11.1. Конвульсии лета 1944 года

11.1. Конвульсии лета 1944 года

Идентификация «Вертера» даже спустя полвека еще остается окутанной тай-ной. Единственные объяснения, касающиеся его, были объяснениями «Люси». Именно этими объяснениями поделился затем с английскими спецслужбами в 1947 году Александр Фут, псевдоним «Джим», когда он, разочарованный тем, что, наконец, обнаружил обман Москвы даже по отношению к ее собственным приверженцам, порвал с СССР.

За три года до того произошла встреча, вполне достойная фигурировать в фильме лишь немного серьезнее, чем серия о Джеймсе Бонде — Фут, «Сиси» и «Люси» через несколько дней после покушения на Гитлера, в конце июля 1944 года, встретились в одном ресторане Цюриха. От Центра больше не было ве-стей. Не попали ли они под подозрение в его глазах? У них, арестованных швейцарскими властями в мае и выпущенных в июле, больше не было коорди-натора. Радо, нырнув в нору в сельской местности франкоязычной Швейцарии, добрался со своей супругой до коммунистических партизан-«маки» в Савойе. Оттуда он собирался возвратиться в Париж, не занимаясь больше своими быв-шими напарниками.

Итак, «Вертер» продолжал отправлять свои послания «Люси», с помощью курь-еров или по радио, что так никогда и не обнаружили швейцарские власти. От-правляясь на встречу в Цюрихе, «Сиси» и Фут намеренно пренебрегли прави-лами разведки. «Люси» тоже, который теперь упомянул о «Вертере» и уверял, что — согласно Футу — информация шла к нему из четырех различных источни-ков: «от одного майора Абвера, который еще до Канариса управлял этим заведением; от Ганса Бернда Гизевиуса (который в 1943 году стал секретным кон-сультантом тайной резидентуры Аллена Даллеса в Швейцарии); от Карла Гёр-делера, ветерана заговоров против Гитлера, и от генерала генштаба Бёлица».

Мы не смогли идентифицировать этого генерала. Зато о других названных пер-сонажах в данном контексте не могло быть и речи.

На самом деле Карл Гёрделер, бывший мэр Лейпцига, был арестован во время покушения, а «Вертер» продолжал посылать свои сообщения. Что касается Ги-зевиуса, то хотя он и находился под контролем американцев, но в 1947 году у него были длительные встречи с Ж.Э. Гавинье, тогда главой резидентуры фран-цузской разведки DGER в Австрии. Я присутствовал на этих встречах, и ничто не указывало на то, что он, оказавшись в Швейцарии летом 1944 года, каким-то образом мог бы знать то, что происходило во время политико-стратегических обсуждений у Гитлера.

Что касается удивительного майора X. — то после 1945 года благодаря моим беседам с промышленником Арнольдом фон Рехбергом, с капитаном первого ранга Вихманом и с Паулем Леверкюном, помощником адмирала Канариса — я смог выяснить, что в действительности речь шла о майоре, ставшем полковником, о Вальтере Николаи, который был отнюдь не последним руководителем Абвера до Канариса, а его предпоследним руководителем, до тех пор, пока капитан Пабст не занял временно эту должность и передал затем эстафету Канарису в 1935 году.

(Предшественником Канариса был с 1932 по 1935 год капитан первого ранга Конрад Патциг. Вальдемар Пабст ни в это время, ни ранее не был ни временным, ни постоян-ным шефом Абвера. — прим. перев.)

Давайте напомним, что Николаи организовал свою собственную сеть под видом «Бюро по делам евреев» в министерстве иностранных дел. Гитлер протежиро-вал его, хоть и относился с недоверием. Ему действительно приходилось со-блюдать осторожность, потому что с 1919 по 1923 годы Николаи платил ему как информатору о тайнах зарождающейся нацистской партии и о тайнах ее кадро-вого резерва, социалистической рабочей партии или SAP.

До 1945 года Николаи содержал свою сеть информаторов одновременно в Вер-махте, возможно, в Абвере, и, несомненно, в СД и Гестапо. Он знал многих ба-варцев в команде Гестапо-Мюллера. Он знал Мартина Бормана. Он уехал на во-сток 1 мая 1945 года, вместо того, чтобы укрыться у западных союзников. Ему было тогда 72 года, с очень ясным умом, хотя он и не знал того, что ситуация в Москве вокруг Сталина больше никак не напоминала ни ситуацию времен Ра-палло, ни даже период 1939–1941 годов.

Он не знал об Абакумове, у которого не было ни тонкости, ни чуткости, которые до 1939 года характеризовали таких людей как Ян Берзин или других руководителей ГРУ.

(Полковник в отставке Вальтер Николаи не перешел на Восток добровольно, а был аре-стован органами НКВД и вывезен для допросов в Москву. Чекисты, опираясь на книги иностранных журналистов, вроде Курта Рисса, поверили в выдающуюся роль Николаи в организации секретных служб Третьего Рейха. В ходе допросов выяснилось, что Нико-лаи не имел никакого отношения к нацистским спецслужбам и был частным лицом. 4 мая 1947 года Николаи, находясь в заключении, умер в больнице Бутырской тюрьмы в Москве. — прим. перев.)

Тем не менее, несмотря на блокирование не отправки посланий «Вертера» в Швейцарию, но их последующей передачи в Москву, с мая до конца июля 1944 года, большая радиоигра продолжилась, на глазах и вопреки советам генерала Герда фон Рундштедта, начальника штаба Западного фронта. Рундштедт с пол-ным правом жаловался, что «специальное командование», т. е. тандем Борман-Мюллер, попросило у него «много деталей» под предлогом усиления правдопо-добности их отправляемых в Москву радиограмм. Вместо того чтобы дезинфор-мировать Москву, ее информировали. Но Борман, которого прикрывал Гитлер, добился продолжения игры.

Борман, следовательно, более чем когда-либо властвовал над аппаратом Вели-когерманского Рейха.

Надо вспомнить о трех декретах, которые привели его к этому апогею. Декрет от 1 мая 1940 года назначил его «единственным ответственным лицом за дела партии»; декрет от 29 мая 1941 года предоставил ему «прерогативы государ-ственного министра, с местом в Совете обороны»; декрет от 16 ноября 1942 го-да повысил его до должности «единственного руководителя гауляйтеров Рей-ха».

Начиная с 1943 года, привлекая Мюллера к своей личной игре, Борман контро-лировал все расследования и тайные дела. Никто больше не мог встретиться с Гитлером без присутствия Бормана или без его разрешения.