар Временного правительства Эстляндской губернии и его сотрудники были отстранены от должности, а их функции перешли к комиссару ВРК Эстонского края большевику В.Э. Кингисеппу{112}.
Быстрое взятие власти большевистским ревкомом в Эстонии помешало планам командования использовать войска, дислоцировавшиеся на ее территории для помощи Временному правительству. Когда Ставка и штаб главнокомандующего армиями Северного фронта попытались послать на помощь А.Ф. Керенскому 13-й и 15-й Донские казачьи полки 3-го кавалерийского корпуса и 44-ю пехотную дивизию из Ревеля, бронедивизион из города Гапсаль (Хаапсалу), части 49-го армейского корпуса со станции Раквере, они натолкнулись на непреодолимое препятствие{113}. Прежде всего, ВРК Эстонского края приказал своим комиссарам на железной дороге не выделять этим частям подвижного состава, а советским комиссарам, находившимся на телеграфе, — задерживать все телеграммы, направленные в эти войска Керенским, Ставкой и штабом главнокомандующего армиями Северного фронта{114}.
Не получая ни подкрепления, ни ответа на свои телеграммы, Керенский отправил в Ревель специальный поезд с доверенными офицерами, которые имели задание во что бы то ни стало добиться отправки казачьих полков на Петроград. Однако и эта попытка не удалась: поезд по приказу ревкома был задержан, а офицеры и казаки, находившиеся в нем, — арестованы. При обыске у них обнаружили важные документы, а также изъяли около 1000 экземпляров отпечатанных боевых приказов, в которых казачьим полкам предписывалось поспешить на помощь Временному правительству.
Главнокомандующий армиями Северного фронта генерал от инфантерии В. А.Черемисов, возмущенный перехватом его телеграмм, связался по прямому проводу с председателем ВРК Эстонского края большевиком И.В. Рабчинским и категорически потребовал отправки 13-го и 15-го Донских казачьих полков из Ревеля. На это требование Рабчинский ответил, что «13-й и 15-й Донские полки не могут быть вывезены из Ревеля… Совет вошел с ними в сношение и от них было получено заявление о поддержке Советов и о нежелании ехать на выручку Керенскому»{115}. И тогда штаб главнокомандующего армиями Северного фронта вынужден был доложить в Ставку: «Никак не можем двинуть 13-й и 15-й Донские казачьи полки, застрявшие в Ревеле»{116}. 29 октября начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал-лейтенант Н.Н. Духонин отправил из Ставки телеграмму А.Ф. Керенскому, в которой сообщал, что «13-й и 15-й донские полки не могли быть отправлены к Петрограду, так как большевики угрозой воспретили подачу подвижного состава»{117}. Как видно из этих телеграмм, краевой ревком к концу октября уже полностью контролировал положение в Ревеле и в прилегающих к нему районах.
ВРК Эстонского края принял срочные меры, чтобы не допустить переброску войск на помощь Керенскому и из других городов и районов Эстонии. Специально сформированные из сочувствующих большевикам солдат воинские команды во главе с комиссарами краевого ревкома взяли под контроль почти все железнодорожные станции. Десятки групп большевистских агитаторов были разосланы во все гарнизоны для проведения разъяснительной работы в войсках. При этом особое внимание им пришлось уделить 44-й пехотной дивизии, так как ее полки, расквартированные в Ревельском гарнизоне, заявили о своем неподчинении ревкому и его распоряжениям. Для большевистской агитации ВРК направил в дивизию 33 своих представителя, которые в течение нескольких дней выступали на солдатских митингах. Это дало результаты — солдаты в конце концов признали новую власть{118}.
Опасения у краевого ревкома вызывал и 49-й армейский корпус, расположенный в районе станции Раквере. Большевикам не удалось установить над ней контроль, поэтому погрузку корпуса, направлявшегося на помощь Временному правительству, в эшелоны задержать было крайне трудно — насилием можно было только озлобить солдатские массы. Решив действовать исключительно убеждением, ВРК решил направить туда для проведения агитационной работы группу членов ревкома во главе с заместителем его председателя В.Э. Кингисеппом. Но как только они прибыли на станцию Тапа, тотчас были арестованы патрулем 49-го корпуса и направлены в Раквере. Тогда в Нарве по распоряжению краевого ревкома были срочно сосредоточены перешедшие на сторону большевиков войска, получившие задание не пропустить части этого корпуса на Петроград. В результате оперативных действий этих войск были захвачены железнодорожные станции Нарва и Тала, а части 49-го корпуса заблокированы в Раквере. Десятки направленных в его расположение большевистских агитаторов уговорили солдат занять нейтральную позицию. В результате корпус, подчинившись приказу краевого ревкома, остался на месте, станция Раквере перешла в руки большевиков, а группа, возглавляемая Кингисеппом, освобождена. То же самое в результате агитационной работы членов краевого ВРК повторилось в войсках Перновского боевого участка{119}.
Задачу не пропустить верные Временному правительству войска к Петрограду ВРК Эстонского края решал совместно с ВРК района 12-й армии, во все части которой уже 26 октября были посланы телеграммы для установления связи{120}. Таким образом, благодаря координации действий этих ревкомов ни одна воинская часть не двинулась с места. Здесь следует заметить, что краевой ревком задерживал отправку воинских частей и в другие районы страны, где также уже разворачивалась борьба за власть. Например, 5-му морскому батальону смерти было отказано в отправке на Украину, Морскому ударному батальону — в Ярославль, 13-му и 15-му Донским казачьим полкам — на Дон{121}.
В то же время ВРК Эстонского края активно занимался формированием отрядов, которые приняли участие в ликвидации очагов антибольшевистской борьбы. Так, для подавления выступления Керенского — Краснова по приказу краевого ревкома 28 октября из Ревеля в Петроград были отправлены крейсер «Олег», эскадренный миноносец «Победитель» и отряд матросов, а в Нарву — два батальона 175-го пехотного Батуринского полка с двумя артиллерийскими батареями{122}. Кроме того, ВРК Эстонского края через Гдов направил против войск Керенского — Краснова запасный полк, который, захватив железную дорогу на участке Гдов — Псков, двинулся на Гатчину, где соединился с другими большевистскими отрядами и поступил затем в распоряжение Петроградского ВРК{123}.
Важное значение для большевиков в обороне Петрограда от войск Керенского — Краснова имел Псков, где размещался штаб Северного фронта. Политическая обстановка в городе складывалась таким образом: 26 октября состоялось совместное заседание совета рабочих и солдатских депутатов Пскова с солдатскими комитетами местного гарнизона. Большая часть собравшихся принадлежала к партиям меньшевиков и эсеров. По инициативе меньшевистско-эсеровского большинства был создан Военно-революционный комитет Северо-западной области, в состав которого вошли комиссар Северного фронта меньшевик B.C. Войтинский и представители небольшевизированных солдатских комитетов Северного фронта. Однако этот ВРК быстро распался, не просуществовав и дня{124}. Вместо него эсерами и меньшевиками был создан Комитет спасения Родины и революции{125}.
Ситуация, сложившаяся в Пскове, становилась для большевиков все более напряженной. Учитывая важное стратегическое положение города, ЦК партии большевиков дал указание Петроградскому ВРК направить туда своих представителей. Прибывшие в Псков посланцы Петроградского ВРК во главе с матросом-большевиком В.Л. Панюшкиным, опираясь на местную большевистскую организацию и распропагандированных большевиками солдат гарнизона, добились перелома в политической обстановке{126}. Уже вечером 26 октября Псковским комитетом РСДРП(б) и большевистской фракцией Псковского совета рабочих и солдатских депутатов в городе был создан большевистский ревком под председательством В.Л. Панюшкина{127}. В воззвании Псковского ВРК говорилось, что своей первоочередной задачей он считает «остановить движение воинских частей на Петроград»{128}. Псковский ревком незамедлительно установил контроль над штабом Северного фронта, телеграфом и провел перевыборы местного совета, в котором стали преобладать большевики{129}.
На следующий день, 27 октября, в Пскове из представителей Псковского ВРК, 42-го отдельного армейского корпуса, 12-й, 5-й армий, большевистских фракций Исполнительного комитета объединенных организаций советов солдатских и рабочих депутатов тыла Северного фронта (Искоборсев), Кронштадта и Гельсингфорса был образован большевистский Северо-западный ВРК, власть которого распространялась на весь Северный фронт{130}. Северо-западный и Псковский военно-революционные комитеты видели свою первоочередную задачу в том, чтобы не допустить продвижение войск к Петрограду и Гатчине, на помощь Керенскому — Краснову{131}.
Однако к вечеру того же дня, 27 октября, положение изменилось. В Псков вошли вызванные комиссаром Временного правительства на Северном фронте B.C. Войтинским и штабом фронта четыре сотни казаков и батальон смерти. Эти части стали опорой псковского Комитета спасения родины и революции, взяли под свой контроль вокзал, артиллерийский склад, телеграф, арестовали пятерых членов Северо-западного ВРК{132}. Однако полностью взять власть в городе Комитету спасения так и не удалось. В Пскове продолжал работу Псковский ревком, сообщивший в Петроградский ВРК, что фактически власть остается в его руках{133}. Комитет спасения предпринял попытку вступить в переговоры с Псковским ВРК, но она успеха не принесла.
29 и 30 октября в Пскове шла перестрелка между казаками и бойцами батальона смерти, с одной стороны, и солдатами частей гарнизона, перешедших на сторону большевиков, — с другой. В ходе вооруженной борьбы солдатам гарнизона 31 октября удалось выбить казаков и ударников из здания вокзала и установить контроль над продвижением воинских эшелонов. В тот же день председатель Псковского ревкома В.Л. Панюшкин сообщил об этом в Петроградский ВРК: «Сегодня занимали посты и телеграф, охрана в наших руках, казаки обезврежены…»{134}. 1 ноября в город вступили латышские стрелковые полки, вызванные Псковским ВРК из 12-й армии, прибытие которых предопределило окончательный исход вооруженной борьбы в Пскове. Опираясь на них, ревком вывел из города казачьи части и распустил Комитет спасения{135}.
Чтобы объединить свои силы на Северном фронте и его тыловом районе, большевики 1 ноября воссоздали в Пскове Северо-западный ВРК, который, как уже отмечалось, прекратил деятельность из-за ареста 27 октября его членов политическими противниками большевиков{136}. Вновь образованный Северо-западный ВРК потребовал немедленного роспуска по всей Северо-западной области и на Северном фронте комитетов спасения, оказания самой энергичной поддержки Петроградскому ВРК, прекращения всякой отправки и срочного отозвания войск, посланных с фронта в поддержку А.Ф. Керенскому и удаления с постов всех лиц, не признающих новой власти{137}. Северо-западный ревком направил своих комиссаров в штаб Северного фронта и взял его деятельность под контроль.
Главнокомандующий армиями Северного фронта генерал от инфантерии В.А. Черемисов вынужден был подчиниться власти Северо-западного ВРК. Чтобы приостановить движение воинских частей на Петроград, Северо-западный ВРК приказал разобрать железнодорожную линию на участке севернее Пскова. Вот что об этом доносил Черемисов 5 ноября в телеграмме в Ставку временно исполняющему обязанности Верховного главнокомандующего генерал-лейтенанту Н.Н. Духонину: «я вам донес, что… части 3-й Финляндской и 35-й дивизии продвинуты в Лугу, что, однако, выполнить не удалось, так как образовавшимся в Пскове Областным военно-революционным комитетом были разобраны пути у ст. То-рошино и в 10 верстах от Пскова, севернее города, причем разобранные пути охранялись вооруженными частями, высланными Северо-западным военно-революционным комитетом. Целый день переговоров 4 ноября и убеждений пропустить эшелоны в Лугу не привели ни к каким результатам»{138}. Аналогичное сообщение поступило и от генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего армиями Северного фронта генерал-майора В.Л. Барановского 5 ноября в адрес Комитета спасения родины и революции в Петроград. «Наши армии определенно высказались за непосылку войск ни той, ни другой стороне, — доносил генкварсев, — причем образовавшиеся в Двинске, Валке, других пунктах и особенно в Пскове военно-революционные комитеты старательно соблюдают эту позицию, не пропуская никаких эшелонов севернее Пскова»{139}.
По инициативе местных большевистских организаций 6 ноября в Пскове состоялась конференция военно-революционных комитетов Северо-западной области и Северного фронта, посвященная задачам ВРК{140}. На ней присутствовали делегаты от военно-революционных комитетов 42-го отдельного армейского корпуса, 5-й, 12-й армий и ВРК около 20 гарнизонов Северного фронта — Ревеля, Юрьева (Тарту), Валка, Люцина (Лудза), Пскова, Луги, Торопца, Режицы (Резекне), Порхова, Ямбурга, Нарвы, Острова, Витебска и др.{141} Конференция поручила всем военно-революционным комитетам организовать перевыборы местных советов там, где преобладали эсеры и меньшевики; «установить строгий контроль над всеми средствами связи», а также «установить свой контроль на железных дорогах»; взять под контроль действия военных властей; назначить комиссаров гарнизонов и частей и др.{142} Конференция, несомненно, сыграла важную роль в консолидации всех большевистских сил Северного фронта и его тылового района в борьбе за власть на северо-западе России.
Таким образом, власть в тыловом районе Северного фронта была взята большевиками достаточно быстро и относительно бескровно. При этом, как было показано, главная сложность для них заключалась в том, что наряду с борьбой за власть в этом регионе ВРК 42-го отдельного армейского корпуса, ВРК Эстонского края, ВРК Северо-западной области и Псковский ВРК много сил и энергии были вынуждены тратить на борьбу с выступлением Керенского — Краснова, а также помогать Петроградскому ВРК.
12-я армия. Ближе всех других армий Северного фронта к Петрограду была расположена 12-я армия. Политическая обстановка в канун Октября здесь была весьма сложная. Дело в том, что в 12-й армии фактически существовало два центра — находившийся под руководством эсеров и меньшевиков Исполнительный комитет совета солдатских депутатов 12-й армии (Искосол) и созданный еще в июле руководимый большевиками левый блок частей, куда входили Исполнительный комитет совета депутатов латышских стрелковых полков (Исколастрел — военная организация большевиков этой армии) и ВРК района 12-й армии.
Как только в 12-ю армию пришло известие о взятии большевиками власти в Петрограде, армейская военная организация большевиков в экстренном выпуске своей газеты «Окопный набат» 26 октября призвала солдатские массы поддержать большевистское восстание в столице, сохранять дисциплину и сплоченность, выполнять приказы только военной организации большевиков, действующей в контакте с Петроградским ВРК{143}. В этот же день начал легально действовать созданный еще накануне Октября большевистский ВРК района 12-й армии. Объявив себя органом власти, он обратился к солдатам с манифестом, в котором призывал не допустить посылки войск из армии на помощь Временному правительству{144}. Газета «Окопный набат» 28 октября известила солдатские массы армии о том, что «почти во все войсковые части посланы комиссары»{145}. Таким образом, борьба большевиков за власть в 12-й армии поначалу носила организованный характер.
Учитывая исключительно важное стратегическое значение 12-й армии, Петроградский ВРК направил на помощь ее большевистской военной организации своих эмиссаров. Прибыв на место, они были тут же введены в состав ВРК района 12-й армии{146}. Большевики 12-й армии неустанно призывали солдат не исполнять приказов командования о передвижении войск{147}. Печатный орган большевиков 12-й армии газета «Окопная правда» на своих страницах также настраивала солдат против командования{148}.
В свою очередь, командование намеревалось создать в тыловом районе 12-й армии — в городах Вендене (Цесис), Вольмаре (Валмиера), а также в Валке (где дислоцировался штаб армии) и других важнейших пунктах — ударные группировки из верных Временному правительству частей армии. Так, в районе Валка были сосредоточены казачьи части, три кавалерийские дивизии, 5-й броневой дивизион, ударные батальоны и другие части{149}. Благодаря этому там 27 октября был создан Комитет спасения родины и революции, который ультимативно предложил Псковскому ВРК, являвшемуся фронтовым большевистским центром: «первое — снять караулы, поставленные в учреждениях; второе — немедленно распустить себя как самозванно-заговорщицкую организацию»{150}. Командующий 12-й армией генерал-лейтенант Я.Д. Юзефович вызвал дополнительно в Валк верные Временному правительству части{151}.
Между тем большевики принимали ответные меры. Согласно изданному приказу ВРК района 12-й армии распропагандированные ими 1-й Усть-Двинской и 3-й Курземский латышские стрелковые полки 27 октября заняли Венден, а 6-й Тукумский и 7-й Бауский латышские стрелковые полки 29 октября — Вольмар{152}. В результате вся железнодорожная линия от Вендена до Вольмара оказалась в руках ВРК района 12-й армии. На железнодорожных станциях был установлен большевистский контроль над передвижением воинских эшелонов. Снять и двинуть какую-либо воинскую часть на помощь Керенскому — Краснову, ни штаб 12-й армии, ни эсеро-меньшевистский Искосол после этого уже не могли.
Таким образом, к концу октября большевистский ВРК района 12-й армии практически распространил свою власть на всю территорию этой армии. Его признавало большинство воинских частей, под его контролем находились основные коммуникации и стратегически важные пункты тыла 12-й армии, за исключением Валка. Находившийся здесь штаб 12-й армии и Искосол оказались на положении осажденных и не представляли для большевиков серьезной опасности. Сложившаяся обстановка позволила ВРК района 12-й армии даже отправить в начале ноября на помощь Петроградскому ВРК 6-й Тукумский латышский стрелковый полк и сводный батальон, сформированный из солдат-латышей{153}.
Одновременно с борьбой за власть большевики 12-й армии пытались создавать ревкомы. Особенно успешной их деятельность была в латышских стрелковых полках, распропагандированных еще в дооктябрьский период. В обеих латышских стрелковых бригадах — 1-й и 2-й — созданные большевиками военно-революционные комитеты брали власть в свои руки. 31 октября начальник штаба 12-й армии генерал-майор А.А. Посохов сообщил об этом в штаб главнокомандующего армиями Северного фронта. «В латышских частях самочинно образовались военно-революционные комитеты, — писал генерал, — захватившие управление полками и арестовавшие многих офицеров. Обе бригады подчиняются только приказам Военно-революционного комитета»{154}.
Искосол, находившийся в Валке под охраной ударного батальона, вступил в переговоры с ВРК района 12-й армии, в ходе которых предложил созвать Большой совет 12-й армии. С 28 по 31 октября в Вендене, где находился ВРК района 12-й армии, заседал Большой совет, заменивший в этой армии армейский съезд{155}. В президиум было избрано семь человек, в том числе трое большевиков. Председателем сначала выдвинули председателя ВРК района 12-й армии большевика С.М. Нахимсона. Однако затем правым эсерам удалось провести свою кандидатуру — М.А. Лихача{156}.
Совет раскололся на левый и правый блоки. Незначительным большинством голосов (248 против 243) была принята резолюция о поддержке СНК. Правые эсеры и меньшевики-оборонцы, составлявшие правый блок, опротестовали результаты голосования; большевики и левые эсеры, входившие в левый блок, покинули зал заседания{157}. Тем не менее после достижения договоренности между блоками было решено образовать объединенный Искосол. Левый блок предложил не выбирать ни одного из прежних членов Искосола. Договорились сформировать временный комитет на паритетных началах, в который вошли по 22 человека от левого и правого блоков. Были избраны два председателя: от правого блока — правый эсер М.А. Лихач и от левого — большевик С.П. Медведев{158}.
Таким образом, главный вопрос о власти решен не был. Тогда большевики добились решения о созыве в ближайшее время нового армейского съезда. Избранный временный исполнительный комитет 12-й армии занял позицию строгого нейтралитета. Такое положение объяснялось прежде всего тем, что в Валке, где находился штаб 12-й армии и армейский Искосол, дислоцировались не признававшие новой власти воинские части, что затрудняло большевикам задачу ликвидации последних очагов сопротивления местного командования, Искосола и Комитета спасения родины и революции в районе 12-й армии. Этому способствовало и то, что в результате выборов меньшевики и эсеры имели на съезде большинство, хотя и незначительное{159}.
Приблизительно такое же соотношение сторонников и противников большевиков было в частях и соединениях армии. Около половины войсковых комитетов, особенно низшего звена (ротных и полковых), поддержало левый блок и ВРК района 12-й армии{160}. В ответ на положительное отношение части солдатской массы к большевистским ревкомам, ВРК района 12-й армии 2 ноября принял постановление о пополнении своего состава представителями от воинских частей и местных тыловых организаций: «по одному от каждой пехотной и кавалерийской дивизии, от артиллерийской бригады и каждой отдельной инженерной части 12-й армии, союза ж[елезно]/д[орожных] и союза почтово-телеграфных служащих, Исколата (Исполнительный комитет совета рабочих, солдатских и безземельных депутатов Латвии. — С.Б.) и Видземского земельного совета»{161}.
Придавая большое внимание развертыванию борьбы за власть в 12-й армии, В.И. Ленин в первых числах ноября принял отъезжающего в 12-ю армию в качестве эмиссара Петроградского ВРК К.А. Гайлиса и дал ему указания о быстрейшем завершении взятия власти в этой армии. С мандатом эмиссара Петроградского ВРК Гайлис прибыл в Венден и был введен в состав ВРК района 12-й армии. Ознакомившись с обстановкой, он сообщил в Петроградский ВРК: «Сейчас на очереди вопрос о захвате штаба 12-й армии»{162}. В тот момент этот вопрос действительно был весьма актуальным, так как правый блок армейского съезда вместе со штабом 12-й армии стал энергично организовывать в Валке антибольшевистские силы{163}.
По приказу ВРК района 12-й армии для нанесения удара по созданной правым блоком группировке в Валке и занятия города была сформирована боевая группа из распропагандированных большевиками 6-го Тукумского латышского стрелкового полка, 2-го батальона 436-го пехотного Новоладожского полка и батареи тяжелой артиллерии. Осуществлять общее руководство этой группой ревком поручил председателю бюро Военной организации социал-демократии Латвии А.Г. Васильеву{164}. Военным руководителем отряда был назначен сочувствующий большевикам командир 5-го Земгальского латышского стрелкового полка полковник И.И. Вацетис. По разработанному им плану предусматривалось заключить мирное соглашение с дислоцированными в тылу армии эстонскими воинскими частями и нейтрализовать 17-ю кавалерийскую дивизию, охранявшую подступы к Валку, а затем вооруженной силой подавить ударный батальон{165}.
4 ноября сформированная боевая группа выступила из Вендена в сторону Валка{166}. Узнав об этом, правый блок Искосола направил из Валка 5 ноября войсковым комитетам ряда частей и соединений 12-й армии телеграмму, в которой требовал принять меры против продвижения боевой группы И.И. Вацетиса. По отношению к ВРК района 12-й армии в телеграмме содержалась угроза, что если «дальнейшее передвижение полков со стороны Военно-революционного комитета будет продолжаться», то «в гор. Валк будет введено 3 пех[отных] полка и дивизион артиллерии»{167}. Однако войсковые комитеты на требование правого блока Искосола не прореагировали, а угроза ввести в Валк дополнительные воинские части так и осталась на бумаге, так как на ее исполнение времени уже не было.
Боевая группа Вацетиса беспрепятственно продвигалась к Валку, без кровопролития занимая станцию за станцией. Ударный батальон под угрозой окружения был вынужден оставить город, и 7 ноября боевая группа без боя вошла в Валк. В первую очередь она заняла железнодорожную станцию, телеграф, почту, здания, где размещались Искосол, штаб 12-й армии и другие учреждения{168}. ВРК района 12-й армии даже выразил 6-му Тукумскому латышскому стрелковому полку и 2-му батальону 436-го пехотного Новоладожского полка благодарность за «взятие» Валка, а также «всем лицам, содействовавшим этой операции»{169}. Здесь следует заметить, что кровопролития удалось избежать только благодаря нейтралитету солдат местного гарнизона, которые не желали развязывания гражданской войны в самой 12-й армии. Однако несмотря на мирный исход «операции», ВРК района 12-й армии произвел аресты среди командного состава и членов правого блока Искосола{170}.
После занятия боевой труппой Вацетиса Валка соотношение политических сил в городе сразу же изменилось в пользу большевиков. Фактически уже с этого момента руководство перешло к левому блоку Искосола. Левый блок подготовил созыв Чрезвычайного армейского съезда 12-й армии, который проходил в Валке 14–15 ноября. Из 545 делегатов съезда около 400 были большевиками и им сочувствующими. Съезд одобрил все мероприятия новой власти и избрал практически большевистский Искосол (из 60 членов вновь избранного армейского комитета 48 представляли левый блок). Председателем был избран большевик С.М. Нахимсон, товарищем председателя — большевик Я.Ф. Фабрициус. Искосол, впоследствии переименованный в совет солдатских депутатов 12-й армии, объявил себя единственной властью в районе расположения армии{171}.
Совет народных комиссаров назначил Нахимсона также комиссаром 12-й армии. Новый Искосол предложил провести перевыборы солдатских комитетов там, где они находились в руках эсеров и меньшевиков. Комиссары Временного правительства устранялись из армии, и солдатским комитетам было предложено избрать новых комиссаров, стоящих на точке зрения левого блока. Большинство бригадных, дивизионных и корпусных съездов, прошедших вслед за Чрезвычайным армейским съездом, заявило о признании большевистского Искосола. Таким образом, в середине ноября большевистский контроль был установлен над большинством частей и соединений 12-й армии.
1-я армия. Более сложным было положение большевиков в соседней 1-й армии, дислоцировавшейся в центре Северного фронта. Здесь у них не было централизованной военной организации; партийную работу вели большевистские группы и отдельные члены партии. Одной из основных причин такого положения было то, что армия была вновь сформирована лишь в начале октября, и к кануну Октября большевистская организация там еще не сложилась. Поэтому командование Северного фронта возлагало на 1-ю армию особые надежды. Однако в течение первого месяца пребывания на Северном фронте многие ее части и соединения достаточно быстро были распропагандированы большевиками, а командование так и не нашло здесь надежных частей для оказания помощи Временному правительству.
26 октября в местечке Альт-Шваненбург (Гулбене), где размещался штаб 1-й армии, состоялось экстренное заседание армейского исполнительного комитета (армискома), провозгласившее решение о признании новой власти. В принятой на нем резолюции говорилось, что армиском объявляет себя революционным комитетом, берет в свои руки контроль над деятельностью командного состава, устраняет комиссариат Временного правительства и предлагает корпусным и дивизионным комитетам назначить из своего состава комиссаров и командиров корпусов и дивизий{172}. Из членов армискома была образована особая комиссия, которая стала именовать себя ВРК{173}. В тот же день, 26 октября, комиссар Временного правительства на Северном фронте B.C. Войтинский сообщил в Ставку, что «в 1-й армии плохо, там армиском провозгласил себя Военно-революционным комитетом», и в связи с этим сетовал на то, что «распространить в 1-й армии приказ Керенского… пока не удается»{174}.
Однако уже на другой день, 27 октября, армиском и выделенный из его состава ВРК изменили свою тактику и встали на позицию нейтралитета, так как состав этих организаций был в основном эсеро-меньшевистский. Так, узнав о приказе А.Ф. Керенского послать ему на помощь из 1-й армии 23-й Донской казачий полк, армиском постановил «не давать войск ни одной из борющихся сторон, впредь до разрешения этого вопроса II армейским съездом», а Керенскому было заявлено, что 1-я армия «вряд ли может выделить значительный отряд» для его войска{175}. Через день, 29 октября, под давлением эсеро-меньшевистского большинства армиском 1-й армии принял постановление, в котором говорилось: «1. Считать армиском органом, руководящим всей политической жизнью в армии; 2. Власть Военно-революционного комитета (Петроградского. — С.Б.) не признавать; 3. Все приказы, изданные Военно-революционным комитетом, отменить; 4. Комиссаров ВРК в армию не допускать»{176}.
Созванный по настоянию большевиков II Чрезвычайный армейский съезд 1-й армии состоялся в Альт-Шваненбурге 30 октября — 6 ноября. На нем присутствовало 258 делегатов, из которых было 134 большевика и сочувствующих им, 112 левых эсеров и около 20 меньшевиков-интернационалистов{177}. В новый состав армискома вошло 60 человек, в том числе 35 большевиков, 19 левых эсеров, 6 меньшевиков-интернационалистов. Председателем был избран большевик Войтов{178}. В выработанном съездом воззвании к фронту провозглашалось: «Власть Керенского считаем низложенной, просим присоединиться к 1-й армии и оказать поддержку Военно-революционному комитету (Петроградскому. — С.Б.)»{179}. На второй день работы съезда, 31 октября, была оглашена телеграмма Керенского с требованием направить ему на помощь войска. Съезд единогласно постановил ни одной части не посылать{180}.
В принятой съездом по предложению большевиков резолюции заявлялось, что «войска 1-й армии готовы поддержать всеми имеющимися в их распоряжении средствами новую Советскую власть с Военно-революционным комитетом»{181}. Однако относительно вопроса о власти в ней отмечалось (по предложению левых эсеров), что съезд требует в дальнейшем создание «однородно-социалистического» правительства{182}. Фактическое преобладание эсеров и меньшевиков на съезде проявилось также в отношении делегатов съезда к советским комиссарам, назначенным в 1-ю армию Петроградским ВРК. Так, делегат съезда председатель крестьянской секции левый эсер С. Коржев сообщил, что «5 ноября нам были присланы комиссары от Военно-революционного комитета, которых съезд не принял, а избрали своих, которых отправили в Петроград для утверждения»{183}.
О том же доносил 11 ноября в Ставку исполняющий обязанности комиссара Временного правительства 1-й армии поручик Себов: «Съезд не признал посланных революционным комитетом (Петроградским ВРК. — С.Б.) комиссаров, заслушав их программу действий и видимо имея представление об их работе. Вместо них съезд пожелал иметь выборного комиссара… Избранный комиссар отправился в Петроград для утверждения, таким образом предоставив продолжать дела»{184}. Следует также отметить, что под давлением эсеров и меньшевиков съезд так и не создал армейский ВРК.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.