Регент в роли заложника

Регент в роли заложника

Гитлер был полон решимости во что бы то ни стало добиться согласия Хорти на оккупацию Венгрии немецкими войсками. Для этого нужно было пригласить регента в Австрию, в Клессхейм, и задержать его там до получения согласия на ввод немецких войск в Венгрию. Если он не даст согласия, то насильно задержать его и осуществить оккупацию страны.

15 марта Риббентроп направил указание послу Германии в Будапеште Ягову срочно встретится с регентом и сообщить ему, что Гитлер считает необходимым обсудить обстановку на Восточном фронте со своими союзниками, что у него уже побывали Антонеску и Павелич. Теперь очередь за адмиралом Хорти. Фюрер намерен выехать в Ставку, поэтому желательно, чтобы Хорти прибыл в Клессхейм 17 или, самое позднее, 18 марта.

Посол Германии Ягов встретился с Хорти в антракте в оперном театре и передал ему настоятельное приглашение Гитлера. В Будапеште были озадачены тоном и срочностью приглашения. Премьер-министр Каллаи советовал регенту воздержаться от поездки к Гитлеру, по крайней мере до тех пор, пока не будет внесена ясность в причину концентрации немецких войск на австро-венгерской границе. Каллаи опасался, что немцы насильно будут удерживать регента за границей как заложника.

Начальник Генерального штаба Сомбатхейи придерживался иной точки зрения. Он считал, что Хорти следует использовать эту встречу, чтобы добиться отзыва венгерских войск с Восточного фронта. Было принято предложение начальника Генштаба.

Утром 18 марта 1944 г. специальный поезд адмирала Хорти прибыл в Зальцбург. На перроне высокого гостя встречали со всеми протокольными почестями, призванными придать переговорам характер встречи двух союзников.

О том, как проходили переговоры в Клессхейме, подробно рассказал генерал-майор Габор Герлоци, сдавшийся в плен солдатам Красной армии 07.12.44 в с. Фельшё Тарноца.

Показания пленного венгерского генерала заинтересовали командующего 4-м Украинским фронтом генерала армии И.Е. Петрова. Он попросил Г. Герлоци поподробнее рассказать о переговорах в Клессхеймском замке. «Я сопровождал регента, но в состав официальной делегации не входил, — начал пленный генерал. — Тем не менее я в подробностях информирован обо всем, что происходило, поскольку имел возможность наблюдать со стороны за участниками переговоров, присутствовал при обсуждении встречи, имел возможность знакомиться с протокольными записями».

«Гитлер выглядел плохо, — сказал генерал, — он словно бы волочил одну ногу, под глазами набухли мешки, он сильно сутулился и выглядел очень уставшим. Он начал с того, что выход Италии из войны был серьезным ударом для Германии, и он не потерпит, чтобы за его спиной произошло новое предательство. Он вынужден застраховать себя от всяких неожиданностей». Гитлер заявил, что у него сложилось впечатление, что и Венгрия готовится перейти на сторону врага. Не обращая внимания на попытки венгерского гостя протестовать, Гитлер утверждал, что венгерские эмиссары с ведома правительства устанавливают тайные связи с представителями вражеских государств.

Хорти оправдывался, заявив, что за всю свою тысячелетнюю историю Венгрия никогда не предавала своих союзников. И даже если бы обстоятельства вынудили его просить у врага перемирия, то он прежде всего открыто проинформировал бы об этом немецкое руководство.

Гитлер, по-видимому, не допускал даже мысли, что Венгрия может выйти из войны. Он безапелляционно заявил: «Я принял решение о военной оккупации Венгрии».

Хорти буквально выскочил из комнаты, где проходила беседа. Он услышал именно то, чего больше всего боялся. 70-летний адмирал, красный от волнения, задыхаясь, бросился в свою комнату. Кто-то случайно задержал его, и Гитлеру удалось догнать гостя. Они расстались холодно, не прощаясь.

Адмирал подробно проинформировал сопровождавших его лиц о состоявшемся разговоре с Гитлером. Во время обеда, — продолжал генерал Герлоци, — напряженность несколько спала. Договорились еще раз попытаться достичь компромиссного решения.

В беседе, состоявшейся после обеда, участвовали только Гитлер и Хорти. Гость убеждал Гитлера пересмотреть свое решение, учитывая, что Венгрия — единственный верный союзник Германии. На упреки Гитлера, что Венгрия имеет секретные связи с англо-американцами, Хорти ответил: «В Венгрии, которая по вашему убеждению намеревается перейти на сторону противостоящих государств, нет ни диверсионных актов, ни забастовок, никаких иных акций, направленных против Германии».

Гитлеру не удалось сломить регента. Тот был категорически против оккупации Венгрии немецкими войсками. Адмирал отказался подписать заготовленный текст обращения к населению страны, в котором говорилось, что немцы вводят свои войска по согласованию с регентом. Хорти распорядился готовить его специальный поезд к отъезду.

Гитлер, возмущенный позицией Хорти, отдал приказ приступить к выполнению плана «Маргарет».

Начальник Генштаба генерал-полковник Сомбатхейи рекомендовал Хорти еще раз попытаться уговорить Гитлера отложить начало оккупации. Немцы ухватились за это предложение, поскольку им было необходимо любой ценой задержать отъезд адмирала, чтобы получить выигрыш во времени. Был разыгран настоящий спектакль: прозвучал сигнал воздушной тревоги, поставлена дымовая завеса. Отъезд венгерской делегации был задержан. Телефонная связь с Будапештом «нарушилась».

Вечером Сомбатхейи встретился с Гитлером и попросил его отсрочить ввод немецких войск в Венгрию. Гитлеру это было на руку, и он согласился обсудить этот вопрос. В 8 вечера встретились министры иностранных дел. Риббентроп просил венгерского коллегу убедить регента, что независимо от того, хотят того венгры или нет, оккупация неотвратима, и ее нужно принять как должное. Состоялся также разговор Риббентропа с начальником венгерского Генштаба. Имперский министр старался убедить венгерского генерала, что для достижения согласия необходимо лишь (!) подписать заявление о том, что немецкие войска вводятся в Венгрию «с согласия регента».

Затем Риббентроп встретился с адмиралом Хорти. Присутствовавший при беседе генерал Сомбатхейи возразил немецкому министру, что Хорти не может сделать такого заявления без согласия правительства. Он предложил дать возможность регенту поехать в Венгрию для консультации с правительством, одновременно Хорти занялся бы реорганизацией правительства. Сомбатхейи рекомендовал кандидатуру Стояи на пост главы правительства.

Несмотря на то что отъезд венгерской делегации был назначен на 8 часов вечера, в 20.10 Хорти еще раз встретился с Гитлером. Фюрер расценил согласие Хорти встретиться в третий раз как признак слабости и готовность пойти на компромисс. Гитлер решил подсластить пилюлю, пообещав, что в оккупации не примут участие румынские или какие-либо другие части, кроме немецких.

Договорились, что немецким войскам не будет оказано сопротивления, Хорти назначит новое правительство, которое будет продолжать войну на стороне Германии. Взамен Гитлер обещал, что оккупационные войска будут через определенное время выведены из Венгрии.

Для Гитлера было принципиально важно, что оккупация не встретит сопротивления со стороны венгерской армии. Это означало, что теперь можно не беспокоиться о том, что Венгрии удастся выйти из войны.

Венгерский спецпоезд отбыл от перрона в 21.00. Вместе с венгерской делегацией в Будапешт выехал новый посол и комиссар с чрезвычайными полномочиями Эдмунд Веезенмайер, заменивший бывшего немецкого посла в Венгрии Ягова.

Гитлер внес некоторые изменения в план операции «Маргарет». Он решил, что нет необходимости оккупировать крепость (Вар), войска войдут в столицу мирно. Под контроль десантников-парашютистов будут взяты лишь важнейшие стратегические объекты. Венгерские войска будут сосредоточены в определенных районах и не будут разоружаться.

На рассвете генерал-полковник Сомбатхейи по настоянию немецкой стороны отправил телеграмму с указанием венгерскому командованию не применять оружия против вводимых в Венгрию немецких войск.

В течение всей встречи Гитлера с Хорти в Зальцбурге, в гостинице «Остеррайхишерхоф» («Osterreichischer Hof») неотлучно находился резидент немецкой разведки в Венгрии штурмбаннфюрер СС Хёттль, готовый предоставить информацию по любому вопросу, который мог возникнуть у немецких руководителей в ходе переговоров.

Сразу же после окончания переговоров к Хёттлю в гостиницу приехали Гиммлер и Кальтенбруннер. Резидент получил приказ немедленно отправиться в Венгрию, чтобы прибыть в венгерскую столицу еще до того, как туда возвратятся регент Хорти и сопровождающие его лица.

«В целях безопасности» поезд регента был задержан немцами на несколько часов в Линце. А в это время уже началась переброска в Венгрию трех дивизий из района Белграда, трех дивизий из района Загреба, двух танковых дивизий из-под Вены и нескольких ударных групп из района Кракова.

Поезд регента уже следовал по земле Венгрии, когда адмирала посетил немецкий посол Ягов. Он сообщил, что правительство отзывает его на родину и по этому случаю он хотел бы попрощаться с регентом и представить ему нового посла, имеющего ранг имперского комиссара с чрезвычайными полномочиями, Эдмунда Веезенмайера. Новый немецкий дипломатический представитель сразу же затронул вопрос о реорганизации венгерского правительства. Веезенмайер назвал кандидатом на пост премьер-министра Имреди. «Как? Еврея? — удивленно спросил Хорти. — Об этом не может быть и речи. Вопрос о главе правительства будет решен после консультации с Каллаи».

Вслед за Веезенмайером с визитом к регенту явился заместитель Гиммлера Кальтенбруннер, который возглавил органы гестапо, перебрасываемые в Венгрию.

* * *

19 марта, едва забрезжил рассвет, из Австрии и Югославии через венгерскую границу один за другим шли немецкие эшелоны с личным составом и боевой техникой частей СС. Первыми, кто почувствовал, что стране грозит опасность, были железнодорожники на пограничных станциях. Один из дежурных, несмотря на ранний час, позвонил в столицу друзьям и сообщил: «Кажется, родственники приехали». Может быть, этот звонок был первым сигналом, который известил население Будапешта о начале немецкой оккупации.

Рано утром была получена телеграмма от министра иностранных дел, сопровождавшего Хорти. В ней говорилось: «Передайте моей жене, что у меня все в порядке». Эта кодовая фраза означала, что немцы начали оккупацию Венгрии.

На рассвете глава венгерского правительства Каллаи был разбужен телефонным звонком. Министр внутренних дел Керестеш-Фишер сообщил ему, что немцы на рассвете 19 марта начали оккупацию страны. В окрестностях Будапешта в нескольких местах неизвестными лицами были взорваны железнодорожные пути. С немецких транзитных эшелонов началась выгрузка солдат и военной техники на железнодорожной станции Бичке.

Каллаи срочно вызвал ответственных генералов и офицеров Генерального штаба. Заместитель начальника Генштаба генерал Байноци прибыл только через несколько часов. Никто из генералов не счел даже нужным объявить состояние повышенной боеготовности для частей столичного гарнизона.